***
Зеленая трава, что раскинулась на заднем дворе, мягко дрожала от незаметного ветра. Она пахла приятно - спокойствием. Ветви дерева подрагивали в такт траве, постукивая сучками. Перри ощутил небывалое чувство, подобно земному. Агент сладко вздохнул, как неожиданно сверху, плавно опускались желтые листья. Парень поймал один из листьев, и задумался о затишье, ведь было до чертиков безмятежно. Сморщенный лист напоминал Хайнца: такой же исхудалый и тусклый. Неожиданно нахлынули воспоминания из забытой всеми вселенной. Они тревожили агента. Чувство опасности, что из него сотворят киборга не покидали его ни на секунду, даже в такой спокойной обстановке, он думал о кибернетизации. Агент подобного вовсе не желал, поэтому сейчас избегал ученого. Перри начал раздумывать о Фуфелшмерце. Последние задания было неделю назад, а прошлые разы были с большими разрывами: активность ученого заметно падала. Перри вертел листок в руке, и сквозь него смотрел на плывущие облака. К удивлению агента, голос подали его маленькие наручные часы. - А, агент Пи, здравствуйте. Мы проанализировали активность Фуфела, и заметили, что она упала. Прошлый раз это закончилось плохо, поэтому проведайте его, - Перри отдал честь и метнулся к своему врагу.***
Перри стоял около темно-фиолетовой двери, ощущая сильную тревожность, отчего и не решался войти. Однажды он прочитал в какой-то статье псевдо-ученого о значении цветов. Там говорилось, что фиолетовый означал смерть и беспокойство. Агент усмехнулся неожиданной мысли, но веселье быстро закончилось, когда дверная ручка начала свое движение. Даже не заметив подобного действа, мужчина нервно сглотнул колючий комок в глотке. Его бросало в дрожь от надоевшего страха, поэтому он, набравшись мужества, прошелся внутрь квартиры. Странно, что свет был не включен, обычно у Хайнца всегда светло, от подобного у Перри все скрутилось. На диване, маленьким клубочком, с разбросанными везде сигаретами, лежал Фуфел. Он выглядел очень плохо: грязный черный свитер, тухлой тряпкой обволакивал худощавое тело; былой чистый халат, который при каждой встрече сверкал, как ночная звезда, лежал ненужной кучкой где-то за диваном. Перри недовольно цокнул. В дни, когда злодейство доктора, большим валом скатывалось по карьерной лестнице, он выглядел куда лучше. Перри волновало резкая смена образа жизни Хайнца, и в целом, сам Хайнц. Агент постучал костяшками о дверной проем, но это не возымело эффекта, хотя было видно, что Хайнц услышал его. Фигура зашевелилась и неуклюже скатилось вниз на пол. - Перри, это ты? - доктор знал ответ, но все равно спрашивает, будто не хочет верить. - Да, я. Что с тобой? - фигура ученого дрогнула. - Уходить. Прошу тебя, уходить, - голос мужчины задрожал, и казалось, что тот находился в секунде от плача. - Я спросил, что с тобой, Хайнц, - собственное имя прозвучало грубо с чужих уст. Перри незаметно подходил к ученому. Его движения были аккуратными с ниткой беспокойства, а все потому, что агент все еще не доверял ученому. Наконец, он развернул Хайнца лицом к себе, и хотел было сказать ему что-то отрезвляющее, но застал страшную картину: глаза сильно поблекли, где-то полопались капилляры, чуть ли не окрашивая белок в красный, его обычно синие мешки под глазами, увеличились и обрели болезненный фиолетовый оттенок, а глаза были на мокром месте. - Хайнц, что с тобой? - вопреки с своему страху, агент провел рукой по голове доктора, отмечая, что волосы были сальными. Перри никогда не любил грязь, поэтому стальной хваткой, но не менее нежной, поволок доктора в ванну. - Э, Перри, куда мы? - Будешь принимать ванну, - без сомнения сказал агент. Приятная, горячая вода обдавала успокаивающим жаром и смывала усталость, накопившуюся за долгий период разлуки агента и ученого. Хайнц замечал странное поведения лучшего врага с самого его прихода. Когда Перри приходил к своему злейшему врагу, он чувствовал себя непринужденно, как у себя дома. Данная мысль успокаивала ученого, но в то же время, он понимал, что это неправильно. Мужчину вовсе не волновало, что агент был такого же пола, что и сам ученый. Гениальные мозги Триштатья беспокоили кошмары, связанные с его мечтаниями и отношениями с агентом, а точнее их несовместимость. Пока Хайнц думал, что же переменилось в его враге, Перри намыливал голову и массажируя, пытался отмыть своего непутевого доктора. - Так, что же с тобой приключилось? - агент не унимался. - Ты ведь не отстать от меня, да? - Ты ведь знаешь, что нет, - пожав плечами, хмыкнул Перри. - Тогда, ладно, я рассказать, - томно вздохнул ученый, будто клялся в чистосердечном признании. Вода неотрывно шумела, наполняя глубокую ванну. Перри следил за движением пены, чтобы унять дрожь, которая не давала чисто думать. Тонкая фигура перед мужчиной тоже напряженно дрожала, хрупкие пальцы скользили под подобранным ногам то вверх, то вниз, как в гипнозе. Агент вздохнул, понимая, что придется набраться терпения, и ждать. Но на удивление мужчины, Хайнц заговорил: - Это начаться около месяца назад, - Фуфелшмерц заметно дрогнул. - В то время, я ощущать себя странно, будто что-то забыть, - Перри прекратил на секунду массажные движения. - Но со мной это часто бывать - ты знаешь. Правда, этот случай отличаться от других, - Фуфел