***
Заключенный 01 был скован в течение 23 часов дня (освобожден только для того, чтобы поесть и воспользоваться удобствами, окружен четырьмя охранниками, переносящими самое тяжелое оружие, с которым было безопасно обращаться в помещении, и наблюдал с ядовитым вниманием четырьмя парами глаз и тремя видеокамерами, как он переодевался, пока справлял нужду и ел еду с бумажного подноса без посуды) толстыми ремнями и наручниками к неподвижной поверхности, ее тщательной конструкции едва хватало, чтобы держать его в страхе, по крайней мере, так сказали Дуайту. Дуайт никогда не видел 01 без своих оков: ремней на руках, которые удерживали их сложенными на груди, стальных наручников на ногах и белой маски, которая закрывала его лицо и заглушала его речь. Обломанные стальные шипы, торчащие из его плеч, были остатками предыдущих мер ограждения, которые потерпели неудачу: попытки прикрепить его прямо к стене с помощью металла, пропущенного через его плоть, потерпели сокрушительную неудачу, оставив зазубренные куски стали в его плоти. Очевидно, эти меры были приняты потому, что 01 был самым опасным из всех заключенных, будучи самым сильным, свирепым и, что самое ужасное, движимым желанием причинить боль и убить. В то время, как другие боролись со своим пленом в целях самообороны или из страха или безумия, 01 хотел убить. Заключенного 01 убивали, ради забавы, и мучили, ради забавы. В своей жизни на поверхности он был человеком по имени Эван Макмиллан, который был осужден не менее чем за 112 убийств, совершенных по причинам, которые он еще не раскрыл. Несмотря на эту чертовщину, он был вполне нормальным лицом и телосложением и, по-видимому, вполне в здравом уме, пока его не схватил и не искалечил Виго. Все это Дуайт, разумеется, тайком прочитал в досье 01. Несмотря на то, что он узнал имя заключенного, он не должен был обращаться к 01 иначе, чем это числовое обозначение, ни его имя при рождении, ни прозвище «Траппер», ни любое другое прозвище, которое способствовало более симпатичному, более «человеческому» образу его. Когда двери его камеры — пластик толщиной в четыре дюйма, рассчитанный на самый высокий удар и давление — открылись, чтобы впустить его слуг или еду, голос строго рявкнул через динамик в стене: «Не двигайся, ноль-один! Стой спокойно, ноль-один, или ты умрешь с голоду!» Дуайт вздохнул и заломил запястья, пока стоял возле камеры 03, закончив с ним. Он обильно намазал руки увлажняющим кремом, и потные латексные перчатки больно ударили по костяшкам. Иногда эта работа была изнурительной, но все же он не променял бы ее ни на одно из своих жалких прошлых предприятий. Поскольку его перспективы на земле иссякли, Дуайт нашел убежище Виго своим единственным вариантом работы. Во время своего несколько урезанного интервью — добрый доктор не был склонен к шуткам — Дуайт признался, что хочет помогать людям, и именно поэтому он выбрал этот курс обучения, и это было очень похоже на правду. Несмотря на ужасы, которые могли причинить преступники, Дуайт был рад помочь всем, чем только мог. Дуайт не слишком высокого мнения о себе и поэтому стремился заботиться о других, более впечатляющих, чем он сам, чтобы возвысить их так, чтобы они могли преуспеть. Ему нравилось быть нужным. В зрелом возрасте он обнаружил, что любит заботиться. Виго не стал прямо отрекаться от его наивности, но дал понять, что работа Дуайта заключается не столько в том, чтобы заботиться о своих пациентах, сколько в том, чтобы выполнять приказы Виго. Он должен был брать кровь не для того, чтобы предотвратить болезнь, а чтобы предоставить данные для экспериментов Виго. Он будет давать лекарства не для того, чтобы успокоить боль, а для того, чтобы исследовать пределы человеческого тела. Дуайт понял. И поэтому он делал свою работу с опущенной головой, спокойно посещая пациентов с клиническим отключением, или столько, сколько он был способен, когда сталкивался с желанием заботиться. Например, было трудно смотреть на 01 и не удивляться тому, каким он был раньше, даже когда ему внушали, что 01 может легко отделить голову от плеч поворотом запястья или разорвать его внутренности любым искореженным орудием, которое он сделал из металла, который он вырвал из мебели своей камеры, если бы захотел. Дуайт предполагал, что любой человек будет относиться