***
Черные тучи заполняли небо и прятали последние лучики надежды от души. Яркие, сверкающие и злобные молнии искрились по всему пространству, освещая высокие макушки черно-зеленых деревьев и черные стволы. Черная земля отблескивала ярким светом острых углов камней, будто это иглы, шипы, разбросанные в хаотичном порядке, и жаждут крови твоих босых ног. Мерзкими и большими каплями хлынул дождь. Он беспощадно бил всех и все подряд, невзирая на какие-либо преграды. Бил и морозил, будто льдинки покрывали полностью все тело и окутывали убийственным чувством холода, страха и одиночества! Бешеный ветер с ревом срывал слабые деревья и с силой швырял их на землю, разбивал, как хрустальную посуду. Хруст древесины звонким эхом разлетался по лесу, перебивая звук ударов громадных капель дождя и листьев. Острые скалы угрожали мучительной смертью: маленькими шипами ложились большие булыжники, уходящие вниз к подножью. А снизу был огромный котлован костей неведомых зверей и добрых людей, что не смогли сбежать от проклятия. Иногда редкие скромные поселения и домики мелькали среди деревьев огромного леса, а потом где-то в середине был проклятый город. Лишенный морали, справедливости, доброты и гуманности. Наполненный корыстью, желанием убивать, получать удовольствие от страданий других, желанием тешить свою душу откровенной кровавой похотью. Он был среднего размера и небольшой площади. Откуда-то шел черно-серый дым и поднимался вверх к небу. Темные силуэты зданий были надменно выстроены в хаотичном порядке и повернуты в разные стороны. Безобразно были выстроены дороги и будто вели в тупики. Сверкнула синим языком пламени мощная молния и осветила все вокруг: оказалось, большинство зданий были разрушены, обвалены, на зданиях были изображены перевёрнутые церковные кресты, а с некоторых крыш зданий, как повешенные, свисали голые трупы, привязанные к деревянным крестам. На одной из улиц текла река-канализация, черно-красной дорожкой она текла на другие улицы и уплывала куда-то в лес. На улицах ни души. Ничего, что могло бы намекнуть на живое. Все мертвое, холодное, пустое, дикое. Из непроглядных стволов деревьев выехали две машины. Они ехали в сторону и освещали себе путь ярким светом фар. Машины выехали на дорогу с большой скоростью, будто погоня одного за другим, быстрая и маневренная гонка по пустошам страшного города. И вдруг первая машина неожиданно влетела в разрушенное здание, окончательно снеся его остатки. Куски бетона посыпались на машину тяжелыми булыжниками и раздавили в блинчик несчастную машину. Юркий силуэт вовремя выскочил из машины и спрятался где-то в темном переулке. Другая же машина остановилась напротив комьев бетона. Дождь продолжал беспощадно капать на землю. Сверкнула очередная молния. Ветер с большой силой дунул на стоящий рядом фонарный столб, возле второй машины, и начал сильно гнуть его. Машине пришлось газовать, чтобы столб не упал на нее. Водитель припарковался и прав вышел из машины. Это был взрослый молодой мужчина, высокий и мощный по телосложению. Одет в обычные туфли, классические штаны, белую рубашку с черным жилетом и на воротнике красовалась галстук-бабочка. У мужчины был высокомерный и самодовольный взгляд хищника. Улыбка была похотливой и зловещей, она обнажала тонкой длинной изогнутой полоской острые зубы, среди которых сильно выделялись клыки как у настоящего вампира. Мужчина смотрел в сторону булыжников и гордо пил воду из бутылки. Его руки были в черных перчатках, которые тоже обнажали кончики пальцев с длинными, острыми и ухоженными когтями. Они покрашены черным матовым лаком, как у многих современных девчонок. И