Огонь и камень. Мир за пределом.

      Утром они собирались в спешке: Фэй всегда спал довольно долго, а Дилюк никак не мог решиться потревожить затихшего архонта. В результате, они встали, когда солнце было уже довольно высоко над горизонтом. За возней с вещами прошло ещё около получаса. Все это время Моракс стоял на краю их уже бывшего лагеря, не особо представляя чем себя занять. Дилюк представал для него сейчас в довольно новом свете: сильным, собранным, с волевыми искрами в глазах. Контраст был тем сильнее, чем дольше архонт наблюдал как он взаимодействует с Фэйем. От собственных дум его прервало короткое ржание - Дилюк привел пару лошадей, которые паслись неподалеку на поляне стреноженные всю ночь. - Я тут только что понял, - он задумчиво погладил шею вороного коня, - никогда не видел тебя верхом. - Никогда не надо было, я перемещался на дальние расстояния... иначе. - По небу мне тоже нравилось больше, - Дилюк улыбнулся собственным воспоминаниям, - значит, не умеешь? - Нет, не пробовал никогда. - Эй, Фэй! Тебе несказанно повезло и свои лапы о бурелом ломать не придётся!       Черноволосый фыркнул в ответ. Прежде чем забрать Моракса из темницы, они довольно долго спорили: стоит ли им украсть ещё одну лошадь - купить не удалось бы, любая попытка лишь привлекла бы внимание, а то и вовсе погоню из охотников за тварями. Фэй настаивал чтобы они поймали одинокого путника и забрали животное у него, Дилюк же парировал тем, что одинокий человек, тем более после стычки с ними, будет легкой добычей для разбойников. Спор длился до тех пор, пока черноволосый не вспылил: - Тварь я в конце концов или кто! На своих четырех могу!       На том они и сошлись. Теперь же было очевидно, что архонт не сможет ехать самостоятельно, по крайней мере не в первый день. Это означало, что помимо утренней задержки, теперь их путь будет проходить куда медленнее, чем планировалось. Фэй постоянно тряс ушами, выражая раздраженность и недовольство, но ничего не говорил. Они наконец собрались и Дилюк помог Мораксу сесть на лошадь позади себя. - Только держись крепче, - немного подумав он добавил почти извиняющимся тоном, - я бы лучше посадил тебя перед собой, но ты немного выше, будет совсем неудобно.       Их путь пролегал почти по бездорожью - выйти на тракт после ночных приключений они не рискнули. Лес постепенно становился гуще, с одной стороны скрывая их от возможных любопытных глаз, с другой - мешая лошадям передвигаться. Да и не только лошадям - раскидистые ветви то и дело хлестали по лицу, больше всего доставалось архонту по его рогам. В конце концов, они решили сделать привал гораздо раньше, чем планировали: до вечера оставалось еще несколько часов. Фей сразу рванул на охоту, даже не удосужившись как следует подготовить лагерь. Странное поведение кота наводило Дилюка на сомнительные мысли, которые он тщетно пытался прогнать. Это раздражало. А ему сейчас нужно было быть спокойным: если Фей не придет в себя, то Дилюк единственный кто способен дотащить их до границы королевств.       Кот притащил пару упитанных кроликов в зубах и бросил их рядом с дровами, которые собрали пока его не было. Голубоватые искры пробежали по его шерсти, превращая в человека. Фэй несколько встряхнул ушами, сбрасывая с них растрепанные пряди волос, прежде чем пойти одеться. Он сложил костер и позвал Дилюка: - Рэй, давай-ка поработай.       Рагнвиндр с сомнением посмотрел на Фэя, совсем не оценив его обращение. Огонь сорвался с пальцев щелчком и зажег уложенные дрова. Кот фыркнул: - Ну а бревна чего не притащил? - Нам они больше не нужны, Фэй. - На земле сидеть предлагаешь? - он недовольно прижал черные уши. - Что-то вроде того. Моракс, поможешь? - Дилюк обратился к архонту, который все это время провел с лошадьми. Он гладил животных, разговаривал с ними - езда верхом ему определенно понравилась. Когда Рагнвиндр его позвал, он повернулся только после того, как еще несколько раз провел по вороной морде коня. - Да, Дилюк, конечно.       