Смейтесь тише

Конечно, это не могло произойти нигде, кроме как во время совета директоров Уэйн Энтерпрайз. Проклятие его семьи — особый дар, как выражался отец, нежно глядя при этом на мать, — отозвалось как раз именно тогда, когда финансовый директор перешел к отчету по прибыли предприятия. Не понять это было невозможно — вряд ли у Брюса встал бы член на шестизначные цифры. Но он встал — и это значило две вещи. Первое — его родственная душа где-то там заходилась со смеху. Второе — они скоро встретятся и узнают друг друга. Кому-то это показалось бы воодушевляющим, но не Брюсу — в конце концов, он был слишком занят, пытаясь одновременно и сохранить каменное выражение лица, и казаться заинтересованным, в то время как его одна за другой прошибали волны оргазма. Нескончаемые, как ему казалось. Его пара что, клоунское представление там смотрит? — Все в порядке, мистер Уэйн? — спросил Люциус Фокс. — Да, — процедил Брюс и постарался незаметно одернуть пиджак. — Просто показалось, что тут душновато. — Оно и видно, — кивнул Люциус. — Вы так покраснели, будто находитесь в сауне. Черт. Вот это уже было весьма и весьма досадно. — Что ж, прошу меня простить, — постарался легкомысленно проговорить Брюс, — но я, пожалуй, подышу свежим воздухом. Продолжайте без меня. Он поднялся, надеясь, что пиджак хотя бы частично прикроет выпуклость на штанах, и едва не сорвался на бег, выйдя из зала совещаний. Очередной оргазм накатил так, что едва не потемнело в глазах, и он нырнул в туалетную комнату. И только там, запершись в кабинке, почувствовал себя в безопасности. — Сколько можно ржать? — спросил он в пустоту, и голос дрогнул, потому что он кончил… который раз, пятый, шестой? Считать уже не удавалось. Он сел на крышку унитаза и прикрыл горящее лицо руками. Оргазмы так и продолжали накатывать, и оставалось только надеяться, что его будущая супруга не станет так продолжительно смеяться в самый отвественный момент. Потому что если такое случится, когда он будет нейтрализовывать того же Джокера… Нет, об этом лучше и не думать. *** Родственная душа оказалось весьма смешливой — и смеяться любила подолгу. Надежда продолжать вести нормальную жизнь при этом таяла с каждой минутой. Но хоть ночью-то она будет спать, а не смеяться? В любом случае, выбора у Брюса не было — потому что Джокер замыслил очередную каверзу. Брюс — Бэтмен — поймал его в тот момент, когда он собственноручно закладывал взрывчатку на третьем этаже молла. — Бэтси! — воскликнул Джокер и попытался выдернуть руку, за которую Брюс его и схватил. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — Врешь, — ответил Брюс и отшвырнул его подальше от взрывчатки. Нужно было ее обезвредить — а потом разобраться с Джокером, если он не успеет убежать. А тот похоже и не собирался так поступать — потому что начал кружить вокруг Брюса, возящегося с таймером. — Рассказать анекдот, Бэтси? — Нет. — А я все равно расскажу. Встретились как-то двое чокнутых на завтраке в Аркхэме. Один другому говорит: чувак, да у тебя черви в тарелке. «Ну и что? — отвечает второй. — Зато протеины получу». Джокер засмеялся, не став дожидаться реакции Брюса. Тот же почти обезвредил устройство — осталось только переключить один из кабелей, но… Под звуки довольного смеха он почувствовал уже почти привычное удовольствие, зарождающееся внизу живота и отзывающееся пульсацией в члене. Нет, этого просто не могло быть. Наверняка его суженая — вот совпадение — просто смеется одновременно с Джокером. Быть того не может, чтобы он оказался родственной душой Брюса. Смех резко оборвался — и только тогда Брюс осознал, что успел взмокнуть от пота. Самое ужасное, что волны удовольствия при этом тоже прекратились. — Тебе плохо, Бэтси? — участливо поинтересовался Джокер. Подошел ближе и помахал рукой у Брюса перед носом. — Выглядишь ты как-то не очень. Будто… — Никаких шуток, — предупредил Брюс. — А как же… — И никакого смеха! Джокер удивленно захлопал ресницами, чем