к миру со злобой, когда его заставят принять такую ограничивающую форму и замучают необычными наркотиками, и это он предполагал до того, как 01 начал говорить с ним. Его речь была тихой, и так и должно было быть, слова заключенного произносились в промежутках между яростными криками: «Ноль-один! Тише, черт бы тебя побрал!» — раздалось из динамиков. Заключенный начал с вопросов о том, откуда Дуайт, и как он здесь оказался. Сначала Дуайт молчал, скромно вводя иглу в твердую, как камень, кожу и вводя смесь мощных лекарств: сначала стероиды, чтобы тело не отказывалось от металлических имплантатов, затем успокоительные, чтобы успокоить буйное настроение заключенного, а затем специальную сыворотку Виго, действие которой было разрушительным и еще не полностью известным. В конце концов, Дуайт заговорил в ответ, его ответы были мягкими и размеренными, и он даже задавал свои собственные вопросы: — Ты действительно убил всех этих людей? — тихо спросил Дуайт. 01 ответил сухо и небрежно из-под маски: — Похоже на то. Следующий вопрос? Дуайт прикусил губу и ввел следующий шприц, еще сильнее надавив на поршень. — Как тебя поймали? Пленник долго молчал, его голос был тихим и ясным, как барабанный бой, когда он снова заговорил: — А тебя? Дуайт сглотнул. Он оттянул поршень иглы, заставляя красную силу смешаться с мерцающим желтым. — Ты меня боишься? — холодно спросил он, пока Дуайт брал кровь и раскладывал ее по аккуратным флаконам. Дуайт прикусил щеку изнутри. Он не ответил. — Будь ты проклят, парень, — прорычал 01, но в его голосе прозвучало почти удовлетворение. Дуайт вздохнул, прислонившись к стене рядом с камерой, мышцы расслабились, как только могли, когда полностью вышли из компании 01. На этот вопрос было трудно ответить. Может быть, он и испугался, но все равно был очарован и, что самое глупое, немного сочувствовал. Каждый божий день Дуайт видел 01 и, как таковой, познакомился с ним больше, чем с его ближайшими друзьями, которые были редкими и отдаленными в первую очередь. Привычка прижимать карточку-ключ к блокноту, вводить пароль и ждать, пока откроется пневматический замок, и видеть 01, привязанного вертикально к стальной доске, с руками в натянутых остатках смирительной рубашки, скрещенной на груди, стала более приятной, чем одинокое существование Дуайта в его одинокой каюте. Дуайт вставил третий шприц, полный сыворотки Виго, таинственная слизь слабо светилась, как далекое скопление звезд. Дуайт знал, что это был болезненно-желтый, едкий и болезненный оттенок, когда он входил внутрь, от инъекций другим заключенным, у которых не хватало душевной силы, чтобы скрыть свои реакции, такие как 03 и 07. Заключенный 01, с другой стороны, едва вздрогнул, когда сыворотка вошла в его сосуды, после чего она быстро начала работать над удлинением его костей, запечатыванием его ран и укреплением его мышц, пока они не стали как камень. С каждым уколом он постепенно вырастал из кожи, в результате чего на груди и руках появлялись длинные порезы, которые тянулись и слабо кровоточили, прежде чем зажить. Макмиллан даже не поморщился, и Дуайт с благоговейным ужасом смотрел, как клетки корчились в бесчисленных извивающихся клетках прямо у него на глазах. Дуайт настаивал, что его интерес сводится только к клиническому увлечению, а в голове росло тайное, опасное восхищение. Заключенный 01 внимательно наблюдал за Дуайтом, пока громкоговорители над ним не закричали: «Глаза вперед, ноль-один, или уберите их!»***
Процедура повторилась. На какое-то время Дуайт мог представить себя настоящим медицинским техником, работающим в настоящей больнице, а не на полузабытой службе у какого-то извращенца, который на самом деле заботился о своих пациентах и успокаивал их, а не мучил. Он заходил в камеру 01 каждый день в одно и то же время, чтобы вводить лекарства. Пока он работал, одной рукой в перчатке он схватил 01 за бицепс, и жар каменно-твердой кожи сиял даже сквозь липкий латекс. 