☽☽☽
Сервисный отдел напоминает того самого ребёнка, который как бы есть, но уже достаточно самостоятелен, чтобы о нем можно было не переживать. Вспоминать во время праздников — да, конечно, но звонить каждый день и интересоваться, как у него дела, никто не будет. К такому выводу приходит Эрик после двух лет и нескольких месяцев работы в автосалоне. — Говорят, у нас новый главный, — щедро делится новостями с коллегой Санён на обеденном перерыве. — У нас? — переспрашивает Сон, не отрываясь от еды. — Ну, не у нас, а у всех, — поправляет самого себя Ли. — Новый генеральный директор. Эрик невольно начинает смеяться, из-за чего тут же давится рисом и начинает кашлять. Санён закатывает глаза, не удерживаясь от улыбки, и щедро бьет друга по спине, помогая справиться с рисом, очевидно, попавшим не в то горло. — Спасибо, — благодарит младший, откашлявшись и сделав несколько больших глотков воды. — Но это реально смешно, — говорит он, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. Не то чтобы Санён хмурится, но небольшая складка между его бровей всё же появляется. Он знает Эрика чуть больше двух лет, именно его помощником был парень, когда только-только устроился работать в этот автосалон. И это невероятная удача, как сказал Ли тогда и как продолжает говорить сейчас, потому что Сон... своеобразный. Парню ещё нет и двадцати пяти, он самый молодой из сотрудников сервисного отдела, закончил школу экстерном, сдал экзамены на высокий балл, поступил в один из лучших технических университетов, окончил его с отличием, а потом пришел... сюда. Санён ни в коем случае не принижает их автосалон, он по праву считается одним из лучших, но со способностями и складом ума Эрика можно было бы получить куда больше, чем должность автомеханика. А тот всё равно продолжает здесь торчать и говорить, что его всё устраивает. — И что тебя насмешило? — уточняет Санён. — То, что у нас новый директор, а мы узнаем это не от него, а от слухов, которые идут из других отделов, — хмыкает Эрик. — Это не слухи. Он всех их собрал на днях и представился. Потом еще пригласил на ужин, мол, давайте все подкрепимся и будем работать усерднее. — Значит, мы и так усердно работаем. — Чего? — Того, блин, — психует парень, поднимаясь со своего места. — Санён, он их всех на ужин собрал, познакомился с ними, а с нами даже не поздоровался. Мог хотя бы мельком зайти и имя своё сказать, тебе так не кажется? Честно говоря, нет, Санёну не кажется, потому что он об этом даже и не думал с такой стороны. Да и от приветствия директора ему не будет ни жарко ни холодно, но у Эрика на этот счет — как и в любой другой ситуации, такое бывало уже тысячу раз — свои мысли. — Ладно, забей, — просит Сон, так и не дождавшись ответа, и возвращается к работе, несмотря на то, что сейчас законное время отдыха. Это неуважение, думает Эрик, пока ремонтирует двигатель очередного автомобиля. Он искренне не понимает, почему никто в сервисном отделе не замечает, что отношение к ним совершенно иное по сравнению с теми же консультантами по продажам. Это бесит. Первое время Эрик считал, что ему кажется, что он напридумывал себе небылиц, но сейчас он прекрасно понимает, что нет — так оно и есть. И то, что новый директор даже не удостоил их внимания, подтверждает мысли молодого человека лучше всего.☽☽☽
Чанхи постукивает пальцем по лакированной поверхности стола и думает, что это тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Найти предлог. Где-то внутри зреет вопрос, зачем ему, генеральному директору и владельцу салона, вообще находить предлог для чего-то, если он может просто пойти и сделать, но Чхве этот вопрос успешно игнорирует, не планируя искать на него ответ. Это глупость, подсказывает разум. И Чанхи с ним солидарен, потому что ничем более нелепым за свою жизнь он не занимался. Мужчина кидает взгляд на часы. Осталось пятьдесят минут до конца рабочего дня, так что время сейчас самое подходящее. Без всякого повода. Чхве поднимается с кожаного кресла и идёт к выходу из кабинета. В сервисном отделе шумно, если сравнивать с главным залом, где играет классическая музыка, молча стоят дорогие автомобили и практически неслышно ходят консультанты, уточняющие у потенциальных клиентов, нужно ли им что-то подсказать. Практически все заняты делом, и Чанхи думает, что он всё же проебался. — Здравствуйте, Вам чем-нибудь помочь? Готовую машину Вы можете забрать с парковки, мы отгоняем их туда, когда заканчиваем, не обязательно было проходить сюда, — вежливо улыбается мужчине его ровесник, и Чанхи становится ещё хуже от осознания, что он пришел в этот отдел лишь на третий день своей работы. Как-то это... не по-человечески, что ли. — Добрый день, нет, я не за машиной, — качает головой Чхве. — Сейчас большинство работников заняты? — Да нет, уже ведь конец рабочего дня, почти все закругляются. А что Вы хотели? — Познакомиться должным образом. Меня зовут Чхве Чанхи, я новый владелец автосалона, — говорит мужчина, уважительно кланяясь. Его поклон тут же зеркалят, а в следующий момент механик выпрямляется и громко хлопает в ладоши, прося всех коллег "подойти сюда для важного объявления". Чанхи тихо благодарит за это и наблюдает за тем, как работники тянутся к тому месту, где он находится, из разных углов обширного помещения. Тот, кто помог собрать всю эту компанию, проходится взглядом по присутствующим, после чего вздыхает особо тяжело — или Чхве это лишь кажется, он не уверен. — Где Эрик? — спрашивает механик у девушки, пытающейся избавиться от грязи на руках с помощью вафельного полотенца, а та в ответ лишь пожимает плечами, во всю разглядывая новое — и такое симпатичное — лицо. — Я здесь, — звучит сбоку голос, и Чанхи неосознанно поворачивается на звук. Молодой человек выкатывается из-под машины, стоящей слева, на специальном устройстве, и одним ловким движением поднимается на ноги. Чхве думает, что ему, такому пластичному и красивому, стоило бы быть айдолом, а не автомехаником. Такой алмаз пропадает почем зря. Сам алмаз тем временем встает рядом с остальными работниками, стягивает с рук перчатки и, гремя многочисленными браслетами на запястьях, поправляет бордовые волосы, зачесывая их одним выверенным движением наверх. Твою же мать, мысленно произносит Чанхи, откуда ты только такой взялся. Однако вслух говорит совершенно иное. — Добрый