Глубокий облачный девичник

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Мнения в Гусу разошлись. Если вы спросите каждого из четырёх молодожёнов в лоб, у вас не останется ни единого сомнения, что счастье двух первых семей Облачный глубин абсолютно безоблачно. Предложив вам чаю и остаться погостить на неделю, Лань Сичэнь пространно объяснит вам, что нет для заклинателя более высокой цели, чем найти спутника на пути самосовершенствования. А ему, Лань Сичэню, выпало счастье найти не просто спутника, а истинного соулмейта. Метку он вам, правда, не покажет, сославшись на 2674-ое правило Ордена Гусу Лань. Не проронив ни слова, Лань Ванцзи уверенно кивнёт. Вэй Усянь заверит вас, что, хотя бывают разные моменты, в целом, конечно, он безмерно счастлив. Потом он лукаво добавит, что Лани отлично поддаются дрессировке, – только методы надо знать, – поэтому Лань Чжань у него как шёлковый. Лань Ванцзи оставит это заявление без комментариев (34-ое правило Ордена Гусу Лань), но Вэй Усянь всё равно поёрзает на своей пятой точке, предвкушая анальное возмездие. Трогательно порозовев ушами, Цзинь Гуанъяо скажет, что Цзэу-цзюнь – лучший супруг на всём белом свете. А о прочем Цзинь Гуанъяо будет готов побеседовать с вами только в присутствии своего адвоката. Лучше не спрашивайте Лань Цижэня. Если вам повезёт, он просто откажется от комментариев. Если не очень повезёт, в вас швырнутся чем-нибудь тяжёлым. Но если это будет совсем не ваш день, то вы услышите всю страшную правду о том, в какую пучину мрака, безумия и распутства погрузились Облачные глубины, с тех пор как любимые племянники Лань Цижэня – светлые, невинные мальчики – привели в отчий дом «этих двоих». Лань Цижэнь убеждён, что его славных маленьких нефритов не иначе, как опоили. Ну, как, как – скажите на милость? – умница Лань Сичэнь мог поверить этому расчётливому подхалиму Цзинь Гуанъяо? А как за всю жизнь не нарушивший ни единого правила Лань Ванцзи даже мысль допустил привести в Гусу бесстыдника, про которого сложнее сказать, какое из правил он не нарушил?.. А что эти двое совратителей невинных вытворяют вдвоём?!.. На этом Лань Цижэнь закроет лицо рукой и откажется продолжать. А ведь именно к этим брошенным в сердцах словам Лань Цижэня и стоило бы прислушаться, ибо именно в отношениях любимых ланьских жёнушек и крылось зерно зла. Вэй Усянь и Цзинь Гуанъяо мягко говоря всегда друг друга недолюбливали. А если называть вещи своими именами, то между ними была самая настоящая междоусобица. Началось всё с того, что Вэй Усянь шутки ради незаметно подбросил тухлое яйцо в любовно приготовленный Цзинь Гуанъяо для мужа завтрак. Не желая обидеть возлюбленного, Лань Сичэнь честно всё съел (благо духовные силы обратили тухлятину в свежую пищу уже в желудке). Но вот сам Вэй Усянь спалился: он подглядывал за супругами и в какой-то момент не смог сдержать смех. Цзинь Гуанъяо вида не показал, но смех, конечно же, узнал. Едва ли неделей позже, когда Вэй Усянь уже расслабился и позабыть позабыл о своей шалости, в библиотеке Облачных глубин пропал редчайший древний манускрипт. Лань Сичэнь, разумеется, бубнил своё обычное “у нас ничего не теряется - просто подшивается в другое место”, а вот Лань Цижэнь устроил всем поголовно допрос с пристрастием. Отлично отыграв испуг, Цзинь Гуанъяо искусно и незаметно намекнул, что такой вопиющий поступок может быть делом рук только одного обитателя Глубин. Разумеется, манускрипт нашли при Вэй Усяне - при этом, древность ещё и оказалась испещрена похабствами. От лютой смерти Вэй Усяня спас Лань Ванцзи, пообещавший позаботиться о самом суровом наказании для мужа: Вэй Усянь на неделю был лишён алкоголя и любовных утех. А ещё он поклялся во что бы то ни стало сделать жизнь Цзинь Гуанъяо невыносимой. Как-то Цзинь Гуанъяо получил записку якобы от Лань Сичэня (подделывать его почерк Вэй Усянь научился прекрасно, иначе его проживание в Гусу было бы чуть менее счастливым). В записке “Лань Сичэнь” предлагал мужу помыться вместе в бане. Решив, что в супруге наконец проснулся романтик, исполненный чувств и должным образом подготовленный, Цзинь Гуанъяо отправился на место свидания. Однако в бане он обнаружил не Лань Сичэня, а понаехавшего сюрпризом в гости Мо Сюаньюя. Запирая дверь в баню, Вэй Усянь с удовольствием послушал вопли Цзинь Гуанъяо, а потом не выдержал и отправился внутрь сам - бумажным человечком, - чтобы насладиться зрелищем сполна (Мо Сюаньюй унялся и прекратил домогательства не раньше, чем часа через два). Насладился сполна и Цзинь Гуанъяо, когда подсунул Вэй Усяню (через посторонние руки, разумеется) масло для интимного ухода, которое якобы добавляло остроту половой близости. Учитывая, сколько это масло настаивалось на столь любимом Вэй Усянем красном перце, остроты оно добавило душевно. Давший дёру в сторону Холодных источников Вэй Усянь с полдня охлаждал и отмывал горящие адским пламенем срамные части своего тела. А Цзинь Гуанъяо ещё очень долго при встречах изощрённо над ним глумился, используя цитаты из философов древности. Акты взаимной мести быстро вошли в привычку ланьских невесток, стали делом регулярным и сделали невыносимой жизнь не только Цзинь Гуанъяо, но и всех обитателей Облачных глубин. Сложно сказать, кто же был больше виноват в последнем инциденте, результатом которого стало уничтожение целой стены, опоясывающей Глубины, - вполне вероятно, что Вэй Усянь перестарался с количеством взрывного зелья, но, возможно, что и Цзинь Гуанъяо потерял самоконтроль и слишком много сил вложил в блокирующее заклятье. Когда обоих вызвали на ковёр к мужьям, правда, оба настаивали на своей невиновности. - Эргэ, - вкрадчиво сказал Цзинь Гуанъяо, включая ямочки, от которых Лань Сичэнь всегда таял, - ну неужели ты всерьёз думаешь, что я мог подвергнуть риску