01 смотрел на него сквозь маску, карие глаза сверкали в отверстиях глаз. Распаковывая свою медицинскую сумку, Дуайт рассматривал новую одежду 01, только что выстиранную обжигающим промышленным щелоком, и уже не в первый раз размышлял о том, что может быть под ней. — У тебя это хорошо получается, не так ли? — спросил 01, не поворачивая головы, чтобы скрыть свою речь от наблюдавших за ним камер. — Вы замечаете мелкие детали. Вы любите точно следовать инструкциям. — Ну, это моя работа, — пробормотал Дуайт, и из громкоговорителя послышался лающий голос. — С кем ты разговариваешь, Фэрфилд? Его губы сомкнулись, пока он готовил три шприца. — У тебя талант к процедурам, — пробормотал 01. Дуайт помедлил, на мгновение повернув плечо, заметив там еще одного охранника в дополнение к тому, что стоял перед ним. — Я бы так не сказал, — тихо ответил он. — Я бы так и сказал, — сказал 01, — Ты же знаешь, как важно, чтобы эти дозы не вышли из строя. Вы похвально осторожны. Дуайт сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. Внезапно он усомнился в себе и почти идентичных жидкостях, которые только что разлил. — Ты знаешь, что произойдет, если ты дашь мне сыворотку перед успокоительным, — пробормотал 01, — ты знаешь, как это может быть опасно. Сначала Дуайт не хотел признавать, что Макмиллан — 01 — был достаточно ясен, чтобы предположить то, что он предлагал. Конечно, он хотел быть свободным. И, конечно, он пытался убедить Дуайта принять в этом участие. Дуайт не был настолько невежествен, чтобы пропустить это. Как и любой другой в подобной ситуации, не так ли? Они скорее убьют всех своих похитителей, чем выйдут на свободу. Так сказал Виго. Но доктор был таким же злодеем, как и любой другой, погребенный здесь под землей. Дуайт знал, что Виго причиняет боль без необходимости и толкает своих подданных дальше, чем это необходимо. Он даже наказывал их, отказывая в обезболивающих препаратах во время операции или ограничивая их рацион. Но неправда, что все они были чудовищами, не заслуживающими спасения. Дуайт на мгновение задумался о том, чтобы привести свои дела в порядок, как будто, заподозрив хотя бы намек на мятеж, Виго наверняка поместит Дуайта в свою собственную камеру в качестве пленника, чтобы навязать ему свои отвратительные козни. Но у него было мало имущества, а что касается близких, которых он мог оставить? Возможно, это и было целью, которую он искал. Дуайт стал медицинским техником, чтобы облегчить страдания, и разве это не так? Он проглотил комок в горле, его пальцы дрожали, когда он взял шприцы. Заключенный 01 уставился на голое место на руке, где Дуайт расстегнул ремни и вставил шунт. Его дыхание было медленным и тяжелым, бьющимся о маску, как ветер о ставни. Инъекции лекарств в неправильном порядке казались настолько нелепыми, что Дуайта чуть не стошнило. С стероидом и сывороткой, введенными в его глубокие ткани, 01 начал дышать тяжелее, огненная боль вторгалась через его мышечные системы, заставляя его раздуваться и сгибаться, когда мышечные волокна рвались и быстро сшивались вместе, и он тихо выл через свою маску. Дуайт уставился на него, попятившись, когда 01 вздрогнул и задрожал, дыша, как раненый зверь, находя хватку в своих скрюченных пальцах. Кровь пятнала места на его смирительной рубашке, когда раны открывались и снова открывались на его груди, руках и животе, прежде чем мгновенно запечататься снова. Он напрягся, напрягая мышцы до тех пор, пока они не выпятились, а затем разорвал путы, швы его куртки распустились, а манжеты покрылись синяками и вмятинами. –… что ты делаешь, 01? — Прокричал голос из динамиков, и в ушах Дуайта все смешалось. — Стой спокойно, черт бы тебя побрал! Команда охраны будет там через минуту! Заключенный сбросил смирительную рубашку, словно она была сделана из бумаги. Наручники на его бицепсах отвалились, как скомканная оловянная фольга. Он наклонился, чтобы разорвать наручники на лодыжках и разорвать ремни на бедрах. Он вынырнул, как мотылек из кокона, и уперся обеими ногами в пол, его конечности дрожали от неупотребления, но сделались слишком сильными благодаря лекарству. Он был обнажен, если не считать маски, с невероятно широкой грудью и покатыми плечами. Его кожа потемнела от старости, и раны, заживающие на его груди, светились сывороткой. Дуайт уставился на него, разинув рот и поднеся пальцы к губам, где они дрожали. Он не знал, как реагировать, фигура пленника была слишком эффектной — теперь он понял, что имел в виду Виго, когда сказал, что может отделить голову от плеч или конечности от тела одним движением запястья. Пленник глубоко вздохнул. Из-под зазубренных зубов маски он, казалось, ухмылялся. Двое охранников вскочили, направив оружие и стреляя резиновыми пулями, которые отскакивали от кожи 01, как капли дождя. 