вечер. Мое имя Чхве Чанхи, я новый владелец и по совместительству генеральный директор этого автосалона, — представляется мужчина, кланяясь работникам. — Я хочу попросить прощения за то, что пришел к вам лишь на третий день своей работы. Изначально я хотел собрать всех-всех работников в одном заведении за приветственным ужином, но человек оказалось слишком много, поэтому пришлось действовать по-другому. Ваш отдел, я думаю, вы понимаете, самый многочисленный, поэтому я и оставил его напоследок. Что ж, надеюсь, мы сработаемся и хорошо проведем время за сегодняшним ужином, который пройдет в ресторане напротив! Заканчивайте смену и приходите. Хорошо язык подвешен у красавца, думает Эрик, пока вместе со всеми кланяется и благодарит мужчину за щедрость. Санён, стоящий рядом, пихает его в бок и говорит, мол, смотри, какой Директор Чхве хороший, честный мужчина, а ты зря наговаривал. Сон кивает чисто ради приличия и чтоб не спорить лишний раз, на деле не особо с этим мнением согласный.☽☽☽
Работники сервисного отдела активно что-то обсуждают, но Чанхи, честно говоря, потерял нить разговора уже давно, потому что тема связана с внутренним строением машин, а мужчина разбирается в этом не слишком хорошо. Он знает общие моменты, но не более. Это ему, собственно говоря, и не нужно вовсе. Чхве покидает свое место, пообещав вскоре вернуться, и выходит из ресторана, вдыхая ночной воздух. Мужчина не особо любит многолюдные посиделки, но со временем все же к ним привык. Он вытаскивает из кармана пачку сигарет, достает одну палочку, в которой вкуса вишни больше, чем никотина, и ищет зажигалку, которая вечно куда-то пропадает: закон подлости, не иначе. — Поделиться? — звучит сзади уже знакомый голос, и Чанхи оборачивается. Первым, что Чанхи видит, становится розовая зажигалка, затем следует крепкая рука, пропадающая в рукаве безразмерной толстовки, а потом уже лицо. У Эрика на лице какая-то сложная смесь эмоций, и расшифровывать ее Чхве не планирует, благодарно кивая и принимая зажигалку из чужих рук. Ярко-розовую зажигалку, почти кислотную. Надо же. — А тут нигде нет беседки для курения. У нас сервис, получается, лучше, — не сдерживается и всё же произносит мужчина. Лёгкое удивление всё же побеждает среди эмоций Сона, пока он принимает свою зажигалку из чужих рук и прячет её в кармане. Надо же, думает парень, Чанхи умудрился запомнить не только его, но и их короткий диалог. Будто это что-то ценное, а не критический позор Эрика как работника автосалона, ведь подобными речами можно и спугнуть потенциальных клиентов, готовых оставить у них внушительные суммы. — Безопаснее так точно, — отзывается парень то ли для того, чтобы оправдать самого себя, то ли для того, чтобы поддержать разговор. Чхве кивает несколько раз, соглашаясь с этим мнением, после чего вновь затягивается. Выпуская дым из легких, Чанхи поворачивается лицом к младшему и непрерывно смотрит. Глазеет, хочет сказать Эрик, но он и сам ничем не лучше, потому что бессовестно подвисает на обманчиво мягких чертах лица и лисьих глазах, спрятанных за дорогими очками в тёмной оправе. — Почему ты стоишь? — спрашивает мужчина, не прекращая зрительного контакта. — Что? — не сразу понимает смысл сказанного Эрик. — Ты просто стоишь. Не куришь, — объясняет Чанхи и смотрит всё ещё вопросительно. До Эрика доходит. Очень медленно. Так же, как втягивает в себя сигарету Чанхи, и пепел с нее, на миг загораясь красным, сереет и, словно в замедленной съемке, падает на асфальт, откуда его тут же подбирает и уносит в неизвестном направлении ветер. — Я не курю, — произносит Сон, и голос его — неожиданно — хрипит. Брови Чанхи выгибаются, но не то чтобы удивленно — скорее, обиженно, мол, ты совсем меня за дурака держишь, что ли. — Что тогда насчет зажигалки? — все с тем же выражением лица уточняет Чхве. И до Эрика всё же доходит, в чём дело. — А, — приподнимает уголок губ в ухмылке парень, — я не курю, но всегда ношу её с собой, потому что практически всё моё окружение курит и постоянно теряет зажигалки. Как и Вы. Один-один, понимает Чанхи, мысленно отвешивая себе подзатыльник, потому что заводить счёт — последнее, что стоит делать при разговоре со своим подчинённым. И применять последнее слово относительно Эрика в неправильном ключе — тоже не то, что стоит делать. Пусть и лишь в своих мыслях. — Значит, даешь эту зажигалку всем подряд? Мужчина говорит таким тоном, что создается впечатление, будто совсем не об этой несчастной безделушке речь. Эрик сглатывает слюну, и Чанхи прослеживает взглядом, как дергается его кадык. Играет с огнём. — Ну, Вы явно не первый и не последний, кому я её даю, — в тон отзывается Сон. Пиздец, успевает подумать Эрик, перед тем, как осознает, что он сейчас делает. Флиртует с собственным начальником. Посредством зажигалки. Вдвойне пиздец. Надо срочно остановиться, иначе точно скажет что-то не то. Чёртовы коктейли Санёна, от которых "ничего не будет, они как водичка, можно даже не переживать". От водички в организме Эрик не стал бы вести себя подобным образом с владельцем автосалона, где работает. И где, спрашивается, яркая обида на мужчину, бурлившая в теле всего-то несколько часов назад? — А если бы я её тебе не вернул? — интересуется Чанхи. — Оставили бы себе на память? — Именно. — Как сувенир? — Возможно. — Что ж, — Эрик невольно прикусывает губу, задумываясь, а Чанхи думает, что очень сильно хочет его самого. И в качестве сувенира, и просто. — Тогда я остался бы без зажигалки. — И твои друзья, — дополняет Чхве, не понимая, зачем он всё это сейчас делает. — И Вы. Чанхи чувствует, как этот ответ выбивает воздух из легких, и собирается послать уже к чёрту эти стремные намеки, сказав прямым текстом, что он думает о сложившейся ситуации, но смартфон, так неуместно начинающий звонить, всё рушит. Мужчина принимает вызов, отворачиваясь от Эрика в противоположную сторону, а, когда заканчивает разговор и возвращается в прежнее положение, от парня уже нет и следа.☽☽☽
