* * *
Как же сложно вновь стать собой, тем самым обычным подростком, когда на тебя вмиг навалилось столько вопросов: что же делать дальше и вообще как же справиться. Внутри Антона в один момент один большой мирок, ещё несформировавшийся окончательно, раскололся на несколько маленьких. Первый мирок — мать, а точнее её необъяснимое поведение. Подросток просто не может понять, куда делась та любящая и заботливая женщина, которая всегда была рядом. Почему же она делает вид, что всё в порядке, когда это не так? Он же своими глазами видел её тело, лежащее будто бы без души, а такие же зелёные глаза — без чувств. Пытается ли она его запутать и вогнать в ещё большее состояние потерянности, либо же она действительно не понимает, что парень имеет ввиду? Но от этой информации понятней не становится, от слова совсем. Может, это всё-таки сон? Разобраться бы с этим. Второй мирок — потерянность в себе. Антон не видел своего будущего. Он не знал, к чему у него лежит душа, куда ему, в конце концов, деваться после окончания школы? Оно уже не за горами, а осознание всё не приходит. Наверное, если бы мать уделяла ему то внимание, которое так необходимо, если бы она помогла ему советом в таком ответственном решении — он бы уже давно определился. Но нет, в жизни Антона нет таких лёгких путей. Всё через одно место. Нет у парня того огонька, который давал бы ему стремления устроиться в жизни. Выбраться в люди из Воронежа? Ему и тут комфортно, наверное… Помимо вопросов с будущим, есть ещё немаловажный момент — личная жизнь подростка. В его возрасте все давно уже состоят в отношениях, парочки целуются друг с другом при первой возможности, смотрят с обещанием, либо же меняют партнёров как перчатки, так сказать, в поиске себя любимых. А что Антон? Он не знает, что с ним не так, ведь он никогда не задумывался всерьёз, да и не всерьёз, об отношениях. Его это не интересовало, у него были другие заботы. Даже, когда Серёга в тысячный раз рассказывал про свою новую подружку, Антону было интересно слушать, но ему не хотелось также. Может ему просто не нужны отношения? Может он просто очень тонкая натура, которой нужен особенный человек? Он не знал. Но его это слегка подкашивает, расстраивает, и вообще осознание того, что он в свои восемнадцать девственник — слегка угнетают. Даже у Позова было, да и у всех было… Все ещё впереди, да? Третий мирок, как считал Антон, — куча всего, что разгребать сил нет, да и не нужно. Отец. Антон не помнит его. А всякий раз, когда он пытается узнать о нём у матери, та лишь переводит тему, порой вообще избегает её. Где он? Почему его нет рядом? Может он мёртв? Почему дома нет семейных фоток, почему эта тема такая запретная? Почему всё, что Антон хочет узнать у матери, такое запретное? Как же хочется разобраться в этом, но как же трудно начать. Может он ушёл от них из-за Антона? Вдруг отец его не любил, а парень стал лишь для него обузой и легче всего было просто бросить их. Шастун просто хочет выяснить причину, чтобы понять, когда его жизнь стала идти по наклонной. Арсений Сергеевич. Стоп, кто? Антон не знает, считать ли его как за проблему, ведь тот просто выполняет свою работу, стараясь научить математике каждого. Подростка неспроста же раздражает этот голубоглазый мужчина, ничего не бывает просто так. Теперь понятно, что он забыл в этом мирке вопросов. Антон хочет понять, почему у него сложилось такое отношение к математику. Почему хочется выколоть себе глаза, заглядывая в холодные и такие голубые, аж противно, глаза. Почему сердце начинает биться чаще, будто на волоске от смерти, когда тот обращается к Антону. Почему хочется врезать мужчине по такому симпатичному, но раздражающему лицу. Почему при случайном или неслучайном касании всё тело пробивает дрожь, а кожа покрывается приятно-противными мурашками. Почему на каждое слово мужчины хочется ответить в сто раз противнее, так чтобы задеть его и увидеть эти эмоции. Почему хочется внимания, несмотря на пути его заполучения? Шастун считает Попова зрителем, а его выходки — собственное кино?* * *
После последнего сообщения от Антона прошло два часа, а за окном стемнело. Часы показывают десять вечера, а в глазах ни единого намёка на сон, ну или хотя бы лёгкой сонливости. Антон сидел на прохладном полу в своей комнате, так и не выйдя из неё с того момента. Парень упёрся спиной в стену, чувствуя затылком такой холодный и жёсткий бетон. Тело уже ныло от того, что затекло сидеть в таком положении, но парню было всё равно на неприятные ощущения. Если так подумать, ему они нравились. Они немного отвлекали от мыслей проносящихся в голове, как рой пчёл. Он снова и снова хотел подкурить сигарету, приговаривая «ну это точно последняя», а может предпоследняя. Но он выкурил их так много, так быстро, что голова начала испытывать боль, как от мигрени, а в горле была ужасная горечь. Он не мог больше вдыхать дым, тот не помогал как раньше, а лишь приносил большую боль. Ничего, завтра станет лучше и он сможет вновь наслаждаться сигаретами. Наслаждаться ли? Уставшие зелёные глаза мёртвой хваткой уставились на чёрный экран телефона, который, в момент новой истерики парня, оказался на полу. Странно, что стекло ещё целое, ведь удар был довольно не слабый. Смартфон одиноко лежал в середине комнаты, как и его владелец — прямо на полу. Антон просто смотрел на него, будто бы чего-то ожидал, но на самом деле он был погружён в свои мысли. Глаза были нездорово красными, ведь он единственный раз так сильно не сдерживал слёзы. Ему казалось, что сегодня у него произошла самая мощная