Брюс и воспользовался, несмотря на посторгазменную дрожь в теле — выхватил наручники и защелкнул один из браслетов на руке Джокера. Второй он нацепил на свое запястье и без лишних слов потащил его к бэтмобилю. — Я еще не нагулялся, — капризно протянул Джокер. — И не собираюсь возвращаться в Аркхэм! — Мы не в Аркхэм, — коротко ответил Брюс. Он отвезет Джокера домой и уже там решит, что делать и с ним, и с их открывшейся так невовремя связью. *** — Итак, ты хочешь сказать, что нас с тобой свела судьба. — Именно. — И что знаком этого стало то, что ты кончаешь, когда я смеюсь. — Да. — Вот умора. — Только не смейся, — устало попросил Брюс. Бэтмобиль завернул на очередной поворот. Еще пять минут — и они доберутся до бэтпещеры. — А я всегда знал, что у тебя стоит на мой очаровательный смех. — Нет. — А еще я, в отличие от тебя, давно знал, что между нами что-то есть. — Нет. — Ну оргазмы-то ты от меня получаешь? Джокер явно издевался. Брюс посмотрел на него в зеркало заднего вида — тот едва не приклеился к его креслу и выглядел донельзя довольным и воодушевленным. Может, его действительно радовало происходящее, и он вовсе не издевался. Кто знает, что творилось в его сумасшедшей голове. — Знаешь, что здорово? — протянул Джокер мечтательно. — Что? — Если тебе вдруг не понравится со мной трахаться, я всегда могу засмеяться. — Мы не будем заниматься сексом, — отрезал Брюс и ушел в резкий поворот, но Джокер от кресла так и не отлип. — Мы уже занимались, Бэтси. — Да ну? — Технически же ты получил орга… — Хватит, — перебил Брюс. — Тебе не нравится испытывать удовольствие? — Мне не нравится этот разговор. — Ну, Бэтси, теперь я могу исправить любое твое «не нравится», разве нет? Брюс тяжело вздохнул и прибавил скорости. Разобраться бы с этим как можно быстрее — и больше не вспоминать о злой шутке, которую с ним сыграла судьба. *** — А ты неплохо устроился тут, — заметил Джокер, с любопытством оглядывая бэт-пещеру. Брюс не ответил — он уже включал один из лаптопов, чтобы связаться со специалистом по родовым проклятиям, контакты которого остались ему еще от отца. Он и не думал, что они когда-нибудь пригодятся — да и отец тоже, но он всегда продумывал все до мелочей, а судьбу собственного сына — особенно. Жаль только предугадать собственную смерть не сумел. Доктор Фелиси, как ни странно, не спала — и тут же ответила на сообщение. И пообещала примчаться в поместье Уэйнов через час, стоило Брюсу написать, кем он является. Оставалось самое отвратительное — открыть Джокеру собственное лицо. — Брюси, — раздался его голос чуть поотдаль слева. — Как ты меня назвал? — неверяще уточнил Брюс. — Брюси, — отозвался Джокер. — Могу еще назвать мистером Уэйном, чтобы между нами не осталось недомолвок. Да, я знаю, кто ты такой, так что расслабься и веди меня в свое поместье. — Откуда? — только и мог спросить Брюс. — Один маленький мальчик нашептал, — широко улыбнулся Джокер. Брюс помрачнел: вспоминать об исчезновении Джейсона — или хуже, о его смерти — было больно. Похоже, это отразилось у него на лице, потому что Джокер состроил сочувствующую мину, подошел ближе и положил руку Брюсу на плечо. Которую тот тут же стряхнул, но это Джокера не обескуражило. — В любом случае, — как ни в чем не бывало продолжил он, — я храню твою тайну уже очень долго, не только от всех, но и от тебя в том числе, и изменять своим намерениям, за исключением этого маленького случая, не собираюсь. Так что показывай мне свое монструозное логово. Всегда было интересно, что ты прячешь в поместье. *** Смывать с Джокера грим пришлось самому: тот категорически отказывался делать это своими руками, да и вообще чьими бы то ни было. Поэтому до ванной его пришлось тащить силком, и так же силком стирать краску с лица. Под конец процедуры насквозь мокрыми были они оба. Джокер при этом походил на только что помытую пушистую маленькую собачку: как оказалось, его костюм скрывал совсем уж худосочное тело и теперь, став