Чтение Пардуса

На следующий день, как только Легостаевы более менее пришли в себя, они вновь сели на диван. В этот момент, во входную дверь постучали. – Кто бы это мог быть? – выгнула бровь Ирина Юрьевна. – Андрей, наверное, – предположила Марина, нехотя встав на ноги и зашагав к двери. Девушка открыла её и изумлённо подняла брови, увидев Андрея Чехлыстова, за спиной которого стояли Панкрат Легостаев с Эммой Воробьёвой. На них не было полицейской униформы, значит, успели ещё и домой заскочить. Панкрат широко улыбнулся. – Так и будешь стоять с открытым ртом? – весело спросил он. – Или всё же впустишь нас в дом? – Ой, конечно входите! Марина крепко обняла всех троих и предложила попить чаю, но гости отказались. – Андрей говорил, что у вас довольно интересная находка, – сказала Эмма, посмотрев на Марину. – Да уж, – кивнула она. – Идёмте в гостинную. Легостаевы поприветствовали гостей радостными возгласами и улыбками. Как только все заняли свободные места, Марина схватила в руки книгу и начала читать: – "Глава тринадцатая. Родители меня убьют!" Игорь Николаевич и Ирина Юрьевна хмыкнули. Андрей Чехлыстов перевёл недоуменный взгляд на Марину, и та коротко рассказала ему то, что он пропустил. Девушку удивило, какими взглядами обменялись Панкрат с Эммой - эти двое явно что-то скрывали! "Отфыркиваясь и отплевываясь, Никита с трудом выбрался на скользкий пологий берег и обессиленно опустился на траву. Вся его одежда была перепачкана тиной, водорослями и еще чем-то неприятным. В кроссовках хлюпала вода. Свалившись с крана, он долго плыл под водой, стараясь убраться как можно дальше от преследователей. Так долго, насколько хватило запаса воздуха в легких. А затем все время, пока вертолет кружил над заливом, освещая окрестности мощным прожектором, он ждал, сидя по шею в воде в зарослях тростника на мелководье. Никита замерз так, что зуб на зуб не попадал, а они все летали и летали над водой – исключительное свинство с их стороны. Занимательная вышла экскурсия, ничего не скажешь! Легостаев медленно сел, и у него тут же закружилась голова. Странно, ведь он только что чувствовал себя отлично. Даже когда скакал по крышам «Экстрополиса». Он попытался встать на ноги – стало еще хуже. Никита постоял некоторое время, уперев руки в колени, затем попробовал выпрямиться. И тут его стошнило. Потом еще раз. А потом он взглянул на свою футболку и увидел, что она стала еще грязнее, чем была до этого. Но вроде полегчало. Никита стащил с себя грязную одежду, снова вошел в воду и, как мог, прополоскал вещи. Затем отжал и вновь надел. Ощущение было омерзительное. Холодно, сыро. К горлу вновь подкатывала тошнота, все тело болело, как после тяжелой работы. Мало того, голова кружилась все сильнее, мышцы то сводило судорогой, то отпускало. А еще что-то неладное творилось со зрением: все как будто расплывалось перед глазами, а затем снова обретало четкие очертания. – Что за гадость они мне вкололи? – сам себя спросил Никита. И что там с Еленой Владимировной? И с профессором Винником? Но время было уже позднее, и эти вопросы он решил оставить на завтра. Сейчас следовало подумать, как попасть домой. «Родители меня убьют», – подумал Никита. Но ему повезло – пешком добравшись до пригорода, он успел вскочить в последний автобус, который шел в его район. Кондукторша, пожилая полная женщина с добрым лицом, молча покосилась на его мокрую одежду, но ничего не сказала. И Никита был благодарен ей за это. Сейчас он находился не в том состоянии, чтобы отвечать на чьи-либо расспросы. Он выгреб из кармана всю мелочь, – горсть мокрых монеток, – и с горем пополам набрал нужную сумму на оплату проезда. – Убери свои деньги, – мягко сказала ему кондукторша. – Тебе, похоже, и так сегодня досталось. Так что довезем тебя бесплатно. Как последнего пассажира. – Спасибо, – искренне поблагодарил Никита". – Какая добрая женщина! – с уважением сказала Ирина Юрьевна. – Жаль, что таких на Земле становится всё меньше, – кивнула