истерика в его жизни. Внутри просто не осталось слёз, эмоций, его сегодня больше не впечатлить. На место тревожности, пришло безразличие. Долго ли оно продлится? В комнате образовался мрак, но глаза парня всё также сквозь него были уставлены на экран. В темноте было невозможно разобрать где лежит телефон, да и где вообще Антон. Но он видел. Мать пыталась попасть в комнату к сыну, но её хватило лишь на три уверенных стука в дверь и слов по типу: «Антош, выходи давай. Ты уже не маленький!» — после чего раздавался смех, будто всё было в порядке вещей. Комнату в один момент озарил свет от загоревшегося экрана телефона, что резко привело подростка в себя. Он всё ещё думал, стоит ли ему смотреть на причину, которая смогла разбавить эту тьму. Надежда на получение чего-то хорошего, но боязнь, что всё совершенно наоборот — они боролись внутри парня. Но детский интерес был выше всего, так что тот аккуратно потянулся на телефоном. Неизвестный номер, 22:27 Не хочу быть грубым, но меня не особо волнуют твои проблемы с агрессией. Я просто твой учитель, не переходи границ и всё будет нормально. Сегодня я закрою глаза на твои выходки и все грубые слова в мой адрес, но это только сегодня. Повзрослей, Шастун. Зелёные глаза с неким энтузиазмом пробежались по тексту, после чего взгляд вновь стал холодным. А на что он надеялся, говоря весь тот бред? Что учитель постарается ему помочь? Глупый Антон, глупый. На душе было ощущение, будто кошки скребут, а желание врезать математику возрастало в геометрической прогрессии. — Мог хотя бы… — прошептал Антон, вглядываясь в цифры незнакомого номера, — ничего он не мог… — в комнате раздался тяжёлый вздох, после чего Шастун встал с холодного пола. Подросток включил свет в комнате, щурясь от непривычки, а рука автоматически потянулась проверить завтрашнее расписание, нужно же морально подготовиться.* * *
На часах уже одиннадцать часов, но спать всё также не хочется. Видимо, истерика парня довела до такого состояния, когда ничего не хочется, ничего не нужно. Живот Антона говорил об обратном, когда решил издать голодные звуки. Мать говорила, что что-то приготовила? Прекрасно. Парень медленно открыл свою дверь, аккуратно проверяя, спит ли женщина. Тишина в квартире ударила в уши, заставляя того сделать уверенный шаг на кухню. На сковороде действительно был остывший омлет с овощами, на кухонном столе стояла шарлотка, а в тарелке явно не покупное печенье. «Она никогда не любила готовить, что за резкий порыв?» — настороженно подумал Антон, но от проснувшегося аппетита резко начал уплетать еду за обе щёки. Боязнь, что он будет услышанным и застуканным, придавало скорости его действиям, во рту не осталось свободного места и тот жадно пытался всё проглотить, даже особо не жуя. Главное успеть как можно больше съесть. Звук ключа в замочной скважине входной двери заставил Антона замереть. Он был уверен, что мама была дома и спала. Почему она в это время где-то ходила? А главное, где именно? Шастун с трудом проглотил крупный кусок омлета, после чего вытер ладонью рот и пошёл в коридор. Женщина слегка шатаясь пыталась снять ботинки с ног, цепляясь одной рукой то да стену, то за дверь. Зелёные глаза заметили два довольно больших пакета возле её ног. «Она была в магазине?» — подумал подросток, вопросительно выгибая бровь. Парень неуверенно кашлянул, дабы привлечь её внимание. Заметив силуэт сына, женщина включила свет, кривясь от этого. — Анто-о-оша, — радостно протянула женщина, стягивая второй ботинок, после чего, шатаясь, направилась навстречу сыну. — А ты чего не спишь? — она собиралась навалиться всем телом на сына, чтобы обнять, но парень резко оттолкнул её. — А ты чего не спишь? — холодный тон парня не смутил женщину, она всё так же радостно улыбалась ему. — Я в магазин решила сходить, завтра хочу приготовить… — Ты ходила в магазин в одиннадцать вечера, когда все ближайшие магазины работают до девяти? — шлейф алкоголя потянулся от женщины к носу парня, отчего он поморщился. — Ты пьяная? — Ну, выпила немного, — спокойно произнесла женщина, возвращаясь к пакетам. — Антош, помоги. Антон раздражённо промычал, но пакеты донести на кухню помог. В одном из них зелёные глаза увидели бутылку крепкого алкоголя, да и к тому же дорогого. Рука достала бутылку и вопросительно показала матери, на что она застыла в широкой улыбке, от чего Шастуну стало не по себе. — Это я нам купила, — резким движением она достала из шкафчика два стакана, после чего поставила их перед парнем. — Зачем? — голос Антона стал слегка взволнованным, на что его мать стала хохотать. — Ну зачем алкоголь покупают, солнышко моё, — взрослая рука принялась открывать бутылку коньяка, почувствовав на себе испуганный взгляд подростка. — В пакете шоколадка должна быть, достань её. Глаза боятся, руки делают — это было про Антона в тот момент. Он не желал этого, но всё же делал то, что говорила мама. Может, это тот самый момент, когда им стоит разобраться во всём? Он послушно достал плитку тёмного шоколада, после чего присел на стул рядом, следя за действиями взрослой. Янтарная жидкость разливалась в прозрачном стакане, омывая края посуды. Запах крепкого алкоголя резко ударил в нос, но этот запах действительно впечатляющий, чувствуется приятный запах дуба. Женщина пододвинула к Антону стакан с алкоголем, после чего взяла свой в руки и начала вдыхать аромат, будто бы понимала в этом что-то. Глаза парня испуганно и непонимающе смотрели на неё, а рука неуверенно взялась за стакан. Они молча опустошили стекло, без единого слова. Женщина слегка