01 схватил одного за горло и повалил на спину, которая с треском ударилась о цемент. Дуайт не знал, мертв ли он. Пленник тем же способом расправился с другим охранником, отбросив его в угол. Затем он направился к двери, и Дуайт ожидал, что он попытается убежать, вспомнив, что брелок в кармане был единственным способом открыть дверь — его пальцы дрожали, слишком скользкие от пота, чтобы сжать извивающийся между ними брелок. Но Макмиллан не подошел к двери. Вместо этого он подошел к стене и ударил по ней кулаками. Пластик (при толщине в четыре дюйма и погружении в потолок и пол на 12 дюймов, через него ничего не проходило, по крайней мере, так заверила Дуайта служба безопасности) едва покачнулся, а затем 01 пошел, чтобы применить свои босые ноги, ударив каблуками в прозрачную стену. Затем он использовал колени и, наконец, все свое тело. — Остановись, черт бы тебя побрал! Приближается усиленная охрана, и ты будешь так изрешечен пулевыми отверстиями, Франкенштейн, блять! — извергал статический пронизанный голос, принадлежащий тому, кто наблюдал через камеры. 01 лишь рассмеялся с маниакальной радостью, продолжая бросаться на барьер. Почему он не пытался сбежать через дверь, Дуайт не понимал, пока не зазвучал сигнал тревоги, дикий вой зуммера почти заглушил смех 01, крики охраны из динамиков и кровь, стучащую в ушах Дуайта. — «Блокировка. Блокировка.» Так сообщил мягкий механический голос, и вдруг в комнате воцарилась тишина. Лазерная решетка упала на внешнюю стену, а ряд металлических замков защелкнулся снаружи двери и запечатал их внутри. Вдали, приглушенный толстым пластиком, запел сигнал тревоги.***
Дуайт уставился на повернувшегося к нему 01 — пленника, дрожащего от маниакального возбуждения, с широкими плечами, шагами, от которых дрожала земля. Сквозь шум в ушах Дуайт слышал шарканье охранников снаружи, их отчаянные крики приглушались стеной. — Очистите помещение, используйте зажигательное топливо. –…Техник все еще внутри. –…гребаные меры изоляции. Вскрыть дверь? — Будь моим гостем, распарись, как гребаный моллюск. –…Этому медбрату крышка, если мы не доберемся туда быстро.» — К черту медбрата, давай просто откроем огонь! Ноль-один не может выйти! Реальность, на которую реагировали испуганные голоса, казалась далекой, и Дуайт слушал, словно в каком-то оцепенении. Он попятился от 01. Его шаги становились все более и более торопливыми, пока он не почувствовал спиной холодную бетонную стену. Пленник весело хмыкнул, подходя ближе, и постучал костяшками пальцев по подбородку Дуайта. Его рука была усеяна микропорезами, сделанными сывороткой, и слегка капала золотистой жидкостью. Дуайт вздрогнул, когда палец коснулся его щеки. — Что ты делаешь? — спросил Дуайт срывающимся голосом. — Ты можешь выйти… Пленник радостно захихикал, его маска заглушила глубокий, смертоносный голос: — Зачем мне это делать? Теперь, когда ты заперт здесь со мной. Глаза Дуайта расширились. Теперь он был напуган. Теперь он мог легко ответить на этот вопрос. Он ошибался, доктор был прав. 01 был… он был…***
Он должен был бежать. Он бросился к двери, обнаружив, что она полностью закрыта и выключена. Он бросился к стене и начал колотить, зная, что она не уступит ни миллиметра, но все равно умоляя ее. Группа из шести охранников, прибывших с опозданием на несколько секунд, некоторые из них, которых Дуайт знал по имени и в чьей компании он проводил каждый день, просто смотрели на него, опустив оружие, ожидая приказа. Они не могли приблизиться к стене или двери, рискуя обжечься стеной пара, и не стали бы рисковать собой ради ничтожного техника, который попал в ловушку, как дурак. Они просто смотрели, как Дуайт колотит по плексигласу раскрытыми ладонями, крича: «Помогите, помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста!» Пока Дуайт боролся, 01 подошел сзади и положил свое полное «я», все ужасающие семь футов его заросшего тела, на спину Дуайта, прижимая его к стеклу и сжимая его руки вокруг талии парня. Дуайт попытался повернуться и умолять 01, но был вынужден отступить, когда заключенный ударил его локтем между плечами и толкнул лицом к прозрачной стене, заставляя свои мольбы обратиться