Мечтатель

      Бейз никогда не видел Чиррута таким счастливым. И будь он проклят, если это не было самым удивительным, что он видел за все эти последние десять лет.       Чиррут был влюблен. Влюблен в эту диковатую, но решительную Джин Эрсо — как бы это половчее сказать? С первого взгляда? Хмм, не очень-то подходит…       Это было так… мило? Да, кажется, подходящее слово. Бейз наблюдал за другом, чьи прикрытые пеленой глаза словно излучали свет, и ему самому хотелось беспричинно улыбаться.       Джин, конечно, не замечала. Эти молодые девчонки такие… слепые? Ах, какая ирония. Впрочем, ожидаемо. Наивно было надеяться, что она оделит своей благосклонностью странного слепого парня.       Хорошо, что Чирруту было на это наплевать. Он грелся в лучах своих чувств, как ранее в своей воображаемой Силе, и, черт побери, Бейзу тоже доставалась немалая толика этого странного нездешнего тепла, которого так не хватало им всем.       Бейз наблюдал также и за Джин. Он, в отличие от друга, замечал, какие взгляды та бросает на нервного капитана Кассиана. Как сам капитан начинает забавно мяться и розоветь, когда она заговаривает с ним. Что ж, влюбленность — штука такая: сами влюбленные замечают ее позже всех остальных. — Я держал ее за руку, Бейз, — говорит с улыбкой Чиррут. — Я держал ее за руку…       Бейзу и хотелось бы проворчать что-нибудь этакое, чтобы спустить недоделанного адепта Силы с его розовых облачков, но он всякий раз благоразумно проглатывал колкости.       Идет война. Кто знает, может эти чувства — последнее, что у них осталось? …Бейз — единственный, кто знал: у Чиррута когда-то была семья. Дети.       По деревне, в которой Бейз нашел своего друга-мечтателя, прошел отряд штурмовиков-огнеметчиков. Что они там искали — кто знает, да и кому это сейчас интересно. Все, кто мог бы задавать справедливые вопросы, сгорели дотла.       Бейз ходил по домам, уже без надежды найти выживших, вдыхал омерзительно вкусный запах сожженных трупов, когда нашел Чиррута на пороге сгоревшего дома. Уже принял его за мертвеца, но что-то все-таки подтолкнуло его проверить — уж не та ли самая Сила?       Чиррут был сильно обожжен, но дышал. Даже бормотал что-то. Видимо, в тот самый день парень и сошел с ума, ведь в обугленном проеме Бейз заметил лежащий на полу черный скелет в лохмотьях, обгоревшие остатки колыбели и снаружи дома почему-то нетронутый огнем игрушечный меч.       Они с другими Хранителями унесли найденного парня. От огня у него сильно пострадало лицо, особенно глаза. И, если с кожи страшные ожоги сошли, почти не оставив следов, то зрение было утрачено безвозвратно.       Бейз боялся, что когда Чиррут выйдет из своего ступора, будет страшно страдать, горевать о семье, или что-то в этом роде. Но парень будто забыл обо всем.       Было ли это его настоящее имя?       И где он научился так ловко махать палкой?       Хранители не спрашивают таких вещей. Вопрос «Как твое имя?» значит лишь — как нам к тебе обращаться. А где, откуда и зачем: все остается далеко позади. У самого Мальбуса за спиной многое, о чем он предпочел бы забыть, да не получается.       После выздоровления Чиррут с радостью присоединился к Хранителям храма джедаев и едва не свел с ума Бейза, со своей «Силой». Мечтатель, что ни говори. И несмотря ни на что, после этого в жизни Бейза Мальбуса появился свет.       Сейчас, похоже, что-то подобное происходит и в жизни самого Чиррута. — Не поверишь, что я нашел здесь, — говорит друг и Бейз готовится не сколько слушать, сколько просто по-человечески радоваться за него. — Я нашел для нее цветы. — О-о, — усмехается Мальбус. — Так у вас все серьезно. — Бейз, — счастье чуть меркнет. Чиррут сумасшедший, а не дурак. Он, вероятно, лучше любого другого понимает бесплодность своих чувств. — Прости, — Бейзу немного стыдно. — Бейз… Скажи, какого цвета у нее глаза? — Хм… — ему немного неловко — он не обратил внимания. — Кажется, зеленые. А может быть, светло-карие. Я не уверен. — Зеленые… Зеленые, Бейз. Я — уверен. — И Чиррут опять как будто излучает сияние.       Бейз Мальбус даже как-то размечтался: что, если и впрямь девчушка однажды обратит внимание на странного мечтателя? Возьмет его за руку, скажет… Ну, скажет что-нибудь там такое глупое и ласковое, что обычно говорят тем ухажерам, чьи чувства наконец оценены по достоинству. Появится надежда… На то, что жизнь продолжается. На то, что любовь дает силу… или Сила дает любовь?       Да что за романтическая чушь?.. …а почему бы и нет. Война осточертела.       И Бейз благодарен девочке уже за то, что перед началом битвы она хлопнула Чиррута по плечу и пожелала удачи. Смущенная улыбка друга была ему наградой. Самой лучшей наградой. Он так не радовался даже тогда, когда подоспела подмога — и появилась надежда, что они смогут остаться в живых.       Чиррут верил в Джин — хотел бы сам Бейз так в нее верить! Но когда слепой друг шел под перекрестным огнем, целый и невредимый, когда дошел до цели: Бейз задумался, а кто в этом мире действительно сумасшедший? Мечтатель, почитатель Ордена, обращенного в пыль — или все остальные?       Только вот оказалось, что чудес не бывает.       Сила любви оказалась недостаточной, чтобы уберечь друга от ударной волны и града пуль. Бейз слышал сказки о джедаях — говорят, те умели обращать вспять даже смертоносные лучи лазеров.       Но Чиррут не был джедаем. Как оказалось — все-таки — не был. И та самая Сила, которой он молился, которую сделал своим знаменем — не защитила его.       Бейз слышал: джедаи не верили в смерть. Они считали ее переходом в ту самую Силу, чем бы она там ни являлась. Считали, что умирая, становятся ее частью, переходят в нее. И под свистом пуль и оглушающим грохотом взрывов, Бейз поверил. Отчаянно поверил, что это так. И пускай Чиррут и не джедай, но он заслужил стать после смерти частью Силы, нет! Сила заслужила его…       Он повторял заезженную, надоевшую молитву, что почти не сходила с уст друга, и отчаянно желал, чтобы Чиррут, растворившись в этом злом, пропахшем кровью и гарью мире, сделал его светлее. Чтобы он стал частью его, Бейза — и подарил ему частичку своего безоговорочного детского доверия вселенной. Чтобы стал частью того букета цветов, что капитан Кассиан когда-нибудь подарит Джин. Пожалуйста, пусть это будет правдой, а не старой сказкой разрушенных стен, — ведь мир от этого станет светлее?       И когда до его собственной смерти остаются считанные секунды, Бейз улыбается. Мечтатель знал, о чем говорил. Пусть никто не воспринимал его всерьез, даже он сам.       «Я един с Силой».       Взрыв.