Архонт подошел к огню и, следуя указаниям Рагнвиндра, поставил несколько невысоких каменных столпов, по краям которых пробегало янтарное свечение. Фэй присвистнул, увидев эту имитацию стульев. - Может у нас еще и стол будет? - пока он договаривал, Моракс сделал еще один столп, пошире, словно заранее знал о чем его попросит кот, - и кровать? - Стой, архонт, он тебя сейчас так до дворца заговорит, - Дилюк коснулся локтя Моракса, который явно собирался прислушаться к тому, что просил Фэй. - А он что, и дворец сможет?! - Я тебе говорил нормально обращаться к Мораксу, кошак, - Рагнвиндр не скрывал своего недовольства, которое смешивалось с какой-то радостью от того, насколько Фэй сейчас восхищался архонтом, - дворец, конечно, не знаю, но наш первый дом здесь он построил именно так. - Не думаю, что смогу создать что-то настолько грандиозное, - архонт сложил руки на груди, явно задумавшись над вопросом, - силы не те. Да и я не уверен, что в этом есть необходимость. - Нет никакой, Фэй ерундой мается. - Сам ты ерунда, Рэй. Мне интересно было, - хоть тон кота и был недовольный, но вот его уши стояли торчком, полностью выдавая любопытство.       После был короткий ужин жареной крольчатиной, где Дилюк постоянно препирался из-за всякой ерунды с Фэем. Они ни о чем таком важном и не говорили, все было скорее беседы для, нежели действительно спорами. Архонт есть не стал, хотя Дилюк несколько раз пытался его заставить. Мораксу сейчас было гораздо интереснее наблюдать за ними. Да и забыл он почти, что теперь еда ему хоть немного, но необходима. За чашкой ароматного отвара из трав, которые Фэй собрал по округе, Дилюк решился продолжить повествование, которое начал прошлым вечером. До того как начать говорить, Рагнвиндр почему-то решил пересесть на землю, прямо рядом с архонтом. Он уперся спиной в столп-стул, на котором сидел Моракс и продолжил историю после глубокого вдоха. В этот день, который едва начал клониться к вечеру, у них было достаточно времени. Фэй слушал внимательно, иногда прижимая уши и хмуря брови. История определенно впечатляла его. - - Последнее, что я помню, - немного охрипшим от долгой речи голосом говорил Дилюк, - это как я увидел Кэйю, после чего меня сразу же позвал Моракс. Дальше - провал, полная темнота. Следующие воспоминания: очень холодно и я в этом мире маленький ребенок. - Я восполню пробел, - архонт опустил руку на голову Дилюка. Он и сам не понял, сделал ли это намеренно, но когда опомнился, то его пальцы уже запутались в красных волосах, перебирая их. Моракс решил оставить как есть, словно это могло поддержать его в решении продолжить рассказ Рагнвиндра. - - Ты уверен? - конечно же Дилюк сразу понял, что архонту не просто. Движение выдало его. - Рано или поздно, все равно придется, - Моракс кивнул в ответ, - незачем тянуть.       Его, архонта, рассказ начинался там же, где закончился Рагнвиндра. Моракс говорил о том, как они оба окаменели и застыли в ожидании конца. Да вот только, заклинания подобного рода никто не использовал раньше подобным образом. Связь проклятия, силы архонта и человека сама по себе была необычной. А уж круги из рун, что пришли из разных времен… Удивительно было, что это вообще сработало, даже после нескольких лет подготовки. Все получилось именно так, как задумывалось. Кроме одного. Архонт не застыл вместе с Дилюком. Если еще точнее: его тело застыло, а вот часть души осталась снаружи. Более того - она привязалась к алхимику. Этот небольшой кусочек был размером не больше полуметра. Зыбкое песчаное нечто, имеющее форму драконьего тела - точно такого же, как застывшее настоящее. Моракс не сразу понял, что произошло. Сперва он думал, что его тело не до конца уснуло, потому что пока Альбедо был в окрестностях, то осколок не пытался сдвинуться с места. Казалось, что ему просто придется ждать свой час, наблюдая застывшего напротив ястреба. Но стоило алхимику собраться и уйти прочь, как дракона дернуло с силой из тела. Именно так началось его путешествие длинною в жизнь того, кого он решил оставить, давая выбор, который оплатил собственной любовью.       