Наказание

            —Карай! — произнесенная фраза мастером клана Фут звонким скрежетом отразилась не только ото всех уголков комнаты, но казалось, от всех концов дома. Стоящие за дверью служанки даже вздрогнули от неожиданной ярости своего хозяина, и пугливыми глазами уставились на дверь кабинета. Саки почти никогда не кричал, но хоть небольшое повышение голоса всегда пугало до чёртиков больше самого крика. Его чёрное шёлковое кимоно сильно развивалась от сильного порыва ветра из окна. Позади мощного тела мастера скрывалась маленькая фигурка юной девушки, все тело которой было покрыто в чёрное облачение. Девушка дрожала как осиновый лист, и сама не понимала от чего больше: от страха перед наказанием или от осеннего холода за окном.       —Ты меня разочаровываешь с каждым разом всё больше! — казалось, что божественный сосуд терпения—которого никогда не было— наконец-то заполнился до краев и проливал из себя ту мерзкую чёрную жидкость, которая отравила бы душу каждому человеку хоть одной каплей.       —У тебя была возможность уничтожить черепах, но ты этого не сделала!       —Отец, — Карай все же решилась подать голос, —это неправда. Я бы никогда в жизни не ослушалась тебя, ты же знаешь…       — Молчать! Я не давал права оправдываться! Как ты смеешь мне врать, что у тебя не получилось убить черепах!       —Но ведь ты сам упустил их однажды.       —Довольно! —Шреддер от злости смахнул все что находилось на столе. Как гром среди ясного неба его слова разразились по всему дому. Его ор скорее напоминал рык медведя или льва, готового к атаке. Испугавшись, одна из служанок невольно вскрикнула. Вторая тотчас поспешила своей напарнице закрыть рот и они вдвоем устремились прочь в подвал дома, где находилась прачечная, дабы не встретиться сегодня с господином с глазу на глаз и вообще желательно не пересекаться с ним до конца недели без особых причин. От страха зрачки Карай увеличились если не в два, то в 1,5 раза точно. Страх каким-то образом проник сначала в глотку, из-за чего стало плохо дышать и глотать, а после переместился тяжким комом из сердца в пятки. Она начала чувствовать, как её кожа начинала наливаться кровью как у её собеседника напротив. Только у неё от страха и неловкости, а вот у Саки от ярости.       —Ты сейчас же отправишься в свою комнату и не будешь выходить из неё, пока я тебе не разрешу, поняла?! Тебя будет ждать наказание, которого ты боишься больше всего на свете. А теперь, пошла вооон!!! После этих слов Карай выскочила из кабинета, забыв при этом произнести что-то на подобии «да, отец», но не забыв громко хлопнуть массивной темно-коричневой дверью с золотыми кольцами во рту драконов вместо ручек. Все стихло. Весь дом окутала нездоровая, злобная тишина с черной аурой. Все в доме, включая мышей и тараканов, приняли немое единогласное решение не издавать ни единого звука, по крайней мере до вечера. На первом этаже оставались только охранники, которые были обязаны донести пост до самой полуночи. Холодный ветер сдувал с лица и тела Ороку Саки весь жар. Ниндзя повернул голову направо, после того, как несколько капель воды упали на его чистый, теперь уже не такой горячий, лоб. Начался дождь.Сразу после его криков голубое небо затянулось плотными тёмно-серыми тучами, перекрыв солнце. Порыв ветра усилился и привел за собой порцию осенних мокрых прелестей. Ему показалось, что даже сама природа намекала «остыть». Поначалу его вновь настигла ярость, что даже сама природа против него, однако после он решил ей не противиться. Закрыв окно, он заложил руки за спину и наблюдал за происходящим во дворе. «Эти черепахи испортили мне всю жизнь"—теперь уже холодной головой рассуждал глава Фут. «Черепахи и их проклятый Сплинтер. Они испортили жизнь не только мне.» Он повернулся и достал с пола папку, которая упала со стола при его нелепом разговоре с дочкой. Оттуда он достал маленькую фотографию 5×4, на которой был запечатлен момент 2-х летней давности. Рядом с цветущей сакурой, которая росла в его загородном особняке вблизи Токио, стояла милая Карай. Да, именно милая. Там, около дерева, Карай была ещё с длинными чёрными волосами с прямой чёлкой. Без макияжа и металлических украшений на лице. Чуть наклонив голову, она стояла и улыбалась, не раскрывая рта. Она стеснялась своих немного кривоватых зубов из-за национальной особенности. Из правого внутреннего кармана кимоно Саки достал такую же по размерам фотографию, такой же по силе любимой ему женщины.       —Шен, —вырвалось у мужчины протяжно и болезненно из груди, —ты тоже пострадала…Вы так похожи с ней. Эти слова болезненно прошлись по воспоминаниям: он вспомнил ту роковую ночь, в которой потерял свою дорогую Шен, вспомнил, как из выйдя из горящего дома, услышал грустный плачь милой Карай. Конечно, можно было добавить и обоженное лицо, но это было единственным, что удалось восстановить, хотя бы частично. Золотые руки и гениальный ум врачей смогли из половины обожженного куска кожи на лице сотворить по-новому и предать хотя бы приблизительно первичный облик лица. Правда, левый глаз так и не удалось сделать зрячим. Им он видел лишь очертания. Закрыв видящий глаз рукой, он устремил взгляд свой вдаль, дабы увидеть хоть что-нибудь. За время, что он провел в раздумьях около окна, успело стемнеть, но дождь только усилился. Тяжёлые капли падали на окно и расплывались в длинные кляксы. В самой дали, немощный глаз распознал сверкнувшую молнию.       —Вновь гроза. Как в ту ночь

***

Дверь в детскую со звоном открылась и с резким хлопком закрылась в одночасье. Карай, словно ураган залетев в холодную комнату, ткнула свою зареванную моську в мягкую подушку, так и не убранную за целый день после ночного сна, и начала громко плакать. Вцепившись длинными пальцами с коротким маникюром, она разрывала своими криками злосчастную подушку на части.       —Как он мне надоел! Как мне всё надоело! — вырвалось из наполненного слезами рта девушки. Она не понимала, почему именно ЭТО наказание он решил применять именно на ней, на своей дочери. Она не могла простить его ещё за прошлое наказание. Она была уверена, что это именно ТО наказание, которые было раньше, полгода назад, ещё в Японии.       —Это всё ты! Это ты виноват, что я такой стала! —сквозь марш воплей и слёз иногда из губ Карай проскальзывали полупонятные, но при этом связанные между собой слова.       —Я не виновата! Я ни в чём не была виновата! Через минут 20 истерика девушки прекратились. Она лежала с пустотой в голове и во всем теле. Ей казалось, будто она с самого утра и до сего момента провела в окружении изнурительных тренировок. Вкус слёз остался и высох, оставив после себя белые трещинки на губах. Лицо начало чесаться от засохших проклятых слёз.       —Нужно умыться, — пробормотала себе под нос куноичи.—А то этот идиот опять орать начнёт. Карай резко встала с кровати, дабы как можно скорее смыть с себя этот мокрый позор ниндзя с себя. Это оказалось ошибкой: голова начала кружится, и «самолётики» приземлили Карай снова на кровать. Полежав ещё несколько минут, Карай аккуратно встала на кровати, а затем и на пол. Ноги сами волочили на себе тело опустошенной от плача девушки. Всё-таки, истерики отнимают очень много энергии. Ватные ноги девушки перенесли её в ванную комнату. Там она нелепыми быстрыми движениями сняла с себя одежду, полезла в душ, настроила воду до чуть более дождевой и начала смывать с себя весь мусор сегодняшнего дня. Правда, большую часть времени она просто стояла под душем, прокручивая у себя в голове весь сегодняшний день, да и неделю в целом. Переодевшись в летнюю шёлковую пижаму, Карай принялась убирать все остатки макияжа. В зеркале отражалась чистенькое маленькое личико куноичи, без единого пятнышка, без родинок, с растекшейся дорожкой от глаз до щек из черной туши. Вытерла все мицеляркой и принялась рассматривать лицо. Янтарно-карие глаза были мутными, а склера вся покраснела из-за слёз. Протерев лицо холодной водой (ей показалось, что это поможет снять усталость), она направилась в сторону своей кровати. Надо понимать, что ванная комната у каждого члена семьи этого дома находилась прямо в спальне. Карай оставалась пройти с двери ванной до кровати каких-то 5 метров. Однако у нее не получилось дойти нормально: сделав голой пяткой шаг, в глазах потемнело, а ноги подкосились. Она поняла, что вот-вот отключиться, и поэтому быстрым рывком преодолев препятствия из нескольких метров упала навзничь на мягкую кровать. Отключилось не только зрение, но и разум, и сознание Карай перенеслось в царство Морфея.

