Я искал тебя, заглядывал во все магазины, прилавки хранили твой запах тёплого смеха и сухого вина
Снова Пётр бесцельно бродил по улицам Владивостока, проходя один и тот же маршрут, бегло глядя на прохожих, в который раз перепрыгивая одну и ту же лужу. Это стало привычкой. Она появилась у него не так давно. Тогда, когда Льва не стало. Нет, не так. Тогда, когда он убил Льва. Белов знал, что друга уже не вернуть. Понимал, что он уже никогда ему не улыбнётся. Не расскажет какую-нибудь одному ему известную историю. Не пригласит на чай. Не толкнёт по-дружески плечом. Никогда больше не постучится в его дверь. Своими руками убив Льва, он убил и свой покой тоже.Я обезумев бросаюсь за каждым прохожим, чьи волосы цвета ржи, а запястья лишь слегка на твои похожи
Пётр обернулся. Ему снова показалось. Ему снова привиделся Лев. Его походка, его волосы, его привычная одежда… Белов видит Льва везде и во всём. Запах того самого одеколона витает вокруг, но почувствовать его невозможно. Кажется, что где-то в конце улицы звучат удаляющиеся шаги Льва. Пётр снова срывается с места. Он знает, что не найдёт Льва, понимает, что его уже нет. Но всё равно бежит на фантомный звук знакомых шагов. Конечно. Конечно же, там его нет. Его нигде нет. Белов остановился, чтоб отдышаться. Что-то холодное и мокрое ткнулось в его руку. Он повернулся. Там стоял Бруно и махал хвостом, приветствуя знакомого ему человека. Наверное, пёс тоже искал своего хозяина, как Белов, мечется, тщетно пытаясь найти друга, которого нет. Пётр осторожно погладил Бруно по спине. Ему больше по душе были кошки, ну а этот пёс был любимцем Льва. Он часто говорил о Бруно, хвалил его и баловал какими-то лакомствами. Сейчас же о псе заботиться некому. Глаза слегка защипало. Отдёрнув руку от Бруно, Белов поспешил уйти. Он ушёл, но ушёл не разбирая дороги, не поднимая головы. Прохожие странно косились на него. Но не до того было Петру. Всё вокруг напоминало Льва, а на душе было мерзко. Предатель, лжец, трус, подлец. Не смог, не защитил, не уберёг, сгубил. Сам отнял жизнь единственного человека, что освещал его мрачные дни. Убил. Убил, а теперь ищет. Теперь надеется, мечтает найти. Теперь мечется, теперь покоя найти не может. Теперь он сходит с ума. Скольких он убил ранее? Многих. А скольких он безнадёжно пытался найти среди живых? Лишь одного.Я искал тебя в каждой чёртовой очереди магазинов… Где ты?
«Он умер, его больше нет, ты убил его. Лев Сон. Этого человека уже не найти нигде.» — Пётр пытается вбить себе это в голову, но тщетно. Его больное сознание по-прежнему ищет знакомый взгляд в толпе. Его воспалённый разум всё ещё мечтает услышать его тёплый смех рядом с собою. «Этого не будет. Ты сам поспособствовал этому. Успокойся. Одумайся.» Не помогает, не работает, не так, всё не так. Спустить курок было тяжело. Ещё тяжелее вспоминать его лицо. Убил. Единственного светлого человека в своей жизни убил. Друга убил. Ужасное, мерзкое чувство, от которого не избавиться. Словно это затянувшийся дурной сон. Нужно лишь проснуться. Проснуться и услышать, как за дверью с ноги на ногу переминается Лев и недовольно пыхтит в ожидании Петра. «Как раньше уже не будет. Очнись. Привыкни. Угомонись. Не ищи» — проносится в голове у Петра. В тяжёлые времена Белова поддерживал Лев. Слушал, понимающе кивал, помогал посильно. И кажется, что сейчас он догонит Петра, развернёт к себе, заглянет в глаза и спросит, что случилось. «Но его нет, пора бы уже понять, его тут нет. Его нигде нет». Пётр спотыкается и падает. Прямо в ту самую лужу. Начинает накрапывать дождь. Брюки безнадёжно намокли. Руки в грязи. Встать нет сил. Белов поднимает лицо к небу. Пара капель попадает ему за ворот рубашки. Он шумно вдыхает воздух. Обычно во время дождя Лев звал его к себе на чай. Пётр осознаёт. И шепчет тихо-тихо: — Тебя нет.