Со временем стало понятно, что неучтенной переменной во всем были именно чувства. С них началось проклятье феникса, из-за них же оторвался кусок души архонта. Чувства, как оказалось, слишком недооцененная в Тейвате сила. Сейчас Моракс бы сказал, что это едва ли не восьмая стихия мира. Правда, от этого не стало понятнее как ей пользоваться: пока он не оказался в этом положении, то никогда не задумывался о подобном. Да и вряд ли кто в Тейвате задумывался, даже после.       Быть рядом с Альбедо было просто вначале. Осколок души сперва почти не содержал чувств - только воспоминания о них. Архонт следил за тем, как алхимик делал первые шаги после произошедшего - одинокие и до ужаса болезненные, с безразличием. Сейчас от подобных воспоминаний Моракса едва ли не передергивало, но тогда было действительно все равно. Осколок понимал что происходит, но не более того. Чем дольше зыбкая имитация дракона была рядом с Альбедо, тем больше чувств в нем появлялось. Скорее всего, архонт всему учился заново.       Алхимик долго не мог простить Моракса за содеянное. Он пребывал в состоянии то отрицания, то гнева, то полного непонимания. Довольно часто вечерами, когда Альбедо смотрел на песчаный цветок, он разговаривал с архонтом. В основном ругал, но со временем это уже было больше привычкой. В эти моменты, Моракс сворачивался на его коленях, словно был котом а не драконом. Он жалел о том, что не может ответить на все вопросы, которые алхимик задавал, как думал, в пустоту. Груз содеянного становился тяжелее и тяжелее для Моракса каждый день.       Вместе с тем, Альбедо не прекращал исследования. Он смог найти такие вещи, о которых архонт и понятия не имел. Будучи привязанным к алхимику, он изучал всё новое вместе с ним. Мысль о том, что они вдвоем, со временем стала греть осколок. Так было до тех пор, пока Альбедо наконец не воспользовался тем, что дал ему архонт. Свободой. Выбором. В день, когда это произошло, дракон больше всего хотел исчезнуть. Не видеть, не слышать, не понимать что происходит. Замереть вместе с телом. Но даже зареветь от боли он не мог.       Алхимик нашел решение. Он сам этого не понял, зато понял Моракс. Маленькая кривая руна, даже незавершенная, скорее идея древней цивилизации, которая затерялась на огромной стене в далекой стране. Когда дракону, спустя несколько лет раздумий и наблюдений, удалось довести этот знак до совершенства, дело оставалось за малым: попасть к кругу. Вначале, Моракс обрадовался, что наконец сможет вырваться прочь из заточения и состояния, где он есть, но его нет. Что сможет спасти Дилюка, ради чего он все это и затевал в своё время. Но когда Альбедо пришел к их статуям, куда он ходил в один и тот же день, каждый год пока был в Мондштате, дракон едва не познал столь же сильное отчаяние, которое породило феникс. Алхимик шел не один. Хотя Моракс и был всегда рядом с ним, но успел привыкнуть к тому, что Альбедо давно с кем-то. Похоже, что рядом с собственным телом осколок мог чувствовать все как полноценная душа. Смех ребенка, который бегал вокруг застывшего дракона и пытался подцепить каменную чешую словно отрезвил архонта. Помимо того, что придуманная им руна была далеко не гарантом того, что все получиться, несла в себе риски для всего Тейвата, теперь было еще одно. Возвращаться было некуда.       