тетиву ты мне сплети

из косы семь прядей, дева, дай мне – ой, режь, да не гляди, тетиву ты мне сплети! мельница – шаман

фэн синь никогда не праздновал свой день рождения: не видел в этом смысла ещё с юных лет, а спустя восемьсот – и подавно. особенно этого не хотелось в этом году. они только недавно закончили восстанавливать небесную столицу. собиратель цветов под кровавым дождём, как и обещал, вернулся к его высочеству. их трогать уж точно не хотелось. каково же было его удивление, когда, зайдя в свой заново отстроенный дворец, он обнаружил на своём столе лук. цвета воронова крыла с тончайшим золотым узором по всей поверхности, он завораживал своей красотой. но самым необычным был вовсе не корпус, а тетива. фэн синь впервые видел такую. сначала она показалась чёрной, но, стоило попасть на неё солнечному лучу, и вот она отливает чистейшим серебром. «наверняка от его высочества с собирателем. надо будет не забыть поблагодарить». *** – лук? но мы ничего не дарили, фэн синь. – то есть как? хочешь сказать, что это не от вас? – не от нас. могу я на него посмотреть? фэн синь слегка заторможенным движением передал лук се ляню. он был уверен, что его подарили эти двое, а теперь ему говорят, что никаких подарков от них не было. и от кого он тогда? – и от кого он тогда? – тут же озвучил свою мысль фэн синь. – от кого он, я не скажу, но не могу не отметить искусность работы. это не просто лук, – собиратель говорил абсолютно равнодушным голосом, но во взгляде единственного глаза читалось любопытство. – саньлан? – что в нём такого необычного? – а сам не видишь? тетива. – это-то я заметил. и что это за тетива? – ещё бы ты понял это сам, – хуа чэн закатил единственный глаз, – в давние времена юные девы дарили такие луки тем, кого любили, когда их воины шли в бой. считалось, что такое оружие будет беречь в бою не хуже божественной ауры. чтобы изготовить его, девы вырывали семь прядей из своих волос и плели из них тетиву, проговаривая заклинание. какое именно, не спрашивай, я понятия не имею. фэн синю казалось, что вся небесная столица разом рухнула ему голову. тем, кого любили? и кто-то подарил его фэн синю? что за бред? – саньлан, ты уверен, что ничего не перепутал? – абсолютно. – и кто мог мне такое подарить? учитывая тот факт, что из всех ныне живущих, когда у меня день рождения, знаете только вы, я и... ох, твою ж мать... *** он шёл сюда с твёрдым намерением снести дверь, если не весь дворец этого несчастного говнюка, и орать матом, но с каждым шагом фэн синь чувствовал, что уверенность покидаем его тело. капля за каплей, песчинка за песчинкой. сгорает быстрее курительной палочки в его храмах. и вот он уже несколько минут стоит под дверью, всё не решаясь открыть её. ну или хотя бы постучать. он был на таком взводе после разговора с се лянем и хуа чэном, что и не задумывался о том, а что он, собственно, скажет. нужно бы собрать все свои чувства и мысли, чтобы выдать хоть что-то более менее адекватное – и в какой момент он стал таким рассудительным? всю жизнь действовал по наитию, легко шёл на поводу у чувств, а тут... – что ты здесь делаешь? голос, тихий и промозглый, как зимняя ночь в глухом лесу, кажется, оглушает. фэн синь резко разворачивается и сразу находит чужие глаза своими. в них – тьма той самой ночи. густая и такая же холодная. а ещё, – может, фэн синю кажется, может, он вовсе сошел с ума, но – он видит в этих глазах свет тысяч и тысяч небесных драгоценных камней. и почему он раньше не замечал, что у му цина такие красивые глаза? и прямо сейчас в них явственно читается раздражение. кажется, поэтому он и не замечал. – зашёл сказать спасибо. – мне? – нет, генералу мингуану. вот, решил проверить, не зашёл ли он к тебе в гости. му цин раздражённо закатывает глаза, и начинает идти на встречу. – всё сказал? а теперь дай пройти. он отодвигает фэн синя с дороги и направляется в свой дворец. о, небеса, за что фэн синю это? – а ну стоять! – он догоняет му цина, и, кажется, разбегается слишком сильно. му цин резко разворачивается, собираясь, очевидно, защищаться от кулаков, но чего он не ожидает, так этого того, что его тараном собьют с ног. они вваливаются в его дворец какой-то бесформенной кучей, путаясь