тоже имели какой-то вид опасности, как и зубы. Глаза были ни то темно-синие как капли дождя, ни то цвета искр молний, а может и вовсе были они цвета искр вперемешку с темными каплями на фоне черных облаков. Мужчина уверенно направился в сторону переулка вслед за своей очередной жертвой похотливых желаний. Тем временем, наш герой, Вейлон, скрывался в одном из зданий переулка. Он уже был в свадебном платье, в белом, лёгком, нежном. Множество кружевов извивались на платье и оголяли голени. Жёсткий корсет сдавливал грудь и не позволял дышать. Попытки сорвать его уже не актуальны, потому что ткань была настолько сильно приклеена или пришита к коже, что это можно было делать только через боль и отрывание кожи. Его светлые волосы, которые ранее были посыпаны блёстками, растрепаны и небрежно торчат в разные стороны. Помада на губах размазана в сторону, тушь с ресниц текла с потом по щекам и, вытирая пот, Вейлон оставлял черные полоски на лице и руках. Без обуви по темному коридору, осторожно шагает по осколкам выбитых окон и щепок дверей, поддерживая подол платья, который извивался как бархат покрывала, только что расправленной кровати. Нежный белый ажур чулков обтягивал ноги и красивой подтяжкой прикреплялся к платью. Проходя мимо зеркала, он увидел в отражении малолетнюю шкуру, драную, замученную, с глупым выражением лица и немного пьяную. В ярости он бросил зеркало в стену, и оно разлетелось на миллионы осколков. В той же ярости начал рвать подол платья, срывая кружева и бросая нервно их на пол. Бархат рвался легко и просто, запросто можно было не заметить, как трещина рвущейся ткани попала на корсет и порвала кожу, кровь брызнула темной каплей и расплескалась по разбитым осколкам зеркала. Сорвав большую часть платья, вид мужчины стал ещё более нелепым, как у настоящей шкуры, после неудачной свадьбы не в той компании. За стенкой послышались шаги, крадущиеся и быстрые. Шкуру накрыло дикой волной страха и разочарования, от неожиданности действий, покраснели щеки и уши, их защипало, будто уксусной кислотой. Бешеный адреналин заиграл в душе и заставил бездумно ринуться вперёд, подальше от насильника. Ведь второго шанса, ускользнуть из лап похоти и разврата, может не выпасть. Сзади тоже шаги сменились на бег и вот-вот маньяк схватит за пятку! Это момент, когда что-то должно помешать захвату, пощекотать нервы, и дать жертве спастись, попадается во внимание жертвы лифт. Скользнув туда и нажав кнопку, он действительно спасся, но только на время. Поскрипывая тросами, лифт стремительно двинулся вниз. Лампочка мерзко в такт с сердцем моргала и трещала, а потом и вовсе перестала гореть. Лифт остановился и открыл дверцы на маленькую щелку, из которой маленькой струйкой потекла грязная вода. В щелочке было темно и воняло плесенью. Тихонько раздвинув дверцы, Вейлон аккуратно шагнул в ледяную воду, которая поглотила его своей тьмой. Впереди виднелись очертания комнат и коридоров. Ориентируясь на свое чутье, он решил найти какой-нибудь выход отсюда или убежище. Булькающие шаги и звук падающих капель было единственным, что существовало в этой кромешной и давящей на душу атмосферу. Парк шел тихо и осторожно, будто по приказу тишины, которая наслаждалась звуком капель. Они капали с потолка прямо на голову, стекали по телу, возбуждая мурашки. Наступая в воду, казалось, что тьма не хочет отпускать ноги и тянет их в бездну. Преодолевая страшные чувства, герой идёт дальше и находит комнату с высоким порогом, куда вода не смогла заплыть и потолок заделан плотным материалом. Комната была простой с кроватью и шкафом внутри. Любопытство потянуло открыть скрипучие дверки