В тот день Моракс не стал менять круг. Осколок погрузился в долгие раздумья, свернувшись парящим шаром над плечом алхимика. Даже если для самого архонта больше не было куда вернуться - а с каждым годом он чувствовал это все сильнее и сильнее, потому что связь постоянно слабела и он мог находиться все дальше и дальше от Альбедо, то оставался ещё Дилюк. Последняя искра души Рагнвиндра, которую Моракс успел запечатать перед тем, как проклятье выжгло все дотла. А значит, было чем заняться. Новые завитки на руне появились спустя годы: довольно трудно было удерживать её в голове, но взаимодействовать с миром у осколка все еще не получалось. В какой-то момент архонту даже показалось, что из-за своего состояния у него не получиться использовать это знание.       Бег дней продолжал беспощадно рвать давнюю связь между Мораксом и Альбедо. Наверное, если бы не шуршащий песком цветок на столе алхимика, то архонт давно мог бы путешествовать по всему Тейвату. Моракс иногда не мог понять: хорошо ли что эти изменчивые лепестки не рассыпаются в прах столько времени? Однозначного ответа он так и не нашел. И тем не менее положительное в этом было: ослабшая связь позволяла осколку добираться до статуй. Все чаще и чаще архонт проводил часы в раздумьях, свернувшись на голове собственного тела. Именно там к нему и пришло решение: недостающую руну в рисунке можно было начертать собственной душой, чем он и был сейчас. Единственное чего он опасался так это того, что если истратит слишком многое, то не сможет принести нужное знание самому себе. А это было более чем необходимо: руна давала возможность удержать искру Дилюка, но при этом не слишком сильно ослабляла взрыв феникса. Мораксу нужно было потратить почти всю силу, что останется после долгого поддержания круга, на то чтобы сдержать ярость проклятья. Он оказался перед новым решением: на полную руну ушел бы весь осколок и далеко не факт, что при пробуждении он успеет понять что нужно сделать. Архонт застывал, чувствуя собственный конец, наверняка его мысли будут слишком далеки от реальности. И был второй вариант. Он мало чем отличался от изначального: бездна и взрыв. Но при этом, руну можно сделать меньше и успеть зацепить искру Дилюка. По этому пути и пошел архонт.       Осколок был совсем крошечный в те дни, когда уже нечего было изучать и не над чем думать. Руна была начертана: маленькая, едва заметная, она светилась призрачным песчаным светом и только в полной темноте. Он вернулся к постаревшему алхимику, едва нащупав нить между ними, что некогда была столь сильной, что смогла разорвать душу Моракса. Дни перед неизвестностью, архонт проводил то на плече, то на коленях у Альбедо, который не мог его ни увидеть ни почувствовать. Последний закат солнца, который Моракс застал в Тейвате, ничем не отличался от многих других. Осколок-дракончик лежал, свернувшись на столе алхимика, прижимался к его руке, чувствуя как к человеку приходит сон. Покой окутывал архонта, который давно привык к своему ожиданию.       Вспышка.       Холод бездны пронизывал иглами. Огонь, что рвался из тела птицы обжигал. Осколок справился: в первый же момент оставшаяся сила дракона освободилась и схватила искру. Когтистые лапы прижали к груди беснующееся пламя. Едва стоило удержать искру, как Моракса разделило на две части: одна, видимая, была именно тем, что сейчас перед Дилюком и Фэйем. Срединный облик, где он не человек и не дракон. Вторая же - его драконья форма, она стала такой же зыбкой как некогда осколок. Длинное тело свернулось вокруг искры, защищая и удерживая её одновременно. Разделилась и сила архонта. Из-за этого холод бездны становился смертельным. На долгие раздумья не было времени. Моракс