поморщилась и закусила всё дело шоколадкой, наслаждаясь вкусовой палитрой. Антон же от крепости чуть не подавился, как только коньяк коснулся его горла. Но, собрав всё мужество, он смог проглотить и тоже принялся есть шоколад, вызывая у женщины громкий смех. — Ты такой у меня милый, Антош, — рука женщины потянулась потрепать волосы сына, но тот не позволил, одёрнулся. — Может… — голос Шастуна дрогнул, а рука нервно прокручивала стакан с остатком алкоголя, — ты мне всё-таки объяснишь? — уверенный взгляд зелёных глаз обрушился на материнские, заставляя женщину неестественно улыбнуться. — Что объяснить, Антош? — если она притворяется, то у неё это выходит прекрасно. — Хватит! — парень вскочил с места, ударяя кулаком по столу, заставляя женщину дернуться. — Хватит называть меня так! Хватит делать из себя дурочку! Хватит лгать! — Антон уже срывался на крик, начиная рвано дышать. — Анто… Солнце, я действительно не понимаю, о чём ты, — её рука опустилась на плечо подростка, заставляя того присесть с ней за стол, а рука принялась снова разливать янтарную жидкость. — Мам, прошу тебя, — серьёзно начал Шастун, — скажи, что происходит с тобой. Почему ты резко то лежишь без единого движения, то сейчас безумно активная. Ты никогда не любила готовить, с чего вдруг сейчас ты этим занимаешься? — зелёные глаза подростка умоляюще смотрели на женщину, которая всё так же молча смотрела в одну точку. Молчание повисло на кухне, создавая между этими двумя напряжение. Антон ждал, что она скажет хоть, что-нибудь. Начиная понимать, что ответа не последует, парень уверенно опрокинул в себя коньяк из стакана, опять пытаясь сдержать невозмутимое лицо, но крепкий алкоголь всё ещё перевешивал в этой битве. — Я тебя понял, — расстроенно проронил парень, собираясь уходить, но его напряжённую ладонь накрыла прохладная чужая. — Антош, — женщина сделала тяжёлый вздох, — ты уже взрослый у меня, должен понимать, что иногда бывают такие моменты, когда ты выгораешь, устаёшь от всего… — парень, нахмурившись, старался понять, что говорит мать. — Это абсолютно нормально. Я просто устала, но сейчас я готова наверстать упущенное, солнышко, — рука женщины крепко начала поглаживать и сжимать руку Антона, что не очень было приятно ощущать. — Ты устала, — грубо начал тот, — и поэтому несколько недель игнорировала меня. Ты могла сказать хоть одно слово, мам… Одно слово, я не просил большего, — внутри парня слёз не было, но обида заставляла блестеть его глаза. — Малыш, — на щёку Антона опустилась всё та же незнакомая рука, поглаживая нежную кожу, — прости. Я всё исправлю, вот увидишь. — последовал неуверенный кивок подростка и женщина вновь заулыбалась. — Ты же в школу уже ходил, да? Как там дела?* * *
Часы показывали час ночи. Антон решил не рассказывать матери про то, как они повздорили с математиком. Что теперь он будет дополнительно заниматься той же самой математикой, с тем же самым обиженным математиком. И тем более не собирался рассказывать про то, что, когда ему было плохо, он вновь ему нагрубил, но тот, как в фильмах это бывает, не поспешил его успокоить. — Антош-ша, — язык женщины уже сильно заплетался, а глаза не могли фокусироваться, — пошли гулять, — пьяные зелёные глаза шокировано уставились на мать. — Мне в школу рано вставать, — поглядывая на часы, говорил Антон. — Ну не сходишь один день в школу, — хихикая поговаривала та, одновременно пьяно хлопая сына по ладошке. Идея пропустить школу, конечно, очень привлекательная, но не нравилось всё это парню. Уж как-то резко всё это, не понятно. — Я спать хочу, — сделал вид Шастун, наигранно зевая, — наверное, лучше пойду. — Если передумаешь, можешь утром разбудить, мы проведём день вместе, — женщина, пошатываясь, пыталась встать со стула и чуть было не упала, но худые руки сына успели её подхватить. — Какой ты у меня всё-таки заботливый, — пьяные глаза пытались любяще смотреть на сына, но выходила лишь неискренность. Шастун дотащил мать в комнату, после чего принялся её укладывать. Она была настолько пьяна, что не производила ни одной попытки помочь Антону с поставленной задачей. Уложив мать, тот пошел в ванну, желая поскорее принять тёплый, приятный душ.* * *
Время перевалило за три часа ночи, а заснуть Антону никак не удавалось. Желание спать было огромное, но как только он пытался это сделать, сон улетучивался и парень просто лёжа смотрел в потолок. Шастун решил смириться с этой неудачной ночью и решил покурить, вдруг на сон пробьёт. Голые ступни парня тихо подошли к подоконнику, на котором уже привычно лежала пачка сигарет. Открыв её, парень вмиг расстроился, ведь осталось всего три сигареты. Нужно каким-то образом найти денег, ведь жизнь без никотина — как без воздуха. Из открытого окна тянуло ледяным, но таким свежим, ночным воздухом, который слегка колыхал свободную футболку подростка. Тело уже давно покрыто мурашками, а сигарета не спеша тлела. Антону уже всё равно, если его комната пропахла табаком, всё равно, даже если у матери будут вопросы по поводу курения. Скажет так, как есть. Бычок от сигареты полетел вниз, а рука не дрогнула закрыть окно. Зато она дрогнула, чтобы достать телефон. Выпитый Шастуном алкоголь, всё ещё был в организме парня, отчего в голову пришла забавная, на его взгляд, идея. Он захотел переименовать математика в телефоне, точнее, добавить его в контакты и дать оригинальное имя. Арсений Сергеевич? Фигня. Попов? Фигня. Мудак? Близко, но очевидно. Антон так серьёзно подошёл к этой теме, что очень долго стоял возле открытого окна и размышлял. В итоге, наплевав на всю свою изначальную критику, его выбор пал на многочлен. Это единственное слово, которое Антон запомнил из всего курса математики. И запомнил он его только благодаря его двойному смыслу, так казалось Антону. Он считает, что это вроде звучит и смешно, и обидно, так что сто процентов подходит для наименования контакта Попова.* * *
