Порезы на руках

Жан не мог уснуть. Вот Армин на соседней кровати спал как убитый. Как лег, так и уснул, даже сапоги с него уже Жан стянул. В принципе в этом не было ничего удивительного, как никак именно Армину пришлось взять на себя все переговоры с марийцами, а ведь и в битве до этого ему не сладко досталось. Жан шумно вздохнул и посмотрел в окно на темное звездное небо. Все физические раны затянулись благодаря титанизации, но радости от этого было немного. Да, повезло, что целы и невредимы остались, да только вспоминать те обрывки, когда он был титаном… Лучше не надо, и без того голова трещит. Неприятно тянуло все тело, давила свинцом усталость, а сон не шел. Уже и не помниться, когда он в последний раз спал, а на нормальной кровати тем более. Словно вечность назад. С нажимом проведя ладонями по лицу, кряхтя как старик, Жан заставил себя подняться с кровати. Может, если умыться и сделать пару глотков воды станет лучше. Шлепая босыми ногами он направился в ванную. Его и всех участников последней битвы устроили в офицерских комнатах, ведь никто из экипажа дирижаблей не вернется. Всех гражданских расположили в казармах, а не в пустующих ангарах. Участок железной дороги недалеко от базы был поврежден во время сражения, а даже если бы и не был, вела она только в опустошенные гулом земли. Рассчитанная на большое количество солдат база могла обеспечить всех выживших водой и едой, сейчас они могли спокойно на ней оставаться. В коридоре было совсем тихо, видимо все остальные крепко спали. Правда дверь в ванную комнату была чуть приоткрыта, оттуда падала узкая полоска света, тихо журчала вода.. Жан толкнул дверь и замер на пороге. Райнер сидел на полу у раковины, закрыв глаза и тяжело привалившись спиной стене. Руки безвольно лежали рядом, все запястья были в крови, которая стекала на пол. На его одежде, на стене, на раковине расплываются влажные багровые пятна. Райнер открывает глаза, пытается приподняться, на выходе тихо зовет по имени, а в глазах паника. — Жан… С того падает секундное замешательство, он моментально бросается к Райнеру. — Какого… — у Жана в голове и без того беспорядок, а тут надо быстро соображать. На руках у Райнера небольшие поперечные разрезы, хотя бы не глубокие, кровью насмерть истечь не должен. Хотя неизвестно, сколько он тут, крови натекло уже. Жан шипит от негодования, словно на его запястьях раны, резкими движениями перетягивая чужие предплечья ремнями, своим и райнеровским. И ведь даже позвать на помощь некого, поэтому пока так пойдет. — Я забыл, — выдавливает Райнер хрипло, — я не хотел… — Лежи и молчи, — Жан твердым движением укладывает Райнера на пол, а сам выбегает в коридор, пытаясь вспомнить, где же был медкабинет, пару часов назад ведь помогали Леви обрабатывать раны, он-то в титана не превращался. Третья дверь оказывается нужной и Жан быстро распахивает шкафчики в поисках необходимого. Шить хотя бы не придется, нужно только чем-то обработать раны и побольше бинтов. Собрав найденное в охапку Жан быстрее направляется обратно, вот только сил никаких, ни физических — ноги тяжелые, как железные, еле идут — ни эмоциональных нет. Что у Райнера в голове происходит Жану совершенно не хочется знать. Он возвращается в ванную. Райнер опять пытается приподняться на локтях, и Жан еле сдерживается, чтобы не уложить его обратно пинком. Молча обрабатывает Райнеру руки, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, а тот только морщится, когда порезы заливает перекисью водорода, которая не прекращается пениться. Наложив повязки и сняв ремни, Жан тяжело вздыхает. — Извини, я… — начинает Райнер, но Жан его перебивает. — Я даже не хочу знать, — измотано произносит он, помогая Райнеру подняться на ноги. Жан перекидывает его руку через плечо и ведет по коридору. Райнер сквозь зубы охает, когда Жан сжимает его порезанное запястье. — Терпи теперь, — грубее, чем хотелось, огрызается Жан, но хватку все же расслабляет. — Я заслужил, — тихо отвечает Райнер. Жан сначала не понимает, к чему это сказано, но задумавшись до него начинает доходить. Ведь первое, что сказал ему Райнер, было «я забыл». Шифтеры ведь привыкли, что на них все заживает моментально. Суток не прошло, как Жан превратил лицо Райнера в фарш, а ведь наутро у того даже выбитые зубы выросли. У самого-то Жана все костяшки остались разбиты, а от нервов он не мог не срывать корочки. Вот и теперь Райнер видимо… — Ты что, и раньше себя резал? — Недоверчиво спрашивает Жан. Райнер отводит глаза. — Ну, да… — с опаской, словно его за это накажут, отвечает он и поднимает виноватый взгляд на Жана. Тот только в очередной раз тяжело вздыхает. Он заводит Райнера в одну из комнат, укладывает на кровать и садиться рядом. Потирает пальцами переносицу. — Вот мало тебе было… — Жан замолкает. В том-то и дело, что не мало. Может Райнер и заслужил пострадать, да только не так, как будто других не найдется, кто готов его порезать. — Больше не забывай, что ты человек, — устало добавляет Жан. Райнер тихонько соглашается, уже почти заснув. И Жана тоже в сон так тянет, что даже не встать. Он толкает Райнера в бок и укладывается кое-как рядом, прижавшись вплотную. «Эх, вот как скоро марийцы поймут, что нет больше Бронированного титана, остался только Райнер Браун. Такой же человек, каким и был» маячит где-то на границе сознания мысль, пока Жан окончательно не засыпает.