руками-ногами-что-это-вообще. му цин не успевает сгруппироваться, отчего из него дух выбивает сначала ударом спины о пол, а потом ещё и чужой тушкой сверху. – блять! слезь с меня, – он пытается спихнуть фэн синя к чертовой матери, но тот цепляется аки репей за подол длинных одежд – не отдерёшь, – какого хрена, фэн синь? живо проваливай! – да не ори ты! я вообще-то поговорить пришёл, а ты сразу взбесился! – поговорил? а теперь вон. – о, небеса, что ж ты за наказание. можешь уделить мне хотя бы десять минут своего драгоценного времени? – у тебя семь. время пошло. фэн синь делает глубокий вдох, пытаясь собрать мысли в стройный ряд, но выходит, откровенно говоря, хреново. потому что в голове каша, и тело в его руках делу совсем не помогает. он смотрит на бледное лицо с острыми чертами, на волосы какого-то непонятного цвета, мягкие и шелковистые. цвета тетивы его нового лука. он опирается предплечьем левой руки о пол, а правой рукой аккуратно берёт прядь волос му цина и начинает перебирать. рискует за такое без рук остаться, на самом деле, но му цин лишь смотрит, сощурив глаза, и больше не пытается сбежать. у фэн синя шесть с половиной минут. – у тебя такие красивые волосы, знаешь? я ни у кого больше таких не видел. в кого ты такой? – что он вообще несёт? времени итак в обрез, а он тут разглагольствует ещё, – я пришёл сказать спасибо. за подарок. он очень красивый, правда. мне нравится. спасибо тебе. он рассчитывал на то, что говорить сегодня будет только он сам, а му цин будет показательно его игнорировать – как обычно, в общем-то, потому для него становится неожиданность, что му цин подаёт голос. – не за что. рад... рад, что тебе понравилось, – в какой-то момент голос его подводит, и му цину приходится откашляться, прежде чем продолжить. на его щеках проступает лёгкий румянец. фэн синь и подумать не мог, что этот человек может быть таким. сколько они знакомы, фэн синь видел в нём лишь высокомерие и безразличие. даже в самых сложных ситуациях, когда, казалось бы, невозможно оставаться спокойным, му цину это удавалось. для фэн синя всегда было загадкой, как он это делает. он думал, что му цина невозможно ничем задеть, что задевать в нём просто нечего, но в последнее время он всё сильнее осознаёт, насколько был неправ. ошибаться ещё никогда не было так приятно. а ещё фэн синь думает, что сейчас самое время что-то изменить. кажется, что именно сейчас тот самый момент, когда можно сменить курс с вечной вражды на что-то... другое. что-то, что принёс куда больше. – я знаю про тетиву, – стоило этим словам слететь с его губ, как тело под ним тут же превратилось в камень, а от смущенного выражения лица не осталось и следа. – что... – и мне это безумно льстит. я и подумать не мог, что когда-нибудь удостоюсь подобного дара. в голове до сих пор не укладывается. и, знаешь, я рад, что это именно ты, а не кто-то ещё. и я хотел бы выразить все свои чувства как-то иначе, ведь красноречие не моя сильная сторона, тебе ли не знать. но я хотя бы попробую. я знаю тебя уже восемьсот лет, по крайней мере, я думал, что знаю, но, как оказалось, не знаю я нихрена. и мне правда очень и очень жаль, что так вышло. и... может... ещё не поздно всё исправить? ну, то есть... мы могли бы... – пфф!.. – а? – фэн синь переводит взгляд на му цина и понимает, что тот еле сдерживается, чтобы не засмеяться, – чего? ты какого хрена? му цин не выдерживает и начинает смеяться в голос. звонко и пронзительно. он пытается закрыть лицо руками, но фэн синь не позволяет ему, перехватывая запястья. он ни за что не упустит и секунды подобного. му цин смеётся – вот так диво. кажется, ещё немного, и он просто расплачется. – та какого черта ты смеёшься? му цин! – ох... аахахха... ох, небо, красноречие точно не твоё. хватит, иначе я умру прямо здесь. я тебя понял. и... я не против. – то есть... – то есть, я бы тоже хотел попытаться исправить всё то, что мы ломали эти восемьсот лет. давай попробуем. фэн синь резко выдыхает и опускает голову куда му цину в ключицы. силы враз покинули его, и теперь он не уверен, что сможет дойди до выхода из дворца му цина, не то, что дойти до своего. – му цин? – м? – можно мы ещё немного вот так полежим? – можно. что ж, кажется, начало положено.