А вода поднималась всё выше.

      На улицах ночного Кеттердама было шумно. Огромное количество туристов окунались с головой в различные развлечения и пороки, которые только мог предоставить им город. Это делало их лёгкой наживой для воров и преступников, которые были неотъемлемой частью Бочки.       В одном из старых зданий, на подоконнике, у открытого окна, сидела молодая девушка. Бронзовая кожа, темно-серые глаза и длинные маслянисто-черные волосы, заплетённые в тугую косу… Девушка была симпатичной, хоть и немного угловатой. Взгляд ее темных глаз блуждал по крышам соседних домов, попутно отмечая какие-то незначительные детали и изменения. Очень старая привычка, которая спасала не раз ее жизнь и других Отбросов.       Инеж Гафа была спокойной. В такие редкие моменты она могла окунуться в свои мысли, не опасаясь о целости своей жизни и не переживая на счёт очередного задания. Она вспоминала родителей. Сентиментальное и глупое занятие для такой, как она, но по другому она не могла — просто не умела. Иногда ее мысли касались еще одного человека — того, кто обычно был рядом, но при этом так далеко.       Прохладный ветер проникал сквозь открытое окно, заставляя девушку вздрагивать от холода. Ей уже давно пора отправляться спать, а не сидеть здесь и бороться с сонливостью, но она упрямо продолжала ждать. Откинувшись на стену позади себя, она перевела взгляд на мимо проходящих людей. Они не вызывали в ней абсолютно никакого интереса, но ей нужно было как-то отвлечься от ненужного волнения, которое начало в ней поселяться. Каз уже давно должен был вернуться в Клепку. Она не хотела за него переживать, каждая мысль об этом человеке отзывалась ноющей болью в сердце и каким-то трепетом. Это было неправильно.       Вдруг в поле ее зрения появилась птица. Черный ворон подлетел к открытому окну и присел на край подоконника, рядом с ногами девушки. Нежданный гость взирал на нее своими темными глазами, вызывая у нее недоумение. Она часто кормила ворон, под едкие комментарии Каза, но птицы никогда не приближались к ней на такое близкое расстояние.       Поддавшись неизвестному ей порыву, она протянула руку к птице, с намерением прикоснуться. Совершенно нелогичное решение. Ворон отпрянул от нее и спустя несколько секунд покинул подоконник, на прощание окинув девушку укоризненным взглядом. — Прямо, как Каз, — с улыбкой пробормотала она глядя на ночной Кеттердам. — Не скажу, что мне нравится это сравнение, но и на этом спасибо, Инеж, — раздалось где-то сбоку, и девушка непроизвольно вздрогнула.       Этот хриплый голос она узнала бы среди многих. Девушка не слышала, как он зашёл на чердак, хоть и подобной рассеянности за собой не наблюдала. А еще Бреккер назвал ее по имени. Такое в последние время случалось редко, а их разговоры были короткими и лаконичными. И в этом была ее вина. — Ты сегодня поздно, — тихо пробормотала девушка, зная, что он услышит.       Немного повернув голову, она посмотрела на парня. Тот как раз подошёл к своему импровизированному столу и начал снимать перчатки. Каждый раз она с неприкрытым интересом наблюдала за эти процессом. В нем было, что-то интимное, родное. Каз выглядел усталым, а резкие движения показывали его раздражение. — Был в Клубе воронов и очень разочарован некоторыми личностями, — ответил он и посмотрел на стопку листов на своем столе.       Девушка хмыкнула, «немного разочарован» значило, что парень очень разозлен и если была бы возможность, уволил бы всех к чертям. Впрочем, возможность была, но здравый смысл не позволял этого сделать. — Все живы или есть потери? — Спросила Инеж, слезая с подоконника и подходя ближе к нему.       Каз Бреккер был ее единственной слабостью. Ей нравился тот, кого нормальные люди готовы обходить десятой дорогой. Тот, чьи шаги сопровождались стуком трости, а руки надёжно спрятаны в черные кожаные перчатки. Тот, о ком она запрещала себе думать, зная чем это может для нее закончится. Инеж не могла позволить себе такую роскошь, как любовь. Не к нему. А боль в сердце продолжала расти. — Сегодня обошлось без потерь, но не всем удалось уйти с целыми конечностями, — сказал он и посмотрел нее. — Ты почему не спишь? Уже поздно, а завтра у нас много работы.       