***
— Думаешь, я понравлюсь твои друзьям? А родителям? — Феликс на взводе весь полёт. Из аэропорта их должны встретить Джисон и Минхо. — Конечно понравишься! Мне же понравился, — Хван катит чемодан, ища знакомые лица. И находит. — Хван! Я бы к тебе сейчас побежал, но я боюсь родить! — Джисон привлекает внимание, лучезарно улыбаясь. Он скучал по другу, с которым связано много лучших воспоминаний. Хёнджин умиляется другу и скорее подходит его обнять, что даётся с трудом, его животик немного мешает. — Знакомь меня уже со своим стесняшкой омегой, — Джисон изучающе смотрит на Феликса, всё так же улыбаясь. — Прекрати смущать моё сокровище. Это Феликс, мой омега. — Очень приятно, Джисон, — Хан рад знакомству, это видно по его сияющему лицу. — Взаимно, — Феликс тоже улыбается, но все еще немного смущён. — Это мой зануда муж Минхо, — Джисон смотрел на своего альфу, улыбаясь. Тот закатывает глаза на брошенную омегой фразу. — Приятно познакомиться, — альфа как всегда немногословен. — Взаимно. — Так, давайте скорее, я уже есть хочу! — Джисон спешит к машине, держась под локоть с Минхо, а Хёнджин аккуратно держит Феликса за руку и поглаживает ладонь. — Я знаю что ты волнуешься, — Хёнджин говорит вполголоса, чтобы слышал только Феликс, — Но этого делать не стоит. Джисон – милашка, посмотри на него и не волнуйся. Мы хорошо посидим, потом в отель поедем. — Ну где вы там? Шевелитесь, женатики! Ли с Хваном тут же пошевелились, оставляя вещи в багажнике и садясь на заднее сиденье вдвоём.***
У этого семейства в доме как всегда уютно, вкусно пахнет и прибрано. Джисон полюбил готовить, любит порядок, поэтому в его доме так всегда. Даже в студенческие времена Хёнджин приходил к Хану в убранную и сияющую съёмную квартирку и был накормлен вкусным рамёном. С приходом Феликса в жизнь Хвана, в его доме тоже воцарился порядок и уют. Домой в тысячи раз приходить приятнее, когда знаешь, что тебя ждут. — Что там в компании? Кого на моё место поставили? — сев за стол, Хёнджин интересовался бытовыми вопросами, гладя Феликса по ноге под столом. — Да кого-то тупого. Хорошо я ушёл быстро, — Джисон ел собственноручно приготовленную свинину с салатом. — Ты вкусно готовишь, Джисон, — Феликс всё еще немного смущается, но всё же пытается влиться в разговор. — Ой, кушай на здоровье, — Хан улыбается, а Хёнджин посмеивается с друга, который обычно не блещет такой приветливостью. — Какие планы у вас? — в разговор включается и Минхо, который весь вечер молчаливо что-то обдумывал. — Завтра к родителям хотим съездить, — Хёнджин замолкает, задумавшись о завтрашнем дне. — А что насчёт нового года? Не хотите с нами? — Хотелось бы, посмотрим что родители скажут. Может как раньше, посидим до курантов, потом придём, — Хван улыбается своим подростковым воспоминания. Вечер проходит легко и навеселе, за разговорами. Феликс больше не стесняется, и Хван видит его с новой стороны. Застенчивый и милый, но стоит немного подождать, он откроется тебе и станет весёлым и разговорчивым.***
— Пап, мы приедем часов в 5, — Хван разговаривал прижав телефон плечом к уху и готовил для Феликса его любимый зелёный чай. — Отлично, нам с отцом уже натерпится познакомиться с твоим омегой. Скоро год будет, а мы еще не знакомы! — Хван на секунду задумался. Год! Подумать только! Весной, в мае, будет год как они встречаются. — До встречи, сын. Ждём вас к 5, — папа кладёт трубку, а Хёнджин относит готовый чай Феликсу, не забыв положить печенье. — Они нас ждут к 5, — альфа подаёт напиток, довольному омеге. — Хорошо, ещё есть целый день чтобы поволноваться, — Феликс усмехается своей шуточке, отпивая чай. — Не вздумай, всё пройдёт отлично, — Хёнджин присаживается рядом с Ли, целуя того в щёку.***