Эмма Воробьёва. "Полтора часа спустя он стоял перед дверьми своей квартиры. Никита тихонько отпер дверь и на цыпочках прокрался в прихожую, стараясь даже не дышать, чтобы никого не разбудить. Но его старания оказались напрасными. Мама не спала; все это время она ждала его, сидя на кухне. – Никита! – истошно закричала Ирина Юрьевна, увидев его в коридоре. – Сынок!" – А вот и снова я, – проговорила Ирина. "Она бросилась к нему, крепко прижала к себе. И тут же отпрянула. – Господи, почему ты такой мокрый?! А запах!" – Тогда я ничего не понимала, – задумчиво произнесла Ирина Юрьевна. – Но теперь всё стало ясно. И эти его прыжки по крышам, и кошачьи глаза... – Так... Так вы знаете? – вдруг подал голос Панкрат. Легостаевы и Андрей Чехлыстов недоуменно посмотрели на него. – Что знаем? – задала вопрос Марина. – То, что Никита - оборотень, – вздохнул Панкрат, потерев глаза рукой. – Не смотрите на меня так. Я сам был в шоке, как только узнал об этом. – Так ты знал и не сказал нам?! – взбесилась Марина. – Ты и Никита - настоящие кретины! Чего вам стоило рассказать нам это?! – Это было опасное знание, – поморщился Панкрат. – У Никиты много врагов... Хотя большинство из них сейчас мертвы. – Не значит ли это... – побледнел Игорь Николаевич. – Нет, нет, не он их убил! – поспешно сказал Панкрат. – Это сделала вся наша сплочённая команда... Никита никогда не был один. – Ты сейчас запутываешь нас ещё больше. Я лучше продолжу читать, – устало вздохнула Марина. "Никита стрельнул глазами вокруг. Отца не видно. Наверное, задержался на работе. И слава богу! Никита начал лихорадочно соображать, что сказать. Вообще-то об объяснении следовало позаботиться заранее, но мысль об этом пришла только сейчас. К счастью, мама не стала дожидаться ответа". – А стоило бы, – мрачно сказал Игорь Николаевич, посмотрев на жену. "– Мальчик мой! – причитала Ирина Юрьевна. – С тобой все в порядке?! Ты ужасно выглядишь! В корпорации случился взрыв и пожар! А я все больницы объездила! Ваша учительница лежит в травматологическом отделении! А ты-то как?! Ее громкий голос неприятно резал слух. – Со мной все нормально, мам, – морщась, проговорил Никита. – Ты в этом уверен?! – Уверен. Ирина Юрьевна тут же переменилась в лице. – Так, может, ты тогда объяснишь, – резко проговорила она, – где ты шлялся все это время?! Я тут места себе не нахожу! А он… Говорить правду явно не стоило. По крайней мере, пока. А вранье Никите удавалось плохо. – Я был… – запинаясь, начал он, – в медпункте «Экстрополиса». Они хотели убедиться, что со мной все в порядке. Ну вот. Почти правда. – А почему ты мокрый? – Так дождь на улице…" – Просто мастер вранья, – хмыкнула Эмма Воробьёва. "– Где это? – Ирина Юрьевна выглянула в окно. – Кончился уже… – А почему ты весь вымазан какой-то мерзостью? – Я упал. – В помойку, не иначе! – В нее, – обреченно кивнул он. – Горе ты мое луковое! Ну а позвонить мне ты не мог, чтобы я не волновалась?! – Я… я… Никита почувствовал, что его желудок снова скрутило. – Ладно, – махнула рукой Ирина Юрьевна. – Ты дома, и это главное! Поздно уже. Марш в ванную, греться, а затем в постель! Завтра поговорим. Никита тут же помчался в ванную комнату. Едва он успел закрыть за собой дверь и склониться над раковиной, как его опять стошнило". – Бедный мой сын, – сказал Игорь Николаевич и посмотрел сначало на жену, затем на Марину. – И вы за ним не уследили! Вот что, оказывается, он творил у нас за спиной! – А почему бы тебе не винить в этом и себя? – огрызнулась Ирина Юрьевна. – Он и твой сын тоже! Марина продолжила читать, тем самым прервав их перепалку. "С ним определенно что-то происходило. Странное, неладное, непонятное. Что-то прорастало внутри него, постепенно перестраивая его организм под свои нужды. Тот мерзкий желтый старик в «Экстрополисе» говорил о генах пантер и ягуаров. Как он сказал? Пантера пардус… Звучало, как в страшном сне. Да и все, что случилось позже, казалось нереальным. Никита вдруг опять вспомнил свои