***
Когда была поставлена точка в очередном деле, они с Дином сидели в машине и обсуждали произошедшее. На лице брата была видна ничем не прикрытая усталость, но Дин был чертовски доволен проделанной работой: он смотрел в одну точку, говорил тихо и улыбался очень честно. И от всего происходящего в этой машине у Сэма тепло разливалось по венам и он тоже искренне улыбался, что-то там сумбурно отвечал и совершенно глупо подумал, что, наверное, он бы поцеловал его прямо сейчас. Дин вдруг замолкает, и Сэм хмурится, смущаясь своих же мыслей, и резко отводит взгляд, тихо и чуть неловко кашляя. Дин не обращает на это совершенно никакого внимания и заводит мотор. Пора возвращаться домой. Ведь все у них было как обычно. Очередное успешное дело. Все целы и невредимы - это действительно победа. Но в груди Сэма все ещё горело тепло, с которым он смотрел на счастливого Дина, и Иезекииль тоже это чувствовал. Конечно же, он ощущал от своего человека все. И он обращается к Сэму за ужином, когда Дин быстро поел и уехал в ближайший супермаркет за пивом. Вот так просто и внезапно: - Ты его любишь, Сэмми? И Сэм давится воздухом, потому что сразу понимает, о ком идёт речь. Он всегда был слишком догадливым. - Конечно, - Сэм тянет слова напряженно, - он же мой брат, о чем вообще речь. - Ты понимаешь, о чем я, - голос у ангела твёрдый и звучит почти строго. - Иезекииль, я не думаю, что... Ангел неожиданно перебивает его и смягчает тон: - О, не волнуйся, я не собираюсь портить тебе жизнь. Я исцеляю тебя, - он делает на этом акцент, - Я в твоей голове, Сэмми, и я знаю о тебе все. После этих слов у Сэма ярко загорелись щеки и шея, но он промолчал. Спорить с ангелом не хотелось. - Я это веду к тому, что, скажи мне, когда ты в последний раз нормально спал, Сэмми? Сэм не знал.***
Каждое утро Иезекииль делал вид, что не слышал тех скулящих хриплых звуков, которые Сэм издавал в полудреме ночью. Ангел не хотел, чтобы Сэм чувствовал себя ещё хуже, чем было сейчас. Поэтому он не вмешивался. Сэм поднимается с постели на рассвете и уже чувствует злость - тяжёлый ком в горле был ему напоминанием о ночной борьбе с самим собой, но справиться с ней сейчас уже было гораздо легче, чем две недели назад. Может, Иезекииль тоже был в этом замешан. Сэм точно не знал. Это же просто. Всего-то нужно постараться забыть! забыть! забыть! эти острые и въевшиеся в рассудок сны, дойти до ванной умыться, и уже станет гораздо легче, правда? А дальше будет все, как обычно: зайти на кухню к уже пьющему кофе Дину, сказать привычное «салют», поймать его ответную улыбку и сесть рядом. Готово. Сегодня все будет хорошо. Он справится. Иезекииль на это лишь устало и немного нервно морщил нос, делая вид, что совсем не злился. - Я всегда буду где-то поблизости и буду продолжать смотреть на тебя, как на придурка, Сэмми, - ангел говорит это неожиданно, и его слышал лишь Сэм, который резко дёргается и едва не роняет чашку с горячим кофе. Раздраженный ангел затихает. На сегодня он сказал все.***
Временами на Дина и правда было больно смотреть: его волнение было заметно за милю, а когда Сэм (и Иезекииль) убедили его, что все в порядке, и Сэму больше ничего не угрожало, Дин заметно расслабился. Но с волнением смотреть не перестал. Он глядел так, что у Сэма щёки начинали гореть, хотя брат просто пытался обнаружить признаки ухудшения состояния или чего похуже. Сэм надеялся, что это не будет продолжаться долго, но он никогда и не хотел, чтобы это прекращалось. Иезекииль закатывал глаза и молчал. Чувствовал он Сэма насквозь.***