от воды в облипку, явил миру настоящее положение вещей. Кроме того, Джокер еще едва ли не гавкал от злости, и Брюс, как ни странно, с трудом смог сдержать ухмылку. — Переодеться не хочешь? — спросил он. — Нет, — зло ответил Джокер. — Так и останусь, чтобы твоя профессор увидела, как жестоко ты обращаешься с любовью всей своей жизни! — Как хочешь, — пожал плечами Брюс и вышел из ванной. С секунду стояла тишина, а затем послышалось хлесткое шлепанье промокших ботинок по полу. Расчет был верный: Джокер не собирался оставаться в одиночестве и последовал за Брюсом, что того вполне устраивало. — И куда ты уходишь от проблем в наших отношениях, Бэтси? — В свою комнату, — ответил Брюс. — Ты не можешь от них прятаться там! — А я и не собираюсь. Если ты не хочешь переодеваться, это не значит, что я этого делать не стану. — А как же единство душ? — А вот от этого я бы с удовольстием избавился бы. — Ах так… — протянул Джокер с угрозой. — Ну что ж, Бэтси, ты сам напросился. А затем он засмеялся. В ту же секунду волны удовольствия накатили так, что Брюс с трудом удержался на ногах. И все-таки он сумел поймать Джокера за руку, притянуть к себе и закрыть ему рот ладонью. Смех тут же прекратился. Брюс на пару секунд прикрыл глаза, справляясь с остаточными ощущениями от оргазма, и только затем посмотрел на Джокера. Тот задрал подбородок и смотрел с такой невероятной радостью, смешанной с искренним восторгом, что стало даже как-то неловко. Брюс выпустил его из рук и развернулся обратно к лестнице. Почти взбежал по ней, чувствуя, как жар заливает лицо, под оклик: — Я рад, Бэтси, что ты признал любовь между нами! В своей комнате он заперся и быстро переоделся. Посмотрел на часы: до приезда доктора Фелиси оставалось минут двадцать. Их он, пожалуй, проведет здесь. *** К приходу доктора Фелиси Брюс успел привести себя в норму — и морально, и физически. Альфред проводил ее в общую гостиную, где на диване уже самодовольно раскинулся Джокер. Без грима узнать его получалось с трудом. — Вижу, — без предисловий начала доктор, — проклятие вашего рода уже дало о себе знать. — Да, — сухо кивнул Брюс. — И я бы хотел от него избавиться. Джокер тут же подскочил: — А как же все то, что связывает нас?! — Вы ранее были знакомы? — удивилась доктор Фелиси. Брюс снова кивнул. — В чем же тогда проблема? — Мы знаем друг друга не с лучшей стороны, — ответил Брюс. — Вот и славно. Значит, самая большая проблема решена. — То есть? — Ну, вы уже знаете недостатки друг друга, — объяснила доктор Фелиси. — А значит, в дальнейшем у вас не будет сюрпризов друг от друга. — Вы его не знаете. — Артур Флек, — отозвался Джокер и протянул ладонь, — Рад знакомству. Доктор Фелиси пожала его руку и улыбнулась: — Вижу, вас не волнует то же, что и мистера Уэйна, Артур? — Ни в коей мере, — заверил Джокер. — Я безумно рад, что мы будем вместе. — Не будем, — отрезал Брюс. — Ты меня расстраиваешь, Брюси. Доктор Фелиси хмыкнула и хлопнула в ладоши: — Я знаю, как вам помочь, — она порылась в сумке и достала визитку. — Это — контакты замечательного семейного психолога. Думаю, он сумеет наладить ваши отношения. — А снять проклятие? — с отчаянием спросил Брюс. — Увы, — развела руками доктор Фелиси, — тут я ничего не смогу сделать. Брюс тяжело вздохнул и перевел взгляд на Джокера — тот старательно зажимал себе рот. Неужели пытался не засмеяться? Ради него? — Вас проводит Альфред, — мрачно ответил Брюс. — Спасибо, что пришли. — Не за что, — отозвалась доктор Фелиси и поднялась из кресла. — Не смей, — угрожающе предупредил Брюс, когда она вышла. Джокер прыснул в ладонь — внутри Брюса это отозвалось привычным уже отблеском удовольствия, — и с широкой улыбкой заявил: — Даже эта твоя профессор считает, что мы созданы друг для друга. Один только ты противишься. — Я просто… — начал Брюс, но Джокер тут же перебил: — Не заводи эти свои морализаторские беседы, Бэтси. Мы оба знаем, кто тут мудак, а кто за добро, и лишний раз