Омега вертелся перед зеркалом рассматривая свой внешний вид. — Солнце, ты уже полчаса перед этим зеркалом стоишь, не волнуйся ты так, пожалуйста, — Хёнджин обнимает того со спины, целуя в шею, — Ты такой красивый у меня, — альфа вдыхает запах омеги, прикрывая глаза. Родной. — Эта рубашка нормально смотрится с этими штанами? — Феликс озабочено смотрит еще раз на себя в зеркало. — На тебе всё смотрится прекрасно. Омега прикрывает глаза, наслаждаясь мимолётной близостью, альфа целует плечо. — Нам пора, — Хёнджин не любит отлипать от Феликса, стоял бы так вечность, но знает, что родители не любят опозданий. — Стой, не звони! Рубашка не помялась? — Феликс! Хватит! Ты выглядишь лучше всех, я обожаю тебя, пойдём пожалуйста, милый. — Всё ладно, я спокоен! — он выдыхает, беря альфу за руку, а когда дверь открывается и перед ними стоит папа Хёнджина, омега сжимает руку сильнее. — Добрый вечер, — тот лучезарно улыбается, изучая Феликса взглядом. — Привет, пап. Это Феликс, мой омега. — Здравствуйте, — Ли кланяется, разуваясь. — Я – Тэён, очень приятно познакомится, — омега улыбается. — Взаимно. — Проходите за стол. Отец сегодня задерживается на работе, сядем без него. — Так вкусно пахнет, — Хёнджин садится рядом с Феликсом, сразу кладя руку ему на колено. Тэён суетится, доставая мясо из духовки и помогая его разложить по тарелкам, попутно рекламируя блюда стоящие на столе. — Феликс, попробуй кимпаб, я делал по новому рецепту. — Спасибо, я попробую, — Хёнджин наблюдает за своим омегой, который все еще волнуется. Входная дверь хлопает, отец Хёнджина пришел. Феликс почему-то волновался больше из-за встречи с отцом. — Тэёна, я дома. Хёнджин уже пришёл? — Да, да дорогой, — омега вытирает руки, спеша встретить мужа, — Он не один! С омегой! — Я уже чувствую, — альфа целует омегу, направляясь на кухню. — Здравствуйте, — Феликс встаёт из-за стола, кланяясь, — Я Феликс. — Богом, — тот протягивает руку, смотря в глаза. Взгляд уставший, но изучающий. Не грозный, не сосредоточенный, просто уставший. — Привет, отец, — Хёнджин так же здоровается с ним. Наконец усевшись полным составом, Феликс пробует кимпаб, расхваливая кулинарные способности Тэёна. Как всегда вопросами их засыпали. О Сеуле, работе, образовании, ну и конечно: — Детей то уже планируете? — Феликс немного давится и отпивает сок, утыкаясь взглядом в тарелку, рассматривая там невероятную белизну. — Паааап, — тянет Хван. — А что пап? Что пап то? Тебе уже 25! — Успеем, не переживай, — Хёнджин косится на смущенного до жути Ли, продолжая есть. — Какие планы на празднование нового года? — Хотелось бы с вами, — Хёнджин специально лестно отвечает, зная родителей и до чего же им приятно такое слышать, — Потом нас к себе Джисон позвал.. — Ну первую половину можете с нами, а там и у нас планы. Больше неловких моментов вроде не было, на часах за 12, пора было собираться домой. — Спасибо, что пришли! — Тэён как всегда мило улыбается, облокотившись на стену. —Вообщем, на новый год ждите нас, — Хёнджин пожимает руку отцу на прощание, обнимая папу, а тот шепчет, — Хороший мальчик, обидишь его – убью. — До свидания, — Феликс тоже улыбается, в основном смотря на Тэёна, который так же светится. Выходя из квартиры Феликс заметно расслабляется, беря Хёнджина за руку. — Вот видишь, всё прошло более чем хорошо! Ты так волновался, — пока они едут в лифте Хван глубоко целует омегу в губы, придерживая за талию. — Знаешь, я даже вспомнил своих родителей, — ранее эта тема не трогалась, Хёнджин знал лишь то, что их нет в живых, — Они тоже сильно