После победы

Замок оказался не настолько разрушенным, как представлялось Гарри. В основном пострадала территория, прилегавшая ко входу, а коридор второго этажа был почти полностью уничтожен, превратившись в руины, так что Гарри, Рону и Гермионе пришлось идти в обход. Но, в общем и целом, подумал Гарри, на восстановление уйдёт не так уж и много времени. Он стал размышлять, кто именно возьмётся за ремонт замка: сами профессора или в волшебном мире есть какие-то специалисты по восстановлению зданий? Он усиленно выдумывал названия несуществующих департаментов, лишь бы только не представлять себе, кто был ранен, а, возможно, и убит, за очередным поворотом. Непривычная тишина, царившая в замке, навевала тоску и уныние. Почему-то было страшно повысить голос, как будто он мог потревожить кого-нибудь, разбудить, помешать. И вдруг Гарри понял, чего ему так не хватает, почему эта галерея, по которой он проходил каждый день по нескольку раз, поражает его своей пустотой. — Портреты! — негромко воскликнул он, оборачиваясь к Рону и Гермионе. — Они пустые! — Все сейчас собрались в Большом зале, — пожала плечами Гермиона. — Туда стекаются все новости, там принимаются решения. Думаю, портреты хотят быть в курсе всех событий. Гарри несколько растерялся, услышав слово «все». Он-то думал, что сейчас ему предстоит встретиться только с профессорами, Кингсли, ну и парой-тройкой друзей, дожидавшихся его пробуждения. — В основном ведь все уже разъехались, да? — спросил он делано безразличным голосом, чтобы вопрос прозвучал с интонацией вежливого интереса. Но это ему не совсем удалось, потому что уголки рта Рона чуть приподнялись, впервые за этот день, когда он ответил: — Да нет, совсем наоборот, почти все ещё здесь. Увезли только раненых, с ними, конечно, поехали родственники. Гермиона права, все хотят знать последние новости. Вряд ли сегодня стоит ожидать выпуск «Ежедневного пророка», верно? Гарри кивнул. Если замок всё ещё полон людей, ему нужно как можно быстрее отправиться в Мунго. Он ещё слишком слаб для расспросов, не готов рассказывать полностью всю историю. Если бы это было возможно, он предпочёл бы написать подробнейший отчёт и отправить его Кингсли с совой, только бы не сидеть напротив него и не говорить, говорить, говорить. Не хотелось, чтобы кто-то видел его лицо в этот момент. Рон с Гермионой всё время отставали. Обернувшись, Гарри успел заметить гримасу боли на лице Гермионы, которую та тут же попыталась скрыть за слабым подобием улыбки. Только сейчас он отметил, что Рон постоянно держится рядом с ней, готовый в любой момент подхватить Гермиону в случае чего. Гарри почувствовал, как в душу опять закрался страх. — Что с тобой, Гермиона? — спросил он, делая шаг по направлению к друзьям. — У тебя что-то болит? Ты ранена? Та в ответ покачала головой и, предостерегающе взглянув на Рона, сказала: — Я в порядке, Гарри. Просто нога немного побаливает, подвернула вчера, наверное, и не заметила. Гарри нахмурился. Гермиона никогда не умела врать. Может нога-то у неё и правда болит, только она точно знает, почему, как бы ни пыталась скрыть от него это. Рон явно был в курсе и, судя по его недовольному лицу, поведение Гермионы не одобрял. — Так что с твоей ногой? — вопрос прозвучал даже несколько угрожающе, но на Гермиону это не произвело ни малейшего впечатления. — Я же сказала, что не знаю, — она гордо прошла мимо, чуть прихрамывая, и Рон двинулся за ней, держась в шаге позади. Гарри попытался задержать друга, но тот только помотал головой и послал ему выразительный взгляд. Кажется, это означало: «Потом, когда останемся одни». Что за отвратительная привычка всё от него скрывать! Но ругаться и выяснять отношения сейчас не было смысла: они уже подошли к дверям Большого зала. К восстановленным дверям, отметил Гарри с удивлением. Насколько он помнил, одна створка высокой двери была вообще выбита, а вторая болталась на одной петле, угрожая придавить собой любого, кому не посчастливится пройти