безопасность Ордена Гусу Лань?.. - Нет, А-Яо, - вздохнул Лань Сичэнь. - Я не думаю, что ты сделал это нарочно, но всё же твои действия приве… - Эргэ!.. - в глазах Цзинь Гуанъяо появились слёзы. - Ты мне не веришь?.. Лань Сичэнь запнулся, и заговорил Вэй Усянь. - Вечно ты словами играешь! - буркнул он. - Чего ты добиваешься? Ну, конечно, Цзэу-цзюнь тебе верит! Как иначе: муж и жена - одна сатана, всё такое. А вот Лань Чжань верит мне! - Нет, - наконец нарушил молчание и Лань Ванцзи. - Я тоже верю Цзинь Гуанъяо. От возмущения Вэй Усянь не нашёлся даже, что ответить, поэтому в образовавшейся тишине смешок, предательски вырвавшийся у Цзинь Гуанъяо, был отчётливо слышен всем. Это, разумеется, усугубило положение бедовой парочки ещё больше. Дело было в том, что даже не собираясь более разбираться, кто прав, кто виноват, Лань Цижэнь поставил племянникам ультиматум: либо они что-то наконец предпримут, либо он, Лань Цижэнь, лично выпорет всех четверых на глазах у всего Гусу. Не то, чтобы привычные к суровости правил Лани опасались самого наказания, но прилюдное унижение могло окончательно подорвать авторитет первой семьи. Поэтому переглянувшись Лань Сичэнь и Лань Ванцзи тяжело вздохнули и молча кивнули друг другу. - Эй, о чём это вы секретничаете? - с подозрением спросил Вэй Усянь, прекрасно знавший, что Нефриты умеют разговаривать друг с другом без слов. А потом он снова накинулся на Цзинь Гуанъяо: - Ну что, доволен?! Они придумали для нас что-то ужасное, и мы даже не узнаем, что это, пока самое ужасное с нами не произойдёт! У-у-у-у, глаза б мои тебя не видели… - Даже не собираюсь с тобой разговаривать! - не смог промолчать Цзинь Гуанъяо. - А вот ни без того, ни без другого, боюсь, не обойтись… - трагически сообщил Лань Сичэнь, и всем стало очень неуютно. Вообще-то изначально мысль Лань Сичэня была совсем невинной: он предложил брату отправиться вчетвером на пикник куда-нибудь поглубже в облачную глушь и воспользоваться “методом кота Леопольда”. При всём своём скепсисе Лань Ванцзи согласился, что, быть может, располагающая атмосфера - пение птиц, копошение кроликов и мёртвая хватка, с которой он будет сжимать задницу этой заразы Вэй Ина при малейшем поползновении, - поспособствует цивилизованному общению и, даст Будда, примирению ланьских жён. Но как по заказу именно в этот день обоим Нефритам пришло срочное приглашение в Башню золотого карпа, поэтому весь целиком план Цзэу-цзюня пришлось отложить. Но чтобы успокоить не на шутку разозлённого дядюшку, одну его половину пришлось воплотить в жизнь немедленно. И вот Нефриты уже прощались с возлюбленными возле библиотеки Гусу, где их возлюбленные должны были взаперти ждать их возвращения. Вдвоём. Наедине. Только возлюбленным об этом ещё не сообщили. - Веди себя пристойно, - сухо сказал Лань Ванцзи Вэй Усяню. Вэй Усянь лишь пожал плечами, мол, я-то что. А потом он случайно посмотрел в сторону второй супружеской пары и невольно залип. Лан Сичэнь нежно держал Цзинь Гуанъяо за руки и проникновенно говорил: - А-Яо, я не сомневаюсь в твоём чувстве такта, дипломатии и сдержанности. Но умоляю, будь терпелив с Вэй Ином… и кушай побольше фруктов. Ты слишком бледен в последнее время, я очень беспокоюсь. Я распорядился, чтобы их принесли побольше. А после этих слов Лань Сичэнь поднёс руки Цзинь Гуанъяо к губам и начал тщательно выцеловывать по очереди каждый пальчик. Цзинь Гуанъяо зарделся и весь затрепетал от нежности. А Вэй Усянь хмыкнул и решительно сунул свои ладони в лицо Лань Ванцзи. Лань Ванцзи с каменным выражением проигнорировал жест и сказал: - Имей в виду: хоть одна книга пострадает - голову оторвут не только тебе. И не только голову. - Что? - не понял Вэй Усянь. - Что? - повторил за ним Цзинь Гуанъяо, что-то заподозрив. - Я уговорил дядю рискнуть библиотекой, ведь я полностью тебе доверяю, - начал оправдываться Лань Сичэнь. - Вы посидите, поговорите, помиритесь, и дядя тоже поверит! - Что? - ещё раз спросил Цзинь Гуанъяо - теперь он уже всё понял, но не верил ушам. - Что? - по прежнему ничего не понимал Вэй Усянь. Но и он понял, когда двери библиотеки захлопнулись, на замок наложили запирающее заклятие, и Вэй Усянь с Цзинь Гуанъяо остались один на один друг с другом и огромным количеством ёмкостей с фруктами. Всё ещё в шоке от наказания, они зыркнули друг в сторону друга и разошлись по разным углам, сохраняя ледяное молчание. Но, конечно же, Вэй Усянь долго выдержать не смог и незаметно подошёл поближе. - Я здесь со скуки умру… - вздохнул он, решительно плюхнувшись на ближайший к Цзинь Гуанъяо столик и примеряясь к одной из мисок с фруктами. - И всё по твоей милости! - Ах, по моей милости! - охнул от возмущения Цзинь Гуанъяо, даже не думая садиться. - А кто вообще всё начал?!.. Это ты вёл себя неразумно! - Ну, я начал! - со свойственной ему наглостью и не вздумал отнекиваться Вэй Усянь. - Но если уж я, по-твоему, веду себя неразумно, так мог бы сам не опускаться до моего уровня! А теперь что? Мы непонятно насколько здесь застряли, и мне даже поговорить не с кем, кроме тебя! - А вот мне с тобой не о чем разговаривать! Вэй Усянь ответил не сразу, потому что набил рот виноградом. - Ладно, ладно… что уж нам теперь-то собачиться? - примирительно сказал он, справившись с первой пригоршней. - Должны же у нас с тобой быть какие-нибудь общие темы? - Какие у нас могут быть с тобой общие темы?! - Ну, слушай, мы с тобой замужем за двумя братьями. Мы можем хотя бы об этом поговорить? Цзинь Гуанъяо сузил глаза и поджал губы. - Я не собираюсь говорить с тобой о Цзэу-цзюне! - отчеканил он. - Не хочешь о Цзэу-цзюне - давай о Ханьгуан-цзюне, - пожал плечами Вэй Усянь и расплылся в улыбке. - Правда, мой Лань Чжань - самый красивый мужчина на свете? - Нет! - рявкнул Цзинь Гуанъяо. - Самый красивый - эргэ! - Ну, вот