— Я хочу уволиться, — вздыхает Эрик, укладываясь головой на колени к лучшему другу. — Ты просто устал, — качает головой Сону, не прогоняя друга с колен. Выпивший Эрик всегда вдвойне эмоциональный и тактильный, поэтому проще смириться, чем противоборствовать. — Я хочу уволиться, — повторяет парень и закрывает глаза. — Ты должен взять отпуск. С тех пор, как устроился в автосалон, ты ни разу не воспользовался отпуском, — настаивает на своём Ким. — Мне не нужен отпуск, — монотонно проговаривает Сон. — Я хочу уволиться. — Ты... — начинает в том же тоне старший, но затем неожиданно замолкает. — В чем дело? Эрик поджимает губы и молчит. Нет уж, он не собирается озвучивать свои мысли. Сону за них как минимум выгонит с колен, а как максимум — из дома. Потому что это бред. Даже в собственном сознании это звучит как бред, а если сказать вслух, то будет совсем нелепица. К тому времени, когда парень добирается до дома, он осознает, что дело совсем не в алкоголе. Конечно, коктейли могли сыграть свою роль, сделать его более раскрепощенным, готовым говорить все свои мысли практически прямым текстом, но на этом всё. Отнюдь не выпитое заставляло Эрика чувствовать. И это уже очень плохо. Это уже беда. — Так и собираешься в молчанку играть? — злится Сону, дергая лучшего друга за волосы. Эрик фыркает, брыкается и, в конце концов, садится на противоположный конец дивана — от греха подальше. — Ты чудовище, — стонет младший. — А ты не сказал, в чем дело. Всё ещё хочешь уволиться? Или я уже выбил эту дурь из твоей башки? Дурь. И правда дурь, думает Сон. Он, конечно, человек открытый, свободный и легко принимающий все свои эмоции, но это звучит по-дурацки. Идиотски звучит идея чувств к собственному начальнику, откровенно говоря. Поэтому парень её игнорирует, старается засунуть мысли куда подальше и просто смириться с тем, что Чанхи очень интересный мужчина. Молодой человек — тоже. Чхве старше всего на несколько лет, Эрик успел погуглить информацию о нём, пока ехал домой, и это открытие не сделало его жизнь проще. Только хуже стало. Намного хуже, потому что теперь Эрик надеется, что ему не привиделось. Что, возможно, Чанхи и правда с ним флиртовал. И мысль эта такая абсурдная, что хочется вскрыть свою черепную коробку, вытащить мозг наружу, хорошенечко его потрести, чтобы вся ересь вылетела, а потом уже вернуть на место и продолжать жить спокойно. — Да, у тебя отлично вышло. Пока что я не буду увольняться, так что отвали, — кидая в друга небольшую диванную подушку, произносит Эрик. — Ванная занята, не входи, — объявляет парень и игнорирует гримасу, которую строит Сону. — Да кому ты сдался, — говорит ему вслед Ким. И ведь действительно — кому, размышляет Эрик, пока стоит под струями воды. Было бы странно, если бы Чанхи пытался с ним флиртовать. Даже в качестве развлечения. Новый генеральный директор красивый, молодой, богатый — неизвестно только насчёт плейбоя и филантропа, но, скорее всего, эти пункты тоже присутствуют, поэтому ему не должно быть никакого интереса тратить своё время на кого-то вроде Эрика. Сто процентов. Чхве может щелкнуть пальцами, и вокруг него появится столько желающих хорошо провести вечер, сколько Сон не увидит, наверное, за всю свою жизнь. И это несправедливо. Не потому, что парню такое не грозит, — ему это, собственно говоря, и не надо — а потому, что и в список тех самых желающих Эрик при всей своей охоте никогда не попадет, ведь туда кого попало не вписывают.☽☽☽
Окна рабочего кабинета выходят на главный вход в автосалон, и это вполне логично, но Чанхи бесится. Его раздражает эта возможность наблюдать за всеми приходящими и приезжающими, оставаясь при этом незамеченным, — спасибо специальному стеклу — потому что он невольно ищет взглядом винного цвета макушку. Сервисный отдел приходит к девяти, сам Чхве зачем-то приперся в офис к восьми, и не то чтобы он не имел на это права, но охранники всё равно сначала посмотрели подозрительно, а потом уже согнулись в поклоне. И, может быть, Чанхи бы прочитал им лекцию о том, какие взгляды стоит кидать на начальство, а какие лучше попридержать для близких людей. Может быть. Если бы его голова не была занята кое-чем другим. Кое-кем — коли говорить абсолютно точно. Мужчина встречает периферическим взглядом очередную машину. Обещает самому себе, что прекратит эту ерунду, если Эрик не появится в ближайшие пять минут, и уже готовится сдаться, когда замечает его. Сон выпрыгивает из машины, говорит что-то водителю, потом запускает руку в карман куртки, вытаскивает уже знакомую Чанхи ярко-розовую зажигалку и оставляет ее в чужих руках, заходя в салон. Чхве ждет, что через несколько минут парень вернется и заберет зажигалку, однако эта надежда рушится практически мгновенно: автомобиль, на котором приехал автомеханик, — вместе с водителем и зажигалкой — уезжает сразу же, стоит только Эрику скрыться. Это почему-то разочаровывает. Чанхи вспоминает их вчерашний разговор и отходит от окна, к которому за несколько минут наблюдения успел прикипеть, нервно падая в рабочее кресло. Нужно развеяться, решает мужчина, анализируя сложившуюся ситуацию. Срочно нужно развеяться, понимает он, когда открывает на экране компьютера личное дело Эрика и внимательно вчитывается в каждую строчку. Поздно развеиваться, признает Чанхи, когда понимает, что у него на рабочем столе открыто три вкладки, проверяющих их совместимость: по дате рождения, по знаку зодиака и по — чёрт, совсем свихнулся! — именам.☽☽☽
Эрик предпочитает работать с начинкой машин, но раз уж попросили очень вежливо, то отказать он не может. Один из сотрудников взял на сегодня отгул по семейным обстоятельствам, и Сона — на правах самого младшего и самого талантливого — поставили на покраску. Парень держит в руках краскопульт и тяжело вздыхает, глядя на бок синего мазерати. Ему не нравится. Не нравится мазерати, не нравится синий цвет; не нравится, что приходится заниматься художествами вместо интересной работы; не нравится, что он всунул Сону утром свою зажигалку в руки с просьбой сохранить до тех пор, пока в голове всё не разложится по полочкам, чтобы ненароком не предложить её вместе с собой — такая себе акция "один плюс один" — начальнику; не нравится, что он продолжает думать о Чхве Чанхи, хотя не имеет на это никакого права. — Нормально получилось? — спрашивает Эрик у рядом стоящего коллеги, и тот, окинув машину оценивающим взглядом, кивает. Замечательно, думает Сон. Круто было бы, если бы было возможно подобным образом получить ответы на все волнующие его вопросы, ведь их скопилось за ночь размышлений очень много. Автомеханик кидает взгляд на часы и понимает, что близится время обеда. И это плохо, потому