под ней в неподходящий момент. Рон распахнул перед ними двери, и Гарри зажмурился, прикрыв ладонью глаза от ярко светившего солнца, пробивавшегося сквозь длинные стрельчатые окна. Первой к Гарри подбежала миссис Уизли. Сдавив его в объятиях так, что хрустнули рёбра, она разрыдалась, сотрясаясь всем телом. Гарри молчал и только поглаживал её по спине, надеясь, что этим выражает всю свою любовь, всю свою признательность и всё своё сочувствие. Наконец, миссис Уизли отступила на шаг и, отстранив его на расстояние вытянутой руки, критически вгляделась в его лицо, всё ещё всхлипывая. — Ты плохо выглядишь, милый, — прерывающимся голосом сказала она. — Ты выспался? Поел чего-нибудь? Ничего не болит? Но ответить Гарри не успел, вокруг них уже собралась толпа. Он только пробормотал: «Я в порядке, миссис Уизли, не волнуйтесь», как его уже снова обнимали, снова плакали, хлопали по плечу и поздравляли. В общем, всё было так, как и представлял себе Гарри. Чего он и боялся. — Рада, что вы в порядке, мистер Поттер, — раздался привычно строгий голос МакГонагалл, и Гарри поднял на неё глаза. Профессор выглядела так, как будто ничего особенного и не произошло: тугой пучок на затылке, знакомая изумрудная мантия и прямоугольные очки. Ни следа вчерашней неопрятности. Гарри с восхищением подумал, что Хогвартс в надёжных руках. — Вас желает видеть временно исполняющий обязанности Министра магии, Поттер, — деловито объявила МакГонагалл. — Пойдёмте. — Кто? — тупо переспросил Гарри. Ему почему-то вспомнилась беседа со Скримджером, когда тот пытался переманить его на сторону Министерства. — Мистер Бруствер, временно исполняющий обязанности Министра магии, — терпеливо объяснила МакГонагалл с таким видом, как будто Гарри спросил у неё, как пользоваться волшебной палочкой. — Ему необходимо выяснить некоторые детали, чтобы сделать ряд официальных заявлений для прессы. — Меня не волнует пресса, — заявил Гарри. — Профессор, я бы хотел сначала навестить друзей в больничном крыле, потом отправиться в Мунго, а уже потом давать всякие интервью. МакГонагалл вздохнула: — Я всё прекрасно понимаю, Поттер, но люди по всей Англии желают знать, что именно произошло вчера. Правда ли, что на этот раз Волан-де-Морт умер окончательно, могут ли они действительно чувствовать себя в безопасности. — Простите, профессор, — Гарри упрямо покачал головой, — я не буду ни с кем говорить, пусть даже и с Кингсли, пока не удостоверюсь, что близкие мне люди в порядке. Извинитесь за меня перед исполняющим обязанности Министра магии, пожалуйста. Может быть, это ему показалось, но в глазах МакГонагалл на секунду мелькнуло одобрение. — Хорошо, Поттер, — наконец сказала она. — Отправляйтесь туда, куда вам нужно, а потом сразу назад. Кстати, чары временно сняты для удобства, и теперь вы можете трансгрессировать с территории Хогвартса. Эта новость приятно удивила. Гарри совсем не хотелось тащиться через всю территорию замка к опушке Запретного леса, чтобы оттуда трансгрессировать в Мунго. К тому же, у Гермионы болит нога, а она в любом случае отправится с ними. Да и подниматься в больничное крыло пешком не было никакой охоты. — Вы со мной к мадам Помфри? — спросил Гарри друзей, и дождавшись ответного кивка, трансгрессировал. Подождав перед входом Рона с Гермионой, Гарри тихо постучал в дверь и приготовился к обороне. И точно, как только мадам Помфри увидела, кто к ней пожаловал, она, как коршун на добычу, накинулась на Гарри и потащила его к свободной кровати в углу, не обращая никакого внимания на его протесты. — Ведь сказано же было явиться сразу после того, как проснётесь, Поттер, — выговаривала она. — У меня и так дел по горло, не могу же я ещё бегать по всему замку, чтобы поймать вас. Вы, кстати, тоже нуждаетесь в осмотре, мистер Уизли, и вас я не осматривала, мисс Грейнджер. — Извините, мадам Помфри, — Гарри вежливо, но твёрдо отстранил медсестру, — но мы очень спешим. С нами всё в порядке, честное слово. Мы бы хотели только