видишь! - довольно поддел его Вэй Усянь. - Ты уже говоришь со мной о Цзэу-цзюне! Хочешь виноградику? Больше всего Цзинь Гуанъяо хотелось врезать Вэй Усяню, но памятуя о возложенных на него мужем надеждах (в том числе в отношении фруктов), он глубоко вздохнул, прочитал пару мантр и таки присел на краешек того же столика. Мириться так мириться… - Давай виноградик… - пробубнил он. Вэй Усянь охотно протянул ему миску, Цзинь Гуанъяо аккуратно оторвал одну ягодку от кисточки и так же аккуратно отправил её себе в рот. - Ну, хорошо. Давай поговорим о Цзэу-цзюне. - Отлично! - обрадовался Вэй Усянь. - Вот так бы сразу. У меня, на самом деле, к тебе вопрос: а у Цзэу-цзюня большой? - Да... ты... вообще!.. – Цзинь Гуанъяо подавился виноградинкой от возмущения. – Ты можешь ещё громче, а то тебя на Холодных источниках не услышали?!.. Вэй Усянь пожал плечами: громче так громче. - А У ЦЗЭУ-ЦЗЮНЯ БОЛЬШОЙ ЧЛЕН??? На Цзинь Гуанъяо было больно смотреть: он скукожился от ужаса и смущения. - Это был сарказм!.. – взвыл он. - Ты это называешь общими темами для разговора?.. - Ну, а что? Да ты не смущайся – все ж свои! Дело-то семейное. Хочешь, я тебе тоже похвастаюсь Лань Чжанем? - Избавь... – буркнул Цзинь Гуанъяо. – Нормально всё у Цзэу-цзюня... И вообще мне не с чем особо сравнивать... - Ой да ла-а-а-адно! – не поверил Вэй Усянь и пососал кусочек ананаса. – Как будто никто не знает про твою активную половую жизнь в Цинхэ Не! Цзинь Гуанъяо помалиновел. - Это было до Цзэу-цзюня и не считается! – выпалил он. - Да кто спорит! – согласился Вэй Усянь. – Если б у меня кто был до Лань Чжаня, я бы тоже про это всё позабыл. Но увы – Лань Чжань у меня первый и судя по всему последний... Так что там с размерами Цзэу-цзюня? Лёгкость, с которой Вэй Усянь вёл эту пикантную беседу, и то, как он запросто избегал столь привычного для Цзинь Гуанъяо осуждения, немного расслабили последнего, и Цзинь Гуанъяо решился всё же беседу поддержать. - Ну... – нерешительно начал он. – У Цзэу-цзюня больше, чем у Не Минцзюэ... - Да ладно! – восхитился Вэй Усянь. – Что, серьёзно? Никогда бы не подумал! - Дагэ другим берёт! – доверительно поделился Цзинь Гуанъяо, расслабляясь всё больше и всё менее культурно чавкая виноградиком. – Интенсивностью. После него всё так горит, что ощущение, будто тебя толпа лютых мертвецов отымела! Вэй Усянь заинтересованно покивал, закидывая в себя горстями ежевику. А Цзинь Гуанъяо спохватился: - Если что, я это образно: так-то меня, конечно, толпа лютых мертвецов не имела - ты не подумай ничего! - Да хоть бы и имела, - не понял, в чём проблема, Вэй Усянь. - Богатый сексуальный опыт ещё никому не вредил. И всё-таки ничего себе! У Цзэу-цзюня больше, чем у Чифэн-цзюня!.. А Цзинь Гуанъяо, обрадовавшись, что его никто не попрекает его “богатым сексуальным опытом”, перешёл к гранату и новому признанию: - ...но меньше, чем у Не Хуайсана! Хорошенько разжёванная ежевика потекла у Вэй Усяня из носа. Он даже закашлялся. - Что?.. – пробормотал он. – Ты ещё и с Не-сюном?!.. - Ой... – скривился Цзинь Гуанъяо, сплёвывая зёрнышки граната в миску. – Там вообще такая неловкая история вышла... Мне до сих пор стыдно! - Перед кем?.. – начал ржать Вэй Усянь. - Да просто была гроза, а дагэ был в отъезде, - начал оправдываться Цзинь Гуанъяо. – Не Хуайсан пришёл ко мне и сказал, что боится спать один и что дагэ его всегда к себе пускает... Ну, я тоже пустил. Даже кровать ему уступил, сам собрался на коврике... А он и говорит, мол, дагэ всегда с мной в обнимку спит... Ну, что я? Пошёл спать с ним в обнимку... Ну и... как-то всё само собой и произошло... Вэй Усянь от смеха чуть не свалился под столик. - Ты!.. Ты!.. Семи пядей во лбу! Самый ушлый и прожжённый жулик всего заклинательского сообщества! И ты так глупо позволил развести себя на секс?.. - Что?.. - А Не-сюн-то – огнище! – Вэй Усянь уже молотил кулаком по столику. Миски с фруктами бойко подпрыгивали в такт. Цзинь Гуанъяо расстроился. - Ты что же, хочешь сказать, что он вовсе не боится спать в грозу один?.. Надо же, никогда бы не подумал, что Не Хуайсан может так просто меня перехитрить... - Ладно, ладно, - начал успокаиваться Вэй Усянь, вгрызаясь в дольку арбуза. – Не переживай. Главное, чтоб тебе понравилось! Тебе ж понравилось? - Да сложно сказать, - задумался Цзинь Гуанъяо. – Всё было как-то... сумбурно... - Но с размерами-то у него всё отлично? - Ты не хочешь этого знать... Я неделю потом ходил бочком... Вэй Усянь разоржался по новой. - Так он ещё и сверху был?!.. - Ну, а как?!.. А вдруг бы он дагэ пожаловался?.. Я уж потерпел... - Ой, всё, всё, прости... – утёр слёзы Вэй Усянь. – А ты, оказывается, такой милый! - Я не милый! – огрызнулся Цзинь Гуанъяо и впился зубами в хурму. Впрочем, беседа с Вэй Усянем ему уже начала нравиться, поэтому он не стал долго тянуть со следующим откровением: - Кстати, у Цзысюаня тоже всё о-о-очень неплохо! На свою беду в этот момент Вэй Усянь снова потянул что-то себе в рот, поэтому весьма неиронично поперхнулся. - Чт... кх-кх-кхе... ЧТО?! Ты и с Цзинь Цзысюанем???.. - Да ты что! – возмутился Цзинь Гуанъяо. – Ты бы ещё предположил, что я с А-Су сплю! Просто по случаю видел. - Интересные у вас случаи, - хмыкнул наконец-то откашлявшийся Вэй Усянь. - Ой, а ты мне сейчас будешь рассказывать, что вы с Цзян Чэном никогда друг перед другом не передёргивали? Вэй Усянь снова поперхнулся, а потом расстроился: до такого развлечения он действительно ни разу не додумался... А впрочем, какие его годы? - Ну, - наконец сказал он, заедая планы грушей, - что я могу сказать? Остаётся только позавидовать твоему Цзэу-цзюню. Вот у вас, должно быть, жарко по ночам. Но Цзинь Гуанъяо внезапно погрустнел и подтверждать предположение Вэй Усяня не торопился. - Да не то чтоб особо жарко… - промямлил он. - Не