Без комплексов!

Таня притащила абсолютно послушного Жданова не куда-нибудь, а в женский туалет. Это было, конечно, странно, но более приемлемого варианта она на ходу не придумала, ведь «911» всегда собирались именно там. Почти сразу за ними на пороге оказались Шура, Амура и Света, следом в дверном проеме появилась запыхавшаяся Машка. Пончева к тому времени усадила Андрея на мягкий пуф и принялась обмахивать платочком. — А че с ним? — неуверенно спросила Кривенцова, разглядывая пустые глаза Жданова. — Начальство довело, — вздохнув, ответила Татьяна. Амура покачала головой, уперла руки в бока и сделала вывод: — О-о-о-ох, какой неподготовленный оказался! — Так, девки! Я все принесла! — затрещала Тропинкина, — Вот косметичка, колготки… — Маша!!! — хором вскрикнули девушки. — Что?! — Он же мужик! Подруга только хлопнула непонимающими глазами и придирчиво взглянула на Андрея. — Точно! А что нужно? — Нашатырь, определенно, — высказалась Светлана. — Он будто в обмороке. — А может, косметикой воспользуемся? — хохотнула Амура. — Тогда наш дизайнер точно оценит нового сотрудника! — Не-не-не! Не надо! — ожил Жданов и попытался встать, но тут же был усажен обратно. — Не надо! Я-я-я не такой! Вообще не-не такой! Девушки тут же рассмеялись, а Маша даже участливо похлопала парня по плечу. — Он уже оценил, похоже, да? Жданов нервно сглотнул и поднял на Тропинкину взгляд побитой собаки. — Что, приставал?! Андрей насупился и скорбно промолчал. — Вот, дуралеи! Совсем уже страх потеряли! — возмутилась Амура. — Совершенно никаких берегов не видят! — Кто же знал, что взрослый мужик такой ранимый? — ответила Шура, оценивая Жданова придирчивым взглядом. — Коленька вон, говорят, Вукановичу один раз по морде съездил, тот теперь к нему не лезет. — У моего начальника не кожа, а броня! Я даже не знаю, как в нем сочетается адекватный характер и дружба с Катериной. — Ой, Свет, мне кажется, он уже просто привык ко всему. Они же с детства не разлей вода! — Нет, дамочки, если Андрюха заедет по лицу Милко, то его тут же уволят! Тут же! К гадалке не ходи! — авторитетно заявила Машка, вытаскивая из недр сумки бутылочку питьевой воды и протягивая ее Жданову. — Ой, Андрей, а хочешь, я тебе погадаю? — с энтузиазмом предложила мулатка, от чего тот вздрогнул. Мысли только начинали приобретать четкие очертания, но все еще никак не успевали за скоростью умозаключений толпы женщин. — Точно, Амурчик! Давай! — Андрей, соглашайся! Амура только правду всегда рассказывает! Не в силах противостоять окружающим, Жданов неуверенно кивнул, надеясь, что на этом гомон голосов прекратится. И правда, как только Буйо достала из кармана внушительную колоду, все резко замолчали. По указанию гадалки он сдвинул несколько карт и стал неотрывно наблюдать за манипуляциями коллеги, а та раскладывала какие-то непонятные узоры прямо на пуфе рядом с ним. Андрей, как завороженный следил за тем, как раскачиваются на шее Амуры многочисленные бусы. — Амурчик, не томи, что там? — полюбопытствовала Машка, нависнув над подругой. Мулатка от нее отмахнулась и слегка нахмурилась. — Не сбивай… — девушка сжала пальцами виски и зажмурилась. — Так, значит, Андрюша… Любовь тебя ждет. Большая и взаимная. Только сражаться тебе за свое счастье придется. Вот тут какая-то тайна, которая будет мешать тебе, с деньгами что-то связано, с большими деньгами, и тебе придется выбирать между счастьем и долгом. Вот тут какие-то препятствия, кочки, неровности, но ты все преодолеешь, и если сделаешь правильный выбор, то все сложится так, как надо. — Ничего не понял, — Андрей нахмурился и поморщился от сигаретного дыма. — Ты в девушку какую-то влюблен? — заинтересовалась Шура. — Да, наверное… Нравится, скорее… — Андрей смутился. — Только вряд ли она обратит внимание на меня. Слишком мы разные. — Ну, вот они твои кочки, Андрюша! — Машка положила ему руку на плечо. — Поухаживай за ней, глядишь, оттает твоя ненаглядная! Хочешь, мы тебе