вспомнил какие-то из изысканий Альбедо, перемешанные с его собственными домыслами, и бросил остатки своей свободной силы на начертание вертикального ряда символов. - Именно так, - говорил архонт тихим голосом, продолжая перебирать пальцами красные пряди, - мы и попали в этот мир. - Погоди, Моракс, - Дилюк опасался сейчас смотреть на его лицо, а потому даже не поднял головы, когда задавал свой вопрос, - если ты схватил только искру и с ней пришел сюда, то как... - Как появился ты? До сих пор не совсем понимаю. Тот ряд символов был достаточно беспорядочен. Да, собственно, как и все что произошло в бездне. Мне кажется, часть памяти все еще закрыта от меня, - архонт обернулся куда-то себе за спину, где была та его половина, что мог видеть только он сам, - искра все еще в моих когтях. А когда я появился среди вьюги и снегов этого мира, ты уже был младенцем в моих руках.       Моракс был растерян. Потерян. Плачущее человеческое существо сбивало его с толку. Собственная слабость приводила в замешательство. Чужой мир, о существовании которых он раньше и не подозревал, наводил сумбур среди остатков его силы. Холод не мог навредить ему, но вот насчет ребенка он не был уверен. Именно в этом состоянии Моракс тогда принял решение остаться там где есть. Там и возвел из последних сил что-то вроде каменного дома, по краям которого то и дело пробегал полосками янтарный свет.       Архонт никогда не имел дела с человеческими детьми. Он не понимал, что ему делать. Какое-то наитие и воспоминания о адептах и полукровках помогало ему сперва, пока Дилюк был совсем маленьким. К счастью, как тогда казалось, проклятие не исчезло до конца и ребенку не обязательно было есть. Потому что чем питаются человеческие дети Моракс тоже не знал.       Не без проблем, но Дилюк рос на глазах архонта. Первый звон о том, что что-то идет совсем не так, случился когда ему уже было около пяти или семи лет. Однажды ночью ребенок проснулся и стал звать отца. Моракс никогда не учил его подобному слову - не то забыл, не то не понимал до конца что это такое. И вот, маленький Дилюк вскочил с постели и начал метаться по дому в слезах, ища кого-то. Этим “кто-то” явно не был архонт, потому что ребенок отталкивал его тем сильнее, чем больше он пытался успокоить плач. С этого момента Рагнвиндр стал вспоминать свою прошлую жизнь. Каждый день ребенка был словно двойным, это причиняло маленькому существу страдания. А Моракс вновь был бессилен. Он до сих пор не понимал до конца, что сделал, как это получилось, а потому и помочь никак не мог. Помогли только прошедшие годы, когда Дилюк стал привыкать к своему почти двойному сознанию. И хотя он и продолжал вести диалоги с несуществующими людьми, но уже научился отличать реальность от давно ушедшего. Вдвоем они начали собирать собственные разрозненные знания о Тейвате, хотя скорее это архонт записывал воспоминания на камнях. Стены их дома словно превратились в книгу с янтарными буквами, среди которых они пытались найти ответы.       Все прекратилось резко. Неожиданно. Дилюк был в самом нежном юношеском возрасте, когда затеял ссору с ничего непонимающим Мораксом. Рагнвиндр кричал на архонта, кидался странными обвинениями и ушел, хлопнув дверью. Последние фразы до сих пор были словно нож в душе архонта: “я этого не просил” и “мне никогда не нужна была новая жизнь”. - Кошмар, мне прямо сейчас хочется дать себе по лицу, - Рагнвиндр вздрогнул, вспоминая, как повел себя тогда. - Почему же ты так поступил? Я так и не знаю, - архонт спросил едва слышимым голосом, будто не надеялся на ответ. Или же боялся, что знает верный. - Я вспомнил Кэйю. Точнее не так - конечно же, я вспомнил его гораздо раньше. В тот день я впервые осознал свои чувства к нему. Даже смутно представляя на тот момент, что произошло