к охранникам снаружи. — Подождите, 01, пожалуйста, — взмолился Дуайт, прижимаясь щекой к плексигласу, его рука рванулась назад, чтобы вцепиться в руки пленника, — вы не должны этого делать. Я скажу им… Сказать им что? Сказать охранникам, чтобы они не забрасывали неистового пленника резиновыми пулями, пока он не рухнет на пол, чтобы его снова заковали в кандалы? Такова была его неопределенная судьба. Какая у него теперь была причина не разорвать Дуайта на куски просто ради забавы? Заключенный толкнул Дуайта своим телом, прижимая его к прозрачной стене, держа одно предплечье на ширине плеч, чтобы обезопасить его, а другой рукой приподнимая лабораторный халат с того места, где он прикрывал его зад. Глаза Дуайта расширились, и он потянулся назад, погрузив свои скрюченные пальцы в предплечье 01. Его ногти ударились о камень, по крайней мере, так ему показалось, не вторгаясь в плоть. 01 обхватил рукой бедро Дуайта и приподнял его, пока он не балансировал между подушечками его ног и бедрами 01, упираясь в его зад, удерживая его прижатым. Массивная рука опустилась в карман халата Дуайта и принялась рыться в нем, пока не нашла тюбик крема для рук. 01 торжествующе хмыкнул и сунул тюбик в руку, другой рукой потянул Дуайта за пояс, дергая изо всех сил, пока не щелкнула молния, и ширинка не распахнулась, а затем резко потянул, чтобы стянуть брюки. Дуайт взвизгнул, когда холодный воздух коснулся его спины, а затем последовал горячий шлепок руки 01. — Не надо… не надо, ноль-один, — пробормотал Дуайт, его губы дрожали, когда он пытался освободиться от пленника, но это было похоже на борьбу мотылька на липкой бумаге. Палец дерзко скользнул между ягодицами его задницы, скользнул вниз по шву и подтолкнул к отверстию. Его свободная рука, сжимающая тюбик с кремом, не потрудилась открыть его, а вместо этого разорвала, сжимая, брызнув густой, маслянистой грязно-белой струей на пальцы. Он отбросил испорченный тюбик в сторону и намазал кремом руку, прежде чем засунуть палец в маленькую свернутую дырочку. Со смазкой он скользнул ко второму суставу, Дуайт сжал его и запрокинул голову. Он приподнялся на цыпочки, чтобы попытаться убежать от назойливого пальца, кончиками пальцев сжимая стеклянный барьер, к которому он был прижат. — Ноль…один, — выдохнул Дуайт, нажимая на спуск, чтобы уменьшить напряжение от вторжения. — Назовите мое имя, — сказал в ответ пленник, — я знаю, что вы его знаете. Дуайт сглотнул, когда палец отодвинулся, и почувствовал, как на его место надавила большая фигура. Он глубоко вздохнул, как обычно делал своим пациентам перед введением иглы, и с дрожью выдохнул. — Эван… — прошептал Дуайт и почувствовал, как мужчина скользнул в него. Пленник судорожно вздохнул позади него, быстро двигая бедрами вверх, так что тело Дуайта приняло его одним толчком. Боль раскалывалась, и Дуайт замер, задрав голову к потолку и тяжело дыша. Его пальцы извивались, пытаясь дотянуться до пола, но член Эвана держал его, как мясной крючок, неловко подвешивая между бедрами Эвана и прозрачным щитом перед ним. Быстрый, резкий толчок прижал его к стеклу, и Дуайт поперхнулся, выгнув спину тугой дугой.***
— Какого хрена?.. Дуайт услышал испуганные комментарии через стену и понял, что охранники, стоявшие вне камеры, могли видеть все, что с ним происходило. Он кричал, снова вырываясь, только для нового натиска толчков, чтобы успокоить свои протесты. Ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы оставаться в вертикальном положении и не позволить стержню внутри себя разорвать его надвое. — Заключенный… и техник… срань господня! — Ты что, блять, издеваешься? Он насаживает этого медбрата на вертел, как…о черт… Дуайт зажмурил глаза. Он слышал приглушенные комментарии сотрудников службы безопасности, стоявших на неловком расстоянии. Их долг состоял в том, чтобы не спускать глаз с пленника, но открыто смотреть на насилие Дуайта было явно тошно, и когда парень понял это, его унижение усугубилось. Эван возбужденно вонзился в него, размер его был ошеломляющим до абсурда — сыворотка увеличивала каждую часть его тела, казалось, выпячивая его мужское достоинство сверх того, что было естественным — и Дуайт изо всех сил пытался взять его, не падая в обморок. Он всхлипывал с каждым толчком, желая, чтобы его унижение быстро закончилось, упираясь