посоветуем чего? — Да я… — Андрей засмущался и покраснел. Не объяснишь же им, что ему начальница нравится, тогда не слезут с него живым. — Не знаю… Некогда, если честно, этим заниматься. — Да ла-а-адно! — протянула Тропинкина. — Для любви всегда время есть! Андрей не успел ответить, как дверь в туалет открылась, впустив пожилую женщину. На первый взгляд показалось, что она сейчас поднимет скандал — туалет-то женский. Но, видимо, работающих в этом дурдоме людей удивить чем-то было сложно. — Так, и по какому поводу сбор? — женщина обвела взглядом присутствующих и остановилась на Андрее. — Только не говорите, что ради того, чтобы показать мне молодого человека. — Ой, Олечка Вячеславовна, это Андрюша, — Пончева взмахнула руками. — С Катькой нашей теперь работает. Я в приемной документы искала, Клочковой-то, как всегда, на месте нет, помочь некому, а тут Андрюша вываливается весь бледно-зеленый, того и гляди, в обморок хлопнется. Ну, я и собрала девять-один-один. — А в туалет женский зачем приволокла? — Ольга Вячеславовна достала сигарету и чиркнула зажигалкой. — А если бы Юлиана или Катерина зашли? Ты, Танюша, так и скажи, что подслушивала под дверью. А у тебя, ребенок, что стряслось такого на совещании, что ты оттуда сбежал, как с поля боя? — Милко… он… — Андрей густо покраснел и опустил глаза в пол. — Не знаю, что он сделал, — зачастила Таня, — но Катька наша ругалась! Грозилась всех на производство сослать полы мыть! Вот и хотим узнать, что случилось-то? Вдруг помощь нужна, а мы ничегошеньки не знаем! А как тогда помочь? — Таня, девочки, — Уютова вздохнула, — ну, есть же обед для этого. Можете обижаться на меня, но я согласна с Катей: мы слишком часто отвлекаемся на сплетни и посиделки. А ты, Андрюш, на Милко внимания не обращай. Он капризный избалованный ребенок, но плохого никому ничего не сделает. С Катей они дружат, вот и набрался от нее всякого. Нравятся ему мальчики, такой вот уродился. — Я… ну, я не такой, — лицо Жданова приобрело свекольный оттенок, — а он… ну… — И Николай тоже по девочкам, — закивала головой Светлана, — но Милко вообще не стесняется. Пару ласковых скажет, и честь нашего финдира в безопасности. — А моей вообще все равно, — хихикнула Амура. — Мне кажется, Юлиана и по девочкам пошла бы, не только по мальчикам. Катенька вот вообще с женщинами плохо сходится, только с Виноградовой мирно живет. Коля тоже друг детства Пушкаревой, ну и Милко к ним прицепился со временем. Спелись — не разлей вода. — А Сашу в свою песочницу не берут, — хихикнула Шура, — вот он и злится. — Так Катя ж его на блядки не возьмет, — хихикнула Машка и смущенно улыбнулась, когда Ольга Вячеславовна показала ей кулак. — Вообще не понимаю, почему они вместе. — Слышала, как Катя Колясику рассказывала про какое-то условие Валерия Сергеевича. Мол, выходишь замуж — кресло твое, — поделилась Светлана. Весь женсовет навострил уши. — Да любят они друг друга, — вздохнула Ольга Вячеславовна. — Сколько вместе уже? Катя просто эмоциональная очень, общительная. Мне кажется, половина ее похождений выдумки. — Вечно вы, Ольга Вячеславовна, Катеньку защищаете, — Амура хихикнула. Андрей совершенно раскраснелся и не знал, куда деваться от стыда. И сказать нечего, и уйти неловко. — А вы прекращайте сплетни собирать, — проворчала Олечка. — И вообще, давайте-ка расходиться, девочки, пока нас тут не застукали. За обедом наговоритесь. И Андрюшу тоже можно пригласить, раз уж вам неймется. Он там, по крайней мере, будет смотреться не так вызывающе, как в женском туалете. А ты, Маш, Федьку бы тоже позвала, а то обидится. Его мы в «Ромашку» не зовем, а новенького прямо сходу в компанию приняли. — Ладно, девочки, давайте расходиться, — проявила сознательность Светлана. — Андрюш, в двенадцать у ресепшена встречаемся, не забудь. Жданов только кивнул и посчитал за счастье убраться отсюда побыстрее. А то Кат… Екатерина Валерьевна вряд ли обрадуется, если увидит его в подобном месте.

