Stop saying it's over

...Темнота вокруг, окружённая гулкой тишиной, режет чувствительную сетчатку глаз, под прицелом вскочившего в крови адреналина и возникшей в воздухе напряженной атмосферы. Тихие, знакомые шаги рядом успокаивают сознание, а недавно полученное ранение отдаёт слабой болью, разгоняя по оголенной коже, находящейся под бронекостюмом, сотни мурашек Барнс тяжело дышит и хватается за чужое плечо, физически ощущая, что силы почти на исходе после нескольких бессоных ночей и тяжёлых мыслей, которые копятся с завидной скоростью, заполняя вакуум терпения почти до краёв. Больное место ноет от сильного удара, не давая спокойно продохнуть, но боль постепенно утихает, с каждой секундой становясь менее заметной. — Подожди, — тихо шепчет Уилсон и останавливается на месте, нажимая на экране устройства две кнопки, — я не вижу их на радаре Баки раздраженно рычит от боли, мысленно покрывая матом всех существующих богов и сжимает челюсти, когда в полной темноте ему приходится неслабый удар слева и, без лишних предупреждений, здоровой рукой хватает рядом стоящего Сэма за руку, сразу же срываясь на бег, в попытке вывести их в более освещённое место. Кромешная тьма режет глаза, а воспалённое место предательски ноет сильнее, словно пуская по телу электрические импульсы, обдающие легким холодом — Куда мы идём? — громко спрашивает Сэм, но не пытается вырвать руку из чужого крепкого хвата, — ты... — Заткнись, — грубо, без обиняков, бросает Барнс, взглядом пытаясь отыскать выход из помещения, полностью устиланного непроглядной тьмой. В мыслях абсолютная пустота и тьма, которая поглощает с головой, словно огромная морская волна, накрывающая сверху, не оставляющая ничего на своём пути и затягивающая в полную бездну — чёрную кипящую пучину, обжигающую осознанием безысходности. Впереди, с правой стороны здания, буквально в двести метрах от них виднеется слабая полоса света, и Баки крепче хватается за чужую руку, в страхе отпустить человека, которого, казалось бы, ненавидел каждой частицей тела. Сзади слышатся чужие громкие голоса и шорох пыльной обуви по бетонному полу, а желанные несколько метров до заветного выхода сокращаются медленнее, словно в замедленной съёмке. Сэм бежит рядом, стараясь практически не отставать и крепко держит его за руку, пальцами сильнее обхватывая тёплую ладонь. Уилсон тяжело дышит, едва успевая за ним, несмотря на годы тренировок — подобную скорость обычному человеку развить в несколько раз тяжелее, чем человеку, с сывороткой суперсолдата в крови. Барнс ускоряется, когда слышит громкий топот совсем близко и через несколько секунд приближается к приоткрытой двери, с одного удара выбивая кусок металла, срывая его с ржавых петель и, недолго думая, выпрыгивает с высоты пятого этажа, по прежнему крепко удерживая чужую руку В тёмных глазах напротив он видит полное отчаяние, скрытое на дне радужки, когда крылья костюма Сэма не расправляются, а экран устройства тухнет, как заженная против ветра спичка. Баки сжимает зубы и раздраженно чертыхается, в воздухе едва успевая схватить Сокола и притянуть к себе, замедляя неконтролируемое падение и прижимает ближе, когда до поверхности земли остаётся несколько жалких метров. Барнс принимает удар на себя, в последний момент приземляясь на металлическую руку и озлобленно рычит от пронзающей боли, распространяющейся ниже пояса. Негромкий рык переходит в жалобный стон, когда воздух буквально выбивает из лёгких на несколько секунд, а острая боль отдается в теле неприятной вибрацией. Барнс медленно закрывает глаза и откидывается на холодную землю, чувствуя как от удара начинает кружиться голова — Джеймс? — Сэм лежит сверху, словно лишенный предрассудков и тихо произносит чужое имя, внимательно вглядываясь в лицо напротив, лишенное эмоций и рефлекторно сжимает чужую руку. Барнс медленно открывает глаза, подрагивая длинными ресницами и слегка хмурится, вглядываясь в тёмные глаза, в которых вспыхивает слабый огонь надежды, — ты в порядке? — Слезь