навестить друзей, а потом меня ждёт временно исполняющий обязанности Министра магии для дачи некоторых объяснений, необходимых ему, чтобы сделать ряд официальных заявлений для прессы. Гарри почти слово в слово повторил то, что сказала ему МакГонагалл, и это подействовало. Мадам Помфри только рукой махнула и скрылась в своём кабинете, бормоча что-то о том, что эти политики готовы детей уморить, только бы сделать какое-нибудь заявление. Рон поднял вверх большой палец и огляделся вокруг. Гарри последовал его примеру и нахмурился. Все кровати были пусты. — Мадам Помфри, — позвала Гермиона, приближаясь к приоткрытой двери кабинета, откуда доносилось негромкое бряцанье стекла. — Извините, но где все? Здесь же никого нет. — Ах да, — целительница высунула в щель руку с палочкой и пробормотала несколько слов. В ту же минуту маскировочные чары спали, и палата полностью преобразилась. Пустые за секунду до этого кровати пропали из виду, заслонённые ширмами. Гарри с грустью заметил, что свободно было всего одно место в углу, куда мадам Помфри пыталась уложить его. Целительница выглянула из двери своего кабинета, прижала палец к губам, строго сдвинув брови, и плотно прикрыла дверь. Друзья в растерянности переглянулись. — Наверное, она думает, что мы пришли к кому-то конкретному и знаем, где его кровать, — прошептала Гермиона. Очевидно, так оно и было, но беспокоить мадам Помфри снова Гарри не решился: она могла и не посмотреть, что они герои войны, и просто-напросто выставить их за дверь. Вообще-то ситуация складывалась донельзя лучше, если бы не одно но. Гарри отдавал себе отчёт в том, что сейчас пришёл сюда только для того, чтобы повидать Невилла, и с радостью бы избежал общения со всеми остальными. И дело не в том, что ему было на них наплевать. Просто были друзья, а были другие люди: приятели, товарищи, просто знакомые. Невилл был его другом, и Гарри было необходимо лично убедиться, что он в порядке. Хотя, по большому счёту, переживать было особо не о чем, ведь всех, кто нуждался в серьёзной медицинской помощи, давно забрали в Мунго. Гарри скорее руководило желание повидать человека, который, может быть, чуть лучше, чем другие, понимал, что значит окончание этой войны. Но найти Невилла, не потревожив при этом остальных, не было никакой возможности. Не могут же они заглядывать за каждую ширму, в самом деле. Гарри вздохнул и негромко позвал: — Эй, ребята, кто тут не спит? И тут же вся палата пришла в движение: отодвигались ширмы, скрипели кровати, с них с радостными криками спрыгивали забинтованные люди. Здесь были Симус и Дин, Энтони Голдстейн и Сьюзен Боунс, Алисия и Анджелина. Гарри был рад видеть их всех живыми и почти здоровыми, но его глаза искали Невилла. И не находили. — Это было ужасно с твоей стороны, Гарри, — говорила тем временем Анджелина. — Я в тот момент подумала, что у нас больше нет надежды. Гарри, прослушавший половину фразы, догадался, что речь шла о его драматическом появлении в школьном дворе на руках у Хагрида. Но что он мог сказать? Так было нужно? Я не специально? Я не хотел? Это и так все знают. Отделавшись неопределённым движением плеча, Гарри посмотрел на стоявшую чуть в стороне Гермиону. И как раз вовремя посмотрел, потому что та с абсолютно белым лицом присела на ближайшую кровать, закусив бескровную губу. Рон подбежал к ней на секунду раньше и тут же обнял за плечи. — Всё закончилось, — зашептал он так тихо, что слышать его мог только склонившийся к ним Гарри. — Это прошло, слышишь? Перестань вспоминать. Гермиона кивнула, не отрывая взгляда от лица Гарри. Румянец постепенно вновь окрасил её щёки, и она даже встала. Рон поддерживал её и выглядел при этом обеспокоенным. Гарри всё это очень не нравилось, но он решил, что с Гермионой разберётся позже. По крайней мере, она на ногах, и кажется невредимой. Успокаивало ещё и то, что Рон явно в курсе дела, а он-то уж точно не допустил бы, чтобы с Гермионой случилось что-то плохое. — Ты не знаешь, где