***

— Викуся, тебе кофе не принести? — елейным голоском спросила госпожа президент свою секретаршу. Клочкова соизволила появиться на рабочем месте за полтора часа до начала обеденного перерыва, но время для выволочки появилось только перед полуднем. — Да, без молока, покрепче, два кусочка сахара, — не отрываясь от подпиливания ногтей, ответила секретарша. Катерина усмехнулась и сложила руки на груди в замок. Вика подняла взгляд на нее и ойкнула. — Викуся, — ласково начала Пушкарева, — во сколько у нас начинается рабочий день? — В девять, — с запинкой ответила девушка. — Я вот стою и думаю. То ли тебе очки подарить, то ли будильник. — Я опоздала всего ничего! — возмутилась Клочкова. — И нечего на меня так смотреть! Между прочим, я работаю за гроши, и у меня ни одной свободной минуты! — Почему, Вика, вместо того, чтобы дать спокойно работать действительно хорошему специалисту мне приходится нагружать его твоими обязанностями?! — голос Кати набирал громкость и под конец фразы она уже орала. — Если ты думаешь, что я обязана платить тебе зарплату за то, что ты нихрена не делаешь, то ты сильно ошибаешься! Можешь бежать к Саше жаловаться, можешь ныть своей подружке, что я тебя притесняю, но, клянусь, я найду способ выкинуть тебя отсюда! Еще одно опоздание — уволю без выходного пособия! — Я, что, виновата, что у меня бензин закончился в машине и мне пришлось ехать на такси? — возмутилась Клочкова. — Лучше зарплату бы прибавила, а то у тебя все с голоду помрут и работать некому будет! — А за что тебе зарплату повышать? — Катя вдруг понизила голос и нависла над собственной секретаршей, оперевшись руками о столешницу. Клочкова отшатнулась и пообещала, что Пушкарева еще пожалеет, что обращается так с людьми. Госпожа президент, может, и ответила бы, но из ее кабинета высунул нос слегка смущенный Жданов, сообщил, что закончил с документами и спросил, может ли он идти на обед. — Идите, Андрей, — Пушкарева слегка кивнула парню, и тот, с трудом оторвав взгляд от начальницы, скрылся из виду. — Кать, а это еще кто? — Клочкова навострила уши. — Мой личный помощник, Викуся, — Катерина скривилась. — Пришлось взять его, потому что от моего секретаря толку меньше, чем от этого фикуса! Махнув рукой в сторону ни в чем не повинного растения, тихо стоящего в приемной, госпожа президент ушла в кабинет, хлопнув дверью. Клочкова же взглянула на часы и направилась в кабинет к Александру. Пусть со своей ненаглядной сам разбирается!

