Часть 1
23 апреля 2021 г. в 00:30
Сэм, вообще-то, любит в выходные засесть перед телевизором хотя бы на пару часов, чтобы расслабиться под какой-нибудь сериал или романтический фильм, которые в избытке крутят по телеку и которые непременно хорошо заканчиваются, но сейчас у него нет такой возможности. Впрочем, его это не слишком расстраивает — отношения между беглым террористом и травмированным киллером, стремительно развивающиеся прямо на глазах, тоже то еще шоу.
Уилсон замечает слишком поздно. Наверное, обрати он внимание раньше, еще можно было бы подойти к Барнсу, присесть рядом и, проникновенно глядя в глаза, дать дружеский совет — забей на него, приятель, он тебя не стоит (и использовал тебя, дружище, держи это в голове), дери ты от него когти. Но Сокол видит, что происходит, лишь тогда, когда эти двое уже многозначительно переглядываются из разных углов комнаты.
Сэм гордится — и не без повода — своей выдержкой и наблюдает. Шестеренки в голове крутятся быстро, даже не поскрипывая, и план действий появляется почти мгновенно: часть с «сидеть и смотреть, чтобы они друг друга не поубивали или еще как не навредили друг другу» тут же становится приоритетной; часть с «не оставлять этих двоих наедине, чтобы искорка не разрослась и не стала настоящим пожаром» Уилсон относит к низким, сродни удару под дых, вычеркивая из списка — Баки уже взрослый и далеко не беспомощный, как-нибудь разберется.
Впрочем, к гляделкам между Баки и Земо привыкнуть легко — нужно всего лишь отворачиваться, когда это становится совсем неловким. Им точно нужно сказать, что люди, между которыми ничего нет, так друг на друга не смотрят — Сэм точно знает, куча просмотренных ромкомов может это подтвердить.
— Вы знаете, — говорит Сокол, отправляя ложку медовых хлопьев в рот, и довольно жмурясь — что интимный взгляд длится дольше пяти секунд? А вы сколько уже друг на друга пялитесь?
Барнс хмурится, будто не понимая о чем речь, и тут же криво улыбается, морща нос.
— Мы не пялимся. Что за бред?
Сэм улыбается в тарелку хлопьев, когда Гельмут демонстративно отворачивается и увлеченно гремит чашками, ясно давая понять, как Уилсон не прав, а Баки, сидящий на диване, складывает руки на груди и начинает сверлить взглядом зеленовато-голубую стену, которая ни в чем не виновата.
— Ну да, — тихо ворчит Сокол себе под нос, прекрасно осознавая, что его слова отлично слышны в повисшей тишине. — А я тогда не ем хлопья, — и щедро высыпает еще одну горку медовых колечек в тарелку. Так-то.
Не оставлять их наедине оказалось куда сложнее. Как минимум потому, что их трио, влипающее то в одну переделку, то в другую, было неделимым — оставлять Земо одного Сэм наотрез отказывался, оставаться с ним самому не очень хотелось, вот так и получалось: они втроем, Уилсон впереди, а Гельмут и Барнс чуть позади, шепчутся о чем-то как лучшие подружки, или Баки молча держится по левую руку от барона, что вновь отделяло их парочку от Сокола.
Уилсон думает-думает и решает, что ну и ладно, фиг с ними, пусть ходят парочкой, если это не влечет негативных последствий. Последствия были неоднозначными. Сначала в виде летающих и бьющихся о стены чашек с чаем — повздорили, не сошлись во мнениях — Сэм фыркает и отпивает вишневый чай из своей чашки, глядя как Баки сверлит злым взглядом замершего, будто загипнотизированного, Гельмута — у последнего явно все мысли из головы вылетели и единственное, что там осталось, это восхищение одним конкретным суперсолдатом.
Позже, стоит Барнсу увидеть Земо, распростертого на полу стараниями нового Капитана, как он тут же оказывается подле него — проверяет пульс быстрыми, профессиональными движениями. Ничего лишнего: коснуться кожи под пушистым воротником, слегка надавить, почувствовать биение под пальцами, убрать руку.