Расстояние между ними было небольшим, его вполне можно было преодолеть в несколько шагов, но они оба понимали, что это не так. Каждый из них имеет свои проблемы и травмы, преодолеть которые очень трудно, а иногда кажется, что и вовсе не возможно. В детстве родители часто рассказывали ей о любви, заставляя юную сулийку с нетерпением ждать свою вторую половинку и представлять разные милые ситуации, которым не суждено было произойти. Все мечты разбились о суровую реальность, вынуждая девушку смотреть на мир под другим углом. Она познала множество боли, а любые прикосновения мужчин вызывали отвращения.       История Каза была не лучше. Впервые услышав рассказ о его брате она не могла сдержать слез, за что получила в ответ лишь: «Моя маленькая глупая сулийка, нет смысла оплакивать того, кто не хотел бы этого». Но при этом, он продолжал делать это на протяжении долгих лет.       Они оба были сломанными, неправильными, разбитыми. Можно перечислять ещё множество эпитетов, но смысла это не меняет. В последние время она начала отдаляться от него. Медленно, но уверенно она продолжала закрываться от него, надеясь спрятать чувства, которые были ему не нужны.       Она просила его сбросить броню, но вместо этого он продолжал выстраивать новые стены вокруг себя. Все чаще парень отводил от нее взгляд, погружаясь глубже в дела, которые никогда особо его не интересовали. Каждый из них сделал свой выбор, хоть он и отличался от того, чего на самом деле они хотели. — Мне хватит и нескольких часов для сна, ты же знаешь, — сказала она, устремив свой взгляд на его руки.       Она до сих пор отчётливо помнит прикосновения холодных пальцев к своей коже. Помнит те осторожные, неуверенные касание в перемешку с упрямством Каза, который пересилил себя для этого недолгого момента. Она не знает точно, когда между ними все изменилось, но больше мыслей о нем Инеж себе не позволяла. — Знаю.       В воздухе витало напряжение и они оба его ощущали. Решив, что на этом пора заканчивать, она решительно направилась в сторону двери, но была остановлена грубым голосом, что был похож на скрежет камня об камень. — Подожди.       Она почувствовала тяжесть чужой руки на своём плече. Они оба вздрогнули от этого прикосновения, но не желали прерывать этот момент. Сердце начало биться чаще. На чердаке, при тусклом освещении, рядом стояли двое молодых людей. Они не смотрели друг другу в глаза, а пытались собраться с мыслями. Это тот редкий момент, когда Каз Бреккер не знал, что сказать. А вода уже начала медленно подниматься. — Каз? — Не уходи. Просто побудь здесь, со мной.       Последние слова были тихими и если бы они не стояли так близко, она подумала бы, что ей послышалось. И тогда она посмотрела на него. Паника, неуверенность, страх, смятение… Все это можно было прочитать на его лице, а ещё упрямство, которое подталкивало его на многие вещи. — Ты уверен, что хочешь этого? — спросила Инеж. И тогда он наконец-то перевел свой взгляд на нее. —Я бы не предлагал, если бы не хотел.       Резким движением он притянул девушку к себе, заключая ту в объятия. Она чувствовала горячее дыхание на своей шее, и наслаждалась этим коротким мгновением, которое наверняка запомнит навсегда. — Инеж, я не могу тебе обещать счастья и любви до гроба, — он немного помолчал, давая осмыслить сказанную им фразу. — У нас никогда не будет отношений, как у Матиаса и Нины, а я не смогу дарить тебе по утрам длинные поцелуи и объятия, — он снова сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. — Но я готов убить любого кто сделает тебе больно, готов защитить от всех. Даже от самого себя.       Каз немного ослабил хватку, давая выбор. Сейчас она могла или уйти, или остаться. Его слова это не то, о чем она мечтала будучи ребенком, но почему-то была согласна на то, что он ей предложил. Инеж понимала, что и сама вряд ли способна на нормальные отношения, не после того, что с ней делали в борделе.       Им предстоит пережить многое, научиться полностью доверять друг другу и справляться со своими травмами. Пройдет ещё много времени до момента, когда они смогут свободно прикасаться друг к другу, а их фобии и страхи отойдут на задний план. Но это будет потом, а сейчас они стоят в объятиях на чердаке Клепки, и наслаждаются этим моментом, зная что вскоре это закончится. А вода поднималась все выше.