что заниматься хоть каким-то делом — хоть оно и не особо нравится — куда лучше, чем не заниматься ничем и возвращаться постоянно к своим мыслям, в которых творится настоящий хаос в данный момент. — Эрик, ты уже умудрился поспорить с кем-то? — обеспокоенно спрашивает Санён, когда они оказываются за обеденным столом. — Что? Нет. Я сегодня спорил только с оборудованием для покраски, мне не до людей было, — фыркает Сон, подцепляя палочками рис и отправляя его в рот. — А в чем дело? — настораживается парень. — Тебя после обеденного перерыва Директор Чхве попросил зайти к нему. Палочки падают из рук, а рис попадает не в то горло. Эрик думает, что это закон подлости, пока старается прокашляться. Он второй раз говорит за обедом о Чанхи и второй же раз давится. Парень вытирает выступившие на глаза от напряжения слезы и вопросительно смотрит на Санёна, будто тот в курсе причины, по которой его вызывает начальство. — Я понятия не имею, — считывая взгляд младшего, признается Ли. — Я думал, может, ты снова кому-то из клиентов что-то неподходящее сказал, но раз нет, то не знаю. И Эрик понимает, что сказал. Определенно сказал что-то неподходящее. Вот только никакому не клиенту, а самому Чхве Чанхи.☽☽☽
Стук в кабинет еле слышен, но Чанхи всё же удается его разобрать. Мужчина думает о том, куда делся секретарь, обычно объявляющий о прибытии посетителя, а потом до него доходит, что за дверью, скорее всего, стоит тот, кого он самостоятельно позвал, а секретарь ещё просто не вернулся с обеда. — Можете заходить, — отзывается Чхве, не выпуская из рук бумаг, которыми был увлечен ранее. — Добрый день, Вы просили меня зайти. Эрик мнется пару секунд на пороге кабинета, но потом всё же подходит ближе, уважительно кланяясь начальнику. Чанхи наблюдает за сотрудником и думает, что это невыносимо. Непонятно, как человек может выглядеть настолько хорошо в простой белой майке и джинсовом полукомбинезоне, но Эрик умудряется. И многочисленные браслеты на его руке — чёрт бы их побрал, Чхве никогда не любил нагромождения украшений, но этому парню они идут — не делают ситуацию лучше. — Да, просил, — кивает Чанхи, откладывая бумаги и чуть сужая глаза. Мужчина сегодня без очков, и Эрик считает это собственным наказанием за все совершенные грехи. Он даже честно готов встать на колени, чтобы просить прощения, вот только слова "колени" и "Чанхи" в его голове стоят опасно близко в совсем ином значении, и парень даже чувствует некий стыд — ровно до того времени, пока Чхве не расстегивает одну из верхних пуговиц рубашки. Сон коротко облизывает губы, но ничего не говорит, потому что, во-первых, не знает, позволено ли ему, во-вторых, боится, что с губ сорвется что-то явно неприличное и никак с работой не связанное, а этого допустить нельзя. — Ты разбираешься в феррари? — спрашивает Чанхи. — Извините? — отчаянно не понимает Сон. — Феррари. У нас в салоне несколько моделей стоит. Ты в них разбираешься? К чему всё это, Эрик не имеет ни малейшей догадки, но всё же утвердительно кивает, потому что да, чёрт возьми, он ещё как разбирается в феррари, он практически из-за этих машин пошел на автомеханика, думая после университета пойти в автоспорт, но по пути свернул куда-то не туда. — Сможешь понять, что с ней не так, и починить? — уточняет Чхве, и младший не сдерживает смешка. — Простите, — скрывая улыбку за ладонью, произносит Эрик. — Это буквально моя работа. Я занимаюсь машинами каждый день. Если поломка не такая уж серьезная, то я её устраню, если же это что-то значительное, то машину нужно загнать в сервис, и мы с ребятами — опять же — всё починим. — Отлично, — кивает Чанхи, после чего откидывается на спинку кресла, кладя руки на подлокотники. Как же хочется сесть к нему на колени, думает Сон, но вслух ничего не произносит, молча глядя на генерального директора. — Ты свободен сегодня вечером? Несколько секунд Эрик обрабатывает вопрос в своей голове, после чего тянется рукой — с этими блядскими браслетами — к шее и неловко почесывает её. В голове Чанхи красным горит предупреждение: убери эту чёртову ладонь со своей шеи, или я не сдержусь и заменю её своей. Но вид при этом Чхве сохраняет вполне достойный — даже чересчур достойный, будто только что спросил о погоде, и младший невольно задумывается, не послышалось ли ему. — Сегодня? Вечером? — переспрашивает парень, перемещая ладонь с шеи на волосы, и Чанхи не знает, что из этого хуже. — Сегодня вечером. — Свободен, — неуверенно произносит Эрик. — А Вам мужчины нравятся? — скороговоркой произносит он сразу после. Доходит до Эрика, что он только что сказал, только когда Чанхи приподнимает брови в неоднозначном, но явно шокированном жесте. Пиздец, думает Сон, вот теперь точно уволят. Парень уже мысленно готовится к возвращению в родительский дом и жизни на их шее, представляет, как еле-еле сводит концы с концами из-за того, что не может устроиться на работу, когда Чхве выдает короткое и ничуть не смущённое "нравятся". — Что? — округляет глаза Эрик, кажется, забывая, как нужно моргать. — Нравятся, — спокойно повторяет Чанхи, выглядя так, будто говорит сейчас о чем-то неважном. Сон понимает, что мужчина может себе это позволить. У него есть собственное жилье, есть немаленький доход, наверняка есть накопления, и Чхве вряд ли волнуют вопросы из разряда "что обо мне подумают", как и — с вероятностью в девяносто девять процентов — не беспокоят Чанхи думы о том, что будет, если семья узнает. Эрик осознает это только сейчас и резко чувствует себя ущербным. У них не такая уж большая разница в возрасте, но у Чанхи уже есть всё необходимое для счастливой жизни. Включая отсутствие стыда за свою сексуальную ориентацию. — Эрик? — окликает старший, и в его голосе проклевываются нотки волнения, причину появления которых Сон не может понять. — Тебе плохо? Ты побледнел... — Нет, я... — начинает отнекиваться парень, но потом понимает, что не хочет озвучивать причины своего волнения. — Всё хорошо, — уверенно говорит он. — Точно? Чанхи не дожидается ответа. Он непринужденно поднимается со своего места и подходит к младшему, касаясь тыльной стороной ладони его лба. Эрика словно током прошибает, и он понимает, что попал. Не просто попал — он пропал. И согласен на всё, даже если в качестве одноразового развлечения для Чхве. — Ты не болеешь? — хмурится