Невилл? — обратился Гарри к Симусу, сидевшему на своей кровати с забинтованной головой. — Я думал, он здесь. — Невилл отправился в Мунго ещё сегодня с утра, — отозвался Дин, плюхнувшись рядом с другом, но осторожно придерживая при этом левую руку — По-моему, все ещё спали. — Сам отправился, или его отправили? — нахмурившись, уточнил Рон. — Сам. Трансгрессировал, — Дин, кажется, понял их беспокойство. — Он шепнул мне, что хочет проведать Джинни и Полумну. — Мы тоже собираемся это сделать, — немедленно сказал Гарри, про себя подумав, что, возможно, Невилл поторопился навестить не только друзей. Ему есть к кому пойти в Мунго. — Передавайте всем привет от нас, — попросила Алисия, откидывая за спину длинные каштановые волосы. Если бы не забинтованные кисти рук, она бы выглядела абсолютно не пострадавшей. Пожав всем на прощание руки, друзья покинули больничное крыло. Гарри сразу же обратился к Гермионе: — Уверена, что тебе не нужно здесь остаться? — Разумеется, — Гермиона холодно посмотрела на него в ответ. — Я знаю, что делаю, и со мной всё в порядке. — Видел я, в каком ты порядке! — Гарри начинал не на шутку злиться. — Ты чуть в обморок не упала на ровном месте, это в порядке? — Я с вами, и это не обсуждается! — запальчиво воскликнула Гермиона. — Я, между прочим, тоже хочу проведать Джинни и Полумну, и Невилл мне не менее дорог, чем вам двоим! — Но, Гермиона, если ты и правда чувствуешь себя не очень хорошо, просто скажи. Что тут такого? Может быть, достаточно только намазать чем-нибудь твою ногу и… — Оставь её в покое, Гарри, — вмешался Рон. — С ней правда всё нормально. Гарри замолчал. Как-то неуместно было бы спорить сейчас, учитывая новый характер отношений Рона и Гермионы, и, если Рон говорит, что всё в порядке, значит остаётся только поверить ему и ждать, пока кто-нибудь соизволит всё объяснить. Ладно, не маленькие, сами разберутся, а ему сейчас просто жизненно необходимо увидеть Джинни. Почему-то же её всё-таки забрали в Мунго. Значит, вполне возможно, что не было у миссис Уизли никакой паранойи, если мадам Помфри посчитала нужным обратиться к более квалифицированному специалисту. Вторая трансгрессия далась гораздо сложнее первой. Всё-таки после всего, что он пережил за последний год, требовался более продолжительный отдых, в том числе и моральный. А то упадёт он в один прекрасный момент, как Полумна, и придётся ему тоже лежать в больничной палате с физическим и нервным истощением. И не он один, кстати. Рон, крепко державший Гермиону за руку, из чего Гарри сделал вывод, что она не смогла трансгрессировать самостоятельно, был белее бумаги. Ему однозначно надо прийти в себя. Что-то не давало Гарри покоя, чем-то поведение Рона не понравилось ему с самого начала. Он мысленно дал себе обещание во всём разобраться, как только выпадет свободная минутка, но мысли его уже перескочили вперёд. Где искать Джинни? Хорошенькая пухленькая волшебница, сидевшая за столом с табличкой «Справочная», вскинула голову, как только они подошли, и протараторила: — Здравствуйте, чем я могу вам по… Она так и осталась сидеть с раскрытым ртом, вид у неё при этом был до крайности глупый. — Добрый день, — Гермиона взяла на себя инициативу, — вы не подскажете, где мы могли бы найти раненых, привезённых к вам после битвы? Девушка перевела на неё не менее благоговейный взгляд и, немного придя в себя, пролепетала: — А кого именно вы ищете? — Всех, — вмешался Гарри, не дав Гермионе ответить. — Абсолютно всех, кого к вам привезли. Ему нужен был доступ во все палаты, даже если они находятся на разных этажах. — Но, понимаете, — пухлое лицо волшебницы покраснело от волнения, — не ко всем в палату пускают, целители говорят… — Извините, Бриджит, — вступил в разговор Рон, демонстративно поддев пальцем карточку с именем девушки, стоявшую на столе, — но вы знаете, кто перед вами стоит? И он ткнул пальцем в Гарри. Бриджит кивнула. — Вы правда думаете, что ему куда-то нельзя пройти? Гарри подумал, что всё это