шкафа, из которого выпал черный, будто ещё живой, труп. На черном лице застыл ужас, глаза были широко раскрыты и смотрели герою прямо в душу. Изо рта выпирали черные зубы, и текла черная жидкость. Труп с отвращением положили обратно и закрыли дверцы. Вейлон сел на кровать, он готов был умереть прямо здесь и сейчас. Он слышал звенящую тишину, пробиравшуюся через каждую клетку его организма в разум и давила своим существованием на голову. Леденящий мрак окутывал тело и подчинял его себе, держа в полной недвижимости и лёгкой прострации. Где-то вдалеке лезвием рассекали железную пластину. Металлический звук громко и звонко распространялся везде и бил по перепонкам. Со стороны лифта послышались крадущиеся шаги. Они странным эхом разбегались повсюду. Звуки воды, капель. Усилились и целым потоком текли и шумели, наводили панику. Сердце почему-то заколотилось, адреналин отогнал сковывавший тело мрак и Вейлон вслушивался в шаги, надеясь, что его не найдут. В дверном проёме показался еле различимый черный силуэт с кукри в руке. Он остановился и стал прислушиваться, а сердце Вейлона стало предательски сильно биться и словно выпрыгивать из груди, как молот кузнеца бьёт железо. Сексуальный силуэт стал прямо в проёме, облокотился плечом об косяк и пафосно скрестил ноги. Его руки нежно и мягко гладили острое изогнутое лезвие. От силуэта послышался смешок, резкими движениями лезвие было брошено в сторону Вейлона. Оно пролетело мимо левого уха и застряло в стене. Героя будто облили сначала кипятком, а потом ледяной водой, как ему показалось. Разочарованное хмыканье донеслось от силуэта, который зашёл в комнату, чтобы забрать лезвие. Герой был готов бить с ноги этого засранца и уже продумал действия побега, как вдруг силуэт включил фонарик. Оба человека застыли от встречи. У тирана был высокомерный взгляд убийцы и похотливая улыбка, а у жертвы растерянный взгляд с оттенком ненависти. Всего два метра отделяли убийцу от удара с ноги. Маньяк улыбнулся похотливо и набросился на жертву так страстно, как на самую новенькую горяченькую шкуру и получил сильный удар. Он пошатнулся и даже как отлетел. Подпрыгнув с кровати, Вейлон выбежал из комнаты и снова окунулся в черную водяную бездну, которая неслась ему навстречу. — Сволочь! — грубый и жёсткий голос описывал всю ярость насильщика. И вот очередная погоня… Разрыв кожи под корсетом ныл и изливался кровью, но это не являлось препятствием для жертвы. Кровь ещё больше текла, когда кожа рвалась, брызги разлетались и оставались на теле. В спину прилетел тесак. Вейлону стало больно, он упал на четвереньки и почувствовал, как лезвие застыло у него на пояснице, а под корсетом сильно ныл разрыв. Боль заставила его испугаться и забыть обо всем на свете, трогая руками разрыв, он чувствовал, что длина разрыва увеличилась до плеча и до правой ягодицы. Разрыв плавно уходил назад и как река руслами, трескалась повсюду. По красному шлейфу крови от жертвы, который несла вода, победоносно шел убийца. Он подошёл к жертве и резко вытащил тесак, за которым полетели капли и струйки крови, жертва закричала, скорчилась от боли и страдала, жалобно подвывая. Убийца заботливо смотрел на жертву и наслаждался. Он сел перед ней на колени, грубо взял за волосы и потянул к себе. Одной рукой он держал голову, а другой возил лезвием по спине жертвы. Ее глаза были уставшие и наполненные болью. Они смотрели убийце в глаза. -Мне очень больно… — дрожащими губами сказала жертва. -Я знаю… — прошептал Эдди, касаясь губами шеи жертвы и мягко покусывая. Страстными движениями он облизнул шею, и, запрокинув голову партнёра, укусил клыками за горло. Вейлон потерял сознание…***