локтями в стекло. — Вот так, — пробормотал Эван в затылок Дуайту, методично погружаясь в его внутренности, его твердость была огненно-горячей, когда сыворотка беспрепятственно текла по его системам. Это было похоже на лаву, горящую и изменяющуюся, делая его форму массивной, а кожу изменчивой, — Ты не знаешь, как долго я ждал этого… мечтая о том, чтобы быть внутри твоего маленького плотного тела. Ты можешь скрывать это от других, но от меня тебе не скрыться. Заключенный 01 вышел из тела, и Дуайт вздохнул с облегчением, когда огромный ствол выскользнул наружу, его дыра оцепенело зияла вокруг оставленного пространства. Он почувствовал, как его ноги опустились на землю, только для того, чтобы Эван потянул его вниз и положил на спину на пол. Дуайт слабо сопротивлялся, пихая Эвана каблуком в бицепс, но Эван едва заметил, как стянул с него брюки и отбросил их в сторону. Дуайт брыкался, но Эван поймал его за ноги и потащил по полу к своим голым коленям, опустив руку, чтобы вернуться внутрь. Дуайт взвыл и запрокинул голову, грудь поднялась к потолку, ноги задрожали в стальной хватке Эвана. Эван снова начал толкаться, задавая быстрый темп, и каждый толчок прижимал Дуайта спиной к цементному полу. Дуайт закрыл рот руками и беспомощно заплакал в пальцы. — Ты так хорошо выглядишь, принимая в себя мой член, — выдохнул Эван, высунув язык, ударившись об решетки своей маски, — если бы ты только знал, как соблазнительно ты выглядел для меня… ты бы никогда сюда не пришел. — Да пошел ты!.. — слабо выплюнул Дуайт сквозь пальцы. Эван рассмеялся. Дуайт опустил взгляд между колен и тут же пожалел об этом. Под этим углом он мог видеть огромные размеры увеличенной фигуры 01: мышцы сердито выпирали из его кожи, которая рвалась и выделяла струйки светящейся сыворотки, как расплавленное золото, стекающее по его груди. Его грудные мышцы торчали из груди, живот был твердым от мускулов, а руки… Один бицепс соответствовал ширине бедра Дуайта, а плечи были такими же широкими, как у двух мужчин, стоящих вместе. И его мужественность… Дуайт отчетливо видел, как она вырывается и погружается в него ровными толчками, ширина ее была невыносима.***
— Твою мать, — продолжали комментировать охранники, придвигаясь чуть ближе к прозрачной стене, несмотря на недовольные приказы, исходящие от их капитана. — Он массивный. Как этот медбрат все это воспринимает? –…Как мне достать немного этой сыворотки? — Ага, точно, хочешь стать слюнявым идиотом, как ноль-три? — Слюнявый придурок с большим членом, — огрызнулся охранник. — Черт, он же большой. Этот техник чертовски храбр. Дуайт почувствовал, как у него зазвенело в ушах; он почти ничего не слышал из-за пульсирующей в ушах крови и шлепков Эвана по бедрам. Угол сместился, и Дуайт застонал, шлепая по земле и прижимая кончики пальцев к бесцветной поверхности. — Э-Эван, — простонал Дуайт в полубессознательном состоянии, протягивая трясущиеся руки к коленям Эвана. Он не смог подняться и упал на спину, прерванный его дрожащим покачиванием, когда Эван начал энергично колотить его простату, принимая сигналы от подергивания мышц Дуайта и качества его криков. — Хорошо, не правда ли? — прошептал Эван и схватил член Дуайта, несколькими сильными движениями доведя его до твердости. Он продолжал гладить, толкая, заставляя электрические импульсы в теле Дуайта проноситься через него. Экстаз нарастал, и Дуайт вскрикнул, увидев сперму. — Черт, — раздался голос из-за стекла, — он такой чертовски сильный. Как трясется техник… теперь он действительно это чувствует. — Мы должны остановить это. Мы должны попасть туда. — Мы нихрена не можем сделать, пока не закончится блокировка. Может быть, стоит посмотреть шоу. — Чертов урод. Это не смешно. — Ах, да? Как будто ты не смотрел на этого наивного маленького техника с самого первого дня.***