***

Без двух минут двенадцать в кабинет президента компании влетел разъяренный Саша. Катя, увидев жениха, только ухмыльнулась и продолжила поправлять макияж, как ни в чем не бывало. Три… Два… Один… — Катя! Ты можешь мне объяснить, почему ты вечно цепляешься к Виктории?! — громко спросил Воропаев, взмахнув обеими руками. Потом, правда, взглянул в сторону закрытой каморки, вспомнив, что они могут быть не одни. Катя продолжила ухмыляться. Андрей только недавно ушел на обед. Жаль, что сама госпожа президент не успела последовать его примеру. — Потому что, Сашенька, — Пушкарева закрыла тушь и откинулась на спинку кресла, — подружка твоей ненаглядной сестрицы почему-то решила, что может приходить на работу во сколько захочет, уходить, когда захочет, а в те редкие моменты, когда ее можно застать на рабочем месте, она либо красит ногти, либо играет в пасьянс «косынку». При этом, примерно раз в неделю она просит прибавку к зарплате. Кроме того, совещание сегодня пришлось собирать Леше… Тьфу ты, Антону… моему помощнику, короче! Не запомню никак… А кофе я так и не дождалась. Вот и скажи мне, на кой хрен она мне здесь нужна?! Исключительно потому что твоей сестрице нужен шпион?! Я уже сказала Клочковой, говорю и тебе: еще раз она опоздает — может искать себе другую работу! Все, Саша! Разговор о Вике закрыт. Я — здесь президент, и кадровые перестановки — только моя компетенция, даже не заикайся больше на эту тему! Понятно? — Кать… — Воропаев тут же пошел на попятную, чувствуя, что сломить оборону невесты сейчас не получится. — Поедем пообедаем лучше? — Я с Юлькой договорилась уже, — Пушкарева улыбнулась жениху. — Прости, милый. Вечером буду у тебя, обещаю! Острые наманикюренные ноготки легко царапнули шею мужчины, когда Катерина обняла его и мимолетно поцеловала в губы. До вечера она придумает, как отмазаться от жениха, вряд ли он успокоится. В первый раз, что ли? Если поедут сейчас вместе, то непременно поскандалят, а Катя от Сашиных истерик давно устала.

***

Суматошный день, к счастью, подошел к концу. Андрей к вечеру буквально мечтал поскорее оказаться дома, несмотря на предстоящий допрос от мамы. В обед он ей звонил, чтобы Маргарита не волновалась, и пообещал все рассказать вечером дома, сославшись на то, что у него много работы, некогда. На самом деле, нужно было решить, как не выдать своего шока от творящегося беспредела в офисе. Ромио без конца шутит, что у лучшего друга все на лице обычно написано, поэтому мама может все понять и без слов. Попрощавшись с девочками из женсовета, Андрей с некоторой неловкостью направился к своей машине. Потрепанная жизнью отцовская «шестерка» на парковке смотрелась вызывающе инородно в окружении дорогих иномарок. Андрей снова постеснялся своего транспорта, особенно после Машкиных рассказов о том, на каких машинах ее, бывало, возили ухажеры, а на чем каталась Екатерина Валерьевна, и подумать было страшно. — Здравствуй, сынок, — Маргарита Рудольфовна обняла Андрея так, словно они год не виделись. — Голодный, наверное? Устал? — Привет, мам, — Жданов слегка смутился, но на мамину ласку ответил, чмокнув ее в щеку. — Что на ужин? — Котлетки, твои любимые, с картошкой, — зачастила женщина. — Ты иди, руки мой, за стол садись, я сейчас все положу. — Ма, да я сам, — привычно буркнул Андрей, но подчинился. — Ромка не приходил еще? — Нет, Андрюша, — заглушенный текущей водой мамин голос раздался с кухни. — Отец звонил днем. Андрей улыбнулся. Раз папа сам звонит, значит ему стало получше. Нужно навестить его в выходные, если уже можно. С кухни доносились аппетитные запахи, и невольно захотелось поскорее сесть за стол. — Папа очень рад за тебя, — мама присела за кухонный стол напротив Андрея, — сказал, что обязательно отметим, когда его выпишут. — А сам он как? — Ну что ты, папу нашего не знаешь? — тепло улыбнулась Маргарита. — Храбрится и делает вид, что у него ничего не болит, и он практически здоров. Андрей грустно улыбнулся. Стоило признать, что по отцу он очень соскучился. — Как у тебя на работе-то, расскажи? — тихо начала женщина, не сводя внимательного взгляда с сына. В голове у Андрея пронеслись сцены прошедшего дня. Нет, маме такое