дальше, понимал, что его нет и не будет. Я не смог справиться с бурей в своей душе. А ты.. В конце концов, ты не человек, чтобы успеть понять как нужно действовать. - Да, я тогда не понял, - архонт кивнул самому себе, больше никак не выказывая эмоций. За него это делало собственное сияние рук - пульсация янтаря усилилась и ритм постоянно сбивался. - И что же, вы с тех пор не виделись? Ну, до вчерашнего дня? - звук голоса Фэя был неожиданным для них обоих. Они уже почти забыли, что начали рассказывать эту историю для кота, когда речь зашла о том, чего один из них не знал. - Похоже, что виделись, да, Моракс? Иначе бы я не нашел тебя в той темнице. Из того, что я уже вспомнил сейчас: мне удалось набрести на отдаленную деревушку в этом королевстве. Скорее всего, потому что она находилась черт пойми где, тогда меня не приняли за тварь, а даже если и приняли, то никак этого не показали. Я жил обычной деревенской жизнью, пытаясь как-то справиться с тем, что ушло и осознать как принять новое. Если брать сегодняшний день, то в той жизни, вчера была моя свадьба с довольно милой девушкой. - Ничего себе! - Фэй присвистнул, - Рэй, а ты хорош. В этой жизни ты явно встречаешься только со своим мечом. Ну и мной, ха-ха! - Тьфу на тебя, кошатина. Мне одного раза хватило. Не так уж это и приятно, вспоминать свои чувства к кому-то день за днем. Если честно, до сих пор считаю что обманул ту прекрасную девушку. Я всегда думал только о Кэйе. Все слова, которые я ей говорил, были теми самыми что я держал в себе там, в Тейвате. Я будто использовал её как сосуд для несбывшейся мечты и невосполнимой потери. Чувствую себя отвратительным. Никогда так больше ни с кем не поступлю. - Что ж, по крайней мере, ты это осознал. А если ты никогда никак не говорил ей о своем прошлом, то думаю у неё была вполне счастливая жизнь. Не говорил ведь? - Пока не знаю, Фэй. Думаю, что нет, - продолжать говорить об этом не хотелось, потому Дилюк поспешил спросить у архонта, - когда я пришел к тебе? - На закате своей жизни. Ты пришел довольно..Хм. Дряхлым? Даже идти нормально не мог, опирался на какую-то трость. Мне сложно следить за течением времени, тем более в чужом мире, потому я не знаю сколько лет это заняло. -То есть, я пришел к тебе умирать?       К тому моменту, я уже разобрался немного с тем, что произошло. Что проклятие будет перерождать тебя. И ты тоже тогда уже это понял, - в голосе Моракса не было укоризны. В этих воспоминаниях он был рад тому, что Дилюк вернулся, пусть и заняло это столь много времени. - И тем не менее. Я додумался прийти умирать к тебе. - Мда, Рэй, чего-чего, а подобного я от тебя точно не ожидал. Говнюк ты редкостный. - Согласен, Фэй. Поди найди кого похлеще, - Дилюк вздохнул и перевел взгляд на пляшущее пламя костра.       Говорить больше не хотелось. Ночь успела опуститься, еще когда архонт говорил о бездне. Звезды блекло мигали на чёрном полотне над их головами. Голубое свечение Фэя отвлекло всех от глубокой задумчивости: в первую очередь самого кота. Он совсем не собирался сперва превращаться, но потом решил последовать внезапному порыву своей силы. Черный силуэт ушел куда-то во тьму, не издав ни единого шороха. Дилюк поднялся с земли и взял архонта за руку, пальцы которой так и путались в его волосах. - Я ведь что-то сказал тебе, да? - Что ты имеешь ввиду? - не понял его Моракс. - Ты не просто так ушел из нашего дома. Я был там, именно за тобой и прибыл в это королевство. Не думаю, что тебе было куда пойти здесь. Да и ты сам сказал в темнице, что искал меня, - Дилюк потянул ладонь к рогу архонта, но в последний момент передумал. Излишняя мягкость показалась ему слишком болезненной. - Да, искал. И да, сказал, - Моракс сам наклонил голову к ладони Дилюка, которая зависла в нерешительности у рога, и закрыл глаза, - ты пробыл со мной несколько зим, после того как пришел. В свой последний день ты точно так же держал меня за руку, лежа на постели. Твой голос почти не был слышен. Ты говорил довольно много, рассказывал мне что-то о мире, о людях здесь. Я не запомнил. Это странно, но в моей голове все осталось белым шумом.