Дуайт в ужасе посмотрел себе между бедер, чтобы увидеть, что он пролился на себя после нескольких слабых движений массивного кулака Эвана. Сперма забрызгала его сложенный живот, и Дуайт закрыл глаза от унижения — ему нравилось, что за ним наблюдают, или это было просто все жестокое внимание 01? — Послушай, он хорошо это воспринимает. — Заткнись нахрен, и дай мне посмотреть. Запертый здесь, лишенный выбора, лишенный компании… Внимание 01 было сосредоточено на одном, намертво… и все это было для Дуайта. Дуайт издалека услышал шарканье ног, лязг металла, когда Эван вышел, перевернул его на живот и снова погрузился в него. Нетерпеливо толкаясь, он провел рукой под животом Дуайта, чтобы погладить его, ущипнуть за соски, поиграть с его лобковыми волосами. Дуайт застонал, экстаз затопил его внутренности от удара головки члена Эвана о простату, раскаленное добела жало удовольствия поползло вверх по позвоночнику. Он уронил голову на плечи и упал на локти, подняв заднюю часть тела в воздух. — Эван, Эван… — Дуайт застонал, челюсть отвисла, когда его член подпрыгнул между ног, приходя в твердость во второй раз. — Бля…ть… — Хороший мальчик, — возбужденно сообщил 01, его голос становился хриплым и тонким, когда он задыхался, приближаясь к завершению. Его толчки становились все более отчаянными, стремительными, сила его бедер давила на девственно-белые бедра Дуайта, делая кожу розовой и красной. Сыворотка, как пот, брызнула вниз по его груди, когда его грудные мышцы поднялись и напряглись с его дыханием, его грудь расширилась, а кожа разорвалась, чтобы впустить более отвратительный рост. С дрожащим стоном Эван вошел в него, и Дуайт почувствовал, как обжигающее горячее желание передается через жар, который окрашивал его внутренности в белый и золотой цвета. Его глаза закатились, общий оргазм распространился по нему, когда его колени подогнулись, а грудь упала на пол, живот пропитался спермой Эвана. Раздался лязг, громкий гудок, а затем дверь камеры распахнулась, впустив топот сапог не менее четырех охранников. Двое мужчин в доспехах из углеродного волокна поставили Дуайта на колени, стащили его с члена Эвана и выволокли из камеры. 01 поднял руки в знак капитуляции, безумно хихикая. Он смеялся даже тогда, когда охранники били его и толкали на четвереньки, их электрошокеры имели крошечный эффект комара, жалящего кабана. Снаружи, за прозрачной стеной, двое охранников завернули Дуайта в одеяло, прикрыли его скромность и плотно спеленали. Они осторожно усадили его, сказав, что все в порядке, они помогут ему, все в порядке, не волнуйся, этот больной ублюдок никуда не денется, просто сиди тихо. Дуайт наблюдал, опустив плечи и глубоко дыша, как сквозь стеклянный барьер между ними Эвана удерживают. Охранники повалили пленника на колени, направив на него пистолеты, нанося удары дубинками, электрошокерами и палками для скота, крича, чтобы он подчинился, и затягивая наручники, ремни и ремни безопасности на его выпуклом теле. Дуайт понимал, что только благодаря тому, что он шел охотно, посмеиваясь сквозь маску, они могли удержать его, так как одной рукой он мог разорвать путы, и пули, несомненно, отскакивали от его кожи, как камешки от оконного стекла. Дуайт наблюдал, как они заставили 01 встать на колени лицом к стеклу, его руки были скованы за спиной, грудь выпячена вперед, плечи напряжены. 01 поймал его взгляд, и его улыбка сияла сквозь дыры маски, когда Дуайт упал в обморок в объятия охранников.***
Виго не поверил бы, что Дуайт допустил ошибку в заказе шприцев, и, как и ожидал Дуайт, поспешно лишил его всех обязанностей. Он поместил Дуайта в свою собственную камеру, в палату, до тех пор неизвестную Дуайту, вместе с другими людьми, которые столкнулись с жестоким ученым. Другие мужчины и женщины страдали в своих камерах, сходя с ума от близости к убийцам, которые бродили этажом выше, топая и крича от боли, пока был день — так далеко под землей, однако, едва ли имело значение, когда наступала ночь. — Позволь мне быть с ним, — донеслись из коридора рыдания, вопли боли и желания. Стены били и глухо дребезжали от глухих ударов конечностей. — Майкл… Ана… Макс… Адирис… Филипп… Дэнни… Я хочу его… Она мне нужна! Дуайт попытался вспомнить имена. Он где-то читал их все, выучил, казалось, жизнь и смерть тому назад. В голове у него все плыло, и было трудно думать о чем-либо из-за наркотика, который ему давали сейчас. Дуайт не сопротивлялся, когда охранники тащили его по коридору, крепко держа за бицепс. Когда они проходили мимо камер в его блоке, Дуайт увидел бесчисленное множество других в том же положении, которых держали в одиночных местах, пока не наступит их время. Некоторые забились в угол своих камер, другие рыдали в отчаянии, когда мимо проходили стражники, умоляя вернуть их