мужчина, так и не оторвав руку от его лица. Убери чёртову руку, мысленно молит Эрик, глядя снизу вверх на старшего. У них разница в росте не больше пяти сантиметров, но Чанхи неосознанно давит своей независимой и уверенной энергией, и Эрику кажется, что если они простоят вот так ещё хотя бы несколько секунд, то он точно заболеет. Самой страшной и неизлечимой болезнью, вредящей и сердцу, и разуму. А с учетом того, что её ростки ещё вчера начали проклевываться внутри парня, — это вдвойне опасно. — Всё хорошо, не переживайте, — повторяет Эрик и позволяет себе взять Чхве за запястье, чтобы отвести его руку от своего лица. Неуловимая эмоция мелькает на лице Чанхи, прежде чем он удовлетворенно кивает и делает шаг назад, помещая руки в карманы брюк. Эрик с трудом подавляет вздох и задается одним лишь вопросом: почему всё, что делает Чхве, выглядит так порочно? Возможно, это и правда провокация. Или Эрик действительно слетает с катушек. Какой-то из этих вариантов вполне себе может быть верным. Есть теория, что они оба отчасти верны. — Теперь, когда ты узнал, что мне нравятся мужчины, вероятность того, что ты поможешь мне с ремонтом феррари, выше? — приподнимая уголки губ, спрашивает Чанхи. Издевается. Чхве просто издевается, решает Эрик, потому что другого обоснования тому, что сейчас происходит, у него нет. — Вы спрашивали у меня, свободен ли я вечером, чтобы попросить помочь с ремонтом машины? — уточняет Сон, чувствуя себя крайним глупцом. — Ага, — расслабленно поправляя темные волосы, подтверждает сказанное Чанхи. Эрик неосознанно дует губы то ли от обиды, то ли от разочарования. Какой же ты, блять, красивый, так и хочется расцеловать всего, думает Чанхи, удивляясь, как младший всё ещё не распознал его очевидный флирт. — Так что? Поможешь? За дополнительную плату, естественно. Эрика так и тянет сказать, что оплата только натурой, но он всё же сдерживает свои порывы. Неясно, что происходит в голове у генерального директора, но этот ремонт — как минимум — представляет собой хороший шанс остаться наедине вне офиса. Представить, что у них свидание или что-то вроде того. Мечтать парню никто не запретит. — Помогу, — соглашается Сон. — Замечательно. Тогда... когда закончится рабочий день, подожди меня немного у главного входа. — Хорошо. Как скажете. Какой ты покорный, пиздец, коротко облизывая губы, думает Чанхи. Он размышляет о том, во всех ли возможных ситуациях Эрик будет таким же податливым и смиренным, и воздуха от рисующихся в сознании картинок становится категорически недостаточно. Неловкое покашливание возвращает мужчину в реальность, и он понимает, что всё это время не моргая смотрел на автомеханика. — Это... я могу идти? — отводя взгляд в сторону, спрашивает Эрик. — Да, иди, конечно, — отзывается Чанхи. И голос у мужчины отчего-то такой хриплый, что Эрик не находит ничего лучше, чем коротко поклониться и сразу же сбежать. Вопрос о том, почему именно он из всего сервисного отдела выбран на роль того, кто поможет Чанхи с автомобилем, так и остается не произнесенным вслух, потому что его из головы Эрика вытесняют мысли о том, в каких ещё условиях голос Чхве мог бы выйти за рамки привычно-спокойного.☽☽☽
Эрик нервно теребит край джинсовки, стоя около главного входа, и думает, зачем он вообще на это согласился. Мысли эти, конечно, под собой никакой почвы, кроме волнения, не несут, но от этого не легче. Отчасти спасает осознание, что парень едет выполнять от и до выученную процедуру диагностики, в ней нет ничего необычного, если не вспоминать про то, что проходить она будет, судя по всему, дома у генерального директора. — Спасибо, что подождал, — говорит Чанхи за спиной, и Эрик вздрагивает от неожиданности. — Нет проблем, — быстро мотает головой парень. Чхве выглядит так, будто хочет сказать что-то ещё, но в последний момент передумывает и направляется в сторону парковки. Сон идёт следом, отставая ровно на пару шагов, чтобы никто — хотя, боже, кому они сдались, уставшие коллеги наверняка думают только о том, как бы добраться до дома, — вдруг не надумал лишнего. Чанхи привычным движением снимает блокировку со своего автомобиля и садится за руль мерседеса. Эрик стоит в нескольких шагах, переминаясь с ноги на ногу от неловкости. — Ты особого предложения ждешь? — выглядывая из открытого окна, приподнимает брови Чанхи, и теперь Эрик со стопроцентной уверенностью может сказать, что старший издевается. — Садись давай на пассажирское. Младший не отрывает взгляд от рук Чанхи, так гармонично смотрящихся на руле, расслабленно его направляющих, и думает, что это катастрофа. Катастрофа масштаба его сердца как минимум, потому что Чхве за рулем выглядит ещё сексуальнее, чем обычно. В голове Эрика мелькает короткая благодарность высшим силам за то, что водителя у мужчины, судя по всему, нет. Если бы был, Сон лишился бы невероятного эстетического удовольствия. Чанхи боковым зрением замечает, что Эрик не сводит с него глаз, и решает, что это хороший знак. Мужчина убавляет громкость радио, монотонно вещающего главные новости на сегодня и обещающего после долгую музыкальную паузу, и хочет уже завести разговор, когда вдруг у младшего звонит телефон. — Простите, — смущается парень, глядя на экран смартфона, — я отвечу? — Конечно. Чхве кивает и делает максимально незаинтересованный вид. Сон тем временем успевает прокашляться и, тяжело вздохнув, ответить на звонок. — Привет, — принимает вызов Эрик, а Чанхи обращается в слух. — Сегодня? Не, я не могу. Сону, кино может подождать до завтра, — закатывает глаза парень, будто собеседник его видит. В ответ следует большая речь, на время которой Эрик чуть отставляет телефон от уха. — Я понял, что ты их с трудом достал. И то, что это предпоказ, тоже понял. Но ты забыл спросить у меня, свободен ли я сегодня, — Чхве слышит, что собеседник младшего говорит громче прежнего, и чувствует неприятную горечь, разливающуюся во рту от зарождающегося предположения. Быть может, у Эрика есть парень. Чанхи и не подумал об этом, а сейчас понимает, что, наверное, стоило бы. — Да, занят! И что, что я с тобой живу? Мы не обязаны круглые сутки вместе торчать. Да, так. Нет! Пожалуйста, вперед, закрывай изнутри, я у Санёна переночую. Говорю же, что нет. Возьми кого-нибудь другого, всё, пока. Эрик нервно сбрасывает вызов и прикрывает глаза, делая несколько