Чтение Пардуса

Марина Легостаева с раскрытым ртом посмотрела на того, кто зашёл в дом первым. Кожу младшего брата покрыл лёгкий загар, черные волосы блестели, как вороньи перья. Из-под темных бровей и длинных ресниц смотрели удивительно красивые, почти кошачьи зелёные глаза. Рядом застыли такие же удивлённые Эмма Воробьева, Панкрат, Андрей Чехлыстов и супруги Легостаевы. — Добрый день, — улыбнулся Никита, подходя и крепко обнял родителей. Марина прищурилась. Ей вдруг послышалось, что братец счастливо заурчал, словно большой кот.— Как же я по вам соскучился! — И мы по тебе соскучились, — отец поцеловал его в макушку. — А почему ты так рано вернулся, сынок? — поинтересовалась мать. — Смену сократили, — пожал тот плечами. — Пришлось приехать домой. — Кстати, не познакомишь нас со своими друзьями? — кивнула в сторону большой компании друзей, Марина. — Ах, да... Знакомьтесь, это Артур Багадиров... Марина проследила за его взглядом. Это был статный, широкоплечий мужчина. Белоснежная рубашка плотно облегала мускулистую фигуру, но штаны были свободного покроя. И они негромко шелестели, совсем тихо, как листья во время листопада. – Рад знакомству, – произнес Артур Багадиров. Голос у него был глубоким и довольно приятным. — Его сыновья и мои друзья, — кивнул двомм парням Никита. Марина не могла не заметить, как он замешкался: — Клык и Коготь. По бокам от мужчины стояли братья-близнецы. Смуглая кожа и светлые волосы были тронуты золотом, словно солнце постоянно их подкрашивало. Цвет их глаз – сочно-зеленый – напоминал цвет свежей зелени. — Мои давние одноклассники: Вероника, Алёна, Лариса, Артур Леонидов, Ирина и Артём, Настя, — перечислил Никита Легостаев. — Тесса с Бой... Ильем Соловьевым. Девушка и парень, с угольно-черными волосами кивнули в знак приветствия. — А также Диана, — улыбнулся девушке, Никита. Та улыбнулась в ответ. Рыжие волосы свободно ниспадали на плечи. Из-под рыжих бровей и длинных ресниц смотрели удивительно красивые голубые глаза. Веснушки на ее коже поблескивали маленькими звездочками. — А теперь, друзья мои, знакомьтесь с моей семьёй, — его зелёные глаза гордо сверкнули. — Игорь Николаевич - мой отец, Ирина Юрьевна - моя мать, Марина, про которую я вам не раз рассказывал - моя надоедливая сестрица. И... Я сам в шоке - полицейские в моём доме! - Панкрат, Эмма и Андрей. — Не думала, что ты дружишь со взрослыми мужчинами, — протянула Марина Легостаева, смерив Артура Багадирова подозрительным взглядом. — А почему бы и нет? — теперь в голосе брата послышался вызов. — Ну, ну, смотри, братец. Рано или поздно, я все равно узнаю правду, — Марина усмехнулась. И эта усмешка едва не заставила Никиту вздрогнуть. — Проходите в гостинную, мы хотим задать вам, а особенно тебе, братец, множество вопросов. Никита настороженно переглянулся с друзьями, но послушно поплелся вместе с ними в гостинную. На диване и креслах, некоторые не поместились, поэтому им пришлось устроиться на мягком ковре. — И почему у тебя такое лицо, будто ты хочешь меня живьём зарезать? — с подозрением спросил Никита, посмотрев на сестру. — Потому что, мой склонный к вранью маленький братец, внезапно оказался оборотнем, — невозмутимо сказала Марина, беря в руки книгу. У Никиты забегали глаза, а сам он стал бледным, как покойник. Его посвященные в тайну друзья застыли, словно статуи. — Мы нашли весьма интересные книги... Думаю, тебе интересно будет их прочитать. Но куда интереснее будет нам услышать это из твоих уст. Отойдем? Легостаев тяжело сглотнул и на ватных ногах отправился на кухню. – Так, а вы куда? Вы здесь, – остановила ребят Марина, с немалым удивлением отметившая, что поднялись только некоторые, вероятно те, кто об оборотничестве её братца знал, внутри неё поднялась целая буря, так значит столько людей знали, а им он рассказать не удосужился. Нормально. Девушка готова была биться об заклад, что этот