Чёрное в белом и всё, что по середине

— Ёбаный Чен Ый, блять, открывай! — Николас с силой стучит огромной рукой по хлипкой двери, вот-вот грозящей слететь с петель. Чен Ыя это наконец-то вырывает из сна, он заспанный ещё подходит к двери, открывает, сам в розовых пушистых тапочках с кроликами и подушку обнимает. — Николас? Почему так рано? — Чен Ый зевает. — Некогда объяснять. Ты можешь идти спать, — Он отодвигает Чен Ыя в сторону, влетая в квартиру, подходит к горе подушек и одеял, именуемых ‘кроватью’. — Вставай, уёбок, — Николас хватает стакан с ледяной водой, мирно стоявший на тумбочке, и выплёскивает на Алекса. — Вставай! Алекс подскакивает как ошарашенный, смотрит на Николаса, который орёт на него, потом кое-как отдирает задницу от ‘кровати’, подходит к шкафу, одевает на себя всё, что первым под руку попалось. — Пошли, пошли, — Николас уходит, уводя Алекса. Вылетает из квартиры, оставляя Чен Ыя в шоке. — Сядь и пристегнись, еблан. — Почему я еблан, Николас? Куда мы едем? Что я тебе сделал? Да не трогал я твоего племянника.. — Заткнись, Шейд. Пристегнись просто, — Машина трогается с места, через пару минут подлетая к Маку, Николас покупает кофе и вручает Алексу — пусть хоть как-то позавтракает. — Куда мы едем, ты можешь сказать? Николас молчит. Через пару минут машина останавливается у дома Николаса. Алекс чуть ли не с пенька вылетает из чёрного ‘Мерседеса’. Потом ловит ключи и команду: “Зайди в дом и жди меня там, придурок!“. Алекс так и сделал. Заходит в дом, там темно, но тепло. Судя по внешнему виду квартиры, тут давно не убирались: шкаф не был нужен — вещи удобно располагались на, под и рядом с креслом; на кухне были пустые ящики; прошлогодняя пачка хлопьев валялась где-то. Алекс спокойно садится и включает телевизор. — Надо просто подождать Николаса, он обязательно всё объяснит.