Дыши

Ты слишком долго смотришь на шахматное поле, раздумывая, пока я же наблюдаю за едва заметным вздрагиванием твоих слегка опущенных пушистых ресниц. В моей руке стакан вкуснейшего рома, хоть и опасно пить рядом с тобой, ибо вероятность сойти окончательно с ума уж сильно велика. Черт, ты такая красивая. Почему ты не золото, почему тебя нельзя взять и унести? Хотя, почему нет? — Ну же, — самодовольно улыбаюсь, резко отпрянув от спинки дорогущего кресла, ближе к тебе. Куда уж ближе? Поднимаешь на меня свои красные глаза, неотрывно изучаешь, наклонив голову к правому плечу. Выжидаю, боясь даже вздохнуть. Твои губы касаются края стакана, привлекая мое чересчур пристальное внимание. Делаешь маленький глоток, языком облизнув медленно верхнюю губу, затем плавно переходишь к нижней. Что ты делаешь со мной? — Я думаю, Бэй Доу, — спокойно отвечаешь, когда же моё спокойствие покоится где-то за чертовой дверью. — Ду-ма-ю, — по слогам проговариваешь, опустив взгляд на шахматную доску. Некоторые пряди твоих волос медленно скользят по шелковистой ткани, спадая к лицу. Загораживают белоснежное, аккуратное, словно фарфоровое, лицо. Я так хочу их убрать. Черт. Не будь такой соблазнительно правильной и недоступной одновременно. Почему из всего Ли Юэ именно ты такая прекрасная и недостигаемая? — Нин Гуан, — подперев подбородок ладонями, я привлекла внимание любимых, соблазнительных красных глаз. — Ваше Высочество, — подняв брови, облизала нижнюю губу. Наблюдаешь? Хм, почему меня так заводит эта игра? — Время — деньги, Ваш ход, Королева. Ты прячешь улыбку слишком долго, дав мне возможность успеть её поймать. Ничего ярче и чище не видела. Поразительно, как ты прекрасна в каждом своём проявлении. Невозможно же быть настолько невероятной?... — Пускай будет так, — задумчиво кривишь лицо, переставляя фигуры, даже вроде поедаешь кого-то из моей команды, но мне так все равно. Веришь? Внезапно твоё бедро слишком соблазнительно оголяется, и я силюсь, чтобы не докоснуться до белоснежной, аристократической кожи. Черт, как научиться держать себя в руках, как понять, что не все в этой жизни достается только от одного «хочу», даже если оно звучит из моих уст. Никогда бы не подумала, что в жизни будет то, к чему станет тянуть настолько сильно, что это окажется важнее всего вокруг. Как ты стала слишком важным человеком в моей жизни? — Бэй, — нежно вырываешь меня из собственных мыслей. — Бэй Доу, — вторишь себе, наблюдая за моей растерянностью. Черт, почему я не могу коснуться твоих губ прямо сейчас? — Что? — хрипло вырывается из гортани раньше, чем я смогла проконтролировать своё уязвленное состояние. Ты, что, играешь? — А ты знаешь, — водишь своим взглядом по доске, затем делаешь упор на последний слог, резко упираясь взглядом в меня. — Почему шахматы моя любимая, — уголки губ дергаются наверх, ты наклоняешь голову, лаская меня взглядом. — Игра, — выдыхаешь. Блять. Дыши. Бэй, только дыши. Не разучилась же? — Почему же? — вскинув бровью, принимаю твоё игривое настроение, отзеркалив положение головы, чуть наклонённое. Вмиг на твоем лице нет ни грамма флирта, а глаза вдруг приобретают другой оттенок. Слишком быстрая смена настроения, Нин Гуан, уж слишком. Вожделение спадает мигом, в тебе есть магия? — Потому что шахматная доска — наша жизнь, — кликбейтно оповещаешь меня, отводя глаза вдруг в сторону. Пару секунд молчишь, рассматривая что-то в окне. Уже готовая обернуться вслед, как