***

Неизвестно сколько прошло времени: час, два, три—это было неважно. За то время, пока Карай спала, а Саки находился в глубоких раздумьях, успело стемнеть. Черные тучи затянули собой все небо, да так, что даже полной луны не было видно. Повсюду был сплошной мрак, и только свет от уличного фонаря и расположенных в саду фонарей освещали ночь. Саки пришел в комнату к Карай уже заполночь. А она все продолжала спать: через час после душа она проснулась и укрыла себя одеялом, и принялась спать дальше. Он вошёл в ее комнату и остановился в центре: так он хотел проверить, спит она или нет. Он был уверен, что она не посмеет не повернуться в его сторону. Шредер услышал только нежное сопение своей маленькой девочки и принялся подходить к её постели. С осторожностью и бесшумностью ниндзя он присел на ее ложе и принялся гладить волосы. По правде говоря, ему очень не нравился теперешний имидж его преемницы: он ненавидел её покрашенные волосы и кучу металла в ушах. Ему никогда не нравился такой бунтарский имидж женщин. Без крашеных волос, татуировок, пирсинга, яркого маникюра. Все естественно. Покладистая, нежная, которая всегда следует за своим мужчиной и слушает только его. Вот тот идеал женщин, который он предпочитал. Что нельзя было отнести к Карай последние года два. Поглаживая её чёрную верхушку волос, он вспоминал свои раздумья за вечер. «Должно быть, она поминялась после того случая, как он совратил её. Пару дней после она не выходила из комнаты, а после начала со всеми огрызаться, кроме него. С Саки она просто избегала общения. А после начала сама красить волосы в разные цвета, затем ходить в салоны, пробивать уши и так далее.» Его прекрасные ангел превратился в Минерву. Карай начала тяжело дышать. «Сейчас проснётся"—подумал про себя Саки. Через пару мгновений Карай открыла мутный правый глаз (она спала на животе чуть наклонив голову влево) и уставилась на ниндзя. Она заметила, что глава клана успел сменить традиционный черный наряд на свежую белую европейскую рубашку и синие штаны.       — Доброе утро, — глухим басом, стараясь говорить потише произнес Саки. — Выспалась? Но ответа не последовало. Вместо слов Карай просто чуть кивнула. На лице Ороку начала вырисовываться ухмылка. С волос он перекинул руку на ее щеки. Куноичи продолжала не отрываясь смотреть ему в глаза. Она боялась, что как только отведет взгляд, потеряет бдительность, он накинется на неё. Теперь, когда его толстые пальцы перекинулись на ее щёки, она смогла услышать запах мужского геля для душа с ментолом и запах духов, которые она ему когда подарила на праздник. Присутствие геля на его теле ей было понятно, только зачем понадобились ещё и духи, осталось загадкой. Неужели он вспомнил, что ей так нравился этот аромат? Априори, Саки никогда не заботился о чьих-то предпочтениях и хотелках. Его волновали только свои потребности, независимо от других. Пока она думала над этим, Шреддер уже успел перевернуть её с живота на спину, залезть сверху на нее и сесть, но только на пару секунд, пока тот резким движением снимал с себя рубашку. Ему постоянно было жарко во время процесса, поэтому они даже не зарывались под одеяло. Карай, которая и так не хотела спать со своим отцом и делала это насильственными методами, потихоньку начала покрываться красным наливом, ведь для неё видеть голое тело другого человека было верхом стыда. Это пока с непривычки. Саки решил, что после 18-летия дорогой ему Карай он будет регулярно посещать её спальню для удовлетворения своей похоти. Закравшись к куноичи под одеяло, Саки принялся жадно обуздывать свой голод, оставляя обильно смоченную слюной дорожку из поцелуев. Его пальцы быстрыми движениями залезли девушке под топик, от чего она издала писк, скорее от неожиданности, чем от удовольствия. Процесс уже начался: он плотно прижался к ней, ласкал шею и грудь. Он довольно быстро перешёл пальцами от груди до живота, а затем и до лона. Одна из рук все же продолжала ласкать грудь, пальцами теребя тёмно-коричневые маленькие соски Карай поняла, что избежать наказания ей уже не удастся, и поэтому на крайняк оставался только компромисс. Она попыталась как можно нежнее сцепить своими двумя руками руку, пытавшуюся как можно скорее добраться до самого сокровенного.       —М-может быть, договоримся, — чуть приоткрыв рот, она положила его указательный палец на кончик своих губ.