подопечным. С Дуайта, разумеется, сняли лабораторный халат и надели одежду, которая не давала ему ни малейшего шанса проскользнуть в камеру или выйти из нее — простую белую футболку и белый халат, тапочки вместо ботинок. В тот день Виго заметил способность Дуайта позволять своему жалкому, простому виду скрывать его истинные намерения, его истинную решимость, и доктор не планировал, чтобы ему снова бросили вызов. Доктор также заметил, что 01 был удивительно послушным (как в своем теле, чтобы принять сыворотку, так и в своем уме, чтобы быть послушным) после насыщения себя с помощью Дуайта. В тот день он узнал кое-что полезное. Знакомая камера с шипением открылась, пневматическое уплотнение лопнуло, и лазерная решетка опустилась, когда охранники протолкнули Дуайта через портал. Внутри комбинезон 01 был расстегнут до пояса, и он мылся в тазике с моющим средством, отложив остатки своей ежедневной еды, в то время как четверо охранников стояли по углам лицом к нему, с отвращением наблюдая за заключенным. Когда появился Дуайт, он обернулся, оглянулся через плечо, искоса глядя сквозь маску. Дуайт бросился к нему, обхватил руками все, до чего мог дотянуться, обхватил за талию и рухнул на бок. — Эван! — выдохнул он, поворачиваясь к теплу его живота, груди, его щека упала на широкую грудь 01. — А вот и мой мальчик, — пробормотал Эван, проводя рукой по волосам Дуайта. — Ты хорошо себя вел? — Да, — выдохнул Дуайт, почти потеряв сознание от успокоительных и других лекарств, которыми его пичкали. Новая сыворотка, экспериментальная, вводилась ему ежедневно: в дополнение к свойствам афродизиака, она также давала Дуайту повышенную выносливость и быстрое исцеление, одновременно снижая другие способности, такие, как его реакция на страх. Не то чтобы какие-то лекарства могли заставить его больше бояться Эвана. Эван был единственным в этом проклятом месте, кто нуждался в нем, и поэтому Дуайт нуждался в нем. Он потянулся к паху 01, сжимая его член через тонкий комбинезон. — Вот так — прошептал Эван, голос его стал хриплым от вожделения. Он взял Дуайта за руку и повел его к кровати, которую ему недавно предоставили за сотрудничество. — Тебе было одиноко? — Да, — кивнул Дуайт. — Пожалуйста, Эван… Он сел на кровать и снова схватил пленника за талию, трясущимися руками застегнул молнию на костюме и поднял член в воздух, сжимая его одной рукой. Она выпирала, нечеловечески пропорциональная, и Дуайт упал в обморок, когда поднес ее ко рту, заставив челюсть раздвинуться вокруг толстой головки. Это было на виду у охранников, одетых в защитное снаряжение, доспехи и оружие, и наблюдавших со смесью презрения и интриги. Некоторые отводили глаза, а другие открыто принимали участие в шоу. Эван оттолкнул Дуайта так, что тот упал на кровать, и пока тот протестующе стонал и пытался вернуться к члену Эвана, пленник стащил с него брюки, и Дуайт быстро раздвинул его голые ноги. Он приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, как Эван встает на колени между его ног на койке. — Чего ты ждешь? — Дуайт тяжело дышал, желтый свет слабо светился в его глазах, когда он потянулся к бедру Эвана, — Дай его мне… Пленник оттолкнул Дуайта, поднял одну его лодыжку к плечу, а другой рукой ввел член. Она легко вошла, и Дуайт всхлипнул, откинув голову на матрас и, хватаясь дрожащими руками за простыни, с усилием сжимая пальцы. Теперь он был наполнен собственным жестоким лекарством, и оно заставляло его все глубже вжиматься в пульсирующий ствол пациента, даже в ущерб его дрожащему телу и борющемуся рассудку. Сыворотка, которая текла в венах Эвана, была соединена с сывороткой в венах Дуайта, и когда петля была закончена в их телах, химическое вещество внутри него горело и пело. — Да, да, — простонал Дуайт, крепко зажмурив глаза, и из них потекли слезы. Эван скользнул в него, с меньшей настойчивостью и вместо этого с практикой, зная, как правильно открыть свою добычу и расшевелить его внутренности, сделать его острым и кричать от экстаза. Под пленником 01 и под пристальными взглядами камер Дуайт плакал, сжимая тыльную сторону бедер побелевшими костяшками пальцев, отчаянно пытаясь удержать своего пациента внутри себя. Слезы текли по его щекам, когда он испытывал экстаз. За камерами доктор наблюдал, довольный прогрессом двух своих подопечных.