Миледи и бродяжка-бард

В Мондштадте повстречались раз Миледи и бродяжка-бард. И злость взбурлила в их сердцах, Его отбросила она. Спиной почуял он девицу. Увы, сбежать бард не успел. Сиянье глаз и кожи бледной Заметил он, срываясь в бездну. Заглянув в её темную душу, Понял — она не из здешних краев, Имя носила отнюдь не своё, Ей преданы верно ужас да лёд. Синьорою обыденно звалась, Но знал он — то был липовый фасад, Реальное имя слаще стократ. Назвать бы его еще один раз… До самой Снежной добрался поэт, Желая узреть её силуэт. В Царстве Архонта вечной зимы, Нашел он ту деву, что краше весны. Там и провел бард долгий-долгий день, Исследуя дары чужой земли. Он пил вино, он рьяно песни пел В надежде горе наглухо затмить. Вскоре покрывало темной ночи Окутало виллу громоздкую очень, И на окно уже забрался он, Сияя, словно яркий халцедон*. Поэт разглядел — да вот же она! Укрыта негою сладкого сна. Веер тёмных бровей чуть трепещет, Власы пепельные смутно блещут. Бард страстно желал её приласкать, Легким порывом решился он стать, Приветливый бриз порхнул в покои, А бард — исчез под тусклой Луною. Анемо Архонт воспарил рядом с ней, Едва потревожив веер бровей. Длань ветра лобызанием нежным Притронулась к устам ее прелестным. Там он пробыл почти до рассвета, Но знал — уж близок расставанья час, И, уйдя из комнаты миледи, Вновь стал он музыкантом без прикрас. И прежде чем пойти назад, Он кинул свой прощальный взгляд. Бард знал — однажды всё ж настанет Тот день, когда она оттает.