Эдди принес окровавленное тело в свою мрачную обитель. Это был дом, старый и деревянный, в нем было множество орудий пыток и манекенов в белоснежных свадебных платьях. Атмосфера была грязно-черной. На некоторых стенах размазаны следы крови с высохшими кусочками плоти. Запах был сырым, тухлым и деревянным. В главной комнате был операционный стол, к которому железными цепями привязывалась жертва. Многочисленные и разнообразные ножи свисали с потолка. Они сияли и устремлялись кончиком вниз. Белый свет лампочки слабо освещал комнату, поэтому этот свет дополняли ещё четыре лампы, которые освещали стол со всех сторон и жертву на нем. Вейлон был без сознания, пока что-то не щелкнуло, и он резко проснулся и пришел в себя. Как оказалось, он лежал на спине, руки были подняты над головой и туго связаны металлом. Свет вокруг слепил, невозможно было осмотреться. Между ног Вейлон ощутил чужую талию, твердую как металл, а лодыжки были тоже скованы цепью. Коленями он трогал талию и наслаждался таким мощным и сильным телом. -Ты уже этого хочешь? — прозвучало где-то эхом в голове Парка. А потом зрение стало возвращаться, как и ощущение своего раненого тела, боль, словно шампурами пронизывало живот насквозь. Серый силуэт лица находился перед ним. Нежным касанием ладони и мягким прикосновением к щеке. Пальцы прошлись от виска щеке и застыли на губах. Большим пальцем Эдди провел по нижней губе и потом по верхней. Парк смотрел ему в глаза, когда тот смотрел ему на губы, воображая, как глубоко может зайти внутрь его пестик. Маньяк отвлекся от мечтаний, вплотную приблизился к жертве и властным взглядом заглянул в девственную душу. -И вот, я тебя снова поймал, ты снова в моей власти… — улыбка оскала острых зубов коснулась губ Парка. Дерзкие губы обхватили его губы и гладили их как на прощание, страстно и нежно. Рука обхватила горло и стала давить на него, въедаться когтями. Парку пришлось пустить его внутрь и дать маньяку полное удовольствие. С отвращением он шмыгнул носом и закрыл глаза, потому что не мог устоять перед жестоким взглядом, который его подчинял себе. Когтистые руки скользнули вниз по груди и остановились на талии. Мягкий толчок тазом об девственные булочки намекнул, о дальнейших сексуальных побуждениях. Руки на талии осторожно ножницами разрезали корсет. Только создатель одежды знал, как безопасно снять опасную, въевшуюся в кожу, красоту. Корсет отпускал кожу безболезненно, ткань была снята с кровоточащей раны и остальной части тела, а потом брошена куда-то в сторону. За окном ударила молния, громко и близко к дому. Свет упал на лезвия, а ветер скромно вошёл в дом через открытое окно, слегка сдвинул штору и качнул лезвия, которые заиграли зайчика и по комнате. Эдди расстегнул ширинку. Вытащил свой член и взял его в руки. Он стоял смирно и имел вид жёсткости и твердости, как его обладатель. Вейлон зажмурил глаза, сжал губы и выдохнул, стараясь расслабиться. Между его ягодиц намазали кремом. Головка коснулась ануса и стала скользить вперёд. Вейлон нервно прикусил губу. Пенис плавно проходил с кремом, осторожно и ловко раскрывая путь. Эдди взял под колени, резко придвинул к себе заставив впустить головку органа внутрь. Парка стало тошнить от такой боли, грудь стал давить воображаемый корсет с белыми кружевами, а на лице загорелись щеки. Анус пронзили тысячи маленьких иголочек или крючков, которые рвали его и растягивали, впуская внутрь всю грязь и боль. Намазанный кремом пенис, входил полностью медленно и душераздирательно для жертвы. Парк просил остановиться и дать отдышаться, но это тщетно, под дьявольской улыбкой высокомерия