с меня, — хрипло произносит Баки и морщится от резкой боли, сбрасывая парня на сырую землю — Так близко в последний раз мы были у твоего психотерапевта, — тихо усмехаясь, подначивает Уилсон и слегка приподнимается, пытаясь удобно устроиться на холодной земле. Экран устройства лежит рядом, стекло которого разбито практически вдребезги, неровными полосами проследуя дорожку с левой стороны до нижнего правого края. — Раньше так было постоянно, — добавляет Баки, по прежнему не поднимаясь с холодной поверхности земли и болезненно морщится, поднимая глаза наверх. Тёмное небо полностью заполонило небесное полотно, освещая пространство слабым светом мерцающих звёзд. — Ты сейчас серьёзно хочешь обсуждать это? — Сэм вопросительно изгибает левую бровь и оглядывается по сторонам, — разрушители флагов найдут нас через несколько минут — У меня рука из вибраниума, — напоминает Барнс и переводит взгляд на парня, предпринимая попытку двинуть левой ногой, которую сразу же прошибает волной боли, которая по сравнению с предыдущими ощущениями после падения кажется вполне терпимой. — А я могу летать, — язвительно добавляет Уилсон в ответ и бросает быстрый взгляд за спину, где обычно покоятся расплавленные крылья костюма, которые в этот раз полностью отсутствуют, скрытые в красном реактивном ранце, — или нет Баки долго молчит, не желая вновь вступать в словесную перепалку и внимательно смотрит в тёмные глаза, словно пытаясь найти ответы на собственные вопросы, которых намного больше, чем ответов. На границе сознания невольно всплывают воспоминания, словно из прошлой жизни, от которых на мгновение в груди разливается приятное тепло, затмевая болезненные ощущения после неудачного приземления. Барнс до сих пор помнил, как просыпался по утрам ради того, чтобы вновь взглянуть в тёмные глаза и почувствовать то, что никогда ранее не испытывал за долгую жизнь. — Снова пялишься, — Сэм устало вздыхает и закатывает глаза, растягивая губы в насмешливой улыбке, — я уже говорил, что всё кончено, Барнс — Ты лжёшь, — раздраженно бросает Баки и пытается встать, претерпевая острую боль, разливающуюся по всему телу, — ты так не думаешь — Не отдал бы я щит, ты бы не появился, — серьёзно заявляет Уилсон и смотрит на парня снизу вверх, не решаясь встать с холодной поверхности земли под натиском пронзительного, прожигающего душу насквозь, взгляда голубых глаз Баки в собственной голове не находит ответа на чужие слова и молчит, чувствуя себя загнанным в угол зверем. Мысли переключаются в другое русло, когда он снова слышит знакомые голоса наверху, в заброшенном высокоэтажном здании и негромкий, но чёткий звук приближающихся шагов и, словно по щелчку пальцев, возвращается в суровую реальность, признавая факт того, что решать подобные проблемы сейчас бесполезно и, быстро отряхивая чёрные плотные штаны от песочной пыли, бросает: — Вставай, надо идти Сэм оглядывается вокруг, замечая движение в старом заброшенном здании, забирает разбитое устройство и быстро поднимается с земли, игнорируя чужую протянутую руку. Баки раздраженно хмурится, ощущая ноющую боль в нижних конечностях и следует вперёд, взглядом пытаясь отыскать безопасные пути отступления. На улице холодало с каждой секундой, притягивая за плечи холодные рассветы ветра. Ветер настойчиво забирался под плотную ткань, ледяными прикосновениями оставаясь на оголенной коже, распространяя по всему телу сотни мурашек. — А вот был бы у тебя щит... — Тогда бы долетели на нем, ты это хотел сказать? — раздраженно произносит Уилсон, перебивая парня и резко останавливается, когда они отходят на несколько сотен метров от заброшенного здания. Баки тяжело вздыхает и поднимает руки в примирительном жесте, показывая собственную обезоруженность в действии. Сэм устало проводит рукой по лицу, в полном разочаровании от возникшей ситуации. Достигнуть желаемой цели и окончательно решить проблему не удалось, в последний момент сворачивая с пути, избегая нежелательных последствий. Баки снова