пряничный домик

Требуется целых двадцать минут, чтобы принять это сложное решение. Чтобы просто разблокировать новенький айфон с золотым напылением (как пафосно), открыть список контактов, которых в телефоне оказывается всего три, и начать набирать сообщение. Один номер принадлежит Сэму, другой его психотерапевту, а третий, с красной звездой вместо фото или эмодзи, Гельмуту Земо. Когда Баки видит эту наглую звёздочку в окошке, он на грани удаления контакта, но справившись с внутренним демоном и признав чужую иронию, он быстро вводит текст. «у тебя есть сорок минут, чтобы убраться от мемориала, иначе Дора Милаж прекратят играть с нами в поддавки» Сообщение отправлено и возврату не подлежит. Гештальт закрыт, а Баки, несмотря на свой тихий обман, чувствует расползающееся по телу удовлетворение. Ваканда вложила в него многое: технологии, силы, деньги и часы бессмысленной терапии, после которой он так и не перестал просыпаться в холодном поту. Он был безмерно благодарен за помощь, но пришло время вспомнить, что он человек, и как и любой другой склонен к эгоизму и собственничеству. Земо принадлежит ему. К сожалению, подобное не скажешь Айо: она за такие слова и заколоть может, поэтому он вынужден действовать исподтишка. Бастет и правда будет его проклинать, в прочем, как и все сотни жертв, что он безжалостно убил, работая безвольным болванчиком в Гидре. Одним больше, одним меньше — уже не суть. Телефон сигналит, но Баки не обращает внимания: он спешно срывает свою куртку с крюка, запихивает небольшие пожитки по карманам и выскальзывает за дверь. Сэм хороший, несмотря на показную колючесть, и способен справиться без него, возможно, Баки ему немножко поможет, подтолкнёт, как говорится, на путь истинный, и возвратит щит. Уокер не имеет никакого права им пользоваться, кровь не должна обагрять выцветшую краску, а символ вводить людей в первозданный ужас. Это не то, за что они боролись, и Сэм, несмотря на все свои отговорки, прекрасно понимает. «Спасибо, Джеймс. Увидимся в Мадрипуре. Захвати, пожалуйста, упаковку с чаем со стола.» О чае он даже не вспоминает. *** По хлебным крошкам он находит Земо в городе. Точнее, девочка на высоченных каблуках и с ядерно-зелёными волосами ловит его в первом же баре и, поманив накрашенным пальчиком, ведет за собой. Новая квартира Гельмута оказывается расположенной на двадцать пятом этаже подсвеченной красным цветом высотки. При первом же осмотре, Баки замечает огромный балкон-террасу, где расположен открытый бассейн и несколько лежаков со столиками. Кожаные диваны, дубовая мебель, темная плитка и низкий потолок – весь дом сплошная задумка очень депрессивного дизайнера, но Гельмуту идёт этот стиль. Любовь к комфорту заставляет чувствовать себя ущербно. Он слишком привык спать на полу. Видимо, придется отвыкать, иначе его утопят в шикарном бассейне под звуки голоса Мадонны. – Если человек на протяжении долгого времени находится под контролем, а потом поводок резко обрывают, то он, скорее всего, захочет вернуть утраченное, чтобы почувствовать себя защищенным. Страховочный трос, позволяющий держать себя в узде дорого стоит. Голос Земо вкрадчиво и размеренно, льется в уши уставшего Баки сквозь тихие басы, доносящиеся с никогда не спящей улицы. Барон сидит за стойкой, что-то уверенно ища в планшете, на одном из дарк сайтов. Янтарная жидкость переливается в фигурных бокалах; один стоит у Земо под рукой, а второй на краю стойки специально для Баки. Хозяин гостеприимный и радушный, впрочем, как всегда. — Только не в случае того, когда ты выполняешь роль безвольного истуканчика, – замечает Джеймс, забирая со стойки виски. Модное пальто с меховой оторочкой сиротливо покоится на одном из кожаных диванов. — Многим нравится такая роль. Мир полон безвольных истуканчиков, жаждущих получить команду фас со стороны более харизматичной личности. Людям нравится, когда их направляют и подсказывают, как решаются проблемы. Гельмуту очень нравится звук собственного голоса, прям