Как остудить ревность

      Интересный, казалось бы, фильм, давно уже стал шумом на фоне, точно также как и шум стиральной машинки в ванной. Кихен слишком хорошо умеет привлекать все свое внимание на себя. Ему явно нравится то, как ты легко ведёшься на его маленькие хитрости.       Наслаждается тем, что на тебе кроме белья и его футболки ничего нет, не забывает уже не в первый раз за вечер напомнить, как тебе идет, а ты, кажется, окончательно таешь в его руках. Уже стягивает с тебя футболку и ты даже не сразу понимаешь, что случилось, когда он вдруг отстраняется, с каким-то раздраженным вздохом.       — Ну и кто там такой настырный? — ворчит, а ты только сейчас понимаешь, что у вас надрывается дверной звонок, — я сейчас, прости.       Только закатываешь глаза на это, но киваешь. Ох уж это его вежливость и правильность. Можно же просто сделать вид, что никого нет дома! Лежать почти раздетой не очень уютно, хоть дома и жарко, или тебе только кажется сейчас, а Кихен, видимо, надолго пропал. Ругаешься шепотом, но натягиваешь обратно футболку. Она такая длинная, что вполне подходит для платья, поэтому прямо так идешь посмотреть, кто же там пришел. Хмуришься, завидев соседку, но держишь себя в руках, только вежливо здороваешься, перебивая ее явно затянувшийся монолог. Соседка всё еще улыбается, смотрит на тебя, но слишком уж фальшиво. Ты ей не уступаешь, особенно, когда видишь, как она поправляет коротенький, явно не повседневный, халат, хотя где-то в глубине души просто злорадствуешь. Поглядываешь на Кихёна, который улыбается слишком уж довольно — это начинает немного бесить — и чуть не захлопываешь дверь перед носом соседки, когда все ее причины для визита заканчиваются, или она просто сама, наконец, остановилась на этом, увидев твоё недовольно выражение лица. Гордишься собой, что не послала ее нахуй, ведь Кихен ей явно нравится и ты прекрасно видишь, как она почти каждый день бегает за ним, придумывая самые абсурдные причины для разговора, а он упорно делает вид, что ничего не замечает.       — Пойду спать, — произносишь с нотками злости в голосе. Ревновать к такому, наверное, не стоит, ведь Кихен просто слишком вежливый и мягкий, чтобы послать ее, да и ты не можешь, не хочется опускаться до её уровня и драться за парня, только вот всё равно раздражает.       — Подожди, малыш, ну не злись, — идет за тобой, надув губу, как маленький ребенок, но ты не ведёшься, фыркаешь.       — Я не злюсь, но я достаточно прождала тебя на диване, — показываешь язык и закрываешь перед ним дверь в спальню. Вообще-то, это и его спальня, а запереть дверь здесь нельзя. Кихен может просто зайти за тобой, но почему-то не делает этого. Мечешься между «он просто такой хороший, что дает мне возможность побыть одной, раз я этого хочу» и «да ему похуй, достала его уже своими обидками» и второй вариант явно выигрывает. Успеваешь пожалеть, что так сделала, но только падаешь на кровать и разглядываешь потолок. У вас тут было уютно, вы вместе обустраивали всю квартиру, но из-за большей занятости дело шло очень долго, в основном вы закончили только со спальней. В гостиной, например, до сих пор не было нормальной полки для книг, и они стояли одинокой стопкой в углу, а в коридоре большое зеркало, того гляди норовило упасть, потому что ни чем не крепилось, просто стояло упираясь в стенку, но с ним вы завтра разберетесь.       Погрузившись в мысли, даже не слышишь, как Кихен приоткрывает дверь и заходит, и замечаешь только когда чувствуешь движение рядом, когда он ложится. Снова накатывает какая-то злость и обида, что Ки вечно такой довольный, когда та соседка с ним флиртует, но стараешься отвлечься на что-то другое, понимая, что это все по-детски глупо. Мысли уходят к тому моменту, что было до звонка в дверь…       — Люблю тебя, — шепчет, гладит тебя по щеке, а ты, сама, не осознавая этого, прикрываешь глаза, — будь она хоть топ моделью или нереальной красоткой по всем возможным стандартам красоты, люблю я всё равно тебя.       — То есть, я не красивая? — цепляешься к словам, сама же бесишь себя своим поведением, но слишком он уж много и складно говорит, твоя натура просто не может это так оставить.       — Ты красивая по моим стандартам, а на остальные мне как-то все равно, — улыбается довольно, чисто хитрый лис. Целует легонько, а ты льнешь ближе, но, как только отстраняетесь друг от друга, отворачиваешься.       — Ой, хитрец, — тянешь ты, отталкивая Кихена, который уже нависает над тобой и снова тянется за поцелуем. Хихикаешь, когда он чуть щекотно обсыпает шею поцелуями. Сдаешься, кладешь руки на кровать, откидываешь голову назад.       — Но ты же любишь меня, хитрого такого, — это не вопрос, но ты все равно соглашаешься, чуть писклявым «угу», — я тоже далеко не в восторге, что нас так не вовремя прервали, и сейчас я очень хочу продолжить. Ты снова хихикаешь с того как он ворчит, недовольно надув губы, но опять соглашаешься, в этот раз молча кивнув.       Он знает тебя настолько, что может завести одними поцелуями, одними касаниями, одним взглядом, а ты стараешься не уступать, подмечать его слабости, чувствительные места — то, от чего он сдержано стонет, закатывает глаза, вздыхает чуть резко. Проводишь по его спине пальчиками, наверное, щекотно, но он отрывается от твоей шеи на несколько мгновений, ты еле уловила его взгляд, от которого пошли мурашки по коже, снова целует и кусает так, что ты вскрикиваешь.       — Доверяешь мне? — теперь это уже вопрос, и ни одной веселой нотки в голосе. Ты чуть подгибаешь колени почему-то, и киваешь. Он приподнимает тебя, снова снимает с тебя футболку не без твоей помощи. Не отрываешь от него растерянного взгляда, уж слишком он серьезен, хотя он всегда старается быть таким, но в этот раз что-то было не так.       — Мне нужны слова, малыш, — шепчет, наклоняясь над тобой снова и не сильно, но ощутимо кусает за ухо.       — Доверяю, — хмуришься из-за укуса, а в глазах уже как-то плывет. Мысли о недоверии просто не возникает, ты слишком хорошо знаешь его. Уже давно доверилась ему, когда первый раз переступила порог новой квартиры с голыми стенами, если не раньше. Кихен снова поднимается над тобой, а ты пытаешься проморгаться и чуть не пищишь, когда он стягивает черную водолазку.       Тянется к прикроватной тумбочке, и ты замечаешь там какую-то чашку, видимо это он принес, не знаешь только зачем и что там. Пытаешься откинуть какие-то не очень приличные мысли, может, там просто вода, всё-таки дома сегодня жарко.       — Закрой глаза, — встречается он с тобой взглядом и хитро улыбается, так и не достав ничего с тумбочки, — я тоже тебе доверяю, поэтому просто закрой и не подглядывай, — уже снова тянется за поцелуем, а ты слушаешься.       С Кихёном всегда комфортно и сейчас ты только вздыхаешь расслабленно, когда он гладит легко, сжимает талию и целует шею и ключицы, но снова пропадает, поднимается. Глаза не открываешь, слушаешься, сосредотачиваешься на осязании и слухе, прикусываешь губу, когда Кихен случайно чуть не садиться тебе на бедра, и ты чувствуешь его возбуждение. Слышишь его резкий вздох, когда дергаешься ему навстречу непроизвольно.       — Тшшш, не торопись, — шепчет, а ты не сдерживаешься и мычишь, когда чувствуешь холод на шее. Кажется, Кихён взял кубик льда, судя по мокрому холодному следу, который он тут же зацеловывает. Ты хнычешь, когда он проводит льдом по груди, играет им с соском.       — Юки-и… — стонешь, от необычных ощущений и сжимаешь одеяло под вами в кулак, жмуришь глаза, еле держишься, чтобы не посмотреть на парня, когда он снова отстраняется, убирая и лёд, но даже не успеваешь сообразить что-нибудь, когда он накрывает ртом вторую грудь прямо с почти растаявшим кубиком льда во рту. Чувствуешь, как холод окончательно растворяется, выгибаешься, когда Кихен гладит бедро, пытается стянуть с тебя трусики, не отрываясь от тебя ни на секунду.       — Громче, — произносит чуть хрипло, кажется, тоже не очень хорошо соображая, — хочу, чтобы ты была громче.       Снова мучает тебя новым кубиком льда, проводит им по животу и бедрам. Поцелуи по мокрому следу кажутся невыносимо горячими, но не менее приятными. Раздвигает твои ножки сильнее, вертится, видимо, пытаясь сесть удобнее. Убирает лед, судя по характерному звонкому звуку кубика о стекло.       