задумчиво пилит его внимательным взглядом, словно пытаясь проникнуть в чужие мысли и оголить душу, вытаскивая наружу давно спрятанные, пыльные скелеты из шкафа. — Хватит пялиться, — негромко произносит Сокол и переводит взгляд на парня, сталкиваясь взглядом с голубыми глазами. Сэм готов биться головой об заклад, когда от холодного, пронзительного взгляда по коже вновь рассыпается целый рой мурашек, а сердце, словно по мгновению волшебной палочки, начинает биться в два раза быстрее, — пойдём Баки молчит, прекрасно замечая чужое состояние, и нервно кусает нижнюю губу, не решаясь съязвить на чужие провоцирующие реплики. Внутреннее состояние оставляло желать лучшего — помимо двух проблем с каждым разом появлялись новые, требуя правильного подхода к поиску решения. Джеймс молча следует за парнем, полностью погруженный в собственные мысли, которые в последнее время стали более навязчивыми, набатом отдаваясь в черепной коробке, полностью заполняя воспаленное создание. Жизнь делилась на две эпохи прошлого и настоящего, в одной из которых ужасное прошлое, созданное гидрой, меркло под давлением того прошлого, когда он избавился от программы, заложенной у него в сознании Барнс помнил, как первый раз столкнулся с Соколом — ещё тогда, в тот злополучный момент ожесточенной битвы, программа на секунду дала сбой, возвращая сознание к здравым мыслям. Каждый раз, когда он причинял боль человеку, который на данный момент шёл рядом, программа в сознании отключалась на доли секунды — этого было достаточно, чтобы запомнить и осознать, кто стал первой причиной нарушения правил заложенной в голове программы. Баки мысленно готов задушить себя собственной рукой из вибраниума, когда осознает, что вместо поиска решения проблемы с разрушителями флагов раз за разом прокручивает в голове воспоминания тех отношений, которые раньше связывали их с Соколом. Барнс не готов был признавать, что виной разрыва стала его недалёкость и неуверенность в себе после реабилитации — настолько сильно, всем своим существованием, он не хотел портить жизнь важного для него человека, принимая решение без объяснения причины прервать все связи. Баки солгал бы, если бы заявил, что не жалеет Барнс бросает недолгий взгляд в сторону Уилсона, который всю дорогу пытается включить разбитое устройство, через каждые несколько секунд нажимая на разные кнопки и тихо усмехается, подсчитывая в голове потери после неудачной попытки ворваться в убежище разрушителей флагов. На выдуманном счётчике однозначно числится цифра ноль, но парень уверен, что сокол считает иначе — потерять Рэдвинга и разбить пульт управления механической птичкой куда обиднее, чем получить тяжёлое сквозное ранение — Куда ты идёшь? — Барнс прерывает возникшее молчание, ненадолго повисшее в воздухе — Есть одно место, — коротко отвечает Уилсон, даже не удосуживая своего спутника взглядом, — я разберусь с костюмом и тогда решим, как действовать дальше — Скажешь, что лучшим решением будет объединиться с Уолкером? — спрашивает Барнс, насмешливо растягивая уголки губ — Нет, — быстро произносит парень, словно ожидая подобного вопроса, — лучше заткнись — Какие мы агрессивные сегодня, — саркастично заявляет Баки, улыбаясь уголками губ, — ты даже не поблагодаришь своего спасителя, Уилсон? — Мы могли с ними справиться, — серьёзно говорит Сокол, — просто кое-кто боится темноты, Барнс? — Кто-то просто боится за твою жизнь— прямо заявляет Баки и ускоряет шаг, сравниваясь с парнем, — не я один, между прочим — Как мило с твоей стороны, — сквозь зубы произносит Сэм и замедляется, когда на разбитом экране начинает мигать едва горящая красная точка, — что бы ты мог сделать? — Ты знаешь, — Баки недолго думает, прежде чем ответить, — каждый раз, когда случалась какая-либо передряга, я был рядом — Хватит, — Сэм недовольно сводит брови, бросая быстрый взгляд на парня, — не начинай — Прекрати говорить, что все кончено, — раздраженно произносит Барнс, чувствуя как вакуум терпения заполняется до