мужчина со своими сыновьями и их друзьями тоже причастны к кругу этих "особенных" людей, а возможно даже напрямую связан. *** Никита войдя в комнату тяжело упал на один из близ стоящих стульев. Спрятав лицо в ладонях он убито поинтересовался: – У вас, наверняка, должны быть вопросы? Начинайте. – Начинайте? Да нужно мне твоё "начинайте", ты вообще понимаешь, что мог погибнуть ввязавшись во всё это! – взревел Игорь Николаевич. – А если бы я не ввязался, то точно бы погиб и обрёк на гибель, если не весь мир, то город как минимум! – отчаянно оправдывался Никита. – Значит всё-таки влез во что-то настолько глобальное, – пораженно охнула Марина. – А о нас ты думал хоть раз?! – истерично воскликнула Ирина Юрьевна. – Естественно думал! – возмущённо кивнул тот. – Да ты думал о том как нас провести, –ядовито подтвердила журналистка. – Я не могу о вас не думать, вы моя семья! – проигнорировав восклицание Чехлыстовой ответил оборотень. – Да неужели, ты только об этом вспомнил, – глубоко разочарованно воскликнула девушка. –Да я и не забывал, вас забыть невозможно, по крайней мере тебя Марин, так точно, –вдруг резко ответил Легостаев. Его достало. Абсолютно всё. Да сколько можно то а? Отвязался от одного, прилетело другое, закончил с другим, прискакало третье. – То есть, ты хочешь сказать, про мою настырность, в то время как сам прятал столько секретов на целых девять томов хватило! – Хватит ловить меня на каждом слове, – рассерженно прошипел парень. – Значить тебе можно что-то обо мне говорить, а как я, так сразу Марина не начинай, сестрица не лезь, конечно если ты оборотень то тебе всё можно, волевая кошка, хорошо так устроился, ничего не скажешь. Да ... – едко продолжила Марина. – Прекратите, – резко взорвался Никита. – Я всегда пытался помочь в первую очередь вам, всегда пытался сделать так чтобы вам было лучше, всегда пытался сделать так чтобы не смотря на мою будущую судьбу, вы меньше волновались. Вы. Вам. Везде. Всегда. Всё. А вы сейчас мне предъявляете претензии?! – А раньше ты рассказать не пробовал. Но нет, ты же у нас такой взрослый и самостоятельный, всё сам, для нас, а мы теперь неблагодарные животные, хотя на эту кандидатуру больше подходишь ты, – покачал головой Игорь Николаевич. – Я такого не говорил и никогда не скажу, – это он уже буквально прорычал. – Ещё бы ты это когда-нибудь ляпнул, – хмыкнула Ирина Юрьевна. – Хватит, – Воздух против воли альфы сильно наэлектрилизовался. – Силу свою будешь показывать рядом с другими оборотнями, – безжалостно заявила Марина. Наследник от переизбытка эмоций, не отдавая себе отчета, со всей силы ударил кулаком по поверхности стола и уже хотел что-то сказать как его перебил отец: – И не надо нам тут недовольство показывать мы итак поняли что оно у тебя есть. Мама согласно кивнула. Тот не выдержал и быстрым шагом вышел из кухни при этом сильно хлопнув дверью. Легостаевы вышли следом. На пороге они увидели Эмму, Панкрата и Андрея. –Я конечно всё понимаю, – осторожно начала Воробьёва. – Но может вы немного переборщили. Те лишь раздражённо пожали плечами. *** Никита выбежал из кухни. Чувствовал он себя сейчас, точно так как писал Пушкин: "Ему и больно, и смешно." Ему было смешно, что секрет, который он так судорожно и отчаянно пытался сохранить, вскрылся таким глупым образом; а больно, потому что Наследник не понимал своих родных, как так можно, они по видимому, уже прочитали как он стал оборотнем и это ведь самая малость, только его становление, а сколько опасностей ещё впереди. Куча. Причем очень большая куча, с просто огромной примесью всего-всего там побывали и проблемы, и предательства, и боль, и даже убийства, ну сложности, в конце всех чертовых концов. Как? Как можно в такой ситуации быть такими легкомысленными. Легостаев не понимал. *** Ребята чувствовали, что у парня сейчас будут проблемы и очень большие проблемы. Все, в тайну посвященные, очень