неожиданно прекратил все свои действия, и застыл, не произнося и звука - слышались лишь кряхтения. Перри заметно напрягся. - Он сопровождался кошмарами, - на одном дыхании протараторил Хайнц. - Кошмарами? О чем они были? - неожиданно для двоих, агент эмоционально вмешался в монолог Фуфела, а затем, понимая свою ошибку, еще больше напрягся. Хайнц же считал это, как волнение друга, и немного успокоил свое дыхание, глянул в зеркало, где отображался агент, и нахмурил брови. Он заметил страшное волнение у врага не свойственное ему. Агент завидев немой вопрос ученого, ободряюще улыбнулся, будто так и должно быть, будто он волнуется о нем. Отчасти это так. - Я... Я быть там очень плохим, - продолжил ученый. - С начала мне нравилось, ведь я захватить все Триштатье, а потом узнать каким способом, - агент молчал. - Перри, я не могу сказать тебе об этом. - Все нормально. Я все пойму, - агент погладил плечо Фуфела, и снова глянул в зеркало, в котором взгляд Хайнца померк, и чувствовалось некое немое горе ученого. - Я сделать тебя киборгом! - выпалил он, а затем умолк. - Я видеть все, что делать! Видеть, как все это происходило. Кровь, крики и я, точнее нет, это не я, честно, я бы такого никогда не сделать! Перри, правда, я слишком дорожить тобой, чтобы сделать это! Затем твои глаза: такие... Жутко кукольные, озлобленные и пустые. Я вытворять с твоим телом все, что мне хотелось! - Фуфел из-за накатившихся чувств, начал рыдать. - Перри, я не мочь так жить! Прошу отправить меня за решетку или в психушку, да хоть убить меня! Я не хочу так жить! Прошу убить меня! - несмелые руки обволокли трясущиеся тело. Они спокойно поглаживали худощавую фигуру. - Хайнц, все хорошо. Это всего лишь кошмары. Этого никогда не произойдет, потому что я знаю, что ты не такой. Ты слишком добрый злодей, - Перри позволил себе успокаивающий смешок. Ученый несмело заглянул в зеркало, где его встретили земные глаза, в которых он видел доброту и ласку. Те самые глаза, что были для него целым миром. - Ты правда верить мне? - Да, я всегда верил тебе и буду верить, - в мыслях: "теперь буду", - легкий поцелуй в лоб успокоил сердце ученого.***
За окном давно вечер. Хайнц грелся в теплом одеяле рядом с Перри. Его мокрые волосы прилипли к лицу, что придавало легкости в образе мужчины. Агент набирал небольшой отчет майору, что все в порядке и отложил телефон, засматриваясь на рядом лежащего мужчину. После откровенного разговора в ванне, Перри понял, что Хайнц слишком добрый, чтобы быть злодеем и он никогда не повторит "подвиг" своей альтернативной версии. Это не могло не радовать агента, ведь за все годы "противостоянию" ученому, он действительно привязался к нему. Ту разлуку, что пришлось перетерпеть Перри, была самой настоящей - страшной мукой. Он не мог снова доверять ему - не позволяли мысли, а сердце хотело многое забыть. Агент вспомнил моменты, где умолял майора стереть и ему память, но Монограмм отказывался. Тогда, Перри померк. Он уже не мог чувствовать былое к ученому, но и полностью отрекаться от него не смог, а малая активность Фуфела только ухудшило положение. Перри вздохнул. Руки гладили каштановые волосы. Агент понял, что он очень устал. - Возможно следует взять отпуск, - задумчиво пробубнил мужчина, переключая внимание на заднее окно, где была ночь. Видимо сегодня Перри останется здесь. Сердце не покидало волнение. Теперь ученому, как и агенту понадобится время разобраться в себе и в собственных отношениях к друг другу. Понять сущность этой привязанности. Раньше Перри часто думал о природе чувств к Хайнцу, но никак не мог ответить. В нынешнее время, мужчину не столь сильно тревожит этот вопрос, так как теперь стоит задуматься о лечение своего врага. "Нужно время": так думал агент, лишь время в этом случае поможет, ну и всесторонняя помощь своему лучшему врагу. Агент поцеловал холодную макушку ученого, чем случайно разбудил того. - Прости, не хотел будить. - М, сколько уже времени? - ученый был похож на маленького ребенка, который грелся в тепле родителя. - Уже вечер, - агент позволил себе легкую улыбку. - Наверное, тебе уже пора, да? Монограмм наверняка поднять всех на уши. Можешь идти, честно, я справлюсь, - Перри глянул в глаза ученому, что светились в неком страхе. Он понял, что доктор совсем не хочет его отпускать и даже сжимал руку агенту. - Никуда я не пойду. Я хочу, чтобы ты наконец выспался. - Правда? - Перри кивнул. - Но, у меня нет дополнительных матрасов, а диван жесткий, ну разве, что осталось спать... - он на секунду застыл и не осмелился сказать дальше. - Ты хотел сказать в кровати, да? - закончил Перри. - Если ты не против, то да, и я не против. - И я. - Вот и ладненько. Я пока налью тебе воды. - Я пойду готовить спальню, - Хайнц был очень смущен сложившиеся ситуацией. На улице смеркалось множество звезд. В комнате было тепло и приятно. В атмосфере витала последняя летняя теплота, которая нежно согревало кожу. Было тихо: не было слышно ни машин, ни ночного города, лишь громкое дыхание ученого, у которого бешено стучалось сердце. - Все в порядке? - спросил Перри, повернувшись к злодею лицом. - Немного не привычно, - признался он. - Уже поздно, ложись спать, - агент накрыл ученого одеялом, что согрело не только тело, но и душу.