краев, грозясь вылиться наружу — Ладно, — спокойно произносит Уилсон, — не поднимай больше эту тему, — напоследок бросает парень и делает несколько быстрых шагов вперёд, скрываясь за ближайшим поворотом Баки удивлённо хмурится и мгновенно следует за парнем, огибая знакомый поворот. Небольшая тропинка из серых плит, огороженный спереди белым забором газон и синяя, отливающая при свете луны чёрным, крыша небольшого дома кажется очень знакомой. Барнс окидывает быстрым взглядом знакомый узор на шторах за окном, которые когда-то сам покупал и заметно напрягается. — Ты такой гостеприимный, раз привёл меня к себе, — делая неопределенное выражение лица, язвительно произносит Баки — Твоя очередь придумывать план, — отрезает Уилсон, — у нас не так много времени, а новый капитан, как ты понимаешь, попытается нас опередить — Ты думаешь, что у него получится добраться до Карли раньше нас? — Баки задумчиво исследует взглядом чужое напряженное лицо и проходит вглубь дома следом за Соколом, оглядываясь вокруг, — ты сделал ремонт, я удивлён — После твоих попыток готовить на моей кухне, дом превратился в хаос, — спокойно выдаёт Уилсон, пожимая плечами и направляется в комнату, чувствуя, как с каждой новой секундой постепенно начинает накатывать усталость — Я старался, — Баки растягивает уголки губ в насмешливой улыбке, — от завтрака в постель, насколько я помню, ты никогда не отказывался — Всё, хватит — Сэм заносит руку вверх, поднимая указательный палец, словно предупреждая, — если ты хочешь обсудить все, что было, то явно не сейчас Барнс молча поводит плечами, не отвечая на чужие слова и отходит на несколько шагов вперёд, взглядом изучая изменившийся интерьер чужого дома. Неизменными оставались лишь тёмные шторы с белым пиксельным изображением маленькой птицы, которые парень когда-то подарил Уилсону на день рождения, совершенно не догадываясь о других видах подарка. Баки помнит удивленную реакцию парня и долгий смех после этого, но все это отпечатывается на подкорке сознания, словно снятое на старую плёнку видео, растворяясь в беззаботных воспоминаниях Баки устало выдыхает, осознавая, что после долгих скитаний в собственной голове от одной мысли к другой, совершенно не даёт времени никому из них двоих, чтобы быть готовыми что-либо обсудить. Барнс признаёт, что наложал по полной, когда решил не возвращаться обратно туда, где его точно ждали, решая за двоих, как будет лучше. Но мерзкое чувство вины, сожаления и непреодолимое желание всё изменить грызет отчужденную душу и плотно заседает в мыслях, не давая спокойно вздохнуть полной грудью. Сэм скидывает устройство на стол, аккуратно отцепляя лямки костюма и даже не обращает внимания на Барнса, стоящего недалеко от окна. Костюм неприятно сжимает кожу, словно прилегающая мантия, ставшая второй кожей, постепенно ослабляясь на теле и Сокол выдыхает, медленно снимая устройство крыльев. Мысли подчистую забиты желанием наконец-то закончить дело и разобраться со всеми проблемами, но поиски решений в собственной голове оказываются куда труднее. Сэм чертыхается, когда костюм полностью расстегивается и быстро соскальзывает с мокрой кожи, падая на поверхность тёмного ворсистого ковра и оставляя парня полностью обнажённым. — Отвернись, — негромко произносит Уилсон, под конец фразы переходя на тихий, почти неслышный шёпот — Да что я там не видел? — Баки усмехается, обнажая белые зубы, но послушно отворачивается к окну и наигранно прикрывает рукой лицо Сэм, недолго думая, оставляет костюм на полу и молча уходит в другую комнату, в голове прокручивая варианты дальнейших действий. Уилсон старается не думать о напряжении рядом с Барнсом, который никогда не был ему другом — это проще было описать, как друг общего друга, но сокол понимал, что лгать самому себе куда более паршиво. В собственных мыслях он спокойно мог назвать Баки партнёром или бывшим любовником, с которым их связывало намного больше, чем просто секс, но обронить такие откровенные фразы, скрытые в сознании, не