Звон будильника разбудил недавно заснувшего подростка, что, естественно, заставило того заворчать в подушку от негодования. Антон смог поспать полтора часа, может чуть больше. Он не помнил, как отрубился, но одно помнил точно — это были прекрасные полтора часа, пока его не заставили проснуться. Предложение матери о прогуле школы уже звучало не так бредово. Может действительно это то, что ему нужно? Или же это в нём говорит недосып? Антон лёг спать дальше.* * *
— Антоша, — шептал на ухо до боли знакомый голос, из-за которого Антон попытался открыть глаза. — Доброе утро, соня. Парень потёр руками слипшиеся глаза, после чего увидел на краю кровати маму, которая вся прям светилась. Настроение, видимо, у неё супер, чего не скажешь о парне. Он ещё не смог до конца отойти от вчерашней истерики. А ещё Антон понял, что забыл закрыть дверь в комнату, когда ходил в туалет ночью, и сейчас в голове был один вопрос — чувствует ли она запах сигарет? Если да, то почему не задаёт вопросов? Шастун резко приподнялся на локтях, задумчиво глянул на женщину и спросил слегка хриплым голосом: — Который час? — женщина звонко засмеялась, вводя Антона в ступор. — Уже полдень, Антош, — на этих словах глаза парня стали по пять копеек, он ведь планировал поспать от силы часа два, а после прийти на оставшиеся уроки. — Звонила твоя классная, я отмазала тебя, — женщина самодовольно улыбнулась и добавила: — Во всё верят, такие смешные, — она очень странно хмыкнула, после чего неожиданно ущипнула за руку сына. Антон обиженно прошипел и начал потирать больное место. Шастун медленно встал с кровати и направился в ванну. — Проведём вместе день? — сзади парня раздался голос и он замер, ведь ответ на него затруднялся дать. Он неуверенно почесал затылок и ответит таким же неуверенным тоном: — У меня есть выбор? — на этих словах силуэт парня исчез из комнаты, а его безэмоциональный тон встал колом в голове женщины.* * *
На столе стоял слегка остывший крепкий чай, который Антон терроризировал взглядом уже минут десять. Мать, сев рядом, подвинула к нему тарелку с печеньем, но подросток не обращал на него внимания, не было аппетита. Он не знал, как впихнет в себя эту кружку чая. — А что ты ей сказала? — резко спросил парень, всё ещё помешивая ложкой чай. — Я сказала, что ты себя не очень чувствуешь, посидишь сегодня дома, — честно выдала женщина, кусая печенье и закатывая глаза от удовольствия. — Попробуй их, они шикарные. — Я просто чай попью, — вновь неловкое молчание. — Как ты хочешь провести этот день? — Антон сделал глоток из кружки, не сводя глаз с женщины. — Просто пойдем гулять и будь что будет, — пожала та плечами, а подросток лишь опустил голову. Он не знает, к чему это всё приведёт.* * *
Сегодня на улице довольно тепло, по сравнению со вчерашним днём. Солнце приятно припекает, заставляя слегка щуриться. Людей на свежем воздухе немного, в основном дети мамочки в декрете. Действительно, ведь все остальные на работе. Антон расслабленно идёт по тропинке, а рядом с ним мать. Она радостно осматривает всё вокруг, будто никогда не видела всех этих обыденных вещей. Детская радость на её лице уже слегка начинала раздражать; было ощущение, будто она специально себя так ведёт. Всю дорогу она постоянно говорила разные факты, которые Антону вообще не интересны, но он слушал её, ему больше ничего не оставалось. Её рот не затыкался вообще и Шастун лишь тяжело вздыхал. Они присели на ближайшую свободную лавочку, которая находилась рядом с площадкой — страшной такой, где краска уже слезла раз пятьдесят подряд, а горки и качели оставляют желать лучшего. На них даже сесть страшно, а качаться уж тем более. — А девочка у тебя есть? — неожиданный вопрос заставил Антона резко выпрямиться и начать нервно крутить кольца на пальцах. — Нет, — спокойно ответил парень. — А что? — Да так, просто спрашиваю, — мама с улыбкой на лице отвернулась в сторону. — Нравится кто-нибудь? — Антон закатил глаза, но женщина не увидела этого. — Ты решила настолько быстро восполнить всё потерянное время? — голос был твёрдым, решительным. — Ну, раз мы решили провести день вместе, то почему не узнать сына получше? — тут в голову Шастуна пришла гениальная мысль. — То есть, я тоже могу спросить что-нибудь? — женщина кивнула. — Где отец? После этого вопроса, женщина совсем поменялась в лице. Улыбка исчезла, руки начали слегка дрожать, а глаза вновь стали безжизненными. Антон даже начал переживать, ведь она в таком состоянии может выдать многое. Нехотя, но парень всё же опустил свою ладонь на её спину, слегка начиная поглаживать, проявляя такую забытую заботу. — Никогда больше не спрашивай о нём, пожалуйста, — голос ломался от подступающих слёз, тело слегка подрагивало. Парень устало кивнул, всё ещё надеясь, что к этому разговору они вернутся позже. Они просидели в напряжении десять минут, в течение Антон понемногу сходил с ума. Он не знал, стоит ли ему сказать что либо, должен ли он что-то сделать сейчас, а может просто ждать, пока она сама начнёт действовать. Организм подростка от переживаний настойчиво требовал никотина, но он всё ещё не был уверен, знает ли мама. Да, он мог бы просто поставить её перед фактом, ведь бояться перестал с детства, но внутри присутствовала, что ли, совесть. — Антош, — женщина вновь обрела тот бодрый тон, отчего парень нахмурился — как ей так быстро это удаётся? — М? — пальцы сами начали нервно прокручивать кольца. — А пошли повеселимся? — в её глазах промелькнуло нечто неописуемое, то, что заставляло внутренности скручиваться. — Как? — Антон действительно не совсем понимал её, отчего голос был неуверенным. — Увидишь, — женщина резким движением вскочила со скамейки и сильно потянула сына за руку, отчего тот слегка закусил губу от хватки.* * *