бесполезно. Пока она не перестанет смотреть на них, как баран на новые ворота, ничего они от неё не добьются. — Гарри! Рон! Гермиона! — раздался удивлённый и радостный голос откуда-то справа. Через широкий холл к ним бежал Невилл. — Вас что, не пропускают? — он резко затормозил перед Бриджит, чем привёл её в ещё большее замешательство, хотя Гарри думал, что дальше уж некуда. — Вот распоряжение временно исполняющего обязанности Министра магии Кингсли Бруствера. Пока девушка ошалело читала бумагу, написанную рукой Кингсли, Невилл быстро отвечал на вопросы друзей. Он заглянул к Джинни и Полумне с самого утра, а потом всё время был у родителей. Теперь ему нужно домой, он переживает за бабушку. Участвовать в битве, и это в её-то возрасте! Гарри только поражался фонтанирующей энергии Невилла. Договорившись встретиться позднее в Хогвартсе и узнав, что всех раненых разместили на пятом этаже, ребята снова вернулись к столу информации. Бриджит уже, кажется, немного пришла в себя и, протянув Гарри документ, объяснила, как подняться на пятый этаж. — Неужели с нами теперь всегда будут так разговаривать? — немного испуганно спросил Рон, пока они ехали в лифте. — Я чувствовал себя ужасно неловко. — Оборотная сторона славы, — вздохнула Гермиона. — Обычное явление. Не нам удивляться, ведь последние семь лет мы провели рядом с Гарри. Гарри поймал быстрый взгляд Рона, выражавший… что? Он не успел этого понять, потому что дверцы лифта открылись, и друзья буквально приросли к полу. Из коридора раздался новый страшный крик, и Гарри, не раздумывая, не оглядываясь, бросился на него. Потому что никогда в своей жизни, за все годы их знакомства он не слышал, чтобы Джинни так кричала. С палочкой в руке Гарри нёсся по коридору и думал о том, что доступ в больницу стал слишком лёгким, что сюда, по сути, мог попасть кто угодно, что есть огромное количество человек, кто хотел бы ему отомстить… Больше всего на свете он боялся опоздать, но крики не утихали, а значит, Джинни ещё была жива. Он никак не мог разобрать, что она кричит, то ли из-за свистящего в ушах воздуха, то ли из-за эха, гулявшего в больничных стенах. Добежав до поворота, Гарри в отчаянии остановился. Он стоял в другом вестибюле, из которого уходили ещё два коридора. Сзади, не успев затормозить, на него налетел Рон с широко открытыми от ужаса глазами. — Что… Куда? — он задыхался, в панике глядя по сторонам. — Нет! Нет! Нет! — раздались новые истошные вопли, и Гарри рванул в левый коридор. В самом его конце метались какие-то неясные тени, там определённо сражались несколько человек. Слыша за спиной тяжёлое дыхание Рона, Гарри бежал, забыв об усталости, молясь всем известным ему богам, чтобы не было слишком поздно. — Пустите меня!!! Открывшаяся их глазам картина на секунду пригвоздила друзей к месту. Трое целителей пытались и не могли справиться с Джинни, рвущейся из их рук. Гарри никогда не видел её в таком состоянии и надеялся, что больше никогда не увидит. Её длинные рыжие волосы растрепались и закрывали половину лица, больничная пижама была протёрта на коленях, как будто её долго волокли по полу. Она отчаянно лягалась, кусалась и царапалась, пытаясь вырваться, и даже не заметила появления Гарри и Рона. Она отчаянно лягалась, кусалась и царапалась, пытаясь вырваться, и даже не заметила появления Гарри и Рона — Что случилось? — заорал Рон, вцепившись в ближайшего к нему целителя. — Немедленно отпустите её! Целитель стряхнул его руку и вполне спокойно ответил: — Вы разве не видите? У неё истерика, её нужно успокоить. Гарри юркнул под рукой второго целителя, невысокого толстячка в очках, и схватил Джинни за руку, которую она только что выдернула у длинного худого паренька, скорее санитара, чем целителя. — Джинни! Джинни, это я! Успокойся! Но она не реагировала. — Отойдите! — крикнул Гарри целителям. — Вы делаете ей больно! — Отпустите! — угрожающе прорычал Рон, поднимая палочку, и тут подоспела отставшая и перепуганная до полусмерти