сильно за него переживали. Диана же себе просто места не находила, да он выбирался и не из таких передряг, но ведь здесь всё сложнее, там монстры, метоморфы, ведьмы, колдуны, а здесь семья, родные люди. Вдруг в гостиную быстро влетел тяжело дышащий Никита. Казалось ещё чуть-чуть и он зарычит. Ну или взвоет. Оборотни поняли, что Наследнику очень сильно досталось, ибо чувствовали раздражение, злость, даже ярость. А ещё отчаянье, на пару с безысходностью. Ребята решили не нервировать Легостаева ещё больше и благоразумно промолчали, чтобы он там не скрывал, сейчас ему тяжелее всего. Никита резко сел на подлокотник дивана рядом с Дианой. – Всё хорошо? – осторожно поинтересовалась девушка. – Выглядишь как полудохлая рыба. – Да всё просто отлично. Диан, будь добра не задавай лишних вопросов. Во мне разочаровалась семья, на меня накричали за то, что я пытался сделать как лучше, от меня возможно отрекутся друзья из-за этой проклятой тайны, но у меня же всё хорошо! – зло прошипели в ей ответ. – Я же просто спросила, – тихо возмутилась девушка. – Просто? Это у тебя всё просто, а я сейчас вообще неблагодарная скотина в глазах всего народа. – Но не в моих. – Не в твоих? Ну признайся, ты тоже думаешь обо мне, как о последнем подонке и кретине. – Думай я так, никогда бы не позволила бы тебе меня целовать, – усмехнулась Диана. – Знаешь, я мало что понимаю во взаимоотношениях семей, но... Мне кажется, ты слишком резок с родителями и сестрой. Их можно понять. Ты ведь столько времени держал их в неведении... – Да что ты понимаешь?! – в отчаянии воскликнул Никита. – У тебя же никогда не было семьи! Диана дёрнулась, как от пощёчины. – Никита... – тихо произнёс Артём, но было слишком поздно. – Тогда отпусти меня! – зарычала Диана. Легостаев раздражённо глянул вниз и обомлел, оказывается он сдавил запястье рыжеволосой, сильно, буквально железной хваткой. Резко отпустив руку бедной девушки, он не мог вымолвить ни слова, наорал на ни в чем не повинную, на такого родного, такого близкого человека, за искреннее беспокойство о нем. Никита судорожно вздохнул. Ну кто тянул его за язык?! Парень видел, как его слова задели Диану за живое. А ведь она, наверное, за него боялась. Похоже он и правда эгоист. Девушка выскочила из гостинной и понеслась к выходу. Она никогда не была плаксой, но что может быть больнее, чем когда любимый и единственный настолько приближенный к тебе человек, так несправедливо на тебя накричал, ни за что? – Диана! Легостаев бросился за ней. Он был готов на коленях перед девушкой ползать, только бы она его простила. Он понимал, это было также несправедливо, как накричали на него самого. *** Марина сейчас думала о другом. А что если на секреты её братца были объективные причины, он редко врал, даже во всех "преступлениях" своего детства сознавался сразу, а вот сама журналистка очень любила секреты и не важно чьи они её или чужие. Но Марина быстро выбросила из своей головы подобные мысли. Скорее всего, у этого идиота появилось желание обрести свою большую сокровенную тайну. Вот и всё. *** Выскочив из подъезда, девушка постаралась принять невозмутимый вид. Она на ватных ногах подошла к ближайшей скамейке и рухнула на неё. Ничего ведь не случилось. Конечно, на Никиту сердится семья. Парень в депрессии, его можно понять... Но сердце уже предательски громко стучало, уже билось как сумасшедшее, звонило во все колокола. В голове повторялись одни и те же слова. "У тебя же никогда не было семьи!" Девушка судорожно вздохнула. Да, не было. Мать продала её за горстку разноцветных камешек, отец видел в ней лишь ключ к власти. Собратья, которых она раньше считала друзьями, предали её. Но Никита был прав лишь отчасти. Сейчас у неё была любящая семья. Егор Зверев и Алена приютили её и заботились о ней, как о родной дочери. У неё появились такие близкие люди, как Тимофей и Оксана. И... Сам