Всю дорогу парень плёлся за матерью, не зная, что ему стоит ожидать. Она то и дело кому-то звонила, о чём-то спрашивала, пыталась договориться, а голос её был очень возбуждённый, торопливый, местами даже флиртующий. Это вызывало очень смешанные чувства внутри Антона, отчего он всю дорогу шёл с опущенной головой. — Отлично! — женщина всплеснула руками. — Скоро будем! Зелёные глаза парня скептично смотрели на такие активные действия матери; буквально, недавно она депрессивного сидела рядом, стоило напомнить ей об отце. А сейчас? Сейчас это совершенно другой человек, слишком резкий, безумный человек.* * *
Уставшие глаза парня осматривали небольшой участок с частным домом. Не сказать, что выглядел он прилично. О его состоянии явно давно позабыли, всё заросло довольно сильно, но прослеживалась одна единственная протоптанная тропинка ко входу в дом. Краска на стенах потрескалась, что начала отваливаться, оставляя за собой паутину из дырок. Чувства, который вызывал этот дом, оставляли желать лучшего. Женщина торопливо сравнивала адрес из телефона и этого места, а после резко потянула сына внутрь. Тот еле успевал за ней, но она так воодушевленно шагала, заставляя парня ещё больше волноваться. Участок находился на окраине города, в не очень приятном для глаз районе. Это сразу не очень понравилось Антону, но, когда их ноги переступили порог дома, стало ещё более не по себе. Первое, что бросилось в глаза — это неприятная темнота, которая, по всей видимости, сопровождала каждый уголок дома. В воздухе всё было задымлено, что с трудом можно было разглядеть что либо перед собой. Везде был какой-то бардак, но и местами царил порядок. Здесь явно давно не убирались. Из дальней комнаты доносились чьи-то голоса и громкая музыка, с гипнотизирующей мелодией. Женщина уверенно шла вдоль коридора, подзывая за собой Шастуна. Антон настороженно перебирал ногами за ней, а после остановился, ведь к ним подбежал чей-то силуэт. Подросток испуганно шагнул назад, но его, крепко сжимая, потянула на себя рука матери. Перед ними появился незнакомый мужчина, в темноте было сложно его разглядеть, но он выглядел также неухоженно, как и дом. Видимо, он был его владельцем. Увидев мать Антона, слегка прищуриваясь, он резко заулыбался такой пугающей улыбкой. Но, видимо, женщина не нашла в этом ничего странного и заулыбалась в ответ. — Какие люди! — для такой брутальной внешности мужчины, голос его был довольно высокий. — Я так рад, что ты всё-таки пришла! А кто это? — он показал пальцем на Антона, а зелёные глаза следили, как же пошатывало эту чужую руку. — Не каждый день такое предложение возникает, — женщина резко подтянула к себе сына, на лице которого было явное желание просто уйти. — Это мой сын — Антон, — незнакомец странно хмыкнул глядя на подростка. — Ты уверена, что ему тут место? — скептично кинув взгляд на женщину, мужчина уже пожалел об сказанном. — Уверена, — грубо произнесла она, после чего пошла с Антоном дальше. Зелёные глаза подростка кинули взгляд через плечо, наблюдая за реакцией того странного человека. Он постоял так пару секунд, после чего пошёл за ними следом. Как только они зашли в ту самую комнату, на них вновь уставились незнакомые глаза. По крайней мере, все эти люди были неизвестными для парня, а вот для матери? К Антону быстро подбежали какие-то женщины, которые также были с растрёпанными волосами, потные от такого несвежего воздуха в комнате, с такими дикими глазами. Антон готов был поклясться, что заметил у одной из них огромные зрачки. Неужели мать привела его в какой-то притон? — Какой симпотяжка, — рука какой-то блондинки небрежно начала теребить волосы парня, отчего тот дёрнулся назад. — Не пугайся, мы не кусаемся, — откуда не возьмись, подошла ещё одна женщина, но уже с противно рыжими волосами, перегородив Антону путь назад. Антон постарался вырваться из круга незнакомых женщин и резко подбежал к матери, которая уже вовсю болтала с тем самым мужчиной, попивая пиво из бутылки. Парень сильно потянул во всю веселившуюся мать в сторону, отчего та расстроенно пробурчала. — Во-первых, — раздражённо дыша, начал Шастун младший, — кто это все такие? — женщина громко рассмеялась, продолжая потягивать слабый алкоголь, что вызывало агрессию у парня. — Они хорошие, правда. Я познакомилась с Ильёй вчера в магазине, — лицо женщины нахмурилось, — или возле него, я не помню. Он меня позвал к ним, вчера я тут повеселилась, я подумала, что тебе тоже стоит развеяться, — она расслабленно пожала плечами, после вновь подставила горлышко бутылки к губам. — Я понять не могу, как ты вчера это успела? Ты во сколько в магазин ушла? — Антон просто вскипал от злости, но взгляд матери всё ещё был такой расслабленный, безэмоциональный, будто это в порядке вещей. — С каких пор ты ходишь к незнакомым людям, стоит им только предложить это, да и ещё в такие места? — парень срывался на крик, ведь музыка была довольно громкая. Но никто не обращал на них внимания, все либо пили алкоголь, либо вели себя очень