решился бы даже под дулом пистолета Сэм никогда бы не отказался от этих отношений, каждый день ощущая безграничное спокойствие, пока рядом находился парень, способный проломить стену металлической рукой, что он случайно, в порыве гнева, сделал один раз, долго извиняясь после этого инцидента, но вопреки всем ожиданиям, Баки просто исчез после похорон железного человека на несколько месяцев, словно происходящее между ними никогда не имело никакого значения. Сэм внутри себя переживал, каждый день бессмысленно зачеркивая дни в календаре и скрывая чувства за маской оптимистичного чёрного супергероя из мстителей, с головой уходя в работу, в попытке отвлечься от лишних мыслей. Но сейчас главной задачей являлось совершенно другое: разобраться с разрушителями флагов, для того, чтобы прекратить террор — у цели, имеющей смысл, всегда найдётся верное решение * * * Жизнь проходит, словно в компьютерной игре, где чужая воля управляет и создаёт препятствия, которые, под воздействием устоявшихся правил, необходимо пройти с минимальными потерями. Сэм уверен, что находится в чёртовой виртуальной игре, потому что иначе объяснить происходящие каждый раз события слишком трудно, используя простую человеческую логику. Джон Уолкер, который попадался на глаза каждый раз, призывал объединиться или требовал не мешать его планам, зловещим взглядом провожая каждого, кто поднимал тему о разрушителях флагов. Сэм изначально подозревал, что новый капитан, которого избрало правительство, не такой простой и замечательный солдат, каким пытался казаться. Земо, освобожденный из тюрьмы, благодаря тщательному плану Барнса, первое время не вызывал никакого доверия, а встреча с Шэрон в неблагополучном районе города привела к убийству доктора, который смог спустя восемьдесят лет воссоздать сыворотку суперсолдата. Бесконечные попытки остановить разрушителей флагов так же заканчивались полным крахом — жизнь медленно, но верно становилась похожей на виртуальную игру с постепенно повыщающимся уровнем сложности Баки действительно каждый раз был рядом, как и говорил ранее, словно пытался что-то изменить, не используя лишних фраз. Барнс просто делал, что было в его силах и строил недовольное лицо, иногда слишком пристально прожигая взглядом чужую спину. Сэм до сих пор держал глубокую внутреннюю обиду на парня, которая отравляла сознание, словно жгучий яд, горячо растекаясь по венам и скапливаясь где-то в области сердца. Когда удалось вернуть щит, наполовину испачканный в крови одного из разрушителей флагов, оставалось только вернуться домой, к сестре и племянникам, наконец-то взяв под собственный контроль семейные проблемы и только потом разбираться с оставшимися делами. Уилсон до последнего думал, что после возвращения щита Барнс отступится, больше не появится и снова исчезнет, как после похорон Старка, вновь переставая отвечать на сообщения и звонки. Сэм абсолютно не хотел, чтобы такое снова произошло и тонкая, выстроенная стена доверия за несколько дней была разрушена в один момент. Уилсон приезжает в Луизиану, к родной сестре и племянникам через час после того, как разъезжается с Барнсом, который просил держать его в курсе всех дел, заявляя это настолько серьёзно, что Сокол без пререканий обещает сообщать о любой проблеме. Никаких проблем на горизонте не наблюдалось, поэтому перед уездом Уилсон специально закинул телефон подальше, в самый низ спортивной сумки с вещами, зарядным устройством и бутылкой воды, даже оставляя излюбленный супергеройский костюм дома. Сэм быстро добирается в родные места, сразу же оказываясь облепленным с двух сторон племянниками, которые сразу же начинают что-то вместе тараторить про корабль Уилсон бросает взгляд на сестру, которая жестом призывает его пройти в дом и следует за ней, быстрым взглядом проходясь по знакомым стенам и мебели, которую покупали родители много лет назад — Я не хочу продавать лодку, — открыто начинает разговор Сара, — но ремонт обойдётся слишком дорого Сэм внутреннее