Баки поднимается с корточек скрипя зубами и тут же пинает кусок арматуры, подвернувшийся так кстати. Бесит! Проблемы с новым Капитаном Америкой — Барнс никак не может заставить себя говорить «Капитан Америка» без приставки «новый», ясно давая понять Уокеру таким детским способом, что до него были другие и получше — сыплятся как из рога изобилия, а теперь тот еще и вредит его союзникам, кем бы они ни были. Надеясь на то, что у Сэма дела обстоят лучше, Баки, недолго думая, подхватывает Земо за плечи и под коленями — на случай сотрясения не став закидывать того на плечо (так он себе это объясняет, устраивая чужую голову у себя на груди) и направляется к их пристанищу.
Уилсон ругается, когда возвращается — Уокер достал и его, но, видя Барнса, протягивающего Гельмуту смоченное холодной водой полотенце, замолкает и, приблизившись к дивану, участливо интересуется самочувствием барона. Земо смотрит мрачно и тяжело, закрывая половину лица, в частности ушибленный висок, влажным полотенцем. Баки недовольно качает головой и молча садится на пол у дивана. Сокол решает, что не настолько ему дорог барон, чтобы рассиживаться на полу, но протест Кэпу и поддержку их небольшой команде выразить как-то нужно, так что он садится в кресло и присоединяется к недовольному молчанию.
Молчание быстро заканчивается, когда Гельмут предлагает что-нибудь выпить. После единодушного согласия, Уилсон поднимается, чтобы налить виски и тактично игнорирует руку Барнса, сжимающую руку Земо. Металлический палец выводит какие-то узоры на чужой бледной коже и Сэму даже жаль отвлекать их, но он протягивает стаканы с янтарной жидкостью и те сами расцепляют руки.
— За то, чтобы Уокеру икалось! — бодро предлагает тост Сокол, и тянется стаканом к посмеивающемуся Баки и слегка улыбающемуся Земо.
Когда Уилсон, только вошедший в комнату, видит как парочка, заменившая ему все телешоу на свете, снова играет в гляделки из разных концов комнаты — Барнс сидит на диване, а барон, в одном только халате и с влажными волосами, до сих пор держащий большое пушистое полотенце, стоит у столешницы — он разворачивается и выходит на улицу. Пожалуй, сейчас очень хорошее время, чтобы осмотреть какие-нибудь достопримечательности.
Сэм не возвращается до самого вечера, а когда открывает дверь, ничто не указывает на то, что здесь происходило последние несколько часов. Ему, в общем-то, и не особенно хочется знать.
После известия о том, что Дора Милаж требуют выдать им Земо, эти двое совсем не расстаются, следуя друг за другом тенями. Уилсон уже даже готов попытаться договориться с воительницами — мол, так и так, отдать Земо не можем, очень нужен самим — когда, зайдя в кухню, видит этих Ромео и Джульетту, целующихся у холодильника.
— Вы не обращайте на меня внимание, — преувеличенно серьезно говорит Сокол, забирая поднос с тарелкой, чтобы поужинать где-нибудь в тишине и без риска наткнуться на очередные переглядывания. — Я уже ухожу, так что продолжайте.
Баки швыряет в него очередной чашкой под окрик барона.
— Джеймс! Оставь сервиз в покое!
Уилсон смеется, уклоняясь от снаряда, и идет в гостиную, чтобы занять облюбованное кресло.
Когда к ним заявляются и Уокер с напарником, и Дора Милаж, Сэм узнает еще кое-что — деру Гельмут дает ничуть не хуже героев мелодрам, сбегающих с собственной свадьбы. Когда потасовка заканчивается, а пыль укладывается, Баки поспешно натягивает куртку на плечи и тормозит у двери лишь для того, чтобы оглянуться на Уилсона.
— Давай вперед, герой-любовник, — усмехается Сокол. — А я попробую поговорить с Дора и объяснить, что их белый волк нашел себе пару и теперь Земо незачем куда-то бежать. Может, их удовлетворит то, что он постоянно будет под надзором, а там и ответит по-справедливости. Надеюсь, что мне не пообрывают крылья за такую дерзость.
Барнс улыбается и хлопает Сэма по спине, прежде чем выскочить за дверь.