Смог, или туда и обратно

Семь лет назад, когда на экраны вышел фильм «Хоббит: Нежданное путешествие», Витя Трубаков, студент третьего курса театрального факультета, так вдохновился картиной Питера Джексона, что предложил режиссеру-педагогу Антону Сергеевичу Зуеву сделать несколько этюдов по мотивам книг Джона Толкина. Роль дракона Смога досталась двум сокурсникам Вити: «головой» назначили Федю Земских, крепкого блондина с басовитым голосом, а «телом» — Жорика Геворкяна, смуглого красавца, в прошлом — спортсмена-тяжелоатлета. Для создания впечатляющего костюма привлекли студентов из соседнего худучилища, декораторов и даже Олега Павловича, бутафора из областного драмтеатра. На репетициях Жорик по большей части отдыхал, наблюдая за товарищем, который от волнения то забывал текст, то вставал не там, где нужно, доводя Антона Сергеевича до исступленного бешенства. Первый прогон в костюмах прошел вполне удачно, с незначительными замечаниями и поправками. Жорик героически помахивал длинным драконьим хвостом, по команде режиссера складывал и расправлял крылья, а Федя, неплохо вжившись в роль, громогласно басил: — Я — огонь! Я — смерть! И все же этого оказалось недостаточно. Поцокав языком, Антон Сергеевич вынес неутешительный вердикт: — Не впечатляет. Вот если бы Смог нависал над хоббитом... Кстати, а позовите кто-нибудь Ивана Петровича... Иван Петрович, главный машинист сцены, выслушав предложения режиссера, уверенно кивнул: — Если надо, значит полетят. Организуем. Балки у нас крепкие, лебедка имеется. Предполетный инструктаж я им обеспечу. С тем и ушел. В студенческой труппе царило небывалое оживление и только Жорик внезапно помрачнел. Он боялся высоты, но еще больше страшился в этом признаться. Что парни подумают? Да и перед сокурсницами стыдно. Рослый атлет, косая сажень в плечах, литые мускулы — и на тебе, какой-то подвесной качели испугался. Махнув рукой, Жорик решил, что выдержит это внезапное испытание, зажмурится, покрепче возьмется за Федькин ремень, короче — не пропадет. Свое обещание Иван Петрович помнил, однако персонал монтировочного цеха собирать полетное драконье устройство не спешил — и без того дел было навалом. Рабочие подготовили и проверили электроподъемник вечером, накануне генеральной репетиции. Машинист отчитался Зуеву о полной готовности, и тот со спокойной совестью пригласил коллег на просмотр этюдов. В двенадцать часов дня преподаватели и не задействованные в постановке любопытные студенты расселись в небольшом уютном зале, а в полутьме закулисья тряслась, роняя мятый листок с репликами, Анечка Бурцева, которой досталась роль Золотинки. Ее партнер Ваня Ершов, он же — Том Бомбадил, напялив фетровую шляпу и костюм, куда-то исчез. А дело было вот в чем... Маявшийся сомнениями Жорик принес в мужскую гримерку бутылку армянского коньяка, и тотчас нашлось с десяток желающих пригубить для храбрости. — Все путем, парни! Погнали! — бодро заявил Витя «Бильбо» Трубаков. Когда дошла очередь до сцены с драконом, он великолепно изображал страх, подкрадываясь к Феде и Жорику. — Я убиваю, когда захочу, никто не дерзает сопротивляться! — злорадно вещал Земских. — Всех воинов прошлого я уничтожил, а нынче такие не рождаются! Тогда я ещё был молод и слаб, теперь я стар и могуч, могуч! Он попятился, толкая Жорика на деревянную площадку, и техник включил подъемник. Задрапированная платформа медленно поехала вверх. Федя без запинки продолжил монолог: — Моя броня вдесятеро крепче щитов, мои зубы — мечи, когти — копья... Жо... Истерично позвал напарника Земских, ощущая, что теряет равновесие и почти падает назад. — ...па отвалилась! — громко и ехидно подсказал кто-то из старшекурсников с последнего ряда. — Жорик! — свистящим шепотом процедил Федя. — Ты как? Атлет стоял на коленях, судорожно вцепившись в поясной ремень партнера, и не мог ни шевелиться, ни говорить. — Мое дыхание — смерть! — с отчаянием бросил в зал Федя, корячась и пытаясь поднять Жору, пока не на шутку взволнованный Витя отвлекал на себя внимание. — Я слыхал, — сдавленным голосом пискнул Трубаков, — что драконы мягче снизу, а именно в области... в области... — Жопы! — охотно подсказал тот же старшекурсник, и в зале раздались смешки. — ...груди! — не дал сбить себя с толку Витя. — Но у особы, столь основательно защищенной, всё, конечно, продумано. — Твои сведения устарели! — выкрикнул по тексту Федя, намертво вцепившись в Жорика, потому что от их неуклюжих трепыханий платформа начала раскачиваться. Не дождавшись реплики про железную чешую, Витя обреченно продолжил по сценарию: — Я мог бы сам об этом догадаться. Поистине не найдётся равного Смогу Непроницаемому... Платформа качалась, а бледный, как мел, Жорик матерился сквозь стиснутые зубы: — Хоббит, да? Туда и обратно, да? Федя, слышишь, я туда не хочу, я хочу обратно! — Потрясающе! Восхитительно! Безупречно! Ослепительно! — в такт движениям платформы повторял Витя заученный текст. — Шоу, что надо! — согласился с ним старшекурсник из зала. То ли морская болезнь дала о себе знать, то ли выпитый натощак армянский коньяк, но у Феди скрутило живот. — Ну, не буду дольше задерживать Ваше Великолепие... — пробормотал Витя. — Иди! — простонал Земских, перебивая сокурсника. — ...и лишать вас столь необходимого отдыха... — не понял его Трубаков. — Вали отсюда! — Пони не так-то легко ловятся... — И хрен с ними! — не выдержал Федя, ощущая, как горлу подступила тошнота. Он зажал рот ладонями, но спазмы в желудке набирали силу. — Давайте по тексту! — возмутился Антон Сергеевич. — Хорошо. Извините, — буркнул Витек. — Пони не так-то легко ловятся... И взломщики тоже. Краем глаза увидев, как голова «дракона» начала исторгать из себя фонтан отнюдь не заявленного по сценарию пламени, Трубаков в последний миг успел отскочить в сторону. Услышав про взломщика, техник машинально включил спрятанные в платформе светодиоды для имитации огня, который залил густым пурпуром обалдевшее лицо Вити. Он стоял с широко открытым ртом и не моргал. — Как играют, Антон Сергеич! Как играют! — бурно зааплодировал старшекурсник. — И спецэффекты... оригинальные! Зуев поднялся в полный рост, гаркнув так, что со стен посыпалась штукатурка: — Все вон! Шоу отменяется! Говорят, он лютовал больше часа. Досталось даже Бомбадилу с Золотинкой, а Толкин оказался под строжайшим запретом. Больше ни пьес, ни этюдов по нему студенты не ставили... Красивый драконий костюм пылится где-то в запасниках, но вспоминают про него частенько, пересказывая эту историю во время шумных актерских посиделок.