А по ночам Сэму снились сны: терпкие, душные, сносящие последние остатки стыда. Там Дин был нежен: он целовал его долго и прижимался всем весом - горячий, тяжёлый и свой, бесконечно свой. Сэм до безумия хотел раствориться в его руках, расплавиться, он хотел чего-то большего, хотел Дина всего и сразу. Ему было жарко, душно, и он был абсолютно счастлив. Резко просыпаясь, Сэм не сразу осознавал, что реальность уже не сон. Он так сильно хотел остаться там, с Дином, в том приятном мутном жаре, но он был здесь. Его реальность была другая: с пустой кроватью, темнотой за окном и мыслями что «господи, господи, господи, ну почему опять», и тихий скулеж срывался с его губ. Разгоряченный и дрожащий, Сэм ощущал себя бесконечно одиноким. Его щеки все ещё горели, сердце билось слишком часто, и, наверное, все закончилось бы после первого прикосновения к себе, но Сэм слишком быстро вспоминал про присутствие ангела внутри себя и очень старался успокоиться. Ему не хотелось казаться ещё более жалким (хотя куда уж тут) перед Иезекиилем, поэтому все, что он делал - поворачивался на бок, укрывался одеялом, зажмуривал глаза и старался забыть все только что произошедшее. Когда доходило до такого, Иезекииль обычно не позволял своему человеку и дальше страдать, поэтому он просто выключал эти глупые мысли. И Сэм засыпал. На следующий день все повторялось вновь. Вскоре под глазами Сэма залегли тёмные круги, сам он был мрачным и тревожным, но для Дина натягивал маску и улыбался почти честно. Но все было плохо. От постоянного напряжения ангел тоже чувствовал себя дурно - исцеление Сэма замедлялось до невозможности.***
Иногда Сэм забывал, что теперь в своей голове он не один и привыкнуть к этому было сложно. Особенно, когда понял, что Иезекииль не был из тех, кто любит поболтать. Хотя Сэму он нравился: ангел понял свою задачу слишком уж буквально и его защита всегда была на высоте. Иногда Дин даже немного завидовал. Иезекииль не лез в жизнь Сэма - иногда он помогал советом, помогал разогнать разбушевавшихся демонов и постепенно исцелял Сэма изнутри. Его присутствия никто не замечал. И Иезекииль тоже не собирался заводить с людьми дружбу - они просто мирно и в своих интересах находились друг с другом уже длительное время. Но была одна деталь, которую оставить в покое ангел не мог. Это были реакции Сэма, и они мешали ему. Своего человека Иезекииль чувствовал насквозь. Он не хотел читать чужие мысли, но эмоции и поведение Сэма были такими очевидными, что со стороны все начинало выглядеть уже глупо. Он не собирался влезать. Это не его дело. Ангела это никаким боком не касалось. Но Иезекииль промолчать не смог.***
- Дин, - ангел перехватывает контроль и говорит очень жестко, - Тебе нужно это решить. Дин оборачивается и смотрит недоуменно. Что происходит? Иезекииль продолжает: - Скажи мне, Дин, ты слепой? Или может быть просто глупый? - ангел ждёт, пока лицо Винчестера с удивлённого сменится на раздраженное, и твердо продолжает, - Ты хоть знаешь, о чем твой брат думает или сколько часов он спит ночью? Что творится в его голове? Да, ты понимаешь, о чем именно я говорю, Дин. Когда ты собираешься поговорить с ним? Это все мне очень мешает. Дин замирает, пытаясь подобрать слова, и это выглядело забавно. Если бы ангела хоть немного волновало это, он бы даже усмехнулся. Но лицо его было серьёзным и почти злым. - Зик, стой, я... Как ты себе вообще это представляешь? Иезекиилю очень надоели эти глупые человеческие игры и сейчас он готов сильно и со вкусом ударить старшего Винчестера. - Если ты сейчас же все не решишь, я просто уйду, и тогда вам обоим будет неловко. Особенно Сэму. Уж особенно ему.***