как Золе. – Ко мне подобное не относится. И сдаётся, ты сейчас подменяешь понятия. Существует огромная разница между добровольной передачей контроля и насильственной. — Это всего лишь предположение, Джеймс. Не надо вставать в стойку — я тебя не обижу. Под сухой саркастический смешок, Земо пожимает плечами и поднимает руки в защитном жесте, давая понять, что тычок в сторону Сибири засчитан. — Сходи в БДСМ клуб и порассуждай там, окей? Отстань от меня, Земо. — Спасибо за рекомендацию, Джеймс, но я, пожалуй, откажусь. Баки садится за противоположную часть стола и устало кладет руки на столешницу. Он слишком забегался за последние десять лет, и ему нужны хотя бы года два перерыва, но навряд ли он его получит. Ещё не заслужил. Гельмут потягивает виски маленькими глотками, перестукивая пальцами по коленке. Плавающим взглядом, Баки фокусируется на движениях и непроизвольно начинает отсчитывать ритм. Чертов Моцарт. Он слишком долго смотрит. Поднимая глаза, он встречает с пытливым взглядом Земо. — Почему ты меня так называешь? — Как именно? — лениво тянет Гельмут. Кубики льда в его бокале почти растаяли и стали похожи на склизких медуз в мутной, жёлтой воде из виски. Хочется стать выброшенной на берег медузой и ничего не чувствовать. Просто тихо лежать на песке и высыхать. — Джеймс. Ты делаешь акцент на моем имени. — Ну, давай подумаем, — Земо ставит почти пустой стакан на стол и откидывается на спине стула, принимая более удобное положение. — Мне называть тебя, Баки? Не подходит. Стив Роджерс тебя так называл, а он твой лучший друг— значит триггер. Барнс? Слишком официально, к тому же, мы довольно близко знакомы. Сейчас мы худо-бедно, но команда, значит тоже мимо. Сержант? Тебя не лишили звания, но вечная ассоциация с войной— не лучший выбор. Белый волк? Мы не в Ваканде— пусть они тебя так называют. Повисает пауза. Джеймс удивлённо смотрит на злодея, убившего ради ссоры мстителей сотни человек. — Думаю, ты сам догадаешься, почему я исключил из списка Зимнего Солдата,— миролюбиво улыбается ему краешком губ Земо. — Долго думал, даже выбирал. — Мы живём в цивилизованном мире и банальная вежливость не помешает. — Где была твоя вежливость, когда ты зачитывал код? Под камушком? — он лупанул с дуру, не подумав. Улыбка Земо стала острой как бритва, горло порежешь. Его пальцы перестали отстукивать ритм, но не сжались в защитном жесте. Планшет сигналит об окончании подсчётов, и Земо блокирует экран. — Там же, где и моя семья. Под камушком, как ты выразился. Баки мозжечком, нет, спинным мозгом чувствует, что Земо сейчас отряхнет старую шарманку, уже покрывшуюся многолетней пылью, и сыграет старый мотив. Какие Мстители плохие, ай-яй-яй пытались спасти мир, нечаянно людей угробили. Его психотерапевт говорила, что людям нужно рефлексировать, чтобы облегчить моральные травмы. И Земо его не разочаровывает. – Благодаря Мстителям погибло очень много людей среди гражданских. Человечек выходил на улицу, шел по своим делам и соответственно не думал, что сейчас ему на голову упадет десятитонный обломок здания или его собьёт случайно запущенный автобус. Ваши действия ничем не отличаются от действий так называемых злодеев. Просто вам повезло оказаться на стороне победителей, ведь только победители пишут историю и могут выворачивать на изнанку все факты, как им хочется. Поверь, выиграй Гидра и нацисты в войне, весь мир бы верил в то, какие они хорошие и как правильно поступают. Он знал все то, что говорил Земо, знал, но не хотел соглашаться. Баки имел ко всей супергеройской движухе косвенное отношение, поэтому оказаться в центре внимания, было не лучшим вариантом. Для него вообще лучше было не попадаться людям на глаза слишком часто, а то, такими темпами, на него федералы ещё что-нибудь особо страшное найдут, а он об этом деле вспомнить не сможет. – Это сопутствующий ущерб. Его нельзя предсказать. – Верно. Но можно снизить. Хотя, вы даже не пытались. Разговаривать с этим человеком, все равно, что