Хочется открыть глаза просто ужасно, и совсем не ясно как ты до сих пор себя контролируешь, но чуть хриплое «Умничка, малыш» этого стоят, слишком приятно даже только от его мягкого голоса. Холодной рукой гладит внутреннюю сторону бедра, от чего ты чуть хмуришься и пытаешься свести ножки. Пищишь как-то то ли довольно, то ли нет, сама не понимаешь, когда он входит в тебя холодным пальцем. Ты уже так возбуждена, что он сразу добавляет и второй. Мечешься от неприятного холода внутри, но таких приятных движений, потому что и сейчас Кихён прекрасно знает, что делать. Заставляет тебя чуть не давиться собственными сдавленными вздохами и стонами, вперемешку с его именем и просьбами то остановиться, то продолжать. Разочарованно хнычешь, когда Кихен останавливается, хоть и понимала, что это произойдет, прекрасно знаешь, что он любит тебя так помучить. Распахиваешь глаза, почти не контролируя себя, и накрываешь его руку своей, хнычешь, без слов умоляя продолжить.       Он только убирает твои руки, прижимает их над головой свободной рукой, во второй же слишком демонстративно размазывает твою естественную смазку по пальцам. Отводишь взгляд, слишком смущаясь подобного, но почти сразу косишься посмотреть снова. Он так хитро улыбается, лизнув кончик своего пальца, что ты снова чуть не стонешь.       — Открой ротик, — произносит Кихён, улыбаясь еще шире, а ты слушаешься, облизываешь и посасываешь пальцы, расслабляешься, позволяешь ему играть с твоим языком, — ты такая вкусная, правда ведь?       Целует, явно не ждет ответа на вопрос. Если это вообще был вопрос. Проводит языком по губам, от чего ты снова послушно открываешь рот, позволяя играть с тобой уже в поцелуе, хоть и сама пытаешься отвечать.       — Хочу быть сверху, — произносишь, уже вряд-ли думая о смущении. Кихен быстро соглашается и, стянув штаны с боксерами, укладывается на другой край кровати и протягивает тебе презерватив, когда ты только усаживаешься ему на бедра.       — Тогда хорошо постарайся, малыш.       Улыбается немного смущённо и сжимает твои бедра не больно, но ощутимо, пока ты с некой злостью в глазах открываешь пакетик. Руки дрожат и не слушаются, поэтому ничего не выходит, и ты уже готова не мысленно обругать эту упаковку всеми известными ругательствами, но Кихен забирает у тебя презерватив, чтобы самому с ним разобраться. Целует, пытаясь утихомирить, и гладит по щеке, шепчет на ушко что-то успокаивающее. Поднимаешься, сама насаживаешься резко до самого конца, закатываешь глаза от удовольствия и от того, как Кихен, громко охает, от неожиданности и приятных ощущений. Упираешься руками в грудь, двигаясь в своем темпе, наслаждаясь тем, как Кихён то гладит бедра и талию, то сжимает грудь, то притягивает ближе, прося о поцелуе. Даже не пытаешься сдерживать стоны, особенно, когда он сжимает бедра и сам толкается, срываясь на грубый ритм. Откидываешься назад, опираясь руками на кровать за собой, когда Кихён чуть привстает, чтобы сесть, чувствуешь, как мышцы напрягаются с каждым толчком. Пытаешься подстроиться под его движения. Кажется, горло уже немного саднит от криков, но на это абсолютно плевать, особенно, когда ты стонешь его имя в оргазме, и хнычешь от излишней стимуляции, когда он не останавливается, доводит и себя. Стонет низко и тянет тебя к себе, чтобы упала к нему на грудь, но ты быстро откатываешься, потому что слишком жарко. Даже не верится, что буквально несколько минут назад Кихен мучил тебя льдом. Пытаетесь отдышаться какое-то время и хоть немного успокоиться.       — Ох, вау! — первое, что произносит Кихен, вернув дар речи, но, видимо не вернув на место способность мыслить, ты на это закатываешь глаза, но всё же не сдерживаешь смешок. Поворачивается к тебе с идиотской счастливой улыбкой. Не прижимает ближе, но кладет руку на талию и даже чуть щекочет. Спрашивает все ли хорошо, на что ты киваешь и сама прижимаешься ближе. — Как на счет душа?       — Или ванной, — добавляешь, явно намекая, чтобы он с этим разобрался. Тот тянет слишком уж громкое «окей» и резко встает, от чего чуть не падает, на все еще непослушных ногах, а ты хихикаешь с него, перед этим сильно перепугавшись. — Кстати, стирка закончилась, повесь белье.       — Эй! — негодует Кихен в дверном проеме, уже натянув длинную футболку, в которой до этого была ты. Демонстративно показываешь ему язык, всё ещё валяясь в кровати. Он приподнимает одну бровь, окидывая тебя взглядом, и растягивает губы в такой знакомой тебе хитрой улыбке: — Ванна, кстати, на двоих.       Он убегает, когда ты замахиваешься на него подушкой, хоть и знал прекрасно, что ты её не кинешь. Обнимаешь её довольно, улыбаясь так же хитро, как кое-какой лис, ведь Кихён пока не заметил пару меток на своей шее.