рассказывать нельзя. — Неплохо, — Андрей натянуто улыбнулся. — Работы много, правда. — Как начальница твоя? Не придирается? — Екатерина Валерьевна? Она… — парень запнулся и покраснел. — Нет, мам. Но очень требовательная. Дисциплину любит. Прекрасный специалист. Очень… очень… компетентный! — Ну, под руководством серьезного человека и работается легко, — заметила Марго. — А где рабочее место у тебя? Там удобно? — Да, мам… У меня отдельный кабинет, — Жданов даже удивился той легкости, с которой сейчас врал, — рядом с президентским. Светлый, но небольшой, если честно. — Ты, сынок, главное, не забывай давать отдых глазам, а то, наверное, от компьютера не отрываешься, — заботливо произнесла женщина, собирая посуду со стола. В дверь позвонили, и Андрей пошел открывать. Малиновский, конечно, кто же еще? — Здорово, — друг, как всегда, улыбался, пожимая ему руку. — Маргарита Рудольфовна, здравствуйте! — Здравствуй, Ромочка, ты не голоден? — Нет-нет, я к Андрею ненадолго, — Малиновский заулыбался шире и втолкнул друга в его комнату. — Ну, Жданчик, рассказывай! — Что тебе рассказывать? — сходу насупился Жданов. — Как прошло первое погружение в логово порока? — Ромка плюхнулся на старый диван, на котором спал Андрей. Видавшая виды мебель жалобно скрипнула. — Невинности тебя еще не лишили? А то ж мир моды, никаких моральных усто-о-о-о-оев, — протянул он, хихикая. — Тише ты, — шикнул Андрей. — Сносно. Под впечатлением. — Что, твоя серьезная начальница покушается? — расхохотался Ромка. Жданов плюхнулся рядом с ним и закатил глаза. — Катя… Екатерина Валерьевна… В общем… Нет. Наоборот, заступилась… — он густо покраснел, вспомнив инцидент с дизайнером. — Ну-ка, ну-ка, Жданчик, поведай о своих грехах, сын мой, — Ромка навострил уши. По лицу чересчур стеснительного друга было видно, что случилось что-то прямо из ряда вон выходящее. Андрей устало стянул очки с носа, повертел их в руках и откинулся на спинку дивана. Запинаясь и заикаясь, Жданов поведал о первом же совещании в компании. Малиновский слушал с огромным интересом, изо всех сил удерживаясь от комментариев и слишком уж громкого смеха. — … А потом он меня за пятую точку всей пятерней ка-а-ак схватит!.. — Жданов растопырил пальцы для убедительности и округлил испуганные глаза. Лицо его приобрело свекольный оттенок от стыда. — А Катенька твоя что? — давясь от хохота, спросил Ромка. — Отругала Милко, а мне сказала, чтобы я шел работать, — Андрей решил не упоминать, что выскочил из конференц-зала в предобморочном состоянии. — Девчонки из женсовета потом уже сказали мне, что Милко — пидорас! — Пидорас, Андрюша, это состояние души, — авторитетно поправил его Малиновский и водрузил очки Жданова себе на нос. — А ваш Милко — представитель ЛГБТ-сообщества. Один из самых ярчайших в Москве, между прочим! — Ты представь, что с мамой случилось бы, узнай она об этом? — простонал Андрей, отбирая очки обратно. — Да ее удар бы хватил, Ром! — Унесу эту тайну с собой в могилу, — друг усмехнулся и хлопнул Жданова по плечу. — Хочешь, я тебе анальную пробку подарю? Ну, чтоб к дизайнеру задом поворачиваться было нестрашно! — Да ты… ты.! — захлебнулся воздухом Андрей. — Хотя нет, это может, наоборот, упростить ему задачу, — нарочито задумчиво протянул Малиновский. — Может, трусы верности? Знаешь, с кодовым замком такие! Хотя я бы все-таки в офисе не наклонялся, не дай бог что! Андрей начал от возмущения хлопать глазами, открывать и закрывать рот, а его лицо заливалось краской на глазах. Рома при виде такой картины не сдержался и прыснул от смеха. — Прости! Ну, правда, прости! — отсмеявшись, извинился он. — Я же тебя предупреждал, что твоя начальница вообще без комплексов. Думаешь, ее дружки-подружки другие? Ты, Андрюша, прям как девочка-восьмиклассница, того и гляди, дневник заведешь. В общем, дружище, держи ухо востро, тыл оберегай и заслуживай расположение этой бл… Екатерины Валерьевны Пушкаревой. Жданов перевел дыхание, поджал губы и с трудом удержался от взгляда на запертый ящик стола, где лежала толстенная тетрадь, хранившая все его душевные тайны. — А теперь, дружище, я тебе расскажу, что от тебя требуется… — Малиновский плотоядно ухмыльнулся.