любили друг-друга. Всегда были готовы выслушать меня, поддержать. Дома было уютно, а потом, — он запнулся, поджимая губы и тяжело вздыхая, — Папа заболел. Сильно, лечиться было бесполезно, рак, последняя стадия. Он умер, отец запил и тоже спустя 2 месяца ушёл. Хёнджин прижал омегу к себе сильнее целуя в макушку, стоя уже в подъезде. — Всё хорошо. Такси ждёт, пошли, — Феликс тянет Хвана за руку на выход из подъезда. Уже лежа в кровати и обнимая дремлющего Феликса, Хёнджин задумался. Он точно знает, что любит Феликса, что в будущем у них будут и дети, и кольца на пальцах, и ещё много-много интересного. Уже полгода он находится в этой любви, поддержке, заботе, в ответ он дарит то же, с огромным энтузиазмом и желанием. Он невероятно хочет вывести отношения на новый уровень, поэтому задумывается над покупкой кольца.***
Тэён запекает индейку, Феликс помогает сервировать стол, а Хёнджин слушает лекцию отца об его новом коньяке в коллекции. Уютно и по-семейному, как и полагается в новый год. Остаётся всего полчаса и в сердце каждого невольное ожидание и волнение. На столе уже появляются нарезанные закуски, салаты, мясо уже готово, а Феликс, закончив с сервировкой стола, одолел Хенджина поцелуями, как он сказал "пока никто не видит". Хёнджин посмеялся, но предложение естественно принял, целуя Ли глубоко, но с невероятной нежностью. Сминая каждую губу по очереди, немного оттягивая. Хёнджин буквально на следующий день после своих помыслов купил кольцо. Он не знает когда и при каких обстоятельствах, но он сделает это в той обстановке, когда им обоим будет комфортно, и это точно будет наедине, Хван знает, что Феликс не любит повышенное внимание к его персоне. Шампанское пенится, выливаясь из звонко открывающейся бутылки. Часы пробивают 12 раз. Новый год. И Хван уверен, что он будет полон прекрасных событий, что они с Феликсом будут еще счастливее и впереди много прекрасного с самым любимым. — Индейка такая нежная, Сонбэ, — Феликс аккуратно режет птицу на кусочки в своей тарелке, аккуратно отправляя их в рот. — Попробуй еще вот это, — Тэён показывает на некоторые блюда, так же рекламируя их и рассказывая о истории нахождения их рецепта. Телефон Хвана звенит и тот сразу смотрит на экран. — Джисон. Наверное поздравить хочет, — он выходит из-за стола, поднимая трубку. — Хван! Я рожаю!! Счастливого нового года вам, — он запыхавшийся и быстро говорит, — И тебе счастливого нового года, Джисони! — Хан кладёт трубку, оставляя Хёнджина в смешанных чувствах. — Как он? Ко скольки они нас ждут? — Он.. В общем-то.. Рожает. — Ничего себе, прям в новый год! — Рожает? Джисон рожает? — Тэён удивлен и ему натерпится разузнать об этом. — Да, пап. — А я помню его ещё 18-летним мальчишкой! Когда вы в институте познакомились! А у него уже семья, — он говорит с нежностью. — Мы уходим скоро, не забудь. Нас к 2 ждут, — напоминает отец, смотря на часы. Хван немного взволнован, прибывая в некотором смысле приятном ожидании. Лёгкий страх перемешивался с уверенностью отличного исхода событий. Время за разговорами ползло к 2, родители уже собрались и все стояли на выходе. — Еще раз с новым годом вас! Я уверен, вы проведете это время прекрасно и вдвоём, — Тэён как всегда улыбается, а Богом кротко прощается. — Хочешь прогуляться? — Холодно сегодня. Давай дойдём до квартиры пешком? Этого достаточно будет, — Феликс берёт Хёнджина за руку, сплетая пальцы. — Я так тебе благодарен, Джини, — он сжимает руку сильнее, останавливаясь, чтобы обнять, — За то, что ты есть, за то, что ты помог, я люблю тебя, с новым годом, любимый. — Маленький, — Хёнджин жмёт его к себе, сильно-сильно, — Я тебя