скромничай! - не почуял неладного Вэй Усянь. - Небось полыхает всё! - Да не полыхает ничего, - внезапно рявкнул Цзинь Гуанъяо. - И не жарко у нас. Так, тёпленько… - Тёпленько?.. - Я бы даже сказал: прохладненько… Вэй Усянь на мгновение завис, а потом встряхнул головой: - Это как это?.. И тут Цзань Гуанъяо прорвало. - А так! - воскликнул он, заламывая руки. - Ведь даже в первую брачную ночь! Представляешь, в первую брачную ночь!.. Я так ждал, так готовился! Оделся во всё прозрачное, волосы заколол, чтоб не мешали отсасы... целоваться. Думал, сейчас он меня увидит с порога, двери с грохотом захлопнет, набросится, к стене прижмёт, прозрачное всё порвёт... - Ты, мне кажется, не про Цзэу-цзюня говоришь. Набросится, прижмёт, порвёт... - Ну, так я думал, между нами страсть!.. - Так у всех по-разному страсть проявляется. Вот у Цзян Чэна, например, вообще не встаёт, пока он не стеганёт партнёра Цзыдянем... Цзинь Гуанъяо посмотрел на Вэй Усяня нечитаемым взглядом. Вэй Усяня это ни на секунду не смутило. - Так что, не набросился и не прижал? - Нет... Медленно подошёл, взял за руки, посмотрел в глаза и серьёзно так спросил: «А-Яо, ты согласен исполнить супружеский долг?». И так каждый раз... Вэй Усянь задумался. - Мда, Лань Чжань мне таких пошлых вопросов не задаёт... Я так понимаю, до отсо… поцелуев даже не доходит? Я даже готов подумать, что он тебя укладывает в миссионерскую позу, прямо в одежде быстренько делает свои дела, целует в лобик со словами «Спасибо, любимый» и засыпает. Вэй Усянь ухмыльнулся собственной шутке и, слизав вишневый сок с пальцев, посмотрел на Цзинь Гуанъяо. На лице у того была дикая смесь из возмущения, удивления и обиды, а губы мелко дрожали. - Ты что, за нами подсматривал???.. – взвизгнул он. - Что? – растерялся Вэй Усянь. – Нет! Я просто подумал... стоп. Что, всё так и происходит?.. Цзинь Гуанъяо шмыгнул носом и отвернулся. - Подожди, подожди. А как же ты тогда? Он что, тебе даже рукой не дрочит?.. - Ну, я жду, пока он заснёт... - неохотно сказал Цзинь Гуанъяо. - А потом выхожу на улицу, чтоб не разбудить. - И-и-и? Тоскливо спускаешь в ладошку под луной? - Давай прекратим этот разговор, - насупился Цзинь Гуанъяо. Но не так-то просто было заставить Вэй Усяня прекратить разговор, который он страстно желал продолжить. - Нет, нет, нет… - сказал он. - Ну да, Цзэу-цзюнь, конечно, человек благовоспитанный. Но чем более эти благовоспитанные господа сдержаны на людях, тем оторваннее они в спальне! Уж поверь моему небогатому опыту… Цзинь Гуанъяо ничего не ответил, и Вэй Усянь продолжил рассуждать. - Тут всё-таки что-то не так… Они с Лань Чжанем родные братья. Да не поверю я никогда, что Цзэу-цзюнь такой… фригидный, - Вэй Усянь задумчиво разломил абрикос, и тут вдруг глаза его вспыхнули от внезапной догадки. - Точно! Я знаю, в чём дело! - И в чём? - уже с большим энтузиазмом хрумкнул яблоком Цзинь Гуанъяо. - Он дурак! - торжественно объявил Вэй Усянь. - Сам ты дурак! - оскорбился Цзинь Гуанъяо. - Эргэ - самый умный человек на свете!.. - Нет, ну так-то да, - не стал спорить Вэй Усянь. - Так-то он умница и светлейшая голова всего нынешнего поколения заклинателей. Но во всём, что касается тебя, он конченый идиот! - Чего?.. - Чего? - передразнил Вэй Усянь. - Он же не знает о всех твоих многочисленных половых похождениях? - Не знает… мы как-то не обсуждали… - Вот! Так что он считает тебя трепетной фиалкой, которая при виде голого члена в обморок упадёт! - Кто в обморок упадёт? - обалдел Цзинь Гуанъяо. - Да кто видел голым Не Минцзюэ… - ...тот в цирке не смеётся? - подсказал Вэй Усянь и сам же заржал. Цзинь Гуанъяо запнулся. - ...и это тоже, - наконец отмахнулся он. - Подожди, подожди… так эргэ, по-твоему, считает, что я секса боюсь?.. - Именно! - хлопнул ладонью по столу Вэй Усянь. - Ты думаешь, почему он тебе каждый раз эту глупость говорит? Он же у тебя согласие, так сказать, на супружеское соитие получает! Он-то думает, что для тебя это невыносимая пытка и что ты только ради него терпишь весь этот кошмар. И ещё делает всё культурно и быстро, чтоб меньше тебя мучать! - Мучать?!.. Да я бы полжизни отдал, лишь он был чуть… погрубее!.. - А сказать ты ему об этом пробовал? - Что? - Сказать! Ну, знаешь, ртом? Словами? - Что?.. - повторил Цзинь Гуанъяо, и глаза его наполнились недоумением и даже ужасом. - Что? - Сказать? Словами? Чтоб он не нежничал и отодрал меня?.. - Хотя бы. - Какой же ты всё-таки бесстыдник! - с чувством сказал Цзинь Гуанъяо. - Вот как я это скажу Цзэу-цзюню?.. Он же не такой испорченный, как некоторые... - А вот я как раз думаю, что всё у него с этим в порядке. Слушай, ты бы его хоть пожалел: ты представляешь, каково ему сдерживаться, когда ты лежишь весь перед ним - такой соблазнительный, со своими порочными ямочками!.. Цзинь Гуанъяо выронил позабытое яблоко и непроизвольно приложил ладони к щекам, словно пытаясь скрыть источники порока. - Ты меня смущаешь, Вэй Ин... - Такое уж у меня призвание - смущать порядочных людей. Это я не о присутствующих, если что! Вот, хочешь персик? - Не хочу я персик... – Цзинь Гуанъяо поджал губки и печально скривил личико. – Хочу грязного разнузданного секса... - Кто ж его не хочет?.. – философски заметил Вэй Усянь. - Ой, как будто тебе его не хватает?.. – взвыл Цзинь Гуанъяо. - «А зачем ты меня так поворачиваешь, Лань Чжань? Ах, как горячо, Лань Чжань! Ох, какой ты большой, Лань Чжань! Ой, ты меня сейчас порвёшь, Лань Чжань! Глубже, Лань Чжань!.. Нет, ещё глубже, Лань Чжань!.. Ой, гланды щекочет, Лань Чжань!..»