Никита. — Лисёнок. Услышав голос Легостаева, девушка вздрогнула. Обернувшись, она увидела его. Глаза его смотрели с такой нежностью и печалью, что Диане хотелось наплевать на все обиды и броситься Никите на шею, но… Она сдержалась. Вместо этого она давно забытым, ледяным тоном спросила: — И чего ты хочешь? — Извинится хочу, — тихо ответил Никита, подходя ближе. Диана отодвинулась. — Так извиняйся. Я жду. — Прости, лисёнок. — И это всё? — так же холодно спросила Зверева, отворачиваясь. — Извинения не приняты. — Я что виноват, что такой неприятный день выдался?! — тут же вспылил Легостаев. — А ведь я просил тебя не задавать лишних вопросов. Ты не послушалась и я взорвался. Диана презрительно фыркнула и скривилась. Она никогда и никого не слушалась. И это до сих пор выводило Никиту из себя. Ксения и Ольга никогда не вели себя так в отношении с ним. Они были нежны и понятливы. А Диану, Никита до сих пор не понимал. Та была ходящей загадкой, которую так и хочется разгадать. — Ну извини меня! — теперь голос Легостаева был уже почти умоляющим. Сейчас он больше не напоминал того альфу пантер, привыкшего отдавать приказы. Тот альфа никогда никого не умолял. — Я понимаю, что совершил ошибку и искренне прошу у тебя прощения. Диана молчала и Никита тихо застонал. Ему было неприятно, что она его не прощает. Хотя, чего удивляться? Диана всегда была упрямой ослицей. Тут он спросил то, чего она никак от него не ожидала: — Хочешь, я на колени встану? Только прости меня. — А встань! — теперь Диана обернулась и взглянула на него с вызовом. Голубые глаза сверкали, притягивая взор. Глаза, в которых Никита тонул так отчаянно и бесповоротно. — Что? — ошарашенно моргнул альфа пантер. — Встань, — повторила Диана. И тут, Никита упал на колени. Сделал он это с таким выражением лица, будто его заставили окунуться в болото. Он никогда и ни перед кем не вставал на колени. И уж тем более перед девушкой. Парень вдруг понял, что никогда не позволил бы себе такого рядом с Ксенией или Ольгой. И тут же отогнал мысли о них. Сравнивать их с Дианой было бы ошибкой. Она вообще от них отличалась. Была не такой, как сотни других девушек. И от этого, Никита любил её ещё сильней. Диана некоторое время просто сидела на скамейке, в ступоре смотря на Легостаева. Никита же смотрел на неё снизу вверх, стоя на коленях. Смотрел таким умоляющим и нежным взглядом зелёных, с янтарными крапинками, глаз. — Извини меня, прошу, — только и сказал он. Но в это «извини» он вложил все тёплые чувства, что он чувствовал к этой рыжеволосой особе. Диана улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами. И тут она вспомнила, что Никита всё ещё стоит перед ней на коленях и невольно покраснела. Только теперь она заметила любопытные взгляды прохожих и бабулек, сидящих на скамейках. Некоторые из пожилых дам уже произносили столь бесячую фразу: "Ух, какая нынче молодёжь пошла! Вот в наше время..." А вот Никита, казалось, никого не замечал. Он смотрел только на неё. — Вставай на ноги, кретин! — воскликнула Диана. — А ты попроси меня, — с наглой ухмылочкой проговорил он и вдруг притянул девушку к себе. Парень поцеловал Диану. Девушка обняла его руками за шею и поцеловала в ответ. Руки сами собой начали закручивать его отросшие чёрные волосы. От Никиты приятно пахло – свежий, терпкий, чувственный запах. Это были не духи, так пахла сама его кожа. — Так я прощён, моя королева? — спросил Никита, чуть отстранившись. — Возможно, — с хитрой улыбкой ответила ему Диана. — Возможно? — прошептал Легостаев ей в самые губы, — Мне пришлось из-за тебя встать на колени. Никогда этого не забуду. Он доброжелательно улыбнулся и поднявшись, снова поцеловал девушку, прижав её к спинке скамейки. Диана улыбнулась в мыслях и ответила на поцелуй парня. Влюбленные даже не подозревали, что за ними через окно наблюдают, широко раскрыв рты от удивления, родители и сестра Легостаева.