Не один

Сознание возвращается медленно. Пульсирующая головная боль заставляет жмуриться еще до того, как Гром открывает глаза. В ушах шумит так, что воспринимать мир кажется непосильной задачей. Игорь позволяет себе остаться лежать, пока в голове не всплывает картина произошедшего накануне. Ощущение возможной опасности быстро приводит его в чувство. Перед ним – тёмные окна, серый диван и заваленный упаковками стол. Он всё там же, в башне «Вместе». «Сбежал, мразь», - первая и очевидная мысль. Даже если у парня не всё в порядке с головой, в чём можно было убедиться при последнем разговоре, он явно не стал бы дожидаться Грома здесь. Заляжет на дно – и ищи его теперь. Даже думать об этом не хочется. С небольшим усилием Игорь наконец садится, придерживая голову рукой и мысленно продолжая ругать Разумовского на чём свет стоит. Но прежде, чем Игорь заканчивает свою внутреннюю тираду и осматривается вокруг, до него доносятся приглушенные хрипы. Он оборачивается – слишком резко, чтобы избежать очередной волны головной боли – и видит то, чего никак не ожидал. Содрогающееся тело Разумовского в огромной луже крови. - Твою мать… - протягивает Гром, поднимаясь на ноги. Взгляд быстро бегает по представленной картине. Кровь струится непрерывным потоком из резанной раны на горле. Сложно оценить, насколько серьёзно повреждение, но артерия не задета. На выдохе рана заполняется пузырящейся кровавой пеной от выходящего воздуха. На вдохе Разумовский захлебывается собственной кровью. Но по крайней мере он всё ещё может дышать – правда неизвестно, как долго это продлится. В руке парень сжимает окровавленный осколок стекла. Не думая ни секунды, Игорь вытаскивает из кармана сотовый и набирает номер скорой. «Башня «Вместе», резанная рана горла, срочно». Убирает телефон и подходит к парню, опускаясь рядом. Да, Разумовский жестокий маньяк, до которого Грому не должно быть дела. Парень сжёг заживо шестерых, и кто знает, сколько бы ещё убил. Но сейчас он был одиноким человеком, приговорившим себя к смерти и ощущающим все последствия своего решения. Грому не чуждо сострадание, и он позволяет себе хоть немного помочь парню, чьё лицо искаженно болью и отчаянием. Разумовский со страхом во взгляде смотрит куда-то в сторону, пока Игорь не касается его. Птица в ярости и не прекращает кричать, но между Птицей и Громом парень выбирает смотреть на Грома. Серёжа дрожащей рукой хватается за куртку Игоря, судорожно сжимает ткань в поисках опоры. Ему хочется кричать. Кричать, что он не убийца, он лишь хотел как лучше. Что он хороший человек, он помогал людям, он был честным. И что он не знает, почему всё так закончилось. Но вместо слов выходят хрипы, вместо воздуха он вдыхает кровь. Остается лишь безмолвно шевелить губами, надеясь, что Игорь его услышит. Услышит, что ему жаль. Игорь не слышит, но помогает по-своему. - Тише, тише, - негромко, но твердо произносит он. – Что бы ты там ни хотел сказать, расскажешь потом. Сначала дождись скорую, - он слегка сжимает кисть чужой руки. – А я подожду вместе с тобой. Разумовскому больно и страшно. С каждым разом всё сложнее сделать вдох, всё меньше воздуха попадает в лёгкие и всё больше крови растекается по полу. Но где-то на задворках затуманенного сознания он рад, что сейчас не один. Сергей умирает раньше, чем приезжает скорая.