... Тьфу!.. Цзинь Гуанъяо зашмыгал носом. - Ты что, подслушивал?.. – с интересом вскинул бровь Вэй Усянь. Цзинь Гуанъяо грустно всхлипнул. - Подожди... ты это всё слышишь, когда... тоскливо спускаешь в ладошку под луной?.. И тут Цзинь Гуанъяо натурально расплакался… - Эй-эй, ты чего? - испугался Вэй Усянь. - У нас с Лань Чжанем тоже не всё, как мне хотелось бы! Правда-правда, только не плачь! - Ах не надо меня утешать… - простонал Цзинь Гуанъяо, но на заплаканном личике появился неподдельный интерес, и Вэй Усянь поспешил его заверить: - Честное вэйинское! Лань Чжань, например, любит всегда доминировать. А я бы тоже не отказался… поактивничать. Вот только хрен он мне даст… И Вэй Усянь, сам распереживавшийся о своей несчастливой доле, насупился и начал ковырять носком пол. Настала очередь Цзинь Гуанъяо утешать. - Ну ведь ты тоже можешь поговорить с Ханьгуан-цзюнем? - М-м-м?.. - Ртом. Словами. Цзинь Гуанъяо ободряюще улыбнулся, и - о чудо! - на щеках его расцвели порочные ямочки. Вэй Усянь непроизвольно облизнулся и осторожно спросил: - Эм-м-м… Цзинь Гуанъяо?.. - Да, Вэй Ин? - А можно я… - Что? Вэй Усянь с готовностью выставил вперёд указательные пальцы. - Ну… это… твои порочные ямочки… Цзинь Гуанъяо хлопнул глазами, заподозрил неладное, но в целом ничего преступного не увидел. - Хорошо, - пожал плечами он. Вэй Усянь предовольно осклабился и приступил. - Тык-тык, тык-тык, тык-тык! На второй минуте тык-тыканья Цзинь Гуанъяо почувствовал, что выражение лица Вэй Усяня приняло какой-то блядский оттенок, и ямочки пропали. Указательные пальцы Вэй Усяня замерли. - Верни ямочки, - потребовал он. - Так, Вэй Ин. Потыкал и хватит. - Нет, не хватит! - Вэй Ин! Вэй Усянь опустил руки и нервно потёр их друг о дружку. Повисло молчание, которое Цзинь Гуанъяо задумчиво заел персиком. А Вэй Усянь снова бросил на него взгляд и внезапно просиял от шальной мысли. - Слушай, Цзинь Гуанъяо… - М-м-м?.. - Раз уж мы всё выяснили, да и проблемы у нас схожие, может, мы… - Что мы? - Ну… может, мы с тобой окажем друг другу… взаимопомощь? - Какую-такую взаимопомощь? - с подозрением спросил Цзинь Гуанъяо. - Ну… какую? Я хочу быть сверху, ты хочешь грязного разнузданного секса… не дадим друг другу умереть? С этими словами Вэй Усянь подсел поближе к Цзинь Гуанъяо, снеся по пути задом пару мисок. Цзинь Гуанъяо инстинктивно отодвинулся и навернулся со столика. - Ты в своём уме?!.. - взвыл он уже с пола. - Ты что мне предлагаешь?! - А что такого-то? - не понял Вэй Усянь. - Мы тут явно не на час-два застряли. - Да… ты… ТЫ! Ты что вообще такое говоришь! Ты мне… ты мне предлагаешь супружескую измену??? Нет, ну, я понимаю, для тебя-то это как персик съесть, но некоторые присутствующие всё-таки собираются блюсти данные перед богами клятвы!.. - Ой, это уже как-то слишком пафосно, - махнул рукой Вэй Усянь. - Чего ты так разнервничался? Я ж тебе не предлагаю толпе лютых мертвецов отдаться!.. - Да толпе мертвецов было бы не так ужасно, как то непотребство, о котором ты говоришь… - То есть на лютых мертвецов клятвы перед богами не распространяются? - ухмыльнулся Вэй Усянь. - Не придирайся к словам! - Да послушай ты наконец! - воскликнул Вэй Усянь, и, хотя у Цзинь Гуанъяо было страстное желание заткнуть уши, он всё же прислушался. - Я же как раз о благопристойности и забочусь: мы же всё может решить по-семейному. Никакого сора из избы! Цзинь Гуанъяо задумался, - то ли опасные речи Вэй Усяня были убедительнее, чем ему того хотелось, то ли половое голодание довело его до роковой грани, за которой можно было и толпе лютых мертвецов отдаться, - но потом снова отчаянно завертел головой. - Нет, нет, нет! Вэй Ин, это неправильно! - Почему неправильно? – по-прежнему не понимал Вэй Усянь. – По мне так всё идеально складывается! - Ну, нет же!.. Ты – муж брата моего мужа. Ну, то есть ты мне сам почти что брат. Это неправильно. Вэй Усянь вытянул губы в трубочку и поводил этой трубочкой из стороны в сторону. А потом всё же спросил: - То есть то, что ты спал со своим старшим названым братом, потом – как выясняется! – с его родным братом, передёргивал на глазах у своего сводного брата, а в довершение вышел замуж за своего второго названого брата - это тебя не смущает? - Ты не понимаешь: это другое!.. - нашёлся железобетонный аргумент у Цзинь Гуанъяо. Вэй Усянь не нашёлся, что ответить. Но заржал. - Всё-таки ты трепетная фиалка! Правильно Цзэу-цзюнь с тобой нежничает. Предложили тебе твой грязный разнузданный секс, а ты перепугался, как кисейная барышня - одноглазой змеи. Тут Вэй Усянь в красках представил этот самый грязный разнузданный секс, и развратная улыбочка на его лице пустила последнюю трещину в бастионе супружеской верности. Цзинь Гуанъяо тоже отчётливо представил себе открывшиеся перспективы и (поскольку после наворота всё ещё сидел на полу) подполз чуть поближе. - А ты, правда, обещаешь, что секс будет грязный?.. – с надеждой в голосе спросил Цзинь Гуанъяо. Открытый всем возможностям Вэй Усянь даже не удивился внезапной перемене настроения. - Я сделаю тебя моей шлюхой, сын шлюхи! – торжественно пообещал он, клятвенно подняв вверх ладонь и для убедительности покивав. – Не отмоешься! - И разнузданный?.. – с ещё больше надеждой в голосе уточнил Цзинь Гуанъяо. - Тебе в жизни не было так стыдно. И уже не будет! - Правда-правда?.. – на глаза Цзинь Гуанъяо навернулись слёзки. Вэй Усянь сделал суровое лицо, а потом внезапно и без предупреждения развернул Цзинь Гуанъяо в коленно-локтевую и задрал ханьфу. - Ещё поговори мне тут, маленький похотливый Ляньфан-цзюнь! - Вэй Ин!.. – простонал от счастья Цзинь Гуанъяо, которого действо впечатлило даже больше, чем обещания на словах. – Я согласен! Засади мне по самые уши!.. От неожиданно вырвавшейся мольбы оные уши мгновенно стали бордовыми, что завело Вэй Усяня едва ли не больше, чем порочные ямочки. Он рухнул на колени позади Цзинь Гуанъяо и стремительно стащил с того штаны. И остановился. - Вэй Ин? - призывно поёрзал пятой точкой Цзинь Гуанъяо. - Слу-у-ушай!.. - в голосе Вэй Усяня был такой восторг, будто он разом