я это слушать не хочу. И знаешь почему? — Ну? — Потому что в глубине души ты такой же мудак, как и я. Просто скован рамками социализации. Сбрось их — и каким ты станешь? Ответ прост… — он сделал паузу, но, так и не дождавшись ответа, пояснил: — Свободным. Брюс в ответ на это скептически хмыкнул — и обнаружил, что в ту же секунду Джокер изменился в лице. А затем его губы растянулись в широкой ухмылке: — Так вот как ты смеешься! Брюс прижал ладонь к лицу. Что со всем этим делать, он все еще не знал. *** — Я буду спать с тобой, — безапелляционно заявил Джокер. — С чего бы вдруг? — поинтересовался Брюс. Он чувствовал себя невероятно уставшим и разбитым, словно эта чертова ночь высосала из него все силы. Он ведь надеялся, что доктор Фелиси найдет способ снять проклятие. Но нет — они с Джокером теперь повязаны на всю жизнь, а Брюсу еще и предстоит каждый раз кончать, когда тот смеется. Кому-то бы такая перспектива показалась бы приятной — но приятного было мало. — Потому что я знаю способ, как все это прекратить. Брюс приподнял одну бровь, выражая сомнение. Ему даже вслух ничего не надо было говорить — Джокер понял все по мимике и с деланной обидой проговорил: — Не надо так на меня смотреть. Если тебе все это не в радость, Бэтси, то я не намерен и дальше терпеть твою скорбную мину. Нам просто нужно потрахаться, чтобы ты получил… скажем так, натуральный оргазм. И тогда все пройдет. Брюс скептически хмыкнул. — С каких пор ты стал специалистом по проклятиям? — Ни с каких. Зато, можешь мне поверить, я самый настоящий специалист по тебе. — Неужели? — Ты просто не знаешь, насколько я тебя изучил. — В таком случае я тоже тебя изучил. — Неужели? — вернул Джокер с улыбкой. Спасибо и на том, что не рассмеялся. — И знаю, что ничего сколь угодно хорошего от тебя ждать не стоит. Джокер в ответ картинно приложил ладони к груди: — Ты разбиваешь мне сердце, Бэтси. Брюс в ответ лишь хмыкнул. Выбора у него особо не оставалось — либо пробовать джокеровский способ решения проблемы, либо так и продолжать получать оргазмы каждые пять минут. Он мог только надеяться, что они действительно вышибут клин клином. — Что я вижу, — протянул Джокер и шагнул ближе, чтобы тут же уцепиться за локоть и заглянуть снизу вверх в глаза: — Я прекрасно знаю это выражение лица. Все же решил согласиться? Брюс сухо кивнул, высвободил локоть и, махнув рукой, направился наверх — в свою спальню. *** Оказавшись в комнате, Джокер тут же приступил к делу: начал как-то особенно деловито стягивать с себя одежду, которую получил от Альфреда, пока Брюс прятался у себя. Брюс же следил за ним с некоторым ощущением недоумения. Наверное, потому что под рубашкой пряталась кобура, в которой оказался пистолет. Впрочем, и она оказалась на полу вместе с толстовкой и джинсами, а сам Джокер потянулся и шлепнулся на кровать, раскинув руки и ноги в стороны. Брюс продолжил наблюдать с растущим интересом. — Нет, — спустя пару минут произнес Джокер, — я конечно могу посмеяться, чтобы ты получил оргазм, но не думаешь ли ты, что это как-то нечестно? — Нет. — Да ты зажрался Бэтси. — Скорее я был уверен, что мы собрались здесь… — Джокер громко фыркнул и Брюс на мгновение запнулся, но все же закончил: — …снимать проклятие, а не получать оргазмы. — Не просто получать, а получать взаимно. — Не важно. — О нет, поверь мне, это как раз очень важно. — С чего бы это? — Я более чем уверен, что проклятие исчезнет только в том случае, если решит… — Проклятие — решит?.. — …если решит, что мы с тобой приняли судьбу, Бэтси. — Звучит как чушь собачья, — заметил Брюс. — Мне уже почти стало холодно, — вместо ответа пожаловался Джокер. Ладно. В конце концов, уйти от судьбы в такой мелочи Брюсу точно не удастся, и чем быстрее все свершится, тем лучше. Поэтому Брюс снял с себя домашнюю одежду, расстался с бельем и только после этого подошел к кровати. Пока он отвлекся, Джокер успел сесть, скрестив ноги и обняв себя за плечи. — Тебя ждать — так