бешеные скачки по крышам. Только сейчас ему стало страшно. Он в любой момент мог сорваться с парапета и свалиться вниз с многометровой высоты, но тогда его это почему-то нисколько не волновало. И как вообще он мог совершать такие прыжки?! В дверь ванной тихонько постучали. Никита приоткрыл узкую щелку. В коридоре стояла Марина". – А вот и я, – удовлетворённо ухмыльнулась Марина. "Увидев его, сестра брезгливо зажала нос пальцами. – Ну и несет же от тебя! – Не нравится, не нюхай! – Не дерзи мне, маленькая вонючка! Я вообще-то помочь пришла! – Помочь? – не понял Никита. – Тошнит? – участливо спросила она. – Угу! – кивнул он. – Вот, держи. – Сестра протянула ему упаковку активированного угля в таблетках. – Хорошо помогает при этом деле! Помню, я тоже в пятнадцать лет впервые пива нахлебалась, так меня так потом полоскало. Я все на этом свете прокляла! Только этими таблетками и спаслась". Игорь Николаевич вновь гневно уставился на Марину, и та испуганно втянула голову в плечи. – Ну, что прошло, то прошло... – промямлила она. "– Я не пил, балда, – потрясенно выдохнул Никита. – А просто болею! – Ага, я что, по-твоему, вчера родилась, что ли? – А ты правда в пятнадцать лет впервые напилась? – вдруг заинтересовался Никита. Марина поняла, что прокололась. – Только маме не рассказывай! – А то что? – А то я тебя головой в унитаз макну и воду спущу! Заодно и рот прополоскаешь! Никита взял у нее таблетки. – Спасибо, – сказал он и закрыл дверь. Он положил упаковку на раковину и снял с себя влажную одежду. Его кожа все еще была очень бледной. Все вены набухли; он прямо чувствовал, как по ним струится кровь, разнося по телу неведомое вещество, созданное в проклятом «Экстрополисе». Суставы ломило, словно их перекручивали со страшной силой. Хотелось поскорее прилечь. Никита наскоро принял душ, обтерся полотенцем и, слегка покачиваясь, направился к себе в комнату. Апельсин уже вернулся с вечерней прогулки и мирно дрых, по-хозяйски развалившись на постели. Никита протянул руку, чтобы согнать нахала, но кот вдруг распахнул глаза и с ужасом уставился на хозяина. Затем пулей слетел с кровати и выскочил из комнаты. Никита проводил его озадаченным взглядом. Обычно Апельсин вытягивался на кровати во всю длину, стараясь занять как можно больше места и давая понять: кто первый лег, тот и будет здесь спать, а все остальные могут отправляться на коврик у кровати. Но сегодня… В этот момент силы окончательно оставили Никиту. Опустившись на пол, он мгновенно уснул на том самом коврике, о котором намекал кот. * * * Этой ночью в окнах старинного особняка, некогда принадлежавшего профессору Штерну, снова горел свет. Иоланда сидела на полу в том же зале, в центре большой, идеально вычерченной мелом пентаграммы; вокруг горело множество черных свечей. Закончив читать заклинания, женщина закрыла глаза, сосредоточилась и вновь призвала к себе своего невидимого повелителя. Гигантская кошачья тень выросла над ее головой. Иоланда открыла глаза. – Ты снова звала меня. Чем порадуешь? – Тень лениво вытянулась на потрескавшейся стене против колдуньи и грациозно махнула длинным хвостом. Ни дать ни взять – сытая и довольная пантера, прилегшая отдохнуть. – Свершилось! – возбужденно выдохнула Иоланда. – Его дар проснулся! Я ощутила это совсем недавно. Меня будто током ударило, когда это произошло! Пророчество Ягужинских ведьм начинает сбываться! – Добрая весть, – похвалила тень. – Но я немного удивлен… Все произошло раньше, чем я рассчитывал. Его трансформация… Видимо, что-то подтолкнуло к пробуждению его второй натуры. Но все к лучшему. Значит, у него будет время свыкнуться с грядущими изменениями. Отныне ему уже не стать прежним. Отыщи его, Иоланда. Я хочу увидеть своего Наследника. Интересно, что он из себя представляет… – Да будет так, мой повелитель! Иоланда почтительно склонилась перед призраком". – Глава закончилась, – сообщила Марина Легостаева. – Можно мне прочитать следующую? – спросил Панкрат. – Конечно.