биться в стену из вибраниума: толку ноль, зато отдача будь здоров. – Если бы на одной чаше весов находилась твоя семья, а на другой пара десятков незнакомых людей, кого бы ты выбрал? Ну, нет, Гельмут, это уже запрещённый приём. – Ты извращаешь вопрос, – шипит в ответ Баки, слишком сильно ставя стакан на стол. – Таким боком его может задать только психопат. Ведьма пряничного домика, заманивающая голодных детей к себе сладкими конфетами. Волнистый попугайчик, любящий угрожающе наклонять голову на бок. Гельмут Земо, которому хватило лишь бросить спичку в сторону искры, чтобы вся инициатива Мстителей загорелась синим пламенем. Баки здесь не за сказками и пряниками, а за более существенным. – Ты останешься в Мадрипуре, – не спрашивает, а утверждает Баки. Гельмут согласно кивает головой, видимо, ничуть не сомневаясь в том, что более новая версия города падших ему подходит для жилья. Новый дом куплен, репутация самая лучшая, компания отъявленных головорезов и торговцев оружием укомплектована, союзная Шерон под боком в виде подстраховки. Осталось только придумать, что сделать с теневым королем Мадрипура и как убрать всю грязь из города, и придать ему иллюзию воплощения Парадиза. Но для последнего, заключительного штриха Земо нужен Зимний солдат и вся его прежняя боевая мощь, ведь против них не будут скупиться – выставят армию и награду за голову сделают побольше; через полчаса на них будет охотиться весь город. Выйдешь на кухню воды попить – и тебя тут же снимет особенно удачливый снайпер. Сказка. Баки будто не уходил из Гидры, а временный отпуск взял. Добро пожаловать в родные пенаты, Зимний солдат. И плевать, что Земо ненавидит Гидру не меньше, чем Мстителей. – Уходишь или остаёшься? – не желая больше тянуть резину, спрашивает Земо. Во всем его показушном спокойствии читается вопрос "ну же, чего ты стоишь, Джеймс?". Виски неприятно горчит, но Баки в свое время пил и более мерзкую бурду, сваренную буквально из болотной тины и забродившего немецкого вина. – Мне не хочется возвращаться к тому, что разрушено. Хотя, я даже преувеличиваю: не хочется возвращаться к тому, чего и в помине не было. Щит теперь принадлежит Сэму, а остальные мутанты нашли себе новое место жительства в Рафте. Теперь я окончательно свободен, как вольная птица. Только вот Дора Милаж рассерженно дышат мне в спину, поэтому стоит на некоторое время залечь на дно. – Да, здесь удобно, к тому же, ни что, кроме морального кодекса, который, как я понял, у тебя работает через раз, не отягощает твою совесть, – едва заметно скалится Земо. Хочется, то ли выбить ему идеально белые зубы, то ли поцеловать, чтобы из прокушенной губы по подбородку потекла красная кровь. Баки кисло улыбается в ответ и смаргивает навязчивую мысль. – Тебе нужен телохранитель с такими амбициями, который будет пасти тебя днём и ночью, а мне нужны деньги и жилье, – стакан с недопитой янтарной жидкостью находит свое место на столе рядом с вальяжно разложенными пальцами Земо. – Мы станем ахуительной командой, Гельмут. Лучшей из худших. Они смотрят друг на друга не отрываясь, играют в гляделки на поражение, не желая уступать противнику, но Баки случайно моргает (ранен, не убит), заставляя Гельмута отвлечься на планшет. – Почему ты не отправил меня в Рафт? Какой интересный вопрос! Почему же, Джеймс? – Для чего? Чтобы узнать на следующий день, что ты захватил тюрьму и держишь весь персонал в заложниках? – Так высоко меня ценишь, – приторно недовольно вздыхает Земо, но внутри его темных глаз загорается весёлая искорка, портя все впечатление. – Поэтому я здесь с тобой. И твоя главная задача – меня не разочаровать. – Я постараюсь, Джеймс. Они сработаются. Этот город их запомнит навечно. *** – Ты перешёл на сторону зла, – без обиняков, с места в карьер, начинает Сокол, пытаясь оттереть темное масло от лёгкой майки. – Где твоя маска, Дарт Вейдер? Над головой летают полчища чаек, заменяя собой береговую охрану. – Больше не нужна. Проблемы с лёгкими отсутствуют, а