Прощай, мой Сумеречный Ангел Так быстро порвалась струна До встречи, Сумеречный Ангел Там, где всегда весна!
Огромный концертный зал наполнен огнями, гомоном голосов, ожиданием тысяч людей. Множество глаз устремлены на темную сцену, пока пустую… Кай меланхолично поправляет колки на гитаре, он не волнуется, он никогда не волнуется, зная, что весь вечер внимание будет сосредоточено вовсе не на нем. — Если ты сейчас начнешь молиться, я разрчаруюсь, — рядом звякнула об пол черная лакированная гитара, Кармиан поправил черно-красный хаер, отпивая из любимой фляги. Кай точно знал, что ее содержимое далеко по своему составу от простой воды. — В самом деле, не в первый раз, — по-доброму улыбнулся Силлиан, по привычке постукивая друг о друга барабанными палочками. — Да, да, я знаю! Я абсолютно спокоен! Я вообще не нервничаю! — последний участник группы «LostArk» и ее знаменитый солист, вопреки сказанному, нервно расхаживает взад вперед, едва не задевая плечом кулису. Кармиан молча протянул Силлиану раскрытую ладонь. — Ни за что, — барабанщик раздраженно закатил глаза, — я в твоих спорах больше не участвую. — Кааай? — Кармиан толкнул напарника плечом, тот остался безучастен, все также меланхолично изучая колки. — Ох, зануда! Эй, Аман, ты такой бледный, того и гляди коньки отбросишь. Может, скорую сразу вызвать? Мечущийся из угла в угол юноша резко замирает и холодно отчеканивает, тыча пальцем в грудь обидчика: — Закрой. Свой. Рот. Гитарист широко ухмыляется, глядя на Амана сверху вниз. — Ну хватит, не хватало еще ссориться перед самым выходом, — между ними влезает Силлиан, привычно разнимая сцепившихся друзей. С точки зрения Кая, из всей группы Силлиан вообще самый благоразумный и мирный, правда, слегка дотошный и просто обожает лезть, куда не просят. Вот, как сейчас. — Он когда злой, поет лучше, — Кармиан громко фыркнул и отвернулся, показывая, что конфликт исчерпан. Язвительная эгоистичная сволочь. На правах первой гитары и бэк-вокалиста Кармиан заслужил свою долю славы. А уж сколько сердец юных фанаток пало жертвой его харизмы. — За собой следи, — Аман отбросил со лба светлую челку и решительно направился на сцену. Кай молча проследил, как хрупкую фигуру в белой толстовке окутывает свет прожекторов, превращая в светлого ангела. Аман… Тот самый свет, что будет гореть даже в полной темноте. Силлиан хлопает Кая по плечу, под грохот аплодисментов оставшаяся часть группы выходит на сцену. — Ну что, рады нас видеть? — звонкий голос Амана разносится по залу. — Мы вот вас рады! Силлиан прокручивает в пальцах палочку, задает ритм. Звон электрогитар звучит единовременно. Кай скользит пальцами по ладам, чутко вслушиваясь в мониторы. Чистый голос вплетается в причудливый узор родной музыки, музыки, что грохотом отдается с сердцах людей. Аман стоит на самом краю сцены, залитый светом, под прицелом тысячи глаз. И Кай точно знает, что он улыбается. Одна песня сменяет другую. Мозоли на пальцах почти не болят. Кармиан выдает виртуозное соло, зал впадает в экстаз. Аман встает рядом с ним, умело пользуясь помощью бэк-вокалиста. Кай хорошо знает, что как бы сильно эти двое не собачились, музыка связывает их крепче любой дружбы. Кай чувствует эту незримую эмпатию, что царит между ними, что делает их идеальным дуэтом. Их снова вызывают на бис. Кармиан со вздохом допивает флягу. Аман устало улыбается, легко высказывая на сцену. — Вы знаете, я безумно соскучился по морю огней. Порадуете меня? Еще бы они отказали. Кай смотрит, как один за другим зажигаются белые звездочки в темном зале. Аман полуоборачивается, смотрит с лукавым восторгом. А за его спиной огни. Огни, огни, огни!.. Весь зал наполнен светом. И Каю кажется, будто за спиной Амана вырастают крылья. Вот только песня эта совсем не об ангелах. — Я запомню дождь И рокот ветра. Бессилие и злость, Так будет вечно!.. Это их первая песня. Кай хорошо помнил, как услышал ее впервые. Они два часа ждали Амана у подъезда, еще не знакомые друг с другом, но уже полные огня и идей. Кай успел выкурить полпачки сигарет, Кармиан поругаться с местной старушкой и получить выговор от Силлиана. Уже почти стемнело, мерзко накрапывал холодный осенний дождик. Троица музыкантов забилась под подъездный козырек, позабыв о распрях и потягивая кармиановский кофе с коньяком, передавая флягу по кругу. Тогда они еще ничего не знали о своей будущей судьбе. А потом появился Аман, вприпрыжку перескакивая через лужи и прикрывая голову от дождя сумкой. Может, коньяка во фляге было больше кофе, а может, те трое просто попали, но когда светлое видение с красивым именем счастливо им улыбнулось и предложило зайти, никто не посмел высказать и капли