***
Почти как проклятие, ситуация действительно изменилась. — Элис, — представила она себя. И она напомнила ему кое-что, о чём он по-настоящему не хотел вспоминать. В конце концов, даже в прошлом его пугали девушки, которые не боялись его. Особенно одна темноволосая девушка с соевым соусом, которая действительно стала дерзкой после пары раз… (Урарака почти достала тебя этим, не так ли?) (Заткнись, всё равно победил я!!!) Но это была не она. Сходство было, но даже Урарака никогда не была настолько гордой. Очако была скромной, и он отдавал ей должное. Но Элис. Элис была настоящей занозой в заднице. Она не ушла. Просто засела в баре, как будто это она владела страной, и решила, что её обслужат. Кем она себя возомнила? У неё совершенно не было ни манер, ни такта! (И из всех людей именно Бакуго это говорит) Она была упряма. У неё был однонаправленный ум. Она была ужасно избалована, и ей никогда не говорили «нет». Он ненавидел её. (Но её стряпня была хороша, чёрт возьми)***
Стать помощником Накири Элис… что ж, он и сам не совсем понимал, в чём дело. Он скорее умрёт, чем будет работать под чьим-то началом. Ученичество или стажировка, как когда-то с Топ Джинсом — это совсем другое. Здесь была ситуация хозяин-слуга, и, чёрт бы побрал, будь он последним. Так почему же он согласился? Бесконечные раунды, проигрыши и победы на шокугёки длились вечно. Это слегка напомнило ему о том, как Киришима и Тецутецу использовали пространство для отдыха: вопя во всё горло в матче по армрестлингу, который никогда не был достаточно мстительным. Постоянно проигрывать было дерьмово. Но, возможно, это было лучше, чем всегда побеждать ценой своей гордости. (Он хотел бы честно победить Тодороки, хотя бы раз. Он этого так и не сделал. Тодороки никогда не сражался с ним всерьёз, и мысли об этом выводили его из себя) Но Элис была другой. Элис всегда относилась к нему серьёзно. Были самодовольные победы и раздражающие насмешки над проигравшим, но это было весело. Она во многом была похожа на Урараку. Её ловкость, её упорство… хоть она и была девушкой, но совсем не слабой. (Она была его соперницей) (Совершенно отличной от того, каким был Деку) Нет, он не тосковал по дому.***
Кулинарная академия Тоцуки была странным местом. Люди готовили так, будто от этого зависела их жизнь, и одна плохая оценка заставляла людей рыдать так, будто их жизнь подошла к конечной точке. Это было довольно глупо. (Это было немного глупо, как эта школа чувствовала себя более конкурентоспособной, чем когда-либо была UA. Тут же просто готовят) Он выполнил необходимый минимум. В конце концов, он был помощником знаменитой Накири Элис. Оценки были для него второстепенным делом, и единственное, что имело значение, это то, чтобы он в конце концов поднялся на вершину, не опозорив фамилию или что-то ещё. В конце концов, его победы перетянули победу Элис против него, и он остался сильнее их обоих. Это только сделало его счастливее, но сейчас он не собирался гордиться. Деку вбил в него достаточно смирения, чтобы он действительно принял этот совет. (Определённо не потому, что Деку был прав. Бакуго только начал понимать, что некоторые идиоты не стоят его времени. Вот и всё. Это абсолютно так) Поэтому он установил для себя границу. В конце концов, он не был Бакуго Катсуки, Гранд Зеро, Героем Номер Один. Теперь он был просто Курокиба Рё, безымянный шеф-повар, который растерзает вас на куски, прежде чем вы даже заметите. Он повязал красную бандану на запястье, на мгновение задержавшись, чтобы полюбоваться пылающим гребнем на её передней части. (Он вспомнил тот день, когда давным давно его получил, и потому что это так сильно напоминало ему ту самую бандану, которую идиоты — его одноклассники — подарили ему на день рождения в его другой жизни) (Это было не то же самое, но было похоже, и в то время это было всё, что ему нужно, чтобы облегчить свою тоску по дому) (— Я, блять, не тоскую по дому!)***