глубоких вдохов и выдохов. Чанхи думает, что ему тоже стоит присоединиться и воспользоваться этой техникой, потому что он, судя по всему, впервые в своей жизни настолько по-крупному облажался. У Эрика есть кто-то, с кем он живет, ходит в кино и спорит так, будто они в браке пятьдесят лет, и сложить эти несколько фактов не составляет труда. У младшего есть парень. А Чхве просто навыдумывал себе всякого и теперь отчетливо слышит, как фантазии о будущем трещат по швам. — Извините, что Вам пришлось это услышать, — успокоившись, произносит Сон. — Всё нормально, — кивает Чхве, а Эрику отчего-то становится зябко, будто градус тепла в салоне машины заметно понизился. — Нам долго ещё ехать? — уточняет младший, рассчитывая на то, что чем быстрее они окажутся на месте, тем скорее он узнает больше о Чанхи и его жизни, даже если в пределах гаража. — Минут тридцать, — отвечает мужчина и делает радио громче, расценивая слова Эрика как нежелание находиться рядом и говорить о чем-то.☽☽☽
Эрику кажется, что что-то не так. Более того, он уверен в этом, потому что молчание Чанхи тяготит. Не то чтобы мужчина обязан болтать не замолкая, но Чхве на него даже не смотрит, и это странно. Сон хочет спросить, в чем дело и что поменялось за такой короткий промежуток времени, но не успевает. Чанхи подъезжает к воротам, те приветственно открываются, и мерседес заезжает на участок. Возможно, дело в том, что Чхве не любит разговаривать за рулем, успокаивает себя мысленно Эрик. — Приехали, — озвучивает очевидное Чанхи и покидает салон машины. Эрик не отстает. — Директор Чхве, — зовет Сон, подходя ближе к мужчине. — Что-то случилось? Вы... какой-то другой. Случилось, мысленно кричит Чанхи. Ещё как случилось. Мужчина поворачивается лицом к Эрику, в который раз понимая, что пропал, что это пиздец, и других слов для описания ситуации ему не подобрать при всей своей образованности и всём безграничном желании. — Эрик, я могу задать один вопрос? — хмурится Чхве, и его взгляд тут же тяжелеет. Теперь понятно, как он разговаривает с деловыми партнерами, думает Сон. — Конечно, — кивает парень. Чанхи смотрит долго, будто решает, стоит ли ему вообще говорить. Эрик успевает утонуть в этом взгляде и смириться, оказавшись на глубине своих бездонных чувств к этому человеку, всё сильнее расцветающих с каждой секундой. — Ты встречаешься с кем-то? — Что? Нет. — Тогда кто тебе звонил? — Друг. — А подвозил? — Тот же друг... Чанхи с трудом не накрывает лицо ладонями и нарекает себя идиотом. Самым настоящим идиотом, делающим выводы из пустоты. Он благодарит самого себя, что в повседневности и работе совсем не такой, между тем признавая, что логику и разум он теряет только из-за одного — из-за Эрика. И это не самое страшное открытие, могло быть и хуже, но в свете того, что последний раз так глупо себя вел Чхве из-за чувств только лет в пятнадцать, это смущает. — А почему Вы спрашиваете? — всё же включает остатки сознания Сон, чтобы сгенерировать хотя бы один адекватный вопрос, не переходящий сразу в "неужели у нас взаимно". — Ты. — Простите? — Не "Вы", а "ты". И зови меня по имени, ладно? Эрик кивает, словно завороженный, и гадает, а не снится ли ему случаем всё это. Чанхи улыбается и, взяв младшего за запястье, ведет его в сторону гаража по многочисленным дорожкам, вокруг которых наверняка простираются ухоженные газоны с красивыми фигурками, но Эрик не видит ничего, кроме руки, уверенно держащей его и тянущей за собой. Парень чувствует, как жар поднимается в теле, и малодушно списывает это на тепло летнего вечера, а не на то, что у него внутри всё горит от того, что сейчас с ним происходит. Чхве вводит код на двери, и та приветственно пищит, после чего открывается. Только в этот момент Сон находит в себе силы оторвать взгляд от собственного запястья, всё ещё удерживаемого генеральным директором. Парень смотрит на несколько дорогих спортивных машин, стоящих в ряд, и всё сильнее сомневается в том, что происходящее является реальностью, а не сном, в котором исполняются все потаенные желания. — Это всё... твоё? — шокировано произносит Эрик, а Чанхи лишь пожимает плечами. — У меня ведь не один автосалон, — хмыкает старший. Да, хочет сказать Эрик, я знаю. Я, блять, прочитал про тебя всё, что есть в интернете, вплоть до родословной и тех постов, которые ты выставлял ещё в старшей школе. Но парень молчит. Он глотает слюну, выделяющуюся то ли от излишнего волнения, то ли от возбуждения, и впивается взглядом в красный феррари, полностью пригодный для использования на вид. — Так что с феррари? — спрашивает младший, осторожно убирая ладонь мужчины со своего запястья и подходя ближе к машине. — Я не могу на ней ездить, — отзывается Чхве, следующий за автомехаником. — Почему? — Ты скажи. Чанхи присаживается на капот машины, скрещивая руки на груди и ухмыляясь. Эрик готов поклясться, что ничего более вызывающего в своей жизни не видел и, наверное, не увидит. Он с трудом отрывается от мыслей о том, как хорошо было бы опуститься на колени перед старшим, вот так спокойно опирающимся на машину, которая стоит больше, чем Сон может себе представить, и, всё же расстегивая джинсовку и приспуская её с плеч, чтобы не было так жарко, начинает обходить кругом феррари. Чхве наблюдает за младшим и думает о том, как хорошо было бы выкинуть к чёрту эту джинсовую куртку, потому что под ней у Эрика чёрная свободная майка, столь удачно открывающая вид на ключицы и мускулистые руки, которые наверняка очень приятно было бы ощущать обхватывающими шею и притягивающими к себе. Мужчина позволяет себе ненадолго углубиться в фантазии, но голос Сона мгновенно из них вытягивает. — Ты сейчас серьезно? — приподнимает брови Эрик, делая сложное выражение лица. Чанхи готов поклясться, что Эрик первый человек в его жизни, которого недоумение делает сексуальным. — В плане? — фыркает Чхве, ещё сильнее расплываясь в ухмылке. — У тебя колесо заднее спустило, это видно невооруженным взглядом, — вкрадчиво произносит младший, подходя ближе к Чанхи. — Я ни за что в жизни не поверю, что, владея такой машиной, — Эрик оказывается совсем рядом и проводит ладонью по капоту, останавливаясь в паре сантиметров от бедра старшего, — ты не умеешь ставить запаску. — А зачем мне уметь ставить запаску, если я владею тобой? — кидает взгляд из-под длинных ресниц