недовольства. Часы ожидания вдруг превратились в краткие секунды, незначительные и неважные. Затем Аман играл. Гибкие пальцы скользили по клавишам фортепьяно. Аман пел, всматриваясь в рукописные строчки партитуры. Никто ничего не спрашивал, никто не перебивал. На краткие минуты в комнате существовала лишь музыка. Когда пальцы наконец остановились, в глазах Амана стояли слезы. И Каю подумалось, что нужно иметь немалый талант, чтобы вложить свою боль в музыку и отдать ее людям. Кай не верил, что это было «просто вдохновение». Как же давно это было… И каждый раз, видя Амана в свете прожекторов и улыбок, Кай не верил, что тот свет был действительно утерян. — Как же я устал, — Аман плюхнулся на диванчик, вытягивая ноги и залпом опустошая целую бутылку воды. — Смотри-ка, сегодня без фальши. Хорошо рот открываешь. Брал уроки у мадам Помпадур?* — Кармиан пристроил гитару в держатель. — Да пошел ты! — Ради всего святого, можно без шума? — Силлиан уже без палочек устало потер виски. — Вынужден поддержать нашего общего друга, — вторая гитара заняла место в держателе, Кай сложил руки на груди, — раз уж у нас сегодня целых три гримерки, можно ссылать в них провинившихся. — Ох, спасибо за идею, — Силлиан тут же поднялся, — хоть там побуду в тишине. — Эй, подожди, я там в одной уже свои вещи оставил, — следом подорвался Кармиан. Кай пошел за ними, размышляя о том, что футболку стоило бы переодеть. После длительной жары на сцене он изрядно взмок.***
Дверь гримерки открылась и тут же снова захлопнулась, щелкнул замок. — Не помешаю? — Аман мило улыбнулся. Свою толстовку он тоже снял, оставшись в одной белой футболке. — Ты никогда не помешаешь. — Я тоже так подумал, — улыбка стала хитрой, ловкие пальцы заскользили по поджарому торсу, забираясь под чужую одежду. — У нас не так много времени. Скоро выходить к фанатам, да и остальные могут забеспокоиться. Улыбка стала еще хитрее, в голубых глазах запрыгали чертята. — Мне тут кое-кто сказал, что я рот хорошо открываю, — Аман медленно опустился на колени, — проверим? Коротко вжикнула молния на джинсах. Аман наклонился вперед обжигая горячим дыханием полувставший член, не торопясь снимать с него белье. Жилистые пальцы запутались в светлых волосах, убирая их с лица Амана. Юноша нежно улыбнулся и, не разрывая зрительного контакта, прошелся языком по всей длине члена, оставляя на ткани влажный след. Ему ответом стал судорожный вздох. Воодушевленный Аман повторил свой фокус, на этот раз слегка прикусывая член через ткань. Гибкие пальцы забрались под резинку трусов, сжали напрягшуюся головку, размазывая по ней прозрачную каплю выделившейся смазки. Хватка на волосах усилилась, намекая Аману, что времени мало и хватит уже играться. Аман тихо засмеялся, рывком стянул надоевшее белье, единым движением вбирая в рот член до основания. Сверху хрипло вздохнули. Аман неторопливо начал двигаться, то пропуская член до самого горла, то подолгу облизывая головку и помогая себе рукой. А иногда и вовсе практически останавливался, медленно обводя языком голубоватые жилки и жадно наблюдая за ответной реакцией. Пальцы в волосах все сжимались, гримерку наполнили низкие стоны и короткие вздохи. — Не останавливайся. Аман покорно снова взял в рот, отсасывая с пошлым влажным причмокиванием. Черт, знали бы его фанатки, чем любит заниматься их кумир. Стол стал хорошей опорой для того, чтобы удержаться на ногах. Аман ускорился, заглатывая член до основания, как порядочная проститутка. Невольно вспомнилась шутка про мадам Помпадур. Хриплый долгий стон, и горячая сперма хлынула Аману в горло. Юноша от неожиданности чуть не поперхнулся, весь сжался, не собираясь, впрочем отстраняться. В уголках голубых глаз проступили слезы. Короткие ногти с неприятным звуком царапнули деревянный стол. Тишину в гримерке нарушало лишь тяжелое успокаивающееся дыхание. Аман вернул на место белье, застегнул джинсы, затем также неторопливо поднялся на ноги, утирая губы тыльной стороной ладони. — Ты пина коладу перед концертом пил? — Знал, что зайдешь. Аман звонко рассмеялся. — Какая приятная забота. Нужно будет как-нибудь выбраться вместе в бар. — Я не против. Аман улыбнулся. — Поторопись, уже слышу, как нас начинают искать.***
Фанаты в вестибюле галдят и поют песни. Их песни. Музыкантам всегда было приятно слышать это. Аман кричит что-то в ответ, машет руками. На его короткой белой футболке изящным шрифтом написано «Angel». Амана тут же окружает толпа, просит автографы, что-то спрашивает, лезет обнять. Кай засматривается, не замечая, как и его окружают со всех сторон: восторженные лица, руки с блокнотами, миллионы вопросов. — Скажите, какая песня ваша любимая? Кай знает ответ.