Единственное, что я запомнил как следует, так это твои самые последние слова: “Зачем ты тогда отпустил меня, глупый тысячелетний архонт? Найди меня и больше не отпускай так легко.” - Даже в конце той жизни я был полным… Будто не собой вовсе. - Думаешь? - архонт с сомнением посмотрел в пылающие глаза, - мне кажется, в той жизни ты был честен сам с собой. - Это не всегда хорошо, Моракс. Тем более, когда от этого страдают другие. - Я не страдал. - - Не обманывай меня, - Дилюк вновь вздохнул и легко погладил изогнутый рог, - когда я сказал это, то потом... как это было? - Ты просто, - дыхание архонта неожиданно сбилось, - сгорел. После тебя осталось лишь немного пепла на простынях.       Рагвиндр не мог понять, почему Моракс начал так тяжело дышать, словно это было не всё. Дилюк же вот, стоит перед ним, значит это вовсе не связано с тем, что он тогда закончил свой круг. И вряд ли связано с последними словами - все, что они заставили сделать архонта, так это отправиться в путь. Даже весь предыдущий рассказ не вызывал подобной реакции, хотя в том прошлом, которое застало Моракса в Тейвате было немало боли. Дилюк потянул его за руку за собой, поближе к костру, захватив по пути свернутые одеяла. - Но ты же говорил, что только вчера, - неуверенно начал архонт. - Ты думаешь, я настолько бессердечный, что оставлю тебя одного со всем этим? Со всем, что тебе пришлось сегодня вспомнить? Просто позволь мне обнять тебя и сегодня, ладно?       Моракс кивнул в ответ. Он послушно следовал за Дилюком. Ждал, пока тот подготовит походную постель. Пока вновь возьмет архонта за руку и потянет к себе вниз. В голове Моракса все мысли спутались, словно отбросив в то время, когда он только вступил в холод этого невиданного мира. Когда теплые объятия коснулись его тела, он услышал новый вопрос: - Тебе было больно, когда я горел? - Я иногда забываю, насколько ты можешь быть проницательным, - странная улыбка появилась на лице Моракса - Это не ответ, архонт, - Дилюк нахмурился. Потому что на самом деле это было ответом. Именно тем, которого он боялся. - Было, - странная улыбка померкла, - даже не помню, какого цвета было пламя в котором ты исчез. Я почти сразу потерял сознание. - Это плата? Плата за мое перерождение? - Я не хочу об этом говорить. - Ты же знаешь, что я буду настаивать. Думаю, что это связано с тем, что моя искра души внутри тебя. - Да, - Моракс спрятал лицо на груди Дилюка, совсем как в прошлую ночь, - феникс сжег часть моей. Вместе с памятью. Не знаю, что я забыл тогда. Было бы странно, если бы знал. - Значит, я буду жить вновь и вновь, пока у тебя останется хотя бы частичка собственной души? - Похоже на то. Скорее всего, в ту твою жизнь, когда я не вспомню твоё имя, будет последний круг.       Дилюк сильнее сжал тело архонта в своих объятьях. Ему снова хотелось назвать его глупым. Сказать, что ему стоило бросить проклятую искру в бездне. Что стоило с самого начала бросить Рагнвиндра. Понимание того, что Моракс никогда бы так не поступил, просто не смог бы, пока есть другой путь, давалось тяжело. Слишком многое отдал и отдавал архонт для жизни человека. Особенно такого, как Дилюк.       Спустя час вернулся Фэй. Он прошелся несколько раз по лагерю, пока не подошел к ним в нерешительности. Конечно, этот кошак все слышал. С его острым слухом было бы странно, если бы это было не так. Фэй свернулся калачиком в своем кошачьем теле, прислонившись к спине Моракса.