получил подарки на день рождения лет на десять вперёд. - А у тебя здесь тоже ямочки! Тык-тык, тык-тык, тык-тык! - Вэй Ин, мне щекотно!.. - закапризничал Цзинь Гуанъяо. - Ты просто прелесть!.. - выдохнул Вэй Усянь и запросто начал грубо хозяйничать в столь изголодавшейся по грубости пещере любви. Цзинь Гуанъяо поплыл… Но плыл он недолго. - А-а-а проклятие!.. – вдруг воскликнул Вэй Усянь, и Цзинь Гуанъяо с прискорбием отметил, что его больше не лапают. - Вэй Ин, где мой грязный разнузданный секс? – обиженно спросил он. - Сейчас всё будет! - пообещал Вэй Усянь, голос его раздавался уже на расстоянии. - Но сначала нужна смазка. - Смазка? – переспросил Цзинь Гуанъяо. – Ты её рассчитываешь найти в библиотеке?.. - В Запретной секции! – ответил Вэй Усянь, открывая потайную дверь. Цзинь Гуанъяо даже развернулся. - Ты хочешь сказать, что Лани держат в Запретной секции смазку?!.. - Лани – нет, а я – да, - глухо донёсся голос Вэй Усяня. – Мне Лань Чжань на годовщину свадьбы подарил забавную книженцию. Называется «100 необычных мест, где следует предаться разврату, прежде чем вы умрёте от разрыва ци». Могу одолжить, кстати! Ну, так вот: некрополь Цинхэ Не и лестницу Башни золотого карпа мы уже опробовали. На очереди как раз библиотека Гусу Лань, так что я подготовился. Будет круто обляпать какую-нибудь редкую рукопись. Обожаю, когда Лань Чжань бесится! Секс совершенно крышесносный. С этими словами Вэй Усянь вернулся в основную часть библиотеки, только чтоб обнаружить недовольного Цзинь Гуанъяо, который прилёг на бок, подпёр голову рукой и теперь обиженно пырился на него. - Ещё немного, и я передумаю! - Да иду я уже, иду! А тебе кто разрешал менять позицию? А ну, быстро встал к полкам с фигнёй передом, а ко мне – задом. Цзинь Гуанъяо хмыкнул, но распоряжение исполнил. Его ханьфу снова задралось до ушамао, а между ягодицами стало скользко и прохладно. - Ну что, маленький похотливый Ляньфан-цзюнь готов к приёму гостей? - игриво спросил Вэй Усянь, приставляя затвердевший член к послушно раскрывшейся навстречу дырочке. - Вэй Ин, у тебя все постельные шутки такие плоские? - Ах так! - притворно разозлился Вэй Усянь и разом вошёл на всю длину. - Ой-ой-ой!.. - Что, больно?.. - перепугался Вэй Усянь, а Цзинь Гуанъяо поправил ушамао и сказал: - Меньше слов - больше дела! - Как скажет мой маленький похотливый Ляньфан-цзюнь! И Вэй Усянь начал медленно, даже как-то лениво, двигаться. Цзинь Гуанъяо потерпел с минуту. - Ты это называешь разнузданным сексом? - Да я просто привыкаю к ощущениям! Ты такой горячий… что снаружи, что изнутри!.. - Мне вообще-то холодно! - Не проблема! Сейчас отжарю по полной! И верный своему честному вэйинскому слову Вэй Усянь начал размашисто наяривать. - Тысяча гулей! Я и не знал, что это так классно! - завопил он, долбясь как не в себя. А Цзинь Гуанъяо, дорвавшийся до вожделенного, уже и не способен был на связную речь. По мере того, как Вэй Усянь заполнял его собой, потом освобождал, потом снова натягивал по ушамао, и ещё раз, и ещё тысячу раз, глаза его закатились. И вот, истомлённый удовольствием, он крикнул во всю свою ляньфанцзюньскую глотку: - ЭРГЭ!!!!!!!!!!!!!.. Вэй Усянь резко остановился, и захлебнувшийся собственным воплем Цзинь Гуанъяо наконец понял, что произошло. - Ой… - Знаешь, что, - ледяным голосом сказал Вэй Усянь. - Если ты собираешься в такой момент звать Цзэу-цзюня, то, пожалуй, на этом и остановимся. - Ну, прости… - Цзинь Гуанъяо призывно подмигнул задними ямочками. - Не прощу… - буркнул Вэй Усянь, хотя ямочки его, конечно, уже задобрили. - Прости меня, пожалуйста… - смиренно повторил Цзинь Гуанъяо и добавил: - Сянь-гэ. - Как-как? - Сянь-гэ. Вэй Усянь улыбнулся, как кот, нализавшийся ворованной сметаны. - А, пожалуй, мне это нравится! - сказал он и вернулся довершать начатое. С непривычки, правда, (ну и со сладостных стонов маленького похотливого Ляньфан-цзюня, разумеется) первый раунд Вэй Усянь завершил быстро и блаженно отвалился на локти. Цзинь Гуанъяо осторожно осел на пол, тщательно оберегая филейную часть, которая на резкие движения теперь реагировала нервно. А потом его рука задрала ханьфу спереди и привычно потянулась к собственному достоинству, дабы зажать его в кулачок. - Куда! – ударил его по руке воспрявший Вэй Усянь, и через мгновение достоинству Цзинь Гуанъяо стало жарко, влажно и исключительно приятно. Что-что, а отсасывать Сянь-гэ умел! Одна рука Вэй Усяня придерживала Цзинь Гуанъяо за бёдра, вторая шалила в промежности и сжимала яички, губы посасывали головку члена, а язык… язык ласкал уздечку, залезал под крайнюю плоть и вообще вытворял такие кренделя, которые Цзинь Гуанъяо не перепадали даже в его лучшие годы в Цинхэ Не. Он уже и кричать не мог, а только жалко поскуливал от удовольствия, пока наконец старания Вэй Усяня не сломили его и он не кончил ему в рот. Вэй Усянь жадно всё проглотил, а потом ещё раз прошёлся языком вдоль всего члена - чтоб ни капли добра не пропало зря. Цзинь Гуанъяо издал ещё один всхлип. - Ты не просто адски горячий, А-Яо, - почти шёпотом сказал Вэй Усянь, - ты ещё и сладкий!.. Цзинь Гуанъяо расплылся в улыбке, светя порочными ямочками, а Вэй Усянь ещё разок чмокнул его ниже живота. После запыхавшиеся и взбудораженные ланьские жёны сидели спина к спине, раскинув ноги, и томно поохивали. Цзинь Гуанъяо даже запрокинул голову на плечо Вэй Усяня. - Сянь-гэ? - Ась? - Дыньки хочешь? Вэй Усянь подумал. - Дыньки хочу. Блюдо с нарезанной дынькой стояло на столике, до которого ещё надо было добраться. Цзинь Гуанъяо нашёл в себе силы, только чтоб встать на четвереньки и в такой позе подползти к нему. Даже этот манёвр дался ему столь непросто, что он не стал разворачиваться и обратно вернулся так же ползком, но задом. Это было стратегической ошибкой, потому что вскоре зад его