Когда он встретился со своим соперником по полуфинале осенних выборов, в этом было что-то странное. Девушка была кроткой, трусливой и съёжилась ещё меньше, когда он вошёл. Это была обычная реакция в обоих мирах, так что он не был удивлён… Но что-то в этой девушке заставляло его нервничать. Как будто какой-то датчик в его мозгу говорил: эй, та девушка. Видишь ту девушку? Теперь ты её ненавидишь. Ладно, начинай орать. Сделав глубокий вдох, он проигнорировал это. (Беспорядочно злиться на всех — это дело Бакуго. Это не дело Курокибы, если только он не в режиме берсерка. Ладно, давай вернёмся к делу…) — Гм, п-п-п-приятно, приятно познакомиться! Курокиба-кун! Э-э, я… я… — говорит она. — Ха, — прорычал он в её сторону, в животе у него вспыхнуло пламя, а на лице появилось свирепое выражение. Девочка пискнула, ещё больше сжавшись, безмолвно извиняясь за своё жалкое, безнадёжное существование, которого на самом деле не должно было быть. Серьёзно, как она может быть трусливой? (Не потому ли он так зол? Потому что его сенсоры предчувствия знали, что она такая? Ух, с таким типом людей он действительно ненавидел общаться) Но если она прошла предварительные испытания… это было действительно трудно себе представить. Могла ли она даже держать нож, не порезавшись? Он не мог не недооценивать её, и это вызывало очень неприятное чувство в животе. В конце концов, в последний раз, когда он недооценил слабого и кроткого человека, этот человек оказался рядом с ним, как самый сильный герой в мире. Ах. (Так вот почему) Эта девушка напоминала ему Деку.***
Он ударил кулаком в стену, скрипя зубами от отчаяния. (— Победитель этого матча — Курокиба Рё!) Чёрт возьми, блять! Впервые его загнали так далеко в угол. Вкус её лапши рамена задержался у него на языке, и он не мог найти ни единого изъяна в её составе. Это было великолепное блюдо. Далёкое от совершенства, но отнюдь не неполноценное. Это не была безоговорочная победа. Почему эта тупая толпа делает дерьмовые предположения? Во всяком случае, она вела более тяжёлую битву со своим жёстким набором ингредиентов. Так как же это было такое близкое сражение, выигранное только из-за явной разницы в навыках? (Как унизительно) (Как же, блять, унизительно) Почему он так разозлился? Это было так похоже. Так чертовски похоже на ту жалкую победу, которую он одержал на Спортивном Фестивале. Если бы не тогдашние правила, он получил бы более удовлетворительный бой против Тодороки. Но нет. Они должны были остановиться, потому что он вышел из ринга! Поздравляю, благодаря этому ты занял первое место. Почему ты этому не радуешься? (Сука, как будто хоть кому-то это понравится) (Почему никто не понимает, как он зол?) (Был ли он неразумным?) И там была Элис, с её самодовольной улыбкой и руками, сложенными вместе, как у феи, которую никто не просил. — Поздравляю, Рё-кун! — радостно пропела она, — как и ожидалось от тебя. Его кулак сжался, и он рявкнул в её сторону: — Завались! Она ахнула, драматически ужаснувшись, когда приложила руку к груди, разинув рот, как будто её величайшие предки были оскорблены. Её следующие слова звучали так абсолютно шокировано: — Ты говоришь мне заткнуться? Он развернулся и сдернул с себя бандану. Сейчас у него действительно не было времени потакать её прихотям. Не тогда, когда он в таком отвратительном настроении.***
