Часть 1
19 апреля 2021 г. в 14:46
Милостивый Господь. Знаю, я был не самым примерным христианином – я не молюсь, не хожу в церковь и, наверное, даже не верю в Тебя после всего, что я видел в этой жизни… но прошу, если Ты есть, если Ты действительно там, наверху, верни их домой невредимыми. Верни Наранчу невредимым, верни его ко мне.
Руки Фуго дрожали. Ногти впились в кожу, оставляя видимые царапины. Его губы, припухшие от нервных покусываний, едва шевелились, пока он шептал эти мучительные слова.
Прошла уже неделя с того судьбоносного дня в Венеции. Неделя в попытках притворяться, будто ничего не случилось. Неделя, проведенная в надежде ошибиться.
Никогда в жизни Фуго не хотел ошибиться так сильно, как в эту ужасную чертову неделю.
«Никто не сможет выжить в этом мире в одиночку, одними идеалами».
Прошу, скажите мне, что это не так. Вернитесь, скажите, что я был глуп, что ваши бессмысленные идеалы дали вам решимость выжить.
«Мы не можем жить без банды».
Нет, вы ведь смогли, правда? Вы боролись и выжили, и я был идиотом, что не пошел с вами. Бог знает, сколько всего вам нужно рассказать мне, например, что произошло после того, как вы покинули Венецию? Куда вы пошли? Как вы раскрыли личность Босса и как победили его? Я хочу услышать все это, потому что вы были правы, а я ошибался. Ведь так?
По крайней мере, новости стали распространяться: он слышал, что новый Босс Passione наконец объявился – и им оказался молодой человек по имени Джорно Джованна.
Значит, они смогли. Он ошибался. Наконец исчезла тяжесть, что лежала у него на сердце. Он предполагал, что ему придется понести наказание, но его это совершенно не заботило, до тех пор, пока он не увидит всех вернувшимися в целости и сохранности. Он был готов к тому, что его ждет, если такую цену придется заплатить, лишь бы снова увидеть Наранчу.
Милостивый Господь. Я был не самым примерным христианином, но сегодня, возможно, я верю в Тебя.
– Эй, Фуго?
– Что такое?
– Не спишь?
Фуго вздохнул, сдерживаясь, чтобы не выдать самый дерзкий и саркастичный ответ, который только можно придумать в два часа ночи.
– Да, Наранча, я еще не сплю, – он заставил себя произнести это, по крайней мере, наименее раздраженным тоном.
– Эй, я рассказывал тебе про тех двух парней, которые напали на нас в Венеции? У одного из них был стенд, который, ну, прикрепляется к твоему языку и…
– Боже, Наранча! Ты рассказывал мне эту байку уже миллион раз!
– Да ладно, хорошая же байка!
Фуго развернулся, шурша одеялом, лицом к Наранче, который лежал на соседней половине кровати.
Пальцы погладили строго очерченные черты лица старшего мальчика, заправляя прядь темных волос за ухо. Нежная улыбка появилась на его губах, когда взгляд зацепился за все эти мелкие детали, которые он не замечал в последние годы. Они разлучились всего на несколько дней – но за такой короткий промежуток времени все совершенно изменилось: его лицо выглядело усталым, щеки впалыми, отмеченными слезами и голодом, под глазами залегли темные круги, скорее всего, из-за недостатка сна. Но он был жив. Жив и снова здесь – делит постель с Фуго, как они привыкли. И лишь это имело значение.
– На что ты смотришь, Фуго?
– Ни на что. Я просто рад, что ты вернулся.
Озадаченное выражение появилось на лице Наранчи.
– О чем ты?
Вдруг его щеки начали проваливаться, кожа приобрела синеватый оттенок, и с полуоткрытых губ потекла струйка крови. Глаза, такие безжизненные и пустые, впали в череп, а волосы превратились в солому. Фуго дернулся, в абсолютном ужасе взирая на то, как разлагается тело Наранчи. Он пытался позвать его, велеть прекратить, но его связки могли выдать лишь серию рваных вздохов – словно человек тонет в море и безнадежно пытается звать на помощь. Но никто не придет его спасти.
И наконец, долгий, ужасающий крик раздался эхом по всему дому.
Фуго прищурил глаза, пытаясь сфокусироваться на окружении. Он пытался распознать собственную спальню, когда неожиданный стук в дверь испугал его.
Он даже не успел сказать «войдите», так как голова Мисты уже показалась из-за двери.
– Фуго, все нормально? Я слышал, ты кричал…
– А-ах, Миста… да, все в порядке, просто кошмар.
Миста вздохнул, бросив взгляд на друга.
– Я знаю, это нелегко, – произнес он обеспокоенно. – Но постарайся немного поспать, пожалуйста. До завтра.
Сказав это, он закрыл дверь и ушел, единственный свидетельством его присутствия были удаляющиеся звуки шагов по коридору.
Фуго испустил долгий, успокаивающий вздох, потирая глаза рукой. Он никогда не чувствовал себя глупее; это был довольно пугающий кошмар, но это не причина кричать, рискуя перебудить весь дом. Откинувшись на матрац, он чувствовал, как внутри буквально нарастает стыд. Боже, он несомненно разбудил Наранчу своим криком!
Он повернулся к нему.
«Никто не сможет выжить в этом мире в одиночку, одними идеалами».
Он протянул руку.
«Фуго, мы с Джорно должны тебе кое-что сказать».
Где он? Где Наранча?
«Мы не можем жить без банды».
Матрац холодный. Подушка нетронута.
«Буччеллати и Аббаккио погибли. Наранча тоже… не смог».
Тяжесть. Словно огромный камень, чей невыносимый вес направлен к Земле гравитацией, поместили ему на грудь – невозможно дышать. Он буквально чувствовал, как ломаются ребра, и острейшие обломки костей протыкают легкие и сердце. Резкий металлический привкус во рту. Короткие вздохи по-прежнему срывались с его губ – но он не дышал. Потоки крови продолжали бежать по венам – но его сердце не билось.
Я ошибался, не так ли? Хоть в этот раз, хотя бы один раз, пусть это будет ошибкой.
Сухость. Его веки перестали двигаться. Глаза были распахнуты, смотрели на пустую половину кровати – но они ничего не видели. Теплые слезы потекли из них – но он не плакал. Это лишь психологическая реакция, он не плакал. В конце концов, он с самого начала знал, что случится. Он предупреждал, но они не стали слушать. Он был прав, как и всегда. Но он не хотел этой правоты.
Он хотел бы кричать, но мог издать ни единого звука.
Он хотел бы вырвать сердце из груди, но руки были слишком слабыми и дрожащими.
Беззвучные крики. Разодранные простыни. Свернувшись на кровати, он кусает подушку, чтобы ни звука не было слышно.
Руки складываются вместе и медленные, рыдающие, ломаные слова разбивают тишину этой пустой комнаты.
Милостивый Господь. Знаю, я был не самым примерным христианином – я не молюсь, не хожу в церковь и, наверное, даже не верю в Тебя после всего, что я видел в этой жизни… но прошу, если Ты есть, если Ты действительно там, наверху, позволь мне снова проснуться рядом с ним. Где бы он ни был, направь меня к нему.