***
Чун прибыл к месту встречи. Возле водоёма его встретила до боли знакомая синяя макушка, увлечённая книгой. В такие моменты не хочется его отвлекать. Он этого не сделал — Син Цю нарушил тишину первый. — Уже пришёл. — Не читай при таком тусклом свете, ты испортишь зрение. — ответил Чун. — Прости, это произведение задело моё сердце куда сильнее предыдущих, — вздохнул Син Цю, закрыв книгу. Последовало молчание, которое разбавлял лишь шелест деревьев. — Мы давно не виделись, — Чун отвёл взгляд вправо, о чем-то задумавшись. — На это были свои причины. — Может, тебе станет легче, если ты расскажешь мне всё? — Что ж… Это будет сложно, — сказал тот, удобнее разместившись на камне неподалёку, как будто мудрец, готовящийся поведать долгую историю. — Я готов тебя выслушать. Последовал глубокий вздох. Чун Юнь знал своего друга и хорошо понимал, что ему нужно время, чтобы подобрать нужные слова. Его друг смотрел куда-то вдаль, будто сквозь дерево, подперев руками челюсть. Каждая минута казалась Чуну слишком долгой. За время молчания он успел пересчитать количество лотосов, смиренно лежащих на воде. — За время отсутствия наших встреч я осознал кое-что, — прервалось молчание. — В этом мире есть человек, с которым мне хочется разделить всё, что я только могу представить… Чувства к нему трепетные, и, кажется, хрупкие. Хрупче самого древнего сервиза, который сохранился в моей семье. Часто я чувствую тяжесть, но в то же время это… окрыляет. Ощущения полёта чередуется с ощущением падения. Падение с высоты большой, с которой не составит труда разбиться на самые мелкие частички, унесённые позже ветром по всему Тейвату… Я начинаю чувствовать, когда думаю об этом человеке. — он как-то грустно улыбнулся. — Это будто зависимость. Кажется, что все признаки совпадают. Но в то же время заставляет тебя избегать. Часто. Надолго… От этого легче, но и хуже… Я желаю уберечь его от всего плохого. Хочу услышать, что всё хорошо. Какое же странное желание попасть в чужие объятия. И… Ощутить тепло горячей кожи… Скользящие по спине руки… Об этом так неловко говорить, но я чувствую, что хочу признаться в этом. Лишь мысли об этом человеке до такой степени вдохновляют, что я решил бесценные часы сна уделить простым клочкам бумаги, которые я все жадно исписал старым карандашом. Ещё никогда столько не писал я, — его монолог сопровождала улыбка. Она уже не кажется грустной. — В последнее время я слишком рассеянный. К тому же, забывчивый стал какой-то… Несвойственно мне это, меня ты знаешь — согласишься, — он посмотрел в глаза Чун Юня, чтобы увидеть нужный для себя ответ. Одним лишь Архонтам известно, что он хотел рассмотреть, но задерживаться дольше, чем на миг, тот не собирался. Не получалось. — Ещё, бывает, долго думаю о нём. Могу думать так долго, что забываю поесть, или ещё похуже что… Всё странно это и впервые происходит со мной. Не знаю, радоваться этому, или же… Последовала столь привычная для юношей пауза. Чун внимательно наблюдал за Син Цю, а тот даже не мог поднять взгляд, который был прикован к водной глади. — Не похоже на влияние демонов… — В книгах, которые читал я, любовью чувство это зовётся… — В этом же нет ничего плохого… Я сам мало знаю об этом, но слышал, что это хорошее чувство. — Возможно, ты прав… — Тебе не стоит слишком волноваться по этому поводу. Ты хороший человек, и я больше чем уверен, что твои чувства будут взаимными. Ты заслуживаешь этого. — Дело в том, что я уверен — любовь эта н-невзаимна… — Почему? — Я… Уверен в этом, — Син немного напрягся. По его интонации Чун понял, что переубеждать того нет смысла. — Хорошо… — между ними чувствовалась неловкость. Никому из юношей это не нравилось. Чун Юнь приблизился к товарищу. — Что ты… — успел сказать Цю перед тем как его обняли. От неожиданного действия юноша немного покраснел. Но не может отрицать: он ждал этого. Чун Юнь редко обнимал друзей, так как боялся переволноваться и «наломать дров». Еле заметное напряжение начало пропадать, горячее дыхание словно успокаивало. Тепло… Приятно… Но ненадолго. Чун отстранился от него. — Всё будет хорошо. Время идёт, и невзаимная любовь пройдёт. Мне так бабушка рассказывала, — улыбнулся юноша, доставая мороженое. — Спасибо, Чун Юнь, — Цю облегчённо выдохнул. К сожалению, сейчас ему стало ещё грустнее. — Всегда рад помочь, — Юнь зевнул. — Устал очень? — Да не сказал бы… — Может, лучше спать пойдёшь? Тебе отдохнуть стоит, да и я сам устал. — Как скажешь, — Чун поднялся. — Только пообещай, что ты сразу же ляжешь спать! — Хорошо, как домой приду — сразу в кровать. — Отлично. Тогда до встречи, — юноша начал отдаляться. — Пока… Возле водоёма снова стало тихо. На некоторое время. Юноша окинул взглядом местность перед уходом. — Я не смог… Не смог признаться… — прошептал Син Цю. Слеза медленно скатилась по его щеке.Часть 1
20 апреля 2021 г. в 15:49
Лунный, отражённый от солнца, непривычно яркий свет позволял юноше лучше увидеть небольшую дорожку, которая заросла травой и желтыми цветками. На удивление Син Цю всё было спокойно.
Последние дни ночью прохладно, синевласый ощущал холодные прикосновения ветра. Его товарищ уехал к клиенту сегодня, и Син предполагал, что Чун опоздает, поэтому планировал прочитать ещё несколько страниц своей книги.
И вот, он уже на месте. Долина Гуйли манила к себе своей ночной красотой: ветерок еле заметно колышет травинки, цветки лотоса будто спят на воде, а вдали виднеется лагерь хиличурлов. Юноша подошёл к воде, всё больше всматриваясь в отражения, которые искажают водомерки, вдыхая свежий воздух. Вдохновение появилось, но грустная нотка в настроении осталась, добавляя своеобразный оттенок в нем. Решив не заострять внимание на грустном, он принялся за книгу.