Чанхи. Эрик забывает, как дышать. Он только сейчас понимает, что находится в непозволительной близости. Надо отойти, сделать хотя бы шаг назад, думает парень, ощущая, как начинает гореть шея от смущения, но Чхве коротко проводит языком по губам, и все мысли мгновенно растворяются. — Что? — глупо пялясь на губы старшего, говорит Эрик, не узнавая собственный голос. — Зачем уметь мне, если умеешь ты? — практически мурлычет Чанхи, и младший сдается. — Как же ты меня уже достал со своими играми, — шипит Эрик и подается вперед с чётким намерением прекратить эти «кошки-мышки». Чанхи ловит губы младшего своими на полпути и, вплетая ладонь в винного цвета волосы, притягивает парня ближе к себе. Эрик цепляется руками за плечи старшего и охает в губы. Чанхи пользуется моментом и углубляет поцелуй, проталкивая язык в чужой рот. С ума сойти можно, думает Эрик, отвечая на нехитрую ласку. Он посасывает чужие губы, лижет их, жмётся доверчиво и откровенно, мол, на, держи меня всего, владей, если так сильно хочешь, я только "за". И Чанхи владеет. Мужчина вжимает младшего в себя, перемещая руку с волос на талию и пробираясь ей под свободную майку, касаясь прохладными пальцами разгоряченной кожи и слыша одобрительный полустон-полувдох Эрика. Парень прикусывает нижнюю губу Чанхи, тут же её лижет и отрывается. — Блять, — бросает Сон, не желая ни на миг прекращать контакт своих губ со старшим, и мажет поцелуями по его скуле, щеке и подбородку. — Неудобно? — догадывается Чхве. — Не дотягиваюсь, — кивает Эрик, расстегивая одну за другой пуговицы на рубашке старшего. — Давай поменяемся, — предлагает Чанхи и, не дожидаясь ответа, спрыгивает с капота феррари, толкая к нему Эрика и вновь припадая к его губам с поцелуями. Под напором поцелуев Эрик автоматически садится на низкий капот гоночного автомобиля, забыв даже мысленно извиниться перед дорогой машиной, и коротко стонет, когда Чанхи лижет, целует, а затем кусает мочку уха, оттягивая зубами серебряную серёжку. Младший цепляется ногами за торс Чхве и неосознанно подается вперед, касаясь своим пахом чужого. Как ты вообще можешь быть таким пиздецки горячим и очаровательным одновременно, за что мне это всё, думает Чанхи, переходя губами на нежную шею, а пальцы вновь запуская под майку. Сладко, одурманивающе. Чхве ведет носом вдоль шеи, чуть щекоча, и Эрик коротко хохочет, прежде чем сорваться в очередной стон, вызванный движением бедер старшего. Чанхи трется сквозь одежду своим стоящим членом о не менее возбужденный член Эрика, и младший думает, что это мука. Самая настоящая мука, пусть и отдающая сладостью и общим наслаждением. — Пожалуйста, — просит парень, ловя лицо Чхве своими ладонями и вовлекая его в поцелуй, касаясь кончиком своего языка чужого, сплетая их и продолжая ощущать, как подушечки пальцев Чанхи проходятся по ребрам, перебирая их, блуждая по животу и груди. Эрик выгибается навстречу ладоням, бесстыдно льнет и просит, просит, просит. Чанхи не выдерживает и всё же сдергивает с парня несчастную куртку и майку, толкая ладонью в грудь. Эрик касается взмокшей спиной ледяного металла гоночной машины и пытается за что-нибудь ухватиться ладонями, пока старший управляется с пряжкой его ремня и расстегивает сначала пуговицу, а затем и молнию, спуская джинсы Сона. Тонкие длинные пальцы Чанхи проходятся по выделяющемуся сквозь нижнее белье члену младшего. Эрик стонет, коротко матерится и просит ещё, быстрее, больше. В голове парня ноль мыслей — одни лишь руки, пальцы, губы. Он изнывает, крутится на месте от нетерпения, но левая ладонь Чхве бескомпромиссно придавливает его к капоту и царапает бока в случае непослушания. — Ты такой красивый, — шепчет старший, склоняясь и осыпая поцелуями ключицы Эрика. — Такой отзывчивый... — Чанхи, прошу тебя, — подставляя шею под кусучие поцелуи, ловит свободную ладонь мужчины Сон и возвращает к своему паху, изнывающему от недостатка внимания. — Чего ты хочешь? — в самое ухо спрашивает Чанхи, и Эрик стонет от мурашек, тут же вспыхивающих по всему телу. — Тебя. Всего, что ты дашь. Только, пожалуйста... Договорить младший не успевает, вновь срываясь в стон. Чанхи спускает белье Эрика и накрывает его член ладонью, размазывая уже выделившуюся смазку большим пальцем по головке, а потом наклоняется и слизывает её с таким видом, будто это растаявшая карамель. — Твою же мать. Эрик вплетает ладонь в волосы старшего, прерывисто дышит и видит мир нестабильной рябью, более-менее принимающей какие-то очертания лишь на фигуре Чанхи. Мужчина целует тазобедренные косточки, кусает их, лижет, затем вновь оттягивает зубами кожу, оставляя заметные следы, а ладонью нарочито медленно водит по стволу, вытягивая из Сона глухие всхлипы. Постепенно Чанхи ускоряет движения, и вот уже одна его рука надрачивает Эрику, а вторая попеременно сжимает чувствительные яички. Эрик закрывает рот ладонью, прикусывая ее сбоку, и откидывает голову, стукаясь ей о феррари. Под спиной холодно, металл даже не думает нагреваться, а в руках Чхве жарко. Эрик плавится, тянется, чувствует себя глиной для лепки, которую Чанхи крутит в разные стороны, вертит, выстраивает так, как ему угодно, чтобы получить самый лучший результат. Младший смотрит, ерзает, крутит головой в разные стороны, бедами толкается в ладонь, стараясь получить больше, ярче, быстрее. Чанхи не отрывает взгляда, стараясь выжечь картину вот такого Эрика — просящего, вымученного, жаждущего, страстного — у себя в сознании раз и навсегда, чтобы она осталась там несводимым клеймом, отпечаталась детально. — Чанхи, я... Эрик хочет сказать, но дыхания не хватает, и он сбивается, давится собственной слюной и похотью, выгибается сильнее и всё реже успевает подмахивать бедрами, очевидно теряясь в собственных ощущениях и в ловких руках, так легко доводящих до предела. — Кончай, малыш, — севшим от возбуждения голосом произносит Чхве, наклоняясь к груди парня и цепляя его сосок зубами. И младший кончает с громким стоном на губах, изливается в ладонь Чанхи и смотрит на него шальным, поплывшим взглядом из-под полуопущенных ресниц. Чхве этот взгляд ловит и показательно проводит языком по собственным пальцам, собирая семя. — Пиздец, — выдыхает Эрик и тянет Чанхи на себя, чтобы вылизать его рот в глубоком и неторопливом поцелуе. — Переместимся в дом? — предлагает Чхве, когда они отрываются друг от друга, и Сон согласно кивает, для мнимого приличия возвращая нижнее белье и джинсы на всё ещё разгоряченное тело.☽☽☽