Это произошло только после этого, перед финалом осенних выборов. Это было утром, на рыбном рынке, и девчонка, как обычно, следовала за Юкихирой, куда бы ни пошёл рыжий. Тадокоро Мегуми. Когда-нибудь у него будет с ней настоящий реванш. Однажды, когда она, наконец, преодолеет свой идиотский комок нервов и начнёт правильно готовить! (Может быть, ему стоит взять страницу из книг злодеев и начать оскорблять её друзей. Тогда она могла бы принять вызов всерьёз) — Доброе утро, Курокиба-кун. Сегодня её приветствие было гораздо более спокойным, но и более мягким. Она поклонилась (серьёзно, почему люди так поступают с людьми своего возраста, вот почему они называют тебя деревенщиной, Тадокоро) и немного нервно улыбнулась ему. Сегодня он собирался быть спокойным. В любом случае, ещё слишком рано. — Если ты боишься меня, почему продолжаешь со мной разговаривать? Ты могла бы просто игнорировать меня, как и любого другого человека в школе. И девушка покраснела так, словно её только что поймали с поличным. Её язык извивался, а руки яростно размахивали повсюду. Она попыталась найти ответ, который неизбежно прозвучал бы как оправдание: — Ну, это... то есть... я... ну... Он сверкнул глазами. Она пискнула и взяла себя в руки. — Ты вроде как… — она почесала щеку, глядя в сторону, — наверное, у меня был… друг… это было, он был, вроде как ты… так, так, э-э, ты немного напоминаешь мне его… К концу фразы её слова превратились в нечто большее, чем просто бормотание. Он старался не раздражаться. Значит, в основном он напоминает Тадокоро её друга? Какое совпадение, она тоже напоминает ему одного очень надоедливого друга. У него тоже он когда-то был! И он скорее умрёт, чем вспомнит его снова, так что, пожалуйста, держись подальше… — Погоди, — сообразил он, — был? Тадокоро замерла и он пожалел, что задал этот вопрос. Да, это был бесчувственный вопрос, но он не успел остановить его, прежде чем тот вырвался из него. На самом деле он не собирался спрашивать. Но она почти радостно улыбнулась в ответ. — Он был точь-в-точь как ты! — её руки были сложены вместе, и она говорила так, как будто ей нравилась эта тема, — он был дерзким, безрассудным и легко раздражительным… о, я не хотела обидеть тебя, мне так жаль, Курокиба-кун, пожалуйста, притворись, что я никогда этого не говорила, о боже… — Я ничего не говорил, так что если ты собираешься говорить, продолжай! — рявкнул он. И, к его удивлению, она рассмеялась. — Извини, — она вытерла слезу, — я очень много говорю, и он тоже сердился на меня, поэтому кричал на меня, просто так. Раньше я была… ну, не такой застенчивой, как сейчас, но он всё равно сердился на меня, и… может быть, я стала кротче без него, чтобы всегда кричать на меня, теперь, когда я думаю об этом… э-э, извини за бессвязность, Курокиба-кун, ты действительно очень похож на него… Он замер. Её лицо было опущено, в глазах читалась печаль. Когда она продолжала бормотать что-то себе под нос, он видел это. Он видел полную сосредоточенность и однонаправленность ума, которые были у парня, когда он был чем-то поглощён, и… в его голове возникла очень мрачная и очень неожиданная теория. Он действительно хотел бы никогда не думать об этом, потому что теперь он не может перестать думать об этом. — Э-э, Курокиба-кун? — Тадокоро посмотрела на него, смущённая молчанием и внезапной переменой в выражении лица мальчика. Она сказала что-то не то? Она его беспокоит? — Подожди, мать твою, минутку, — наверное, это был первый раз, когда он ругался без банданы, так что Тадокоро взвизгнула и сделала шаг назад. — Прости! — машинально извинилась она. — Ты не можешь быть… Деку? — спросил он. И всё остановилось. —…а? Откуда ты знаешь это имя… — она подняла руки к голове, — ни за что! Каччан?!