ликует от осознания, что когда-то бывшая их домом лодка останется в семье и без труда уверяет сестру, что разберётся с этим, опираясь на помощь людей, когда-то знавших родителей. В мыслях тлеет последний огонь надежды на лучшее, когда все идёт по задуманному плану и люди соглашаются помочь, преображая старое судно каждый своими силами и руководствуясь командной работой. — И как мы его снимем? — Сэм действительно включается в работу, отбрасывая лишние мысли и думает о том, как починить лодку, предварительно очистив палубу от старого железного хлама Большие куски железа, установленные на деревянной подставке, которые несколько секунд назад Уилсон думал, как убрать и куда поставить, без труда поднимают чужие руки, одна из которых, крепко ухватившаяся за деревянный низ, отблескивает на солнце металлической поверхностью Сэм удивлённо приоткрывает рот и широко распахивает глаза, недоуменно уставившись на Барнса, появившегося неизвестно откуда, который ставит большую коробку с двумя защелками по бокам, на место, где минутой ранее стояла огромная куча железного хлама — Хотел завести, — небрежно бросает Баки и переводит взгляд на удивленное лицо напротив, — просто распишись и я уйду Сэм действительно удивлён и более того, он искренне не хочет, чтобы Барнс куда-либо уходил. Уилсон смотрит в голубые глаза, чувствуя, как обида медленно тает, словно толстый слой льда под горячим солнцем в жаркий день, уступая место невесомому спокойствию, впервые возникшее за долгое время. Сэм признаётся себе, что действительно ждал приезда горячего парня с вечно хмурым видом, холодными голубыми глазами и яркой улыбкой, способной затмить даже солнце. Сокол молчит, словно лишаясь способности говорить, даже когда происходит утечка пара в одном из соединяющих звеньев трубы. Уилсон быстро берет лежащий рядом гаечный ключ в дрожащие руки, чувствуя, как трясутся колени и быстро преодолевает расстояние до тепловой трубы, сразу же цепляя инструментом деталь, соединяющую железные трубы вместе. Руки не слушаются, едва удерживая инструмент и буквально через секунду парень чувствует, как чужая металлическая рука аккуратно касается талии, а вторая оказывается на инструменте поверх руки самого Уилсона, осторожно прокручивая инструмент по часовой стрелке, стягивая деталь между трубами. Сэм облегчённо вздыхает и опускает взгляд на металлическую руку, по прежнему лежащую на его талии и не успевает даже развернуться, как его немедленно отпускают. Барнс, недолго думая, предлагает собственную помощь в реконструкции судна, на что сестра Сэма охотно соглашается, а Уилсон только одобрительно кивает и не сводит внимательного взгляда с Баки, который достаточно быстро разбирается с ненужным хламом После произошедших за время событий и полностью выстроенного доверия, Сэму кажется, что он готов попробовать начать разговор, который волнует их двоих на протяжении всего времени. Только теперь Баки молчит, как партизан военного отряда, словно создавая в собственной голове запрет, который не позволяет ему говорить лишнего — Мне нужно будет уходить, — прямо начинает Барнс, когда они вдвоем остаются на конце корабля, — не хочу стеснять твою семью — Оставайся, только... — быстро произносит Сокол, после чего добавляет, — Не флиртуй с моей сестрой — Нет, — Баки слегка поднимает уголки губ и сводит брови, — и не собирался Сокол опускает голову и закрывает глаза, выдавливая слабую улыбку и ловит себя на мысли, что не готов отдать горячего парня, по совместительству бывшего любовника, даже родной сестре. Горячий парень трудится без остановки до самой ночи, даже когда другие расходятся, а солнце медленно уходит за горизонт, уступая место темному небу с тысячами ярких звезд, разместившихся на небесном пространстве. Сэм смотрит на данную картину, скрещивая руки на груди и подпирая спиной железную стену, с лёгкой улыбкой и внутренним ощущением спокойствия, которое образовалось спустя долгое время и, кажется, никуда не собиралось уходить. Баки словно