—Ведь можно…       —Нет! —Саки разозлился и перевернул куноичи со спины обратно животом вниз, поставил на четвереньки, слегка раздвинув ноги своими. Нежности кончились. Она поняла, что разозлила его. Ей так надоедало, что он вспыхивает порой, как спичка, на ровном месте. Откуда ей знать, что ему нравится? Она хотела повернуть голову, дабы увидеть все происходящее. Краем глаза успела заметить, как синие штаны в области паха прибавили нехило объёма. Шортов уже не было: они каким-то образ уже валялись на полу. Саки засунул один из пальцев Карай в киску, проверить, насколько она готова. Он почувствовал, как палец влез в неё словно в масло, настолько было мокро. «Молодец, — пронеслось у ниндзя в голове.» Когда он высунул палец, то последний был полностью покрыт слизью. Он довольно гыркгул и вытер о свои штаны палец. Он принялся довольно снимать штаны. Взор Карай устремился на налитую кровью головку, а затем и на толстый возбужденный ствол, с выпирающей веной с левой стороны. Она знала, что у нее не получится противиться самому Шредеру, поняла ещё с первого раза. Единственное, что оставалось— расслабиться, утонуть в омуте несбывшихся наслаждений. Саки чуть наклонил тело куноичи, так, чтобы задницах находилась чуть сверху, а голова почти прилегала к кровати. Она почувствовала, как головка уже трётся об её половые губы, изредка поглаживая жёсткие волосы на лодке. «Сейчас войдёт, —пронеслось у Карай в голове.—Надо расслабиться». Она чуть больше наклонилась к подушке и побольше раздвинула ноги. Грубым движением Саки полностью вошёл в лоно своей подопечной, отчего та инстинктивно выгнула спину как испуганная кошка.       —Ляж, — Саки тяжело дыша прохрипел ученице и продолжил порывистыми движениями насаживать членом тело ученицы. Карай не расслышала команды своего господина, а только открыв пошире рот начала стонать. От этого ей самой вскоре стало неловко, из-за чего она пыталась постоянно поджимать губы. Но с каждым новым толчком она снова разжимала губы, издавая протяжный стон.       —Я сказал, ляж! — ниндзя внезапно скрестил запястья Карай ближе к пояснице и резким движением устремил тело девушки вниз.       —Мммаа-ааа-ааа-аахх-мммм, — Из-за быстрого темпа Карай уже не смогла сдерживать свои возбужденные возгласы. После не самого приятного падения приятная поза исчезла, а вот ощущения усилились. Благо подушка оказалась рядом, и после приземления голова плотно прижалась к ней. Подушка заглушила стоны Карай. А вот Саки с новой позой участил ритм. Кровь будто не переставая приливала к члену, вены расширились, а красная от возбуждения головка все никак не могла насытиться. Теперь уже он стонал. Редко, непродолжительно, тяжело. Но стонал. Картина была незабываемой: глава клана Фут грубо трахает свою падчерицу в позе доги стайл. Она, вся в слезах, кричит в подушку от удовольствия, а он сверху грубо нанизывает её своим членом. Через минуту Саки крепко схватил Караи за волосы, отчего та немножко вскрикнула. Он готовился нанести последний «удар». Хлопки становились все мощнее и мощнее, отдавали в уши и заставляли последние трепетать от услышанного.       —Мммаа.Ссаки…я.сейчас. Её просьбы были услышаны. Саки всё-таки вытащил член, засунул несколько пальцев в киску Карай и быстрыми движениями начал мастурбировать.       —АААаааАА Сссаки я люблю тебя, — Карай больше не могла никак сдерживать свои стоны и крики. Ещё мгновение — и она ощутит самое сладкое удовольствие, которое только есть на свете. Через несколько секунд у Карай начались мышечные спазмы. Клитор стал размером с крупную горошину. Из вагины фонтаном полился сквирт. Сразу после оргазма Караи, Саки всунул уже до крайности возбуждённый член в ее мокрую мохнатую пизду и кончил, извергая из себя священное семя. Когда он высунул член, из киски Край полилась чисто белая в виде жидкого крема сперма, а сама вагина жёстко пульсировала, то сжимая, то разжимая свои стенки. Кончив, Саки довольно рыкнул и всем своим весом упал на Карай. Так, в звучании своих громких отдышек, они пролежали около нескольких минут. Чуть позже, когда Карай попыталась вырваться из крепких «объятий» своего партнёра, Саки сам поднялся с кровати и начал надевать штаны.       —Молодец, Карай, —довольно, даже с издёвкой произнёс глава клана.—Намного лучше, чем в прошлый раз. Ты хорошо стараешься. Она взглянула на него непонимающими по-оленьи наивными глаза. Чутье подсказывало, что где-то скрывается подвох.       —Но это была только половина наказания. Завтра тебя ожидает вторая часть, —последнее он произнес с улыбкой, заканчивая застёгивать рубашку.—А ты пока поспи, отдохни. Набирайся сил, —он провел указательным пальцем по её мокрому от пота и слёз подбородку. Он направился в сторону двери. Тут Карай решила предложить ему остаться:       —Саки-сан, — она произнесла его имя когда он уже открывал дверь. Ниндзя повернул голову и с недовольным выражением лица сверлил глазами куноичи. Она поняла, что сделала оплошность. Пока ещё рано.       —Доброй ночи, мастер, —ьепепь уже не таким нежным голосом исправилась девушка. Теперь лицо Шреддера расплылось в довольной ухмылке, и он, ничего не сказав, скрылся за дверью. Сразу после Карай навзничь упала на мокрую от себя же подушку, накрылась одеялом и, закрыв глаза, уснула.