Фасолька

Густой туман стелился по земле. Казалось, природа замерла в этот предрассветный час, давая насладиться последними минутами сна в тишине и спокойствии. Но в главном доме клана Учиха никто не спал. То там, то тут слышались торопливые шаги и громкий шепот, хлопали створки седзи. Мадара сонно потер глаза и выбрался из-под одеяла. Выглянул на террасу, пробежался босыми ногами по влажным от утренней росы доскам до большой комнаты, аккуратно заглянул в приоткрытые седзи, но, не обнаружив никого внутри, направился дальше. За поворотом он столкнулся с тетушками, которые от неожиданности едва не выронили ворох белых полотенец. — Мадара-кун, не путайся под ногами, не до тебя сейчас, — сварливо проговорила одна из них и торопливо направилась в сторону родительской комнаты. Мадара почувствовал сильное беспокойство: неужели что-то случилось с мамой? Он как можно тише прокрался вслед за женщинами. Возле дверей он увидел отца, который беспокойно мерил шагами пространство, заложив руки за спину. Прятаться не было смысла. — Пришло время появиться на свет твоему брату или сестре, — ответил отец на его немой вопрос. Мадара широко распахнул глаза, сердце в груди забилось быстро-быстро. За дверью раздался громкий детский плач. Отец облегченно выдохнул и сжал его плечо. Через несколько минут выглянула повитуха, приглашая войти. Мадара было направился за отцом, но старуха цепко выловила его за ворот рубахи, не пуская дальше. Мадара обиженно засопел. — Пусть пройдет, — бросил Таджима, одним лишь взглядом пресекая их возню. Повитуха нехотя отпустила Мадару, и он поспешил вглубь комнаты. Первое, что он увидел, — изнеможенное и бесконечно уставшее лицо матери. Она тяжело дышала, на лбу выступила испарина, а под глазами разлилась синева, но, несмотря на это, на губах ее была счастливая улыбка. Завидев Мадару, она жестом подозвала его ближе. Он подошел как можно тише, стараясь не издать ни единого звука, и, кажется, даже перестал дышать. Аккуратно опустился на колени рядом с отцом и заглянул в огромный белый свёрток, что так бережно держала в руках мама. — Это твой младший брат, Мадара, — тихо проговорила она, поправляя край пеленки. — Он похож на фасоль, — прошептал Мадара, завороженно разглядывая сморщенное красное личико младенца. Мама беззвучно рассмеялась, и даже отец улыбнулся, потрепав его по голове. Глубокая складка меж его бровей разгладилась, и он выглядел довольным. — Таджима-сама, какое имя вы дадите своему пятому сыну? — подала голос старая повитуха. — Изуна, — перебил Мадара, невесомо касаясь крошечных пальчиков, сжатых в кулак, а потом испугано замер, осознав, что натворил. Отец бросил на него тяжелый взгляд, но смягчился, стоило подрагивающей руке матери коснуться его плеча. — Учиха Изуна, — произнёс он, будто пробуя имя на вкус, затем кивнул и вышел из комнаты. — Красивое имя, — мама ласково погладила Мадару по щеке. — Хочешь подержать его? Мадара с благоговением принял сверток из ее рук. Маленький брат был тяжелым и плотным. Глаза его были зажмурены, а курносый нос смешно подрагивал при дыхании. Мадаре еще никогда не доводилось держать настолько крошечных детей. Ему казалось, что сейчас в его руках настоящее сокровище. Изуна зашевелился и сладко причмокнул. Мадара восторженно вздохнул. — Мадара-кун, вашей матушке нужен отдых, — вмешалась повитуха, одаривая его очередным недовольным взглядом. Мадара поцеловал маму в щеку, а затем склонился над младенцем и прошептал: — Обещаю быть самым лучшим старшим братом и защищать тебя во что бы то ни стало, фасолька-Изуна. Первые лучи восходящего солнца озарили террасу, стирая все переживания и тревогу. В саду запели птицы, спеша поделиться со всеми радостной новостью. Мадара огляделся и широко улыбнулся. Его душа пела вместе с ними. Он был абсолютно счастлив.