сын потерялся по дороге на темную сторону. Ты и сам знаешь принцип игры в салки. Люди убегают, ты их догоняешь. — Звучит не очень, – паскудная улыбка чертит темное лицо, и Баки закатывает глаза. За стеклами солнцезащитных очков его жест выглядит не столь впечатляюще. — Да тфу на тебя, Уилсон. Твои дебильные намеки на мою бывшую профессию не первой свежести. – Прям такую ли бывшую. «Я знаю, чем ты теперь занимаешься» всем своим видом говорит Сэм. Сэм играет бровями, намекая на противный каламбур с не первой свежестью Баки. Тему с Гидрой все старались обходить в присутствии Баки, даже Стив лишний раз о ней не заикался, только Сэм, видимо, или из-за отбитости, или дурости, мог начать расспрашивать его о профессии ассасина. Как говорится, доктор не лечит, а калечит. Щупальца бывшей нацистской организации не трогали его в течение дня, приходят только ночью в виде смутных образов и лишних воспоминаний. Казалось, что память не принадлежит ему, она чужая и совершенно инородная. Вязкое болото топило его с трёх до шести утра, заставляя попеременно просыпаться то от ужаса, то от отвращения к себе. Психотерапия ему помогла на два часа, а потом все накопившееся за семьдесят лет давало ещё один оборот и начиналось по-новой. Выбраться из порочного круга было невозможно, только смириться и пытаться уменьшить давление на и так поджаренный мозг. Он не хотел вспоминать. Ну нахуй такие воспоминания. Иначе он окончательно чокнется. А в случае Сэма помощь приходит по настроению. Баки строит каменную рожу и молча показывает ему фак. Лодка держится на скотче и божьем благословении, поэтому Баки вызывается помочь, несмотря на скептический вид Сэма, чья мужественность однозначно задета. На нем костюм от Дольче Габбана, потому что "Джеймс, ты теперь мой телохранитель, поэтому обязан выглядеть соответствующе". И Сэм не подпускает его к лодке, даже когда Баки обещает снять дорогущий пиджак. Поэтому ему остаётся только подсказывать, что и как ставить и соединять, чтобы сердобольный товарищ не доломал посудину окончательно. Копаться они заканчивают к десяти часам вечера. Точнее, Сэм заканчивает чинить двигатель, а Баки, до этого стоявший прислонившись к облупившемуся борту, давать вялые команды. – Как я понимаю, мы с тобой в ближайшее время не встретимся, – Сэм закидывает грязную тряпку, которая до этого была его футболкой куда-то за спину, и переводит внимательный взгляд на Баки. – Не расслабляйся. Я буду следить за тобой: вдруг ты решишь опять щит кому-то подарить. В таком случае, я резко передумаю, и Америка лишится нового Кэпа. Ты прекрасно знаешь, что я могу спрятать щит так, что его никто не найдет. – Да иди ты, – отмахивается от него новоявленный Капитан Америка. – Только следи за Земо, окей? Нам тут не нужен второй кризис в команде. – Команды ещё нет, если я ничего не путаю. Они спускаются на пристань и идут в направлении доков, где за домиком стоит новая тачка, любезно подаренная Гельмутом. – Скоро будет. Здесь тёрлись вакандцы, видимо, искали тебя, но я сделал вид, что понятия не имею, где и с кем ты шляешься. Но будь аккуратен с ним. Сэм не спрашивает, стоила ли жизнь Земо распрей с целой страной, и Джеймс ему невероятно благодарен. – Я постараюсь, – отвечает Баки, открывая черную дверь Шевроле Камаро. – Но ничего не могу обещать. Он сама непредсказуемость. – Ну, думаю ты справишься, – Сэм локтями опирается на открытое окно и заговорщически подмигивает ему. – Кода ведь больше нет, а значит он не сможет тобой управлять. Только если ты добровольно не захочешь подчиняться, я ведь не знаю всю глубину ваших отношений. Баки со всей силы жмёт на газ, заставляя машину резко сдвинуть с места, а Сэма чуть не завалиться на асфальт. Ему в спину несётся возмущенный вопль о том, насколько он неблагодарный мудак, но Баки только врубает гарнитуру погромче. У них завтра переговоры с поставщиками марихуаны на севере Мадрипура, и нужно быть во всеоружии. Задание «помоги барону проредить город» разблокировано.