Эрик смотрит на свое отражение в зеркале и делает вывод, что сходит с ума. Он не имеет ни малейшего понятия, что сейчас происходит между ним и Чанхи, но останавливать это явно не планирует. Парень забирается в душ и старается привести свои мысли хотя бы в относительный порядок. Хорошо, наверное, что его мозг ещё не до конца перестал работать, поэтому Сон догадался попросить довести его до ванной комнаты и дать время на подготовку. Пиздец какой-то, думает Эрик, что я вообще творю. Не то чтобы Сон против подобных одноразовых связей для удовлетворения физических потребностей, но у него-то, в отличие от Чанхи, тут чувства, и они заставляют сердце ныть от мысли, что он для начальника не больше, чем увлечение на один вечер. Пусть так, решает парень. Даже если с ним поиграют и забудут — хорошо. Куда лучше стать компанией на одну ночь, чем вообще никем не быть. Эрик это перенесёт, он не маленький, и чувства его не один раз были невзаимными, он умеет справляться. И делать это с горящими воспоминаниями о совершённом куда проще, чем с унылыми сожалениями о несбывшемся. — Я уж решил, что ты заснул там, — говорит Чанхи, когда видит младшего на пороге спальни. Чхве сидит на краю кровати в свободной футболке и спортивных штанах, похожих на те, что красуются сейчас на Эрике, щедро одолженные. Очевидно, что за это время старший тоже успел побывать в душе, поскольку волосы его чуть влажные с концов. Интересно, как мужчина выглядит с мокрой головой. Наверняка не менее притягательно, раз даже в домашней одежде Чанхи умудряется походить на модель, контракты с которой имеют огромное количество нолей на конце. — Мог бы зайти и проверить, — подходя к старшему, склоняет голову на бок Эрик. — О, если бы тебя не было слишком долго, я бы так и сделал, поверь, — улыбается Чанхи и тянет парня к себе на колени. Сон хочет кричать от того, насколько это домашний и ласковый жест. Будто у них всё взаимно. Будто Чхве влюбился в него не меньше. Будто у них есть шанс на будущее. — Почему я? — шепчет в губы мужчине Эрик, проводя ладонью по тёмным волосам. — А почему я? — в тон младшему отвечает вопросом на вопрос Чанхи. Потому что ты невероятный, хочет сказать Эрик. Потому что ты замечательный. Потому что ты уникальный. Потому что ты такой, каким мне никогда не стать. Потому что ты заслуживаешь всех наград этого мира, а я, ничтожный неудачник, не могу предложить тебе ничего, кроме себя и своего свербящего сердца. — Просто потому что это ты, — выдыхает в итоге Сон. — Вот и ты по этой же причине, — отзывается Чхве и целует: нежно, трепетно, поочередно всасывая то верхнюю, то нижнюю губу, невесомо кусая их и проходясь самым кончиком языка. И Эрик позволяет себе поверить. Позволяет представить, будто всё по-настоящему. Отвечает с трепетом на касания чужих губ и старается не думать о том, что всё это рассеется после рассвета. Чанхи трогает губами точеные скулы, нос, щёки, линию челюсти, собирает капельки влаги, оставшиеся на коже после душа и дышит, дышит, дышит — ведет носом по волосам, по шее, стараясь впитать в себя естественный запах кожи Эрика, не размытый никакими духами. — Это издевательство, — шепчет мужчина в район ключицы Сона. — Тебе не нравится? — уточняет младший, поглаживая Чанхи по плечам и рукам, забираясь пальцами под рукава футболки. — Нравится. Очень нравится. Пиздец, как сильно ты мне нравишься. Чхве отвечает откровенно, ничего не стесняясь и ничуть не преувеличивая. Он хочет вновь подняться губами к уху младшего, чтобы проверить, насколько оно всё же чувствительное, но Эрик неожиданно отдаляется. Парень держит ладони на предплечьях Чанхи, чуть их сжимая, и смотрит не к месту серьезно. — Ты сейчас не шутишь? — хмурится Эрик. — Я похож на клоуна? — Чанхи, я правда тебе нравлюсь? — Нет, у меня на каждого встречного встает. — То есть... правда? — Блять, что это за вопрос вообще? — начинает раздражаться Чхве. — Ты же не думаешь, что я приехал бы с тобой сюда, если бы хотел секса на одну ночь? Эрик замирает. Его глаза расширяются, а руки сильнее цепляются за плечи Чанхи, словно стараются удержать. И Мужчина неожиданно понимает, что попал прямо в точку. — Ты думаешь. — Уже не спрашивает, а утверждает Чанхи, и в голосе его звучат стальные нотки. — Я просто... Чанхи, мы ни о чем не говорили, поэтому я подумал... — Подумал, что я использую тебя и брошу, — подсказывает старший. — Да. Эрик соглашается, и голос его звучит с такой обреченностью, словно он и правда к такому готов. Словно он заранее смирился с тем, что ещё даже не успело произойти. Словно только так и должно быть. — Нет, — отзывается Чанхи. — Что? — Эрик выглядит ещё более шокированным и каким-то совсем уж потерянным. — Нет, — повторяет Чхве. — Послушай, наверное, это моя вина, что не обсудил с тобой всё сразу, но я думал, что это очевидно. Я не собираюсь спать с тобой сейчас, а завтра утром делать вид, что знать тебя не знаю. — Ты хочешь сказать... — искры понимания и счастья появляются в глазах младшего. — Мы с тобой... — Будем вместе. Попробуем хотя бы, — кивает Чанхи, — если ты не против. Эрик расплывается в улыбке, и старший думает, что это самое лучшее решение из всех, что он принимал в своей жизни. Ни одна сделка и ни один контракт не сравнятся с тем, как лучатся радостью глаза Сона. — Тогда с этого момента мы встречаемся, — говорит Эрик и ведет руками по плечам и шее мужчины, в итоге заключая его лицо в свои ладони, и наклоняется, оказываясь совсем близко к Чхве. Настолько, что между ними не остается и пары сантиметров. — Как скажешь, малыш, — смеется в губы младшему Чанхи, а потом накрывает их поцелуем. Как же сильно ты мне нравишься, как же я тебя хочу, как же я тебя люблю, думают они оба, когда в порыве страсти падают на кровать, судорожно стаскивая друг с друга одежду и стараясь не оставить ни единого миллиметра кожи, которого бы не коснулись жаждущие и исследующие губы. — А дашь мне потом прокатиться на феррари? — спрашивает Эрик, прослеживая своим языком и зубами линию родинок вдоль груди и живота старшего. — Конечно, дам, — ухмыляется Чанхи, пропуская сквозь пальцы винного цвета волосы, — если ты сейчас прокатишься на мне. И этот договор полностью устраивает обоих.