Гермиона. — Гарри, ты должен поговорить с ней! — крикнула она, мгновенно оценив обстановку. — Тебя она может послушать. Наплевав на всё, Гарри с силой оттолкнул худого парня, насколько это было возможно, оттеснил в сторону толстяка и, обхватив Джинни за талию, потянул её на себя, стараясь вырвать из рук третьего, самого сильного целителя. Но тот не отпускал. Перед глазами Гарри вдруг прошла красная пелена, и на секунду он перестал осознавать свои поступки. Потом уже Рон рассказал, что его удар был настолько сильным, что довольно высокий и плотный мужчина отлетел чуть ли не на метр и упал бы, если бы его не поддержал толстяк. Никогда раньше Гарри не испытывал такой ярости. Прижав Джинни к стене, Гарри пытался заглянуть ей в глаза, но она так брыкалась, что это было практически невозможно. — Джинни, это же я, — умолял он, — посмотри на меня! — Джинни, это же я, — умолял он, — посмотри на меня! И вдруг всё закончилось. Гарри почувствовал, как рука, вцепившаяся ему в рукав, разжалась, и Джинни медленно подняла голову. Несколько секунд она всматривалась ему в лицо, тяжело дыша, потом не то со всхлипом, не то со стоном уткнулась ему в грудь и непременно упала бы, если бы он не держал её так крепко. Гарри подхватил её на руки, с болью отметив, что она ужасно лёгкая, почти невесомая, и отрывисто спросил: — Куда можно её отнести? — За мной, пожалуйста, — толстячок засеменил вперёд по коридору, и Гарри зашагал следом, прижимая к себе Джинни, которая теперь тихо плакала. — Что с ней произошло? — за спиной раздался тихий голос Рона. — Это всё из-за другой девочки, — так же тихо ответил другой голос, наверное, целителя, которого Гарри ударил. — Демельзы Робинс. Мисс Уизли с самого утра не отходила от неё, отвлеклась только, когда её пришёл навестить молодой человек, но и то ненадолго. Мы с самого начала говорили, что шансов почти нет, но мисс Уизли и слышать ничего не хотела. Твердила только, что Демельза обязательно поправится, и они с ней ещё сыграют в квиддич. Десять минут назад мисс Робинс скончалась, результат вы видели. Гарри споткнулся. Значит, Демельзы больше нет. Не думать об этом сейчас. Сейчас он нужен Джинни. Он сделал глубокий вдох и вошёл в палату, указанную ему толстяком. Следом зашли Рон с Гермионой. Осторожно опустив Джинни на постель и разжав её руки, судорожно цеплявшиеся за его шею, Гарри отступил к друзьям, предоставив целителям делать свою работу. Рон выглядел потрясённым, он несколько секунд смотрел Гарри в глаза, не находя слов. Это была ещё одна общая потеря, когда-то, пусть и не очень долго, они были одной командой, вместе побеждали, вместе делили тревоги и радости. Гермиона тихо всхлипывала, глядя, как целители заставляют безучастную ко всему Джинни пить одно зелье за другим. Гарри вдруг почувствовал дурноту. Последние пятнадцать минут он действовал на чистейшем адреналине, и теперь силы совершенно его покинули. Страшное напряжение сменилось чувством полного опустошения, в голове зазвенело, ноги начали дрожать. Ему хотелось завыть в полный голос, но он не мог себе этого позволить в больнице, полной тяжело раненых людей. Гарри с трудом придвинул к кровати Джинни тяжёлое кресло, в котором обычно сидели посетители, и упал в него. Взяв за руку Джинни, которая теперь просто смотрела прямо перед собой со странной поволокой во взгляде, он поднял глаза на друзей. Взяв за руку Джинни, которая теперь просто смотрела прямо перед собой со странной поволокой во взгляде, он поднял глаза на друзей — Я останусь с ней, пока она не придёт в себя. Рон кивнул и потянул Гермиону за руку. — Мы вернёмся в Хогвартс. Надо сказать маме. И Гермионе нужно отдохнуть. — Отдохните оба, я пришлю вам патронуса, когда Джинни проснётся, — предложил Гарри, усилием воли вытаскивая себя из состояния полной прострации, в которое он опять медленно, но верно погружался. Он не услышал ответа друзей, но через минуту, показавшейся ему вечностью, когда он поднял голову, их в палате уже не было.