и наслаждения, снизу раздавались стоны и отчаянные просьбы. Его пенис неожиданно встал. Эдди это заметил и взял его в руки: -Будешь себя хорошо вести — сделаю тебе минет! — на лице жертвы появилось отвращение, ведь такой ужас он ещё представить не мог. Пенис скользнул внутрь полностью и остановился. Жертва выдохнула с облегчением, один из болезненных этапов прошел. Дальше ему остаётся привыкнуть к боли. Крупная слеза покатилась с глаза. Ее быстро слизнули. Губы соприкоснулись. Нежный натиск губ, сковывал страстными ощущениями и огненной болью между ягодиц. Маньяк поддерживал жертву руками под поясницей и медленно двигал бедрами, полностью прикасаясь к ягодицам. Голени крепко сжимали в объятия талию и скрещивались робко на пояснице. Движения таза стали более резкими и полноценными и начали отдаляться от ягодиц на длину полового органа. Парк перестал чувствовать боль, потому что привык, и больше не прикусывал губу. Он заметил, что уже во все горло стонет. Эти стоны были страстными и горячими, будто требующими ещё большей порции адреналина и жара. Сам тому удивляясь, он прикрыл глаза и смирился с тем, что, по сути, добровольно стал геем. Лицо Эдди с выражением наслаждения и самодовольствия так же высилось сверху властно. Одна рука давила ему на горло и приятно душила. Томный взгляд вопросительно смотрел в глаза дьявола. — Хочешь больше. Эдди ехидно улыбнулся и прикоснулся губами к шее, сделав при этом резкий толчок внутрь. Последовала ответная реакция в виде стона и выдоха. Жертва глотала воздух, как последний кусочек в жизни, было видно, скоро будет пик ощущений, оргазм. Но маньяк не спешил, он оскалил зубы и вонзился ими в нежную кожу Парка. Он закричал от боли и рефлекторно поднял тело вверх, сжал крепко ноги на талии. Эдди лег полностью на него, не позволяя делать никаких движений, и ещё больше впился клыками, делая больно. Парк визжал от удовольствия или от боли, он сам не понимал. Его охватил какой-то дикий азарт. Он делал непроизвольные истерические движения руками и ногами, пытался крутиться, но не мог. Ещё болезненный укус пришелся за плечо и снова за шею. Визг перешёл на смех и мольбы остановиться. Маньяк перестал кусать, но продолжил интим уже жестче и быстрее. Пенис Парка пустил на два тела молочко. — Моя любимая, Darling! Я рад, что ты получила удовольствие. Этот голос никак не пробивался в голову жертве, но он испытывал блаженство и оргазм. Было легко и приятно. Жарко, мокро, и так сладко. Эдди кончил ему на живот и лицо. Белыми каплями семя разлетелось по телу и смешалось с кровью. Они вместе облегчённо вздохнули. Эдди взял острый охотничий нож и приставил кончик к коже жертвы. С хирургической точностью он порезал живот и вытащил сердце, держа его в руке. Обезумевший Парк получал удовольствие от боли и не понимал, что происходит. Нежные губы коснулись его губ, продолжая поцелуй, пока нож отделял его сердце от всего себя. Эдди оставил умирать Парка. Сам же, взял верёвку и разделся догола. Он сел рядом с трупом на операционном столе и стал вырезать свое сердце. Вырезав, он связал оба сердца туго веревкой и положил на живот любимой жертвы. Он говорил вслух о вечной любви к ней, что они связаны навеки и будут вместе пылать в Аду, наслаждаясь любовью друг друга. Кровавой рукой он сжимал его руку и погружался в вечный сонный мрак. Яркая молния ударила в крышу деревянного домика, и он загорелся. Пламя быстро распространилось по поверхности дома и зашло внутрь. Огонь окутал тела в свои объятия и растворил их в пространстве вместе с домом и их историей. Сильный ливень потушил огонь и смыл пепел в лес. Где никто и никогда их не найдет.