Подавать горячим!

Сегодняшний ужин в доме полковника Шерце обещал быть особенным. Впервые за долгое время на него должны были прибыть комендант Аконы, барон Райнштайнер и сам Проэмперадор Севера и Северо-Запада, Лионель Савиньяк. Это было так потрясающе волнительно. И сновавшая по кухне девушка трепетала в предвкушении момента, когда темноглазый маршал войдет и увидит всё, что она приготовила для него. Конечно, барон тоже имел значение... А ещё ожидались герцог Придд, младший брат Проэмперадора и рэй Кальперадо... Но на фоне старшего Савиньяка они отходили на второй план. Значение имели только Лионель, его ночные визиты в особняк и жаркое. Прямо сейчас жаркое было даже важнее. Слухи о поварском искусстве баронессы Вейзель ходили по Аконе давно. И сегодня девушка должна была превзойти саму себя. Уже сам запах, встречающий гостей в парадной, должен был сводить с ума и обещать волшебную трапезу. Пусть аппетит гостей разыграется, а мысли ещё до подхода к столу нарисуют картину роскошных яств. Но ужин все равно поразит их воображение. Девушка улыбнулась, представляя, как эффектно готовые блюда будут смотреться на столе. Но всё это потом. А сейчас нужно было ещё многое сделать. Аккуратно рассечь горло дичи, вытянуть пищевод и крепко перевязать, чтобы содержимое желудка не испортило мясо при потрошении, обрезать лишнее, подрубить язык, протолкнуть подальше в грудину... Конечно, слуги управились бы лучше и быстрей. Но она избавилась от них, едва услышав о предстоящем ужине. Вечера, когда Лионель официально войдет в дом как один из гостей («главный из гостей» — шептал внутренний голос) — она ждала давно. Торжественная обстановка, накрахмаленные салфетки, заливающий обеденный зал свет, — и меняющееся лицо маршала. Поразить Проэмперадора. Увидеть, как маска спокойного равнодушия слетает с этого лица... Это стоило усилий. И было настолько личным, что даже будь в её распоряжении армия лучших поваров, она не пустила бы их на кухню. Конечно, странно было думать о Лионеле, пока руки потрошили дичь. Но ведь думалось! Нож скользил лезвием вверх, вспарывая тушу изнутри. Просунутая внутрь ладонь аккуратно отодвигала с пути острия внутренние органы... А на губах играла мечтательная улыбка. Она давно хотела зафаршировать для графа именно то, что тот любит. Но на прикроватном столике в спальне подобное блюдо выглядело бы неуместным. Ведь торжественность, сервировка, красота и достойное общество оттеняют трапезу не меньше, чем специи и травы. А на обед или ужин Проэмперадор никак не приходил. И она ждала. Зато теперь, получив известие о приезде Савиньяка, приступила к делу. С самого начала приготовлений девушку охватил какой-то странный экстаз. Это было прекрасно, это было волнительно. Это поднимало над землей. И она уже не могла остановиться. Даже грязная работа, которую обычно выполняли слуги, казалась невероятно привлекательной. И хозяйка кухни сновала меж кастрюль, противней и разделочных столов так, словно кружилась на балу в замысловатом танце. Танце, в котором её партнером выступал Лионель Савиньяк. Мысли о нём направляли каждое действие, каждый жест. Незримый и неосязаемый, Лионель следовал за ней по кухне. Не помогая, но являясь путеводной звездой. Напоминанием, что все усилия не напрасны. И они определённо танцевали. Очень грязный, трудоёмкий и изнуряющий танец... Но усталость придет потом. А сейчас — поправить выбившуюся из прически рыжую прядь, чтобы не закрывала обзор, а волосы не попали в блюдо. И снова за дело: выбросить несъедобные потроха, аккуратно извлечь сердце, лёгкие, печёнку и почки, промыть, промакнуть излишки крови в брюшине, и, оставив подсыхать, заняться второй тушей. Время очень странная вещь. В дни, когда девушка ждала, оно тянулось невыносимо медленно. А сегодня вдруг понеслось со скоростью обезумевшего мориска. И хозяйка ускорялась вместе с ним, захваченная водоворотом приготовлений. Печень пережарить с луком, — и смешать с яблоками. Остальное отварить, подготовить крупу, присолить. Чёрным перцем обмазать внутри, красным — снаружи. Попросить помощи пришедшего для смены караула солдата и оставить его в доме — ведь она радушная хозяйка. А потом — снова на кухню. Сюда корицу, а сюда шафран, смешать куркуму с перцем, кориандром и тмином, подготовить овощи, достать розмарин... Процесс был так увлекателен, что в какой-то момент девушка поймала себя на том, что отошла от привычных рецептов и творит уже по велению сердца. Никакого копирования чужой мудрости. Сегодня она сочетала приправы сама, добавляя неожиданные штрихи, меняя составы, вкладывая в блюда весь свой опыт готовки, всё, что знала о специях и травах, поднимая поварское искусство на новый, ранее не известный ей уровень... Завершающий штрих в виде яблока между зубов дичи — и можно запекать. Далее следует время уборки и сервировки стола. Это тоже танец. Но уже неспешный. Ведь часы в гостиной говорят, что можно не спешить. А постепенно наполняющий дом аромат жаркого обещает, что всё пройдет, как должно. И она действительно успевает. Когда к дому подходят первые гости, стол уже накрыт. И Гизелла фок Дахе выскальзывает на улицу, через то же самое окно, которое использует Савиньяк ночами. Прыжок на ясень и вниз. Впереди, за забором, ее ждёт зимняя Акона... А за спиной, в доме с мезонином, среди переливчатого фарфора и столового серебра остаются фаршированная пшеном баронесса Вейзель и Селина Арамона под яблоками. Никто никогда не говорил Гизелле, что месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным. Но она ещё совсем недавно встала на этот путь. А у Проэмперадора было достаточно родных и друзей, чтобы на них учиться.