вызывающе. — Ну ты как только в комнату убежал, я решила сходить в магазин, — голос был уверенный. — Так я же на часок ушла? — от этих слов, из парня вырвался истеричный смешок. — На час… — устало протянул Антон, раздражённо сложив ладонь на лице. Развеяться так развеяться. Антон подошёл к столу, на котором стояли пустые и еще не начатые бутылки пива, где-то даже присутствовала бутылка водки. Рука осторожно взяла пиво, звеня кольцами об стекло. Подросток развернулся и прошёлся глазами по этой неприятной комнате, в поиске места, где можно было бы спокойно выпить. На глаза попалось одинокое кресло, куда и направился Шастун. Неуверенно пристроившись, открылся вид на всю комнату. Мать, забыв о сыне, всё так же развязно себя вела с этим, как оказалось, Ильёй. Что же стало с ней? Она ведь не была такой, но будто бы с каждым днём она менялась на глазах. Это уже совершенно другой человек, Антону было сложно это принимать, но приходилось. Пиво приятно разливалось по горлу, а желание покурить становилось таким невыносимым. Он уже хотел просто наплевать на всё и подкурить эту желанную никотиновую палочку. Рука потянулась в карман, но к парню подсела, видимо, самая молодая из всех женщина. У неё были черные волосы, но можно было заметить, что корни успели отрасти в свой естественный цвет. Выглядело это не очень, но не осуждать же за это человека. У неё были голубые глаза, посмотрев в которые, Антону стало не по себе. Неужели он будет теперь всегда так реагировать на это цвет? У неё были расширенные зрачки, что уже не предвещало ничего хорошего. Она потянулась к лицу Антона, заставляя того испуганно вжаться в спинку кресла. — Приветик, — не смотря на внешность, голос у неё был довольно приятный. — Я — Аня, — она протянула тощую руку, которую пришлось пожать. — Антон, — спокойный ответ не состыковывался с напряжённым видом подростка. — Не хочешь немного расслабиться? — её язык проскользил по пересохшим губам, а в расширенных зрачках был явный огонёк. — Расслабиться? — Антон поднял одну бровь, спокойно попивая из бутылки. Женщина достала из внутреннего кармана джинсовки металлическую коробочку, заставляя внутри парня пробудиться дикому интересу. Она осторожно открыла её, чуть не рассыпав всё содержимое. Внутри аккуратно лежали самокрутки, штук десять где-то. Антон не считал, да и было сложно разглядеть в такой обстановке. Она достала дрожащими пальцами одну самокрутку и протянула парню. Антон сомневался, что ему стоит брать это, но в любом случае это всё будет на совести матери. Она его привела сюда, она ответственная за всё. Неуверенно, но всё же парень перехватил такими же тощими пальцами самокрутку. В зубах Ани уже была зажата такая же, вторая рука тянулась поджечь её. Белый дым медленно потянулся из сухих губ, а женщина расслабленно распласталась на спинке обшарпанного дивана. Глаза закрылись, а грудь начала вздыматься чаще. Антон покрутил самокрутку в руках, раздумывая, стоит ли. Но покурить так хочется, что даже не важно, если это будет и травка. Ничего же не будет от одной? Дым обволакивало как одеяло горло подростка, а внутри чувствовалось, как всё тело расслабляется. Сердце началось биться чаще, но это даже забавляло. Новая тяга заставила даже почувствовать счастье, ему уже не казалось, что идея прийти сюда была отстойной, а мать, которая уже всем телом елозила рядом с противным мужиком, не вызывала раздражения. Новая тяга заставляла поверить, что все проблемы решаемы. Новая тяга заставляла подумать, что, может быть, травка — это не так уж и плохо? Зелёные глаза, в которых ещё недавно можно было разглядеть нежелание ко всему, стали совершенно другими, красными, расширенными и такими полными энтузиазма, но расслабленное тело не позволяло воплотить его в реальность. Пульс заметно участился, заставляя вокруг всё ускориться, а моментами — будто бы всё замедлялось. В дальних уголках комнаты порой казались какие-то силуэты. Антон даже ощущал их глаза на себе, но, присматривалась, там была лишь пустота. Может, это побочный эффект? От неожиданных галлюцинации стало не по себе, но организм требовал новую самокрутку. Ему понравилось. Антон расслабленно повернул голову к Ане, которая всё также сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь от кайфа. Глаза парня осматривали женщину и только сейчас он заметил её пробитую бровь. Блеск от украшения заставил подростка залипнуть. За плечо кто-то небрежно потряс. Это была мать, которая уже явно выпила не одну бутылку. Она подвинула сына и плюхнулась на край кресла, после чего опустила взгляд на сына. — Все в порядке? — пьяно произнесла женщина, слегка пихнув в плечо Антона. Тот лишь кивнул, откидывая голову назад, чтобы заглянуть в глаза матери. Она сразу увидела его зрачки, от чего начала громко смеяться. Будь Антон в себе, то у него были бы вопросы по реакции женщины, но вещества заставили засмеяться в ответ. От их неадекватного хохота, Аня пришла в себя и повернулась к этим двоим, после чего тоже присоединилась. Три человека, явно не в своём уме, просто сидели и безумно смеялись и, казалось, они не остановятся никогда. Рука Ани потянулась за ещё тремя самокрутками, после чего протянула одну Антону, а другую — его матери, одну при этом оставив себе. Шастун зажал зубами самокрутку и принялся смотреть за реакцией матери, но та лишь повторила его жест и улыбнулась. Все втроём закурили и расслабленно пускали дым, который уже явно заполнил комнату. Они не разговаривали, нет, они просто наслаждались моментом. Насколько всё это было правильно? Непонятно, зато Антон действительно смог забыться хоть на это время: на душе не было тех противных скребущих кошек.* * *
