Чай закончился.

кто то пьет кофе, кто чай, но их связывает — зависимость.

      Инк — художник, а художники могут всю ночь*, и хоть пусть руки дрожат, пусть глаз дёргается, пусть эмоции пропадут… «все равно закончу!». Заказы, заказы, заказы.. .Третью ночь не спит, третий день не есть, и только пьет чай. Чёрный «Spring Melody», и аромат прекрасный витает в квартире, и бьет по нервам не давая им успокаиваться. Место проживания у художника становиться в разы хуже когда он вдохновлён, когда он полностью в работе, вовсе не в этом мире а в картине, в холсте, в краске… И в прямом и в переносном смысле. Везде раскиданы холсты, кисти, грязная вода, которая раньше была прозрачной. Инк сидя на потрëпанной жизнью табуретке творил очередной заказ, белые волосы непослушно падали на глаза, выбритые виски были в краске, так как руки были в ней тоже. Синяки под глазами уже говорили о том, что тело давало сбой. Он сидел у холста в широких испачканных коричневого цвета штанах, а выше была тонкая белая футболка, точнее она была белой. На табуретке рядом стояла лишь половина красок и кистей, а так же очередная кружка горячего чая, а точнее парень так думал, а потом взглянул на кружку и лишь на дне было несколько капель. Инки нехотя поднялся хрустя костями и поплëлся на кухню ставя чайник с узорами в виде цветов на газовую старую плиту, и открывая дверку скрипящего шкафчика, автоматически искал рукой чайный пакетик своего любимого чая, но поняв что упаковку пустая, вздохнул и устало сел на стул около стола и глянул на время. — 12 ночи... Произнёс он хриплым голосом и закрыл руками горящие от недосыпа глаза. Он снял с рук перчатки, которые даже не закрывали всю длину худых пальцев и закинул их на кухонную стойку. Со вздохом поднявшись и выключив свистящий чайник, он надел потрепанные и зашарканные тапочки и открыв итак открытую дверь (была у него привычка, её не закрывать, хоть и Дрим и Гено просили её закрывать на ключ) он поднялся на этаж выше и постучался в квартиру расположенную прямо над той в которой проживает сам Чернильный. Ему не сразу, но открыл хозяин тихой квартиры. Высокий смуглый брюнет, с уже родным именем — Эррор. — привеееет.. Как то растерянно протянул сиплым голосом художник почесывая затылок. — что то хотел? Тут же ответил ему парень с небольшим заиканием, так как все знали что он «глючный какой то», и вокруг него витали небольшие глюки, а в руках были спицы и пряжа из собственных нитей. — дааа, я пройду? Без ответа зашёл в квартиру художник и прошёл на кухню. Эррор привык к такой наглости друга, и вздохнув пошел за ним и облакотился на барную стойку. — ну и зачем пожаловал? Спросил Оши и сложил руки на груди убирая своё любимое занятие (вязание) в сторону. — чай. Инк открывал шкафчика ища чай, и наконец дошёл до Эррора, который специально загородил последний шкафчик. — ну Руруууу, пожаааалуйстаа Ныл светловолосый и сложил руки как котик лапки, когда просит добавку корма. Глючный усмехнулся и приблизился к нему. — сколько не спал? Последовал вопрос от хозяина квартиры и художник замялся, пытаясь уйти от темы. Но зная тяжелый характер Эррора, тот все-таки ответил, что сам не спал 3 дня и так же впринципе и не ел, после чего Руру притянул его за талию и дал щелбан, а тот в свою очередь «ай"-кнул и посмотрел на друга с детской болью. — прекращай столько работать. Сказал Эррор уже более строже пока его руки блуждали по телу художника. Оно худое, кожа бархатная и чувствительная. А на шее были видны черные узоры, которые постепенно уходили под белую футболку. — ты чего? Инки посмотрел на него слегка краснея и его руки почему то переместились на плечи парня напротив. -ты так исхудал.. Оши резко нырнул руками под одежду художника, оглаживая бока и будто зная все узоры вырисовывал их длинными пальцами. Когда он заметил как уставший трудяга склонил перед ним голову, кладя на плечо и краснея от любви к прикосновениям, Эррор переместил свои шаловливые руки чуть выше, задирая футболку все больше и открывая вид на тонкую талию, острые бедренные тазовые кости, на слегка выперающие ребра и на привлекательную грудь, и все было расписано узорами. — Ру...что ты творишь... Кое как произнес Инк и затуманено посмотрел в темно синие глаза соседа. А Руру тем временен поменял местоположение своих рук на этой ходячей карте из узоров и нежной кожи, на ключицы выперающие даже из-под футболки и склонился над ними целуя и оставляя мало заметные пока что пятна. Никто этого не ожидал, но Инки протяжно простонал, понимая что сотворил, а Эррор после небольшой паузы ухмыльнулся и просто впился в губы парня, проталкивая свой «двойной» язык, т.к ещё в юности «раздвоил» его, в рот художнику, а тот от неожиданности издал тихий сиплый стон ему в губы. После столь сладкого и нежного поцелуя, Оши оторвался от сухих, но приятных губ друга и улыбнувшись произнес лишь тихое: — ах да..ты же за чаем приходил? – уже не за чаем.