***
- Я помню. - Я люблю тебя и всегда буду любить. Помни… Я люблю тебя и всегда буду любить. Я люблю тебя и… Я… Яркий свет перед глазами померк, и мир вокруг начал наливаться красками. Гейб почти с ненавистью стянул с себя обруч для брейндансов, который снова начал барахлить, и готов был зашвырнуть его куда подальше. Он делал так уже не единожды, но каждый раз находил и забирал обратно, пытаясь выправить вмятины и приладить обратно защитные накладки. Благодаря сыворотке, он помнил все до мельчайших подробностей, но лишь технологии последнего поколения позволяли ему чувствовать запахи, ощущать прикосновения, переживать заново моменты той близости, что когда-то была в его жизни. Как хорошо, что давным-давно Джек подарил ему на Рождество эту игрушку. Они успели заснять многое. Правда, с обработкой сырых брейнов были проблемы, а показывать отснятое кому-то Рейес по понятным причинам не спешил. Все делал сам - в свободное от работы время, поэтому и эмоции в фильмах были закапсулированы именно те, которые он хотел вновь испытать в будущем. И не зря. Так примириться со своим текущим состоянием было немного проще.***
- Ну, и? - Холт склонился над голографической картой Нью-Йорка. - Что там по разведданным? - Два отряда бастионов и поддержка в виде ОР-15. Ублюдки, как всегда, играют в «бункер». Гейб потёр переносицу пальцами, а затем взгляд его невольно зацепился за Джека, который удобно устроился на алюминиевом ящике с провиантом и меланхолично выпускал изо рта кольца молочного дыма. Заприметив встречный взгляд, он ловко соскочил на пол и подошёл к Рейесу, приставляя руку со своей сигаретой к губам Габриэля. - Блядь, давай еще отсоси Гейбу прямо тут. Джек весело хохотнул и показал Холту средний палец, не отходя от Рейеса. - Отвали от них, - бросил откуда-то из глубины комнаты Морита. - У нас свободный вечер, а что будет завтра - одному богу известно. - Спасибо, Ник, - Джек отсалютовал ему банкой с пивом и сделал пару глубоких глотков. А затем снова обратил свое внимание на Рейеса, подходя вплотную и касаясь пальцами его висков. - Не жмет после починки? - А вы вообще в курсе для чего были изобретены брейндансы? - Ага, - хмыкнул Джек, разглядывая лицо Рейеса в упор. - Чтобы отучать таких, как ты, быть занозами в заднице, Холт. - Твоей заднице виднее. - Воу, может ты захлопнешься уже? - Гейб почувствовал, как злоба начинала закипать в нем, и он не был уверен в том, что подобное состояние было правильным для записи. - Забей на него, - Джек по-кошачьи стрельнул глазами и провел ладонью по груди Рейеса поверх тонкой казенной футболки. - Чтобы я больше подобного не слышал, Холт, - скрипнул зубами Гейб, и взял лицо Джека в свою ладонь, проводя большим пальцем по пухлой нижней губе. Тот незамедлительно втянул его в рот, слегка посасывая и тут же отпуская. И подмигнул, не упустив случая. Гейб чувствовал как по-шальному улыбается, не отводя взгляда от ярко-голубых глаз. Ему нравилось, как петушится Джек, как при всех пытается заявлять свои права, и как очевидно Рейесу в этот момент начинают завидовать все вокруг. Он как будто выиграл в лотерею, заполучив рядом с собой Моррисона. И это ощущение победы давало ему силы смотреть в завтрашний день с уверенностью.***
Это чувство он тоже сохранил, периодически переживая заново и напоминая себе, что под толстым слоем злобы и обиды на весь мир, были похоронено и нечто положительное. Хотя, конечно, никуда было не деться от той горечи, что непременно подступала к горлу, при одной только мысли, что все хорошее и светлое было связано с человеком, который его предал. И которого уже пять лет как не было в живых. Гейб не мог справиться с собой и понять, что сильнее - тоска или ненависть. И варился в этом день за днем, то отчаянно желая, чтобы седой мудак продолжал управлять “Овервотчем” лишь бы живой, то ли его место сейчас заслуженно было под гранитной плитой с благодарностями на Арлингтонском кладбище.***
- Ну и куда ты меня тащишь? Поздно уже и холодно, - Гейб всем своим видом показывал, что абсолютно не обрадован идеей вылезать из теплой палатки с едой и выпивкой. - Ну, эй! Сегодня же Рождество, - Джек засмеялся, продолжая тянуть Рейеса за руку, а затем обернулся и начал пятиться. - И это первое наше совместное Рождество. Ну, ты понимаешь, о чем я. Плюс мы должны проверить мой подарок. И где, если не на руинах Бостона? Он задрал голову и начал ловить крупные хлопья снега ртом. - Попробуй, тебе понравится. - Слушай, я из Калифорнии. У нас зимой температура ниже 15 градусов не опускается. И вся эта снежная тема… - Просто попробуй. Гейб понял, что Джек не отстанет. Обычно сержант был с ним мягким и податливым, но иногда становился упрямым словно баран. И Рейес подчинился, запрокидывая голову. На густые ресницы тут же начал налипать снег, но Гейб смирился и тоже поймал пару снежинок губами. Было немного странно, но забавно. А потом на него вероломно напали. Сначала закидали снежками, а когда он предпринял контратаку, так и вовсе повалили в сугроб. И горячие губы так резко контрастировали с влажным холодком от снега, который умудрялся попасть туда, где все точно казалось прикрытым. Они долго катались и валялись в снегу, словно звери, потому как никто не желал уступать. Лишь до поры. - Все, сдаюсь! Ты победил, командир, - Джек расплатался на снегу, признавая свою полную и безоговорочную капитуляцию. - То-то же, Индиана, - Гейб добродушно хмыкнул, садясь рядом и вытирая лицо одним широким движением ладони. Затем он легко поднялся на ноги и потянул за собой Моррисона, чтобы тот лишнего не лежал на земле. В городе было темно и пусто, и лишь снег продолжал стыдливо укрывать белым полотном последствия ошибок технического прогресса.***
- Жнец, нарушение периметра. Одиночка, - в комнату вошел, отдав честь, один из оперативников “Когтя”. Тяжело вздохнув, Рейес стянул с себя обруч для просмотра брейндансов, и потянулся за маской, оставляя на деревянной столешнице следы от титановых когтей. Закрывая покрытое шрамами лицо землистого цвета и полыхающим алым глаза, Габриэль думал о том, насколько отбитым надо быть, чтобы соваться на охраняемую военную базу в гордом одиночестве. Подобным безрассудством обладал лишь один человек, но его здесь быть не могло никаким образом.