твой потеплевший взгляд возвращается ко мне. — Так, — подняв брови, выжидающе смотрю, рассматривая казалось бы каждую черточку уставшего лица. Ты так волшебно-прекрасна, что кажешься чем-то приторно сладким. — Смотри, — захватываешь внимание и ведешь его кончиком указательного пальца на двухцветные клетки игральной доски. — Мы сами выбираем на какой стороне быть: белой или черной, какую тактику используем для достижения собственных целей, с кем дружим, а с кем воюем, — её рука вдруг тянется через всю доску к моей. Белоснежные, длинные пальцы оплетают моё запястье мягко утягивая на свободное место от фигур. Сердце начинает биться быстрее обычного, ладонь потеет, а дыхание сбивается. Ты слишком близко. Что мне делать? Не могу влюбиться, не могу любить. Просто не умею, не могу отдавать весь тот свет, что рождается внутри, не могу верить, ведь столько раз было больно, что теперь несмотря на то, что схожу медленно с ума без тебя, быть вместе лишь моя мечта. Слишком дорога свобода, плавание, возможность жить так, как диктует душа, а не земные рамки. Но, теперь, кажется, мое существование не будет таким полным без тебя. Нин Гуан, что же ты творишь с моим личным миром, тот, что так гулко отдается где-то на уровне солнечного сплетения и тянется к тебе с невероятной силой. Каждая клеточка моего тела жаждет касания. — Ты так напряжена, — удовлетворенно замечаешь, подняв на меня свои глубокие глаза. Если ты не перестанешь на меня смотреть, так, — не удержусь, клянусь. — Проигрываю, — как можно равнодушней и беспечней бросаю, едко растянув губы в усмешке. Ты, словно видишь меня насквозь, закатываешь глаза, слегка кивая головой. Чертовка, ты не веришь мне? — Возвращаемся к моей теории, — напоминаешь, первая отводя взгляд. Почему нельзя вечно тонуть в твоих глазах? — Смотри, ты можешь пойти так, — ведешь мои пальцы по клеткам, слегка поглаживая мягкими подушечками пальцев сухие, грубоватые фаланги. Приоткрыв рот, стараюсь держать себя в руках, но мурашки одолевают, заставляя прочувствовать твоё присутствие каждому уголку моего мира. Моргаю чаще обычного, поддаюсь резко ближе, к твоим блондинистым волосам, тяжело выдыхая в район тонкой шеи. Откуда в тебе столько власти надо мной? — Бэй Доу, — смеешься, сверкнув красноватыми глазами из-под опущенных пушистых ресниц. — Так глубоко дышишь, с тобой все в порядке? Издеваешься, да? — Не знаю, — правдиво вырывается из моей груди. Мысленно отвешиваю себе десяток подзатыльников за такое ужасное, недостойное поведение, честное. Силюсь не поддаться ещё ближе и не укусить тебя, оставив свою метку. Досадно прикусываю нижнюю губу, отстраняясь. Научусь ли я когда-нибудь не реагировать на тебя, так? — Так вот, наша игра — это жизнь. От каждого верного или наоборот неверного шага зависит остальная раскладка событий, улавливаешь связь? — ехидно спрашиваешь, разжав пальчики на моей руке. Отдергиваю её к себе обратно, задумчиво хмурясь. Интересная аналогия, но признаться ли тебе в этом? — Хм, Белая Королева только сейчас провела такую параллель?! — насмешливо интересуюсь, поймав свою волну легкой саркастической грубости. По твоему лицу пробегает тень непонимания и досады? — Что ж, — вскинув бровями, усмехаешься — Черная Королева, — впервые обращаешься ко мне так, наблюдая за моей реакцией. Прошу Бэй только не улыбайся. Не улыбайся как влюбленная дурочка, сохраняй лицо. Даже если очень хочется, мы уже давно подорвали авторитет независимости