После второй выкуренной самокрутки, их пробило на разговоры. Не было определённой темы, казалось, был лишь сплошной бред. Поток слов был просто бесконечный, даже у Антона. Подростку казалось, что прошел всего час, но стоило взглянуть на часы, как по телу прошёл разряд тока. Часы показывали шесть вечера. Как так быстро могло пролететь время? Неужели, они так долго сидели на одном месте скуривая очередную самокрутку и выпивая очередную бутылку пива. Поразительно. Голова уже невыносимо болела от всего скуренного и выпитого, а тело ломило от времени потраченного на это неудобное кресло. Горло жгло от постоянного вдыхания и выдыхания тёплого и жгучего дыма, что даже пиво не могло сгладить это ощущение. Живот крутило от голода, ведь Антон всё это делал на пустой желудок. Перед глазами все плыло, ведь алкоголь уже, будто бы, бежал по венам парня. Затуманенные глаза принялись рассматривать вытянутую руку, замечая, как же её шатает. Мать давно отрубилась в такой неудобной позе, что вот-вот должна была свалиться. Аня ушла; Антон даже удивился, как у неё вышло это сделать так тихо. На её месте уже сидел тот самый мужчина, к которому клеилась мать Антона, незаметно пытаясь взять в рот какую-то таблетку. Шастун пытался сфокусироваться, но его прервал звук оповещения на телефон. Буквы плыли, заставляя парня щуриться. Многочлен, 18:15 Тебя не было в школе, мне ждать тебя на допы? Казалось, сердце Антона не сможет забиться чаще, чем после травки, но то ошибался. Он забыл совсем про математика. Это, с одной стороны, и хорошо, но с другой… Пальцы принялись печатать сообщения, но они не слушались. Когда Антон думал, что нажал на экран, чтобы напечатать нужную букву, то видел, что этого не происходило. Он не знал, вновь галлюцинации, или же что-то другое. Он хотел ответить, что приедет, но не смог. Спросите, зачем ему в таком состоянии ехать почти на другой конец города из неизвестного дома всего лишь на какую-то математику? Это всяко лучше, чем остаться в таком уже наболевшем доме, где все лежали либо закинутые, либо залитые. Шастун попытался встать на ноги, но они были ватные, отчего и подкосились. Из-за резкого движения, в глазах появились чёрные пятна, а кончики пальцев потеряли чувствительность, стали ледяными. К горлу начала подступать тошнота и Антон, несмотря на все сложности, побежал искать ванную комнату. Первая дверь — не то, вторая — не то. Вот она комната спасения. Тело Шастуна завалилось внутрь и сразу же примкнуло к раковине. Ему было так плохо, что в ушах начало звенеть. Его начало рвать.* * *
Зато после таких мучений, стало слегка легче. Он умылся ледяной водой, которая слегка взбудоражила, но состояние всё ещё было туманное. Антон взглянул на себя в зеркало и ужаснулся: бледная кожа, слегка покрытая каплями воды; глаза настолько красные, что становится страшно в них смотреть, а большой зрачок напоминает чёрную дыру, в которую легко можно провалится; губы слегка приоткрыты и потресканы; волосы небрежно взъерошены и слегка влажные. Глядя на себя такого у Антона проснулась тревожность. Его начало потряхивать, в глазах застыл ужас и раздражение от себя самого. Дышать становилось труднее, из-за чего парень выбежал обратно в комнату. Он наклонился к залипшему на диване Илье и начал щёлкать пальцами перед глазами. Тот медленно перевёл потерянный взгляд на Антона и слегка открыл рот. — Одолжи деньги на такси, — еле произнёс парень, ведь ему было неловко просить, но и доехать как-то надо было. Мужчина потянулся в карман и медленно протянул из неё скомканную тысячу. Шастун не задумываясь взял её и поблагодарил уже засыпавшего мужчину. Подросток кинул взгляд на уснувшую мать, которая переместилась на его кресло. Его не волновало, что он оставляет её здесь одну. Травка в организме убедила парня, что всё будет хорошо, и она проснётся лишь утром, но уже трезвая. Глаза так же заметили одинокую пачку сигарет на тумбочке и голос в голове сказал забрать её, ведь тем она не понадобится, а если и понадобиться, то они в состоянии купить, а он нет.* * *
Ноги не слушались как и все тело, но Антон смог дойти до остановки, на которую они приехали вместе с мамой. Парня водило во все стороны, а глаза не могли сфокусироваться на машинах. Он вытянул руку, надеясь не упасть на дорогу, и рядом остановилась машина такси. Мужчина таксист странно посмотрел на подростка, но всё же позволил телу парня сесть на заднем сидении. Глаза мужчины смотрели на потерянного парня через зеркало, после чего он спросил адрес. Антон судорожно полез в телефон и открыл сообщение математика, после протянул таксисту. Лицо из серьёзного превратилось в сдерживающее смех, а после вновь серьёзно принялось вводить адрес в навигатор. Шастун сначала не понял реакции мужчины, но после воспоминания о том, как подписан математик в телефоне, Антон начал безумно смеяться, чем привлек внимание таксиста. Тело парня содрогалось в судорогах от смеха и тревожности, он не понимал, что ему делать. Но одновременно он ощущал себя счастливым, он так хотел поговорить с таксистом, но насильно закусил язык. — Всё хорошо? — грубый голос звучал так устало, отчего Антону хотелось засмеяться вновь, но он лишь кивнул головой. Всю дорогу, Шастун чувствовал на себе пристальный взгляд сурового таксиста.* * *
