Трип

— Я не могу больше смотреть на тебя такого. Мы все тут загибаемся, и жизнь пролетает перед глазами быстро, но… Не делай ее еще короче!       Фарлан хлопает своими коровьими ресницами, пытается заглянуть в глаза, наверное, надеясь увидеть в них хоть какие-то остатки здравого смысла, но Леви даже головы повернуть не хочет. Он знает, что ничего подобного лучший и единственный друг в них не найдет. Все, что было правильным, логичным, построенным с таким трудом — весь маленький мир давно уже крошился, как старый дом из трухлявого прогнившего дерева. — Хватит ездить мне по ушам.       Наверное, он гаркнул бы на Фарлана, но на это уже не было ни сил, ни желания. Вот уже вторую неделю он прикован к кровати, и при каждой попытке встать ноги сразу подкашиваются и дрожат так, что после пары шагов он всегда падает на пол, ударяясь об него острыми коленками. Черч этого ни разу не видел, но Леви уверен — он знает, что все очень хуево. Хотя о чем тут говорить — и без того темные круги под глазами Аккермана из-за вечного недосыпания стали еще более заметными с тех самых пор, как он впервые попробовал эту дрянь. С того самого дня, как его накрыло незримой для других пеленой, и он увидел эти глаза, услышал этот голос… — Как тебя зовут?       Приятный баритон, который словно переливался в ушах, но не звучал до тошноты сладко, ласкал слух. Леви никогда ни у кого не слышал такого голоса. Но сразу понял — так говорит настоящий мужчина. Уверенный в себе, в каждом своем слове и действии, не привыкший уступать.       Он сначала услышал, а потом увидел. И когда столкнулся взглядом с этими удивительными глазами, убедился в своем предположении.       Глаза цвета неба. Такие же глубокие и прекрасные. И Леви знал это наверняка, ведь ему, в отличие от многих жителей Подземного Города, удалось выбраться на поверхность. Пусть на короткое время, но все же…       Он не мог ничего сказать. Ему хотелось просто смотреть. Зафиксировать в памяти каждую черточку лица незнакомца. Чтобы она никогда не стерлась из воспоминаний. Сколько времени прошло? — Какая разница? В этом состоянии, в этой пелене время не имело никакого значения… — Как твое имя? — не дождавшись ответа, незнакомый высоченный блондин опустился на одно колено перед ним, как рыцарь перед королем, и Леви почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов, а потом бешено застучало в ушах. Как его зовут? — на минуту он и сам забыл. — Леви…       В сравнении с приятным баритоном собственный голос кажется Аккерману мерзким. Хотя он и знал, что на самом деле это не так. — Леви… — блондин кивнул, повторяя, будто с чем-то соглашаясь, пробуя чужое имя, растирая его языком по внутренней стороне щек. — Хорошо звучит.       Леви хотел выплюнуть в ответ что-то саркастическое, привычно зыркнуть из-под нахмуренных бровей, как не раз это делал с теми, кто его раздражал, но не смог. Увидев на губах незнакомца теплую улыбку, он проглотил все, что собирался сказать. И опять утонул в омуте лазурно-голубых глаз. — Меня зовут Эрвин Смит.       Хорошее имя. А фамилия идиотская. Простая и сухая. Во всяком случае, так Аккерману показалось в тот миг. — Я никуда не пойду, сказал же!       Фарлан сжал кулаки почти до побеления, и выглядел таким рассерженным, каким друг не видел его никогда раньше. — Я не тупой и не слепой, и вижу, что ты уже близок к тому, чтобы загнуться! — голос Черча стал визгливым, противным, и Леви невольно провел в мыслях параллель между ним и Эрвином Смитом. — Ты сам видишь, что скатился уже ниже некуда! Сколько раз тебе придется очухаться в луже собственной блевотины и слюней? Сколько раз я еще это увижу? Сколько раз мне тебя вытаскивать? — Так не вытаскивай, — безразлично резко перебил Леви. — Ты ебанулся?! — Черч чуть ли не перешел на ультразвук, и Аккерман поморщился. Его друг умеет ругаться? — Это что-то новенькое. — Хочешь сдохнуть?! — ПРОСТО ПРИНЕСИ МНЕ ЭТУ ХУЙНЮ!       Он сам не понял, откуда взялась сила, чтобы с такой скоростью сесть на постели. Глаза Леви стали совершенно круглыми, дыхание сбилось, во рту пересохло, и, кажется, воздуха в полутемной комнате стало так катастрофически мало. Все тело чешется, так сильно зудит, что хочется расцарапать кожу до крови. Но что это? Он не грязный, он тщательно моется, у него нет вшей, он… — Просто… принеси…       Усталый вздох вырвался из узкой груди. Леви мешком рухнул обратно на подушку и прикрыл глаза. — Быстрее. Мне нужно… Нужно… К Нему… — К кому? — теперь Фарлан почти шепчет, и хоть Аккерман не видит его сейчас, он уверен, что того душат слезы. — К кому ты так рвешься?.. — К Эрвину… Смиту… — Что?       Леви медленно открыл глаза и уставился в темный потолок. — Он ждет меня…       Тишина. Такая долгая и давящая. — Леви…       Фарлан попытался проглотить комок в горле, но получилось плохо, и показалось, что он стал только больше. — Он не может ждать тебя, Леви…       Аккерман медленно скосил глаза на стоящего у дверей друга, но не озвучил вслух вопроса. Этого и не потребовалось. — Эрвин Смит мертв.       Что за чушь? — Ты сам убил его, Леви. Как велел Лобов… — Он сказал, что я убил тебя… — Тебе это так важно? — Но я… Ты ненавидишь меня за это? — Нет. Я знал, что так будет. — Тогда почему?! Почему ты не остановил меня?! — Потому что он — это не я. Тот Эрвин Смит другой. У меня только его внешность.       О чем он говорит? Как это может быть? — Ты сам выдумал меня, Леви.       Какого хрена он так по-доброму улыбается?! — И сам полюбил…