Восковые мелки цвета солнца.

      Лето было как никогда тяжёлым. Как в физическом плане, — «ты уже взрослый, иди помогай» — так и в моральном.       Диппер успел привыкнуть, что объект его влечения всегда недосягаем — будь то Венди, уехавшая в колледж, будь то Пасифика — оказавшаяся других нравов, — или одноклассница, буквально за день до его признания, давшая согласие встречаться главному хулигану школы.       В конце-концов, у него были книги, приключения и жажда саморазвития. Так что сублимировать было во что. И не беда, если бы не новое увлечение — рисование. Ничего профессионального или интересного, несерьёзные наброски разных деревьев, улиц монстров из Гравити Фолз и прочей мелочи.       Так было ровно до момента появления следующего «объекта влечения». И если изначально это была паника и абсолютное непонимание, то в конце концов пришло смирение — не всем быть идеально гетеросексуальными. Мир жесток.       Но ладно бы несправедливый мир — ну влюбился и влюбился, перетерпит, переиграет. Как было до того и будет после. Но нет, прознала Мэйбл. Сам виноват — компромат нужно прятать лучше, а ещё полезнее — запоминать, что и когда рисуешь. Вернее, кого.       Диппер ожидал от сестры любой реакции — шока, неприятия, поддержки, насмешек, понимания. Но не ожидал её попыток свести их. — Ты окончательно рехнулась. — Но вы же будете такие милые- — Это Сайфер! Никто не будет милым по колено в крови!       Изначально это были просто убеждения, мол, Диппер слишком категоричен на счёт Сайфера. Подумаешь, минимум три покушения на их жизнь? Мелочи — это всё в прошлом. Ну и что, что это прошлое всего три года назад? Это наоборот показатель — вон как изменился, за такое короткое время.       Пайнс бесился. Возможно, в глубине души он ожидал негативной реакции больше. С большим желанием. В конце-концов он хотел тихо переболеть этим — быстрыми наброски по памяти, жёлтыми восковыми мелками и бессонными ночами, когда небо совсем-совсем чистое и звёздное.       Чем больше говорила Мэйбл, тем больше Диппер сомневался. В её здравом рассудке и отсутствии желания сделать хоть что-то. — Либо ему скажешь ты, либо это сделаю Я. — Не пороть мне жизнь! — Тогда возьми её в свои руки!       На самом деле, Пайнс просто счёл, что хуже уже некуда. Только если демон внезапно согласится на предложенное Мэйбл «свидание». Его буквально передёргивало от таких мыслей, пусть он и понимал, что шанс слишком мизерный.       Он понимал, что придаёт ситуации слишком большой вес — это для него трагедия, для него позор и провал. Сайферу будет плевать, что там жалкий смертный о нём думает. В ином случае — с его самооценкой такое возможно, — примет как должное, ведь как Его Сиятельство не любить?       Сейчас же, стоя перед демоном, он ощущал дикую смесь стыда и собственной ничтожности. Он буквально ничего не может предложить Чистой-Энергии-Во-Плоти, а в том, что он должен — Пайнс не сомневается.       У него подкашиваются ноги, дышать становится всё сложнее. Желание сбежать растёт в геометрической — будь она неладна, — прогрессии, но стыд намертво приковал к месту. Он уже уверен, что потерпел бы угрозы сестры до конца лета. — И что в этот раз?       В голосе Сайфера — искреннее любопытство, нескрываемое. На губах — лёгкая улыбка. О, он точно заинтригован. Предыдущий раз помнится до сих пор. Было весело. — Снова пароль?       Диппер едва успевает проглотить тупую фразу, уже собиравшуюся сорваться с языка. Вместо неё он говорит нечто… Немного менее тупое. Самую малость. — Сделка предполагает обмен, а это нет.       Приходится опустить взгляд. Каждый раз приходится, потому что если смотреть в эти глаза слишком долго и быть при этом Диппером Пайнсом, то даже медуза поймёт, что он пялится. — В общем… Вот.       Достаёт из-за спины букет и вручает его Сайферу. Не может видеть реакцию — это выше его сил, потому он немного наклоняется, опуская голову.       Глупее ситуации не придумать. На какое-то мгновение, он забывает как дышать, уже раздумывая — куда логичнее было устроить жертвоприношения и зарезать какого-нибудь оленя. Просто чтобы хоть немного попасть в «специфические вкусы» демона.       Когда Пайнс слышит смешок, он готов провалиться сквозь землю. Ну, или не так радикально. Развернуться, уйти к родителям Валентино и заказать какой-нибудь гроб. Потому что после такого он переедет жить только туда.       Диппера прошибает током, когда на его руки ложатся чужие. Сайфер принимает букет.       Нужно время, чтобы осознать произошедшее. То, как контрастируют золотые глаза и фиалки — не помогает. Скорее выпрямляет последние извилины, делая мозг гладким, как шар для боулинга. — Мило.       На лице демона — хитрый-довольный прищур, а улыбка спрятана в цветах. И эти веснушки, и светлые локоны, и всё это выглядит так гармонично, что Диппер благодарит небеса за отсутствие поблизости листка бумаги и карандаша. Вернее, сотни листков. Тысячи. — Знаешь…       Диппер не может прекратить смотреть на то, как бережно демон держит букет, даже когда опускает. Сердце от этого стучит гулко-сладко. Хочется смотреть, пока не высохнут к чертям глаза. — Мне нравится традиция дарить возлюбленным что-то мёртвое.       На лице Сайфера та самая ухмылка, от которой Пайнса каждый раз неприятно передёргивает. Потому что так он улыбается только если говорит о чем-то жестоком, кровавом, агрессивном. Очень подходящем ему по характеру. — Буквально жест «я убью за тебя». — Будто бы у тебя так мало тех, кто пошли бы на это. — Предпочитают «умру, сражаясь с тобой».       Демон тихо смеётся, но Диппер не может перестать думать о том, что в его взгляде есть что-то тёплое. Солнечное. — Ненависти добиться проще.       Он пожимает плечами, аккуратно проводя кончиками пальцев по лепесткам. Нежно-бережно. — Для этого достаточно ничего не делать.       Сайфер отрывает один лепесток, а Диппер чувствует, будто бы что-то оторвали от него. Больно. — Любви добиться сложнее. Людям всегда мало.       Он растирает лепесток в ничто, и сердце Пайнса пропускает удар. — За все века так и не дошёл до этого. Скучно. Слишком много мороки.       Достав один из цветков, он покрутил его в руках, рассматривая. Да, это именно тот, от которого он оторвал лепесток. — Но знаешь, мне нравится.       Он улыбается, делает шаг ближе и вплетает цветок в волосы Диппера. — Возможно, стоило добиться этого раньше.       Сайфер проводит тыльной стороной ладони по щеке Пайнса, по скуле, и наконец делает шаг обратно. — Можешь рассчитывать на мою помощь, если что.       И снова ухмыльнувшись, исчезает, оставляя парня в смешанных чувствах и полной уверенности, что он изрисует его портретами все тетради.