успеешь помереть или заснуть, — произнес тот голосом, полным наигранной обиды. — Не удивительно, что ты до сих пор один, Бэтси. — Заткнись, — посоветовал Брюс, — и ложись уже. — Ладно, ладно, — легко отозвался Джокер и опрокинулся спиной на кровать. Брюс навис сверху, упираясь руками по обе стороны от головы Джокера. Он никогда бы не признался, но в этот конкретный момент он чувствовал себя донельзя неловко, а еще — толком и не знал, что делать, хотя это совсем было на него не похоже. С другой стороны, как-то не укладывался в привычный ход секс с Джокером. Да и в непривычный — тоже. В одном он был уверен: Джокер чувствовал себя точно так же. Вся эта наигранная манерность, все эти колкости и шутки, срывающиеся с языка одна за другой, точно пули при перестрелке, говорили об этом. — Может, поцелуемся? — предложил Джокер. — Мы об этом не договаривались. — Для убедительности, Бэтси. Брюс вздохнул: судя по всему, сейчас проще было во всем соглашаться, чем спорить и тратить на это время. Чем быстрее они снимут проклятие, тем будет лучше. Не только для Брюса — для всех. Для Джокера в том числе. С каких это пор его стало волновать, что будет хорошо для этого ненормального? Наверняка сказывалось действие проклятия, не иначе. Странно, что отец не рассказывал о таком; с другой стороны, мать явно не выглядела в момент встречи как Джокер и не вела себя так. Возможно, поэтому отец и не заметил ничего странного. — Бэтси, ау! Брюс моргнул и только после этого осознал, что Джокер одну ладонь положил ему на лопатки, а другой махал у него перед носом. Любопытно — получается, теперь рядом с ним Брюс терял и бдительность? Отвратительно. Как он будет бороться с самым опасным преступником Готэма, если из-за проклятия не воспринимает его как врага? Джокер тем временем как-то неловко погладил его по спине и поинтересовался: — Ты же не передумал? Брюс покачал головой и сел на кровати. Взял Джокера за лодыжки и притянул ближе к себе, после чего заставил согнуть ноги в коленях и надавил на них, чтобы прижать к груди. Удивительно, но дырка блестела от смазки. И когда Джокер успел подготовиться? Брюс перевел взгляд на его лицо — тот улыбался шире некуда и покусывал губу, явно сдерживая довольный смех. Похоже, Джокер действительно хотел, чтобы снимающий проклятие секс прошел максимально органично для них обоих, без излишней сейчас помощи в виде хохота, который бы точно все испортил. Брюс едва заметно покачал головой и постарался отогнать подальше от себя странное и непривычное в отношении к Джокеру чувство благодарности. Вместо того, чтобы предаваться тлетворному влиянию проклятия, он притянул Джокера еще ближе, подхватил под колено одной рукой и направил член в дырку второй. Когда он вошел, то почувствовал то, о чем, опять же, умалчивал отец, и о чем Джокер наверняка догадывался: они оба будто стали единым целым. До Брюса доносились отголоски бешено метающихся счастливых и самодовольных мыслей Джокера, становившихся тем громче, чем сильнее Брюс толкался в него; собственные мысли уже не казались ему надежно упрятанными в черепной коробке. Стоило сейчас же прекратить все это и разорвать губительную связь, но остановиться не получалось. Более того — Брюс будто бы наконец получил то, что давно хотел, и желания останавливаться и вовсе не наблюдалось. Он провел ладонью по бедру Джокера и наклонился — чтобы тут же ощутить, как Джокер обхватил его руками за шею и потянул на себя, заставляя приблизиться еще сильнее. Затем теплое дыхание коснулось рта — а следом его накрыли губы, и ловкий язык протолкнулся внутрь. Целоваться с Джокером оказалось, как ни странно, приятно. Еще приятнее оказалось ловить губами стоны, то и дело вырывавшиеся из него, а еще — чувствовать, как на каждое движение Джокер отвечает с пугающей страстью, да так, словно они трахались не в первый раз — и не в последний тоже. Вот оно, это единение душ. Стоило ли отказываться от него? Кончили они одновременно, так и