принёс слабое, почти невесомое спокойствие вместе с тяжёлой коробкой и собственной улыбкой. — Ничего не хочешь обсудить? — Уилсон подходит неожиданно со спины, в попытке напугать с головой ушедшего в работу Барнса, но тот даже не вздрагивает от чужого голоса, продолжая разбирать одну из коробок с запчастями — Как найти Карли? — Барнс бросает быстрый взгляд на парня и вновь уделяет внимание занимательным поискам запчастей в небольшой красной коробке, — ты это хотел обсудить? — Нет, Джеймс, — Сэм смягчает тон, делает небольшую паузу и аккуратно подходит ближе, боясь спугнуть воцарившуюся атмосферу спокойствия, — зачем ты вернулся? — Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, — Баки медленно растягивает гласные в словах и прикрывает глаза, сглатывая вязкую слюну. Барнс делает небольшую паузу и неожиданно выбрасывает запчасть обратно в коробку, которая сразу же теряется среди других похожих деталей. Баки неторопливо поднимается с места, выпрямляя спину и медленно разворачивается к парню всем корпусом, — после реабилитации я долго пытался понять, почему меня до сих пор преследуют кошмары и какая жизнь меня ожидает после того прошлого, из-за которого мои руки по локоть в крови — И поэтому ты не отвечал на мои сообщения и звонки? Вместо того, чтобы обсудить это с кем-то, ты решил устроить переговоры в собственной голове? — Сэм сводит брови к переносице и сжимает зубы, не давая Барнсу договорить, — ты сказал мне, что вернёшься и, чёрт возьми, не ответил ни на один звонок, сбрил чёртовые волосы и сейчас говоришь, что ты не мог понять, какая жизнь тебя ожидает? — Я не хотел обрекать тебя на жизнь со мной, — серьёзно произносит Барнс, прерывая чужой поток красноречия, — если кошмары до сих пор есть, кто знает, может программа до сих пор в моей голове? — Мне плевать на то, какая программа в твоей голове, — повышая тон, бросает Сокол и пристально смотрит в голубые глаза напротив, чувствуя, как от нервного напряжения тело начинает мелко потряхивать, — плевать на то, насколько ты опасен, ведь ты, чёрт тебя дери, Барнс, обещал вернуться, а не уходить в подполье, игнорируя каждое моё сообщение, — Сэм почти срывается на крик, едва сдерживая льющиеся через край эмоции — Ты хочешь услышать извинения? — Баки нервно закусывает внутреннюю сторону щеки и напряженно хмурит брови, пристально вглядываясь в карие глаза напротив. На дне самой радужки плещется искренняя обида, смешанная с разочарованием и полным непониманием — Нет, Барнс, — Сэм мысленно даёт себе приказ успокоиться и выдыхает, переводя взгляд на море, поблескивающее в ярком лунном свете, — я хочу понять, зачем ты... Баки издает гортанный рык, словно белый волк и дёргает плечом, отбрасывая все ненужные сомнения и предрассудки, прежде чем накрыть чужие губы своими, останавливая поток бесполезных вопросов. Барнс аккуратно кладет металлическую руку на чужую напряжённую спину, одним быстрым движением сокращая расстояние между ними до минимума и крепко прижимает парня к себе, второй рукой аккуратно приподнимая чужое лицо за подбородок, буквально вгрызаясь в пухлые губы, в порыве страсти оставляя кровоточащие ссадины на тонкой поверхности чужих мягких губ. Сэм неприятно морщится от лёгкой боли и кладет руку поверх холодного металлического протеза, второй рукой упираясь в чужую грудь, в попытке оттолкнуть обнаглевшего горячего парня — Настолько близко ты хотел, Барнс? — Сэм на несколько секунд разрывает поцелуй и повторяет ранее сказанную фразу, которую однажды уже говорил на приёме у психотерапевта Баки, — я ненавижу тебя — Я тебя тоже, — хрипло шепчет Барнс и негромко смеётся, вновь приливая глубоким поцелуем к мягким губам. Сэм слабо улыбается сквозь поцелуй и ближе прижимается к горячему телу, физически ощущая, как чужое тепло медленно распространяется по всей коже волнами наслаждения, горячо растекаясь по венам. ...Издалека, с каждой минутой увеличиваясь в размерах, медленно поблескивает луна, отражаясь в темной воде холодного моря.