тоже, очень-очень люблю. Я не смогу без тебя уже, — альфа целует в губы, мягко касаясь. — Пойдём, ты замёрз уже наверное, — Хёнджин начинает идти, беря Феликс за руку, — И руки холодные уже, — Ли посмеивается, сжимая его ладонь. — Хочешь чай, котёнок? — вместо номера пару дней назад решили снять квартиру, для большего удобства. — Да, пожалуйста. У нас есть что-нибудь вкусное? — Феликс лазит по шкафчикам, находя печенье и усаживается за стол, впоследствии оказываясь на коленях Хвана, согреваясь чаем. Чаепитие перетекает в тягучие, мокрые поцелуи. Феликс сплёл свои руки на шее Хвана и жадно отвечал на его поцелуи. Рубашка Феликса полетела на пол, и Хёнджин сразу прильнул к мягкой, тёплой коже, оставляя маленькие синенькие пытнышки или просто целуя. Ли подставлял шею, реагируя на ласки и выгибался в пояснице. Омега спускался под стол, стягивая с альфы штаны и беря в рот его возбудившийся член. Хван вбивался в тёплую глотку, тяжело дыша, а омега терпеливо брал в рот до основания, облизывал головку и проходился языком по всей длине. Хёнджин тяжело вздыхал, закусывая губы и тихо стонал. Феликс поднимал взгляд вверх, чтобы видеть его лицо, ухмылялся и продолжал с большим энтузиазмом. Чувствуя пик альфы, Ли отстранился, вылезая из-под стола. Хван подхватывает омегу под бёдра, удобно сажая на стол и начиная вводить в него по одному пальцу, растягивая. Хёнджин как всегда аккуратен, пальцы добавляет только когда один уже входит свободно, боясь сделать больно. Феликс тихонько постанывает, обхватив альфу ногами, прижимая ближе. Хёнджин не прекращая движения пальцев глубоко целует Ли, который мычит в поцелуй. Достаточно растянув омегу, альфа подставляет член к проходу аккуратно толкаясь и получая протяжный стон. Фрикции Хвана становятся быстрее и резче, и Феликс заполняет стонами всю квартиру. Становится душно и между телами липко. В лёгкие забился смешанный запах шоколада и ванили. — Надеюсь, мы не сломаем стол, — аккуратничает альфа, учащаясь. На что омега лишь сдавленно стонет. — Да мне похуй, быстрее, боже! — Ли ведёт короткими ноготками по плечам Хвана, надавливая. От омеги редко можно было услышать ругательства, обычно, это говорило о том, что всё очень плохо или, в данном случае - хорошо. — Феликс, — зовёт разгоряченного омегу Хёнджин, продолжая вбиваться и получать желанные стоны, меняя темпы и углы. — Аа, — он откликается протяжным и громким стоном. — Ты станешь моим мужем? — движения были такими же быстрыми и ритмичными. Омега распахнул прикрытые глаза, рвано дыша и немного скуля от продолжающихся действий. — Чего? — Ты станешь моим мужем, милый? — Да-а, — он протяжно стонет это, кончая, а следом за ним, через пару толчков и Хёнджин. Ли обмякает, всё так же притягивая альфу ногами к себе, цепляясь руками и обнимая за шею. — Ты что, позвал меня замуж, Джини? — Феликс заглядывает в глаза, они у него сверкают, а усталая улыбка проступает на его лице. Хёнджин отстраняется и голым бежит в их временную спальню, несколько секунд шариться в каком-то из ящиков и прибегает обратно, попутно накидывая футболку, пока Феликс так и сидел на столе. Он открывает маленькую, красную коробочку, показывая блестящее содержимое. Аккуратное золотое колечко, выполненное в форме веточки. — Да, я хочу, чтобы ты стал моим мужем, — Хёнджин держит открытую коробочку, шепча на ухо Феликсу, целует его в горячую щёку, спускается к шее, пока ошарашенный Ли смотрит в коробочку, — Я очень люблю тебя, маленький. — Конечно я согласен, — Феликс целует в губы, сминая каждую и запуская язык в чужой рот, мыча, — Я тоже люблю тебя, Джини, — опять льнёт к губам, обвивая шею руками.