продолжая целоваться. Оргазм словно стер все мысли из головы — и собственные Брюса, и Джокера, что до этого мельтешили в сознании. Брюс опустился на кровать рядом с Джокером и глубоко вздохнул. — Посмейся, — попросил он. — Хочешь кончить без рук? — разморенно уточнил Джокер. — Хочу проверить, ушло проклятие или нет. — А разве это проклятие? Больше похоже на дар. — Джокер. Тот промолчал в ответ — а спустя пару секунд Брюс почувствовал, как его ладонь мягко обхватила чужая. Большой палец погладил кисть; послышался тихий вздох. А затем Джокер едва слышно хохотнул. Оргазм, пусть и слабый, не заставил себя ждать. — Лжец, — пробормотал Брюс. — Ну, я и правда думал, что это поможет. — Неужели? — Не делай из меня монстра, Бэтси. Кроме того, я слышал твои мысли. — И? — Ты получал искреннее удовольствие от происходящего. И кто тут лжец? Ответить Брюсу было нечего. — То-то же, — довольно проговорил Джокер. — И знаешь… — Что? — Ты мог бы смеяться почаще. Несколько несправедливо, что ты получаешь столько оргазмов, а я не получаю их вовсе. И тот один раз совсем не считается! — Почему это? — Ты халтурил. Брюс в ответ лишь закатил глаза. — Так мы пойдем к семейному психологу? — Нет. — Будешь притворяться, будто проблемы не существует, и надеяться, что благодаря этому она исчезнет? — Возможно. — Учти, тогда я не буду сдерживать смех. — Будто ты его сдерживал когда-то. — Последние пару часов — да, больше, чем за всю жизнь. Брюс хмыкнул и ощутил, как его ладонь тут же крепко сжали. — О, — протянул Джокер, — сделай так еще раз. — Если пообещаешь и дальше не смеяться столько, сколько смеешься обычно. — Ради тебя — что угодно, Бэтси. Странно, но после этих слов улыбка сама собой полезла на губы. Джокер тут же притих и задышал чаще. — Поверить не могу, — заявил он спустя минуту, — что ты добровольно от этого отказываешься. *** Заснуть у Брюса так и не получилось — в отличие от Джокера, который нежился в постели до полудня. Зато за это время получилось придумать решение проблемы — состоящие целиком и полностью из костылей, но, возможно, вполне рабочее. К тому моменту, как Джокер проснулся, Брюс успел написать договор и распечатать его. — Что это? — поинтересовался Джокер, когда Брюс вручил ему бумаги. — Договор. — Надеюсь, брачный? — Можно считать и так. — О, Бэтси, — Джокер расплылся в улыбке, — я рад, что ты наконец-то признал… — Почитай. Потом будешь болтать. Джокер пожал плечами и уткнулся в бумаги. — Смеяться не чаще трех раз в день? — недоверчиво спросил он. — И не в период с девяти утра до шести вечера? — Именно. — Ты хочешь разрушить мой имидж? — Я хочу не кончать во время заседаний совета директоров. — Ох, Бэтси. — Это не смешно. — Я не смеюсь. Ладно, дальше. «Во время стычек не деморализовать противника смехом, относится к обеим сторонам». А я может хочу деморализоваться! Я и так достаточно редко деморализуюсь благодаря тебе. — Окей. Этот пункт поправим. — Серьезно? — Мне же лучше. Джокер вздохнул и продолжил: — «Секс раз в неделю на нейтральной территории». А почему не здесь? И почему так редко? — Я открыт предложениям. Но нейтральную территорию оставим. — Фи. — Не капризничай. Я и так иду на уступки. — Идет он. Ладно, — Джокер протянул ладонь, — где там ставить подпись? — На последнем листе. — Поправь секс на три раза в неделю и внеси изменения в деморализацию меня смехом, а я пока подпишу. Он и правда оставил размашистый росчерк под своими данными, пока Брюс вносил правки, и вскоре договор был готов и подписан обеими сторонами. — Ты меня завтраком покормишь или выгонишь голодным? — уточнил Джокер, когда Брюс вручил ему его копию договора. — Покормлю, — ответил Брюс. Начинался новый период в его жизни — странный, опасный, но в какой-то степени приятный. И не только из-за оргазмов. Сейчас, глядя в чистое, не запачканное гримом лицо Джокера, Брюс начинал понимать, почему Томас и Марта Уэйн не пытались разорвать проклятие, сколько бы неудобств оно не приносило.