столкнулся с бесстыжими руками Вэй Усяня. Тот снова задрал Цзинь Гуанъяо ханьфу, с удовольствием отметил, что штаны по-прежнему спущены, и принялся жамкать нижние ямочки. - Сянь-гэ, а дынька?.. - Да ну на фиг! У меня тут такие дыньки! Тык-тык, тык-тык, тык-тык… Миска с дынькой звонко упала на пол, а Вэй Усянь и Цзинь Гуанъяо пошли по второму кругу. После второго круга, правда, Вэй Усяня внезапно пробило на новое извращение. Он сложил губы трубочкой, зажмурился и потянулся к губам Цзинь Гуанъяо. И очень удивился, когда его губы наткнулись не на то, что он ожидал. Оказалось, что Цзинь Гуанъяо вовсе не спешил поцеловаться и выставил перед своими губами палец. - Ты что делаешь? – возмутился он. - Ну... как? Поцеловать тебя хочу... А то что мы с тобой как кролики неродные? Ну, давай, иди сюда! – и Вэй Усянь настойчиво указал себе на губы. А вот Цзинь Гуанъяо свои прикрыл ладошкой. - Нет-нет-нет! – пробубнил он из-за ладошки и ещё помотал головой. – Так мы не договаривались! Я ещё понимаю – нижний этаж. Это ещё куда ни шло. Но вот это – только для Цзэу-цзюня! Цзинь Гуанъяо припечатал ладонь к губам и сделал большие глаза. - А-а-а... – разочарованно протянул Вэй Усянь. – Ну, для Цзэу-цзюня так для Цзэу-цзюня... куда мне с ним в этом-то тягаться?.. - Некуда. - А твой Цзэу-цзюнь... – тем же тоном продолжил Вэй Усянь, так что разморенный грязным разнузданным сексом Цзинь Гуанъяо не успел разглядеть каверзу. – Твой Цзэу-цзюнь целуется с языком? Повисла пауза. Пауза чуть затянулась. Ещё чуть затянулась. А потом Вэй Усянь упал на спину, придавленный «маленьким похотливым Ляньфан-цзюнем» в жарком и совсем не братском поцелуе. - Ну, вот и что было ломаться? – довольно погладил его по ушамао Вэй Усянь, когда спустя, наверное, полчаса, поцелуй завершился. Завершился, только чтоб продолжилось всё остальное. Лишь после третьего захода Вэй Усянь наконец решил, что одежда тут совершенно лишняя, буквально выпрыгнул из ханьфу и стянул всё ещё не стянутое с Цзинь Гуанъяо. Правда, когда тот потянулся к ушамао, Вэй Усянь его оставил. - Но-но, - сказал он. - Драть я тебя буду только в этой дурацкой шапке! Цзинь Гуанъяо подумал немного и натянул ушамао поплотнее, чтоб случайно не соскользнула. - Ты мой сладкий! - одобрил Вэй Усянь и потянул Цзинь Гуанъяо обратно к столику с фруктами, но не за фруктами. Он сел на пол, оперевшись спиной о столик, и усадил А-Яо верхом на себя. Цзинь Гуанъяо послушно задвигал бёдрами. - Так бы и вылизал тебя всего! - бесстыдно ухмыльнулся Вэй Усянь и блаженно опёрся локтями о столик, перевернув при этом с десяток мисок. Цзинь Гуанъяо осмотрел свою грудь, проследил, как струйки вишнёвого сока перемешиваются на ней со струйками ананасового сока, и ехидно сказал: - А у тебя и выбора нет! Вэй Усянь рассмеялся и приступил к вылизыванию, но быстро дошёл до левого соска и застрял на нём. Этим он добился лишь того, что бёдра Цзинь Гуанъяо задвигались с удвоенной скоростью. - А бананчик хочешь? - тяжело дыша, спросил Вэй Усянь. - Я… чуть позже… - яростно насаживался на него Цзинь Гуанъяо. - Другой бананчик… опробую… И опробовал, и оба сошлись на том, что другой бананчик зашёл куда лучше, чем обычный. Чуть позже они снова едва не разругались. - Покажи ямочки. - Не покажу. - Покажи ямочки! - Вот ещё. - Если не покажешь ямочки, я достану флейту. - И не подумаю. - Серьёзно, я не шучу! Я уже её достаю! - Напугал. - Я уже начинаю медленно вытаскивать её из тебя! - Верни на место. - Покажи ямочки. Последняя попытка в витамины тоже была обречена на провал. - Ещё дыньку? - В жопу дыньку! - Нет, там флейта. - Так, животом ложимся на столик. Быстро, я сказал! А флейту сейчас заменим кое-чем другим... И вот заходе на дцатом случилось, казалось бы, непоправимое. Без предупреждения двери библиотеки распахнулись, и на пороге возник Лань Цижэнь. Лань Цижэнь был вообще по жизни невезучим человеком. И самому боги детей не дали, и племянники женились не пойми на ком, и Ордену по ходу грозило самое нехорошее. Но, наверное, в этот момент с ним случилось самое страшное. Застывший на пороге Лань Цижэнь увидел Вэй Усяня в чём Цаньсэ Саньжэнь родила, жарко сношающего Цзинь Гуанъяо в точно таком же наряде плюс ушамао. Лань Цижэнь замер, а через несколько мгновений просто молча закрыл двери. Только тогда сношающиеся его заметили. Прижимая к себе спину Цзинь Гуанъяо, Вэй Усянь тяжело вздохнул. - Дед нас спалил, - без особого переживания в голосе сказал он и продолжил акт сношения. - В дурку его надо сдать, - отозвался Цзинь Гуанъяо, тоже не особо расстраиваясь. - И не говори. А то никакой личной жизни! - Ты в курсе, что после нашей двойной свадьбы дед добавил ещё тысячу новых правил на ланьские скрижали? - Что, серьёзно?!.. Я даже не заметил… - Хорошо тебе… а я заметил… и на свою беду запомнил… - О! И как чтиво? - Поверь мне: всё, что мы с тобой сегодня сделали, там есть… - А дед разбирается в извращениях! Потом ланьские жёны отвлеклись и вспомнили о Лань Цижэне лишь после окончания дцатого соития. - Слушай, дед по ходу нас насовсем отпер... Двери-то открыты – заходи, кто хочет, наслаждайся видом!.. - Забей, - промычал Вэй Усянь в затылок Цзинь Гуанъяо. – Зайдут – скажем, что зачитались. - В таком виде?.. И в такой позе?!.. - Ой, слушай, ты будто не видел, как они свои правила стоя на руках переписывают! - А-а-а... ну, в общем, да, ты прав... Сянь-гэ?.. - А-Яо? - Сделай то, что ты сделал пять минут назад. - У-у-у маленький похотливый Ляньфан-цзюнь вошёл во вкус! - Быстро. Сделал. То же. Что. Ты. Сделал. Пять. Минут. Назад. - Маленький похотливый Ляньфан-цзюнь капризничает! – вошёл в привычный режим дразнилки Вэй Усянь. Цзинь Гуанъяо вздохнул. - Я покажу тебе ямочки... - смиренно сказал он. - Которые? - Какие захочешь! Только уже... - ...