Дин решается за минуту, может две. Он понимал, что с этим ангелом шутки плохи и доводить до злости его не стоит. Небесных врагов у него хватало с излишком. Что касается Сэма, то Дин сложил дважды два уже давно, но самому себе (ну правда) признаться было сложно. Это же Сэмми - его младший брат с тоннами полезной информации в голове и самой обаятельной улыбкой во всем мире. И он был влюблен. В него. С ума сойти можно.***
Дверь чужой комнаты открыта нараспашку и Сэм обнаруживается именно там, судорожно копошась в шкафу и не замечая ничего вокруг. Он находит нужное и, уже закрывая дверь и убирая непослушные волосы назад, крупно вздрагивает - неожиданный вопрос Дина звучит словно гром посреди ясного неба. - Ну и когда ты собирался сказать мне, что почти не спишь? Дин стоял рядом, опираясь о дверной косяк, и смотрел серьёзно. - Господи боже, Дин! - Сэм оборачивается и едва сдерживает порыв со всей дури вмазать брату, - Какого черта ты так подкрадываешься? Он злится, ну конечно же, он злится. - Сэмми, ты в зеркало смотрел вообще? Выглядишь так, словно вот-вот помрешь, - он кривится. - Сколько часов за ночь ты спишь? - Дин, я просто устал. Все со мной в порядке. Теперь очередь Дина делать вид, что «вот не держи меня за придурка, Сэмми». - Но в твоём теле ангел, Сэм, ты помнишь? Тот лишь раздраженно щёлкает пальцами: - Да, но, господи, Дин, в чем проблема? В том, что я не сплю? - он вдруг запинается и выглядит до крайности смущенным, - Да я спал, просто в какой-то момент мне начали сниться сны... И, ну... - В них я, верно? - Ты... Что? - взгляд у Сэма такой напуганный. Он делает осторожный шаг назад. - Ты любишь меня, Сэмми, - Дин улыбается ласково и без намека на шутку, - И я знаю это - всегда знал. Сэм тушуется, но Дин не даёт ему времени надумать лишнего: он подходит ближе и обнимает брата крепко - прячет нос в чужой шее и сжимает ладони на пояснице. Мягко целует в плечо - вот так хорошо. У Сэма спина неестественно прямая и он все ещё смущен, чтобы выдать хоть какую-то реакцию, поэтому Дин не даёт ему выбора - лезет руками под рубашку и шепчет тихо: - Я надеюсь, ты расскажешь мне о том, что тебе снилось? - он мажет губами по шее и легко прикусывает кожу, - Я хочу знать все. Сэм выдаёт что-то похожее на удивлённый вздох и этого Дину хватает с головой. Он толкает брата к стене и находит его губы своими: целует, пытаясь показать все свои чувства - вот он, я, смотри - тут уже нечего завоевывать, я уже и так твой, расслабься. Дин проходится языком по нижней губе брата, одновременно крепко сжимая его поясницу, и углубляет поцелуй. От всего этого у Сэма голова кружится. Хо-ро-шо. Дин не спешит действовать быстрее - он целуется так, что у Сэма внутри все горит и плавится. Кажется, сейчас он и умрёт. А Дин всего лишь ласково ведёт ладонями по спине и прикусывает местечко за ухом, чтобы Сэм уже сдался и сказал своему рассудку «прощай». Дин тесно вжимает колено меж чужих бёдер и говорит хрипло: - А знаешь, твой ангел сказал мне, чтобы я решил все сейчас, иначе он уйдет. Сэм не хочет и не может думать, но Дин останавливается и убирает руки, и тогда Сэм все же вынужден открыть глаза, чтобы постараться собрать себя заново. Дин был близко, слишком быстро и глаза его почти горели огнём. Сэм пытается думать: - Стоп, подожди, что? Он уйдёт? - нет, правда, куда он денется? - И ты что, поверил ему? Дин смеётся и тянется к чужим губам: - О, конечно же, нет, - он вжимается очень тесно и Сэм почти стонет на выдохе его имя, - Но я-то все равно пришёл. Ангел просто дал мне, скажем, тонкий намёк. У Сэма сил нет говорить и он просто хочет, чтобы Дин продолжал. Но тот словно специально дразнил и не прикасался - ждал ответа. Любого, но ответа. - Класс! - Сэм не выдерживает и сам тянется вперёд, стягивая футболку с брата, - Нас официально свёл гребаный ангел. Дин смеется и выдыхает хрипло: - А может, лучше стоит сказать ему спасибо?