и дерзости. Или с ней можно? — Вы снова в своём репертуаре? — договариваешь, пытаясь просчитать ходы на игровом поле, но у тебя ничего не получится, потому что сейчас мой ход. — Белая Королева, с радость бы поговорила с Вами ещё, — самодовольно улыбаюсь, взяв своего ферзя. — Но Вам шах и мат, — отрезаю. В комнате повисла неловкая тишина. Ты сначала наблюдаешь, как я поддавшись радостным, детским эмоциям в прямом смысле слова сталкиваю фигуру твоего короля, а затем оперевшись на голые колени локтями, самодовольно улыбаюсь. Второй раз. — Поздравляю, — улыбаешься, коротко. — Держи выигрыш, — достаешь из-под стола мешок с золотом. Растерянно и натянуто улыбаюсь, забираю то, что теперь по праву принадлежит моему кораблю, но уходить мне так не хочется. Например, мы не пили ещё ром или чай или что-нибудь другое, не целовались… Можно остаться? — Спасибо за игру, — отводишь взгляд в сторону, потупив его в пол. Делаю несколько шагов к двери, стискивая в кулаке мешочек. Ни одна монета не стоит твоей улыбки. Чувствую, как твой взгляд прожигает мою ровную спину. Стремительно оборачиваюсь, сталкиваясь с твоей растерянностью, мне же не кажется, ты тоже не хочешь моего ухода? — Я… — мнусь в дверях. — Расстроена, — вырывается, снова. — Хах, — самодовольно хмыкаешь, вставая со стула. — Капитан Южного Креста, Бэй Доу, расстроена выигрышем? Поразительно, — восклицая, улыбаешься, пытаешься за сарказмом и шутками скрыть своё нежелание меня отпускать, мне же не кажется? — Почему же? — вдруг огрызаюсь. — Расстроена, что в любви не повезет, — выпаливаю, тяжело дыша. Может признаться ей сейчас? Или гордо уйти, или.или что? Что мне сделать? Сердце, пожалуйста, бейся медленнее, ладно? — Какая связь, Бэй? — снова ты произносишь это так, по особенному прекрасно и восхитительно, что я невольно хочу броситься к тебе на шею. Да что, же со мной такое? — Не везет в картах, повезет в любви, — поясняю, не разрывая зрительного контакта с тобой. — Мы не играли в карты, фу, — хмуришься, сдвинув брови. — Бэй Доу, ты перепила? — уточняешь со смешинками во взгляде, обходишь стол, подхватив бокал с недопитым ромом. Залпом осушаешь, не отводя от меня своих очаровательных глаз. Слишком личные наши переглядки, слишком много в них правды. Больше не могу выносить, хватит. Пожалуйста, не смотри так. Как ответить на все вопросы, что появляются каждую секунду, когда ты рядом со мной? — Какая разница во что играть, если в любви не повезет, — закатываю глаза, опираясь на дверной косяк. Нин Гуан ты слишком близко. Опираешься у противоположной стены, приложив голову к ледяной стене. Тянешь ко мне свою руку, мягко улыбаясь. — Бэй, — стискиваешь мою ладонь сильнее обычного. — Ты чертовски нелогичная, — качаешь головой, отчитывая меня. Что? Слишком откровенно ты рассматриваешь каждую эмоцию на моем взволнованном лице. Алкоголь затуманивает рассудок, хочется наплевать на все свои и твои «но» и быть как никогда близко. Почему так сложно переступить черту? — Как мне может повезти в любви, а тебе нет?! — прячешь смущенную улыбку, рассматривая пол. Убираешь выбившуюся прядь свободной рукой, все ещё боясь поднять на меня свои огненные глаза. Как в тебе умещается невероятная сила, мудрость, понимание жизни, спокойствие, хладнокровнее и невероятный огненный стержень. Ничего не понимаю, пытаюсь сообразить, отчаянно сжимаю подаренную мне ладонь, пока твои теплые слегка алые губы не соприкасаются с моими. Блять.