а что мы лежим бревном? Ножки раздвигаем быстро! Вот так, хороший Ляньфан-цзюнь. - Сянь-гэ-э-э-э... – снова застонал удовлетворённый Цзинь Гуанъяо. Ближе к ночи они уже просто лежали прижавшись, не находя в себе сил ни одеться, ни тем более разойтись по домам. - Сянь-гэ? - А-Яо? - А знаешь… - пальчики Цзинь Гуанъяо ласково прошлись от груди Вэй Усяня до его паха. - У тебя больше, чем у Цзысюаня!.. Вэй Усянь расплылся в самодовольной улыбке. - Не то, чтобы я в этом сомневался… но спасибо! И он с нежностью потёрся носом о славный носик А-Яо. Утром вернулись Цзэу-цзюнь и Ханьгуан-цзюнь. Первым делом Нефриты справились о дядюшке. Нервно хихикая, один из адептов сообщил, что Лань Цижэнь ещё накануне заперся у себя и вёдрами глушит успокоительный чай. Заподозрив неладное, Лани хором поинтересовались местонахождением своих (уже не совсем) благоверных, и им указали на кухню. На кухне Нефриты застали умилительнейшую сцену: Цзинь Гуанъяо и Вэй Усянь что-то готовили в четыре руки, обмениваясь вполне любезными фразами, и даже смеялись. Всё при этом было настолько слаженно и дружелюбно, что даже миролюбивых Ланей чуть не затошнило. Они переглянулись друг с другом, но промолчали. Рука Вэй Усяня с зажатой в ней перечницей взметнулась над котлом с чем-то умопомрачительно ароматным. Но прежде чем случилось непоправимое, Цзинь Гуанъяо мягко перехватил её и отвёл в сторону. - Не стоит, Сянь-гэ, а то у твоего Ханьгуан-цзюня кишечник в семь узлов завяжется. - Эй, ты откуда столько про моего Ханьгуан-цзюня знаешь? – насупился было Вэй Усянь. - Так ты мне сам рассказывал, - пожал плечами Цзинь Гуанъяо, зачерпнул деревянной ложкой варева из котла и попробовал. - А, ну да, - согласился Вэй Усянь. – А, кстати, об узлах! С этими словами Вэй Усянь развернул к себе Цзинь Гуанъяо, поправил ему ушамао и аккуратно подтянул завязочки. Цзинь Гуанъяо достал изо рта ложку и улыбнулся ему. - Гы-гы! – обрадовался Вэй Усянь. – Ямочки! Тык-тык, тык-тык, тык-тык. Нефриты внезапно почувствовали себя немного лишними и снова молча переглянулись. Наконец Лань Сичэнь громко откашлялся. Цзинь Гуанъяо и Вэй Усянь обернулись, увидели их, и лица их преисполнились таким счастьем, что о странной сцене можно было и бы позабыть… но тут произошло нечто ещё более странное. Цзинь Гуанъяо и Вэй Усянь одновременно бросились к любимым мужьям и, уткнувшись довольными физиономиями в нефритовые груди, блаженно зажмурились. Мужья однако почему-то не торопились заключать их в объятья. - Вэй Ин… - позвал Лань Сичэнь, и Вэй Усянь удивлённо распахнул глаза, потому что совершенно не понял, почему голос Лань Сичэня раздавался оттуда, где должна была быть голова Лань Чжаня. Вэй Усянь задрал лицо и понял в чём дело: перед ним был именно Лань Сичэнь. В недоумении Вэй Усянь повернул голову к соседней парочке, его взгляд встретился с округлившимися глазами Цзинь Гуанъяо, обхватившего руками талию… его Лань Чжаня! К чести Лань Ванцзи надо сказать, что он отреагировал на происходящее с присущей ему выдержкой, т.е. никак. Его руки по-прежнему были сцеплены за спиной, а лишённое эмоций лицо даже не подрумянилось от смущения. Вэй Усянь и Цзинь Гуанъяо синхронно отскочили назад и, хихикая как две малолетние дурочки, поменялись местами, наконец прильнув к правильным грудям. Оттуда они обменялись взглядами ещё раз: Вэй Усянь заговорщически подмигнул, а Цзинь Гуанъяо показал ему в ответ ямочки. Лани тоже переглянулись, но опять промолчали, потому что они были очень воспитанные Лани. Вечером того же дня Цзинь Гуанъяо и Лань Сичэнь предавались отдыху, обнявшись на супружеском ложе. Цзинь Гуанъяо изнывал от заново пробуждённой страсти и не в силах побороть в себе надежду осторожно запустил ладошку под ханьфу мужа, чтобы кокетливо провести пальчиками по соску. Лань Сичэнь отреагировал на его диверсию мгновенно: заглянув в глаза Цзинь Гуанъяо, он чуть хрипло произнёс: - А-Яо, ты согласен исполнить супружеские обязанности?.. Губки Цзинь Гуанъяо задрожали от отчаяния. “Ну почему, почему ты не спрашиваешь, хочу ли я, чтобы ты грубо отымел меня?!..” - мысленно взмолился он, но вслух сказать не решился и только обречённо кивнул. Лань Сичэнь осторожно уложил его на спину, будто боялся поранить, и аккуратно приподнял края его одежды до пояса. Лицо Лань Сичэня при этом было таким, будто он заранее извинялся за предстоящее издевательство над любимым. А Цзинь Гуанъяо всего лишь мечтал, чтоб любимые руки изорвали его дурацкую одежду в клочья, перевернули на живот и… - А-Яо, - выдернул его из мира грёз голос Лань Сичэня. - А что это Вэй Ин сегодня делал… ну… с твоими ямочками?.. От нахлынувших воспоминаний Цзинь Гуанъяо густо покраснел, невольно улыбнулся и - о чудо! - явил мужу ямочки. Лань Сичэнь сообразил расценить это как приглашение и поднёс к ним указательные пальцы. - Тык-тык, - осторожно начал он, а потом осмелел и добавил чуть решительнее: - Тык-тык, тык-тык! И Цзинь Гуанъяо более не смог сдерживаться. Незнакомым, резким голосом он сурово потребовал: - Эргэ! Немедленно доставай Лебин!!!.. ...а из другого дома Гусу раздавался монолог Вэй Усяня: - Лань Чжань… нет. Нет, Лань Чжань, подожди. Да нет же! Лань Чжань, нам надо поговорить! Нет, не этим, а ртом. Словами, Лань Чжань! Нет… да подожди ты наконец!.. НЕТ! Лань Чжань! Если ты сейчас же не остановишься и не выслушаешь меня, я с тобой разведусь!.. Нет. Нет! Ну, нет же, Лань Чжань! Не плачь! Да не разведусь я с тобой! Просто можешь меня выслушать, пожалуйста? Нет, Лань Чжань - ВЫ-СЛУ-ШАТЬ. Хорошо? Хорошо. Так вот… а знаешь, что? Ложись-ка на живот, я тебе в процессе объясню. Нет. Нет! Нет, Лань Чжань, на животе должен лежать ты!.. Нет! Лань Чжа… М-м-м… М-м-м-м-м… М-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м!!!... Лань Чжань, мне кажется, или за сутки твой член стал больше?.. Классно!