Антон проснулся от того, что его беспорядочно трясли за плечо и что-то говорили. Парень не помнил, как умудрился заснуть в машине. Зелёные глаза потерянно бегали по пейзажу за окном, а после по разъярённому таксисту. Парень протянул тысячу и быстрым шагом вышел из машины, не забрав даже сдачу. Машина поспешила уехать, а Антон стоял потерянный в каком-то незнакомом дворе, окружённом такими одинаковыми девятиэтажками. Шастун не помнил, что он тут забыл и начал думать, что таксист его надурил и привёз не туда. Парень дрожащими руками достал телефон и увидев на часах семь вечера, а также пропущенный от математика, вмиг всё вспомнил. Увидев перед собой нужный подъезд, парень кривой походкой направился к двери, которая, спасибо Вселенной, была открыта. Перед подъездом на лавочке сидели не очень приятные внешне бабки, которые явно сплетничали. Длинные ноги Шастуна старались аккуратно делать каждый шаг, чтобы без происшествий пройти мимо таких зрителей. Но те резко замолчали и следили за Антоном, явно понимая, в каком он состоянии, и что он незнакомый человек. Какая-то бабка даже вдогонку крикнула, что он наркоман проклятый и она его убьёт, если тот обоссыт весь подъезд. Какие добрые бабки на страже подъезда. Тело подростка завалилось в дряхлый лифт и он примерно прикинул, на каком этаже находится квартира математика. Нажал на восьмой. Звук старого советского лифта пугал, ведь он не внушал доверия. На стене лифта кто-то нарисовал член, отчего у Антона прошлась прямая ассоциация с математиком, а точнее то имя, что дал Антон. Он начал ненормально смеяться, ведь ему казалось это действительно смешным. Он думал, что вот вот упадёт в обморок, ведь воздуха стало не хватать. Двери лифта открылись и подросток вывалился из него, продолжая хихикать. Он прошёлся глазами по номерам квартир, но не нашёл нужную. — Ошибся, — он начал сумбурно спускаться на седьмой этаж, не прекращая хохотать. Нужная квартира была прямо перед носом, но тревожность мешала позвонить в звонок. Но, собравшись, он смог. Через несколько секунд дверь открылась, а внутри парня вновь царила уверенность и счастье. Грёбанная трава, как же его колбасит. На пороге стоял такой домашний математик, который явно думал, что парень не приедет. Антон уверенно пропихнул учителя в свою квартиру и вошёл в неё сам, вызывая возмущение Попова. — Здрасте, — Шастун уже начал развязывать шнурки на кедах, валясь на пол, но его грубо подняли и заставили смотреть в глаза. — Шастун!.. — математик прорычал от злости и такого самоуверенного поведения ученика, но немного присмотревшись Арсений Сергеевич дрогнул и отошёл назад. Голубые глаза посмотрели в покрасневшие мутные напротив, где зрачок очень медленно реагировал на свет. Когда-то уверенный, взгляд парня метался по прихожей учителя. Синяки под глазами на бледной коже подростка так контрастировали, что резало глаза. Руки заметно дрожали, а учитель явно почувствовал перегар. — Ты под чем ко мне приехал?! — Арсений Сергеевич схватил подростка за воротник толстовки и прижал того к двери. — Шастун, нахрен ты припёрся? — голос учителя сильно бил по ушам Антона, отчего тот начал кривиться и пытался рукой накрыть рот взрослого. — Да не орите вы, — Попов, шокированный такой выходкой, убрал тощую руку со своих губ. — Я приехал на математику, — спокойно сказал Антон, вглядываясь в злое лицо математика. Ему стало резко смешно, когда он понял, как же близко они стоят. Такие пугающие своей глубиной голубые глаза не внушали больше того страха. Ему было смешно, ведь они напоминали Аню с травкой. Подросток начал ненормально хохотать в лицо учителю, отчего тот неприятно поморщился, но отпустил толстовку. — Адрес дома говори, я отвезу тебя, — математик грозно посмотрел на подростка. — У меня ключей нет, — на веселе ответил Антон, подойдя ближе к мужчине и рассматривая его родинки. — Антон, — математик оттолкнул парня, что тот ударился спиной о дверь., — У тебя дома же кто-то есть? — учитель наблюдал, как парень угашёно рассматривал свои руки. — Антон, блять. Парень дёрнулся и воодушевлённо уставился на мужчину, а после на лице начала растягиваться неадекватная улыбка. — Вы сматерились, — Антон вскочил с места и начал подпрыгивать, хлопая ладонями. — Вот это да! Да, да, да! — голос его явно был без нотки адекватности, учитель тяжело вздохнул. Арсений Сергеевич подошёл к неадекватному ученику и, схватив его за толстовку, не сильно врезал тому по лицу кулаком. Антон упал на дверь, держась за щёку и болезненно мыча, а мужчина с силой вновь схватил парня за ткань. — А теперь отвечай, — испуганные зелёные глаза уставились на взрослого мужчину, который даже слегка опешил от своего резкого действия. — Ключи есть? — Шастун отрицательно махнул головой. — Дома есть кто-нибудь? — снова отрицательный кивок. — Где родители? В голове Антона вновь что-то щёлкнуло, стоило мужчине произнести слово «родители». Он схватил держащие его за толстовку руки учителя и принялся вырываться. Счастье внутри подростка замялось на тревожность и злость. Его начало трясти, а от злости хотелось плюнуть в лицо учителя. Руки мужчины сжалились и отпустили, а подросток агрессивно смотрел в голубые глаза. Арсений Сергеевич непонимающе вскинул бровь и сложил руки на груди. — Я лучше пойду, — Антон нервно начал дергать ручку двери, но руки в один момент стали такими же ватными, как и ноги. Учитель силой развернул парня лицом к себе и заметил, что красные глаза стали ещё краснее из-за подступающих слёз. Он был напуган, это читалось по лицу, хотя и хорошенько пытался спрятаться за фальшивыми эмоциями от наркотика. Шастун резко замахнулся и ударил математика в лицо, и, пока тот держался за щёку, подросток торопливо открыл дверь, а после побежал по лестнице вниз.