Все еще живы

- Я осмелился вычеркнуть свое имя из твоего блокнота. Баки дышит ровно, размеренно. Есть вещи, которые делать необходимо. Есть вещи, которые требуют правильных решений и обдуманных действий. - Ты – это все, что осталось, - сказал ему Земо совсем недавно, когда они в какой-то момент остались наедине. Баки тогда промолчал, не знал, что ответить, как выразить все, что накопилось. Они оба как зеркальные отражения друг друга, потерянные и одинокие. Трусливо желающие смерти. Да, Баки бы, наверное, хотел умереть. Смерть в его случае равносильна покою. На этом свете его удерживает только вера Стива и нежелание показаться слабым самому себе. На деле же он давно висит на волоске, всего лишь воспоминание себя самого, которое Стив вместе с щитом передал Сэму в наследство. Усталый старик в молодом теле. Он хотел бы убить Земо, подарить хотя бы одному из них столь желанный покой, но он просто не может остаться один. Окончательно и бесповоротно один. Пули летят на асфальт, а во взгляде Земо тепло сменяется разочарованием. Когда его забирают вакандцы, первое, что делает Баки – идет в ближайший бар и практически насильно заливает в себя виски. Стакан за стаканом. - Эй, - сказал ему Земо совсем недавно, когда они в какой-то момент остались наедине, - солдат. Подошел близко-близко, пах своим чертовым рахат-лукумом и свежим одеколоном. - Не бойся, солдат, - провел рукой по скуле, почти ласково, а не как в тот раз, когда выставлял Баки товаром. - Чего мне бояться? - Себя? Это должно было случиться, они оба это чувствовали, осязаемое напряжение, электричество, между ними. Это была не похоть, не, упаси господь, внезапно нахлынувшие чувства, это была обоюдная необходимость ощутить себя живыми, ощутить хоть что-то несмотря на то, что внутри у обоих все давно было выжжено дотла. Земо был податлив и мягок, Земо выстанывал каждое грубое движение Баки и просил о большем. С Земо можно было не притворяться. Можно было быть живым. После они лежали рядом какое-то время, Земо чертил пальцем что-то у Баки на груди и было спокойно. Тишина не давила. Когда пришел Сэм, они уже находились в разных комнатах и делали вид, что ничего не случилось. Сэм тогда ничего не заметил. Ни лихорадочного блеска глаз у обоих, ни припухших губ, ни синяков на шее у Земо. Сейчас, когда Баки вернулся, «разобравшись» с Земо, он тоже ничего не замечает. Или просто не хочет замечать - у Сэма полно своих проблем, чужие он не нанимался решать. А ведь Земо практически признался Баки в любви. Это можно считать проблемой? «Я решил не убивать тебя» - чем не признание? При чем, похоже, самое искреннее из всех, что Баки слышал за свою жизнь. Последующие дни Баки уговаривает себя, что не хандрит, что все в порядке, что засасывающая пустота в груди скоро пройдет и совсем не становится с каждым днем все больше. Самообмана хватает где-то на месяц, пустота никуда не уходит, и в Земо ли причина или в чем-то еще Баки не знает, он просто летит в Ваканду, несмотря на мудрый совет там не появляться и думает, будь, что будет. И впервые за долгое время ему хочется жить.