Куклы не плачут

      Мы — Барби и Синди, бесчувственные крашенные куклы, самые популярные девушки, самые злобные стервы в школе… Люди завидуют нам, люди хотят быть нами, люди боятся нас. Все девчонки в школе мечтают быть такими, как мы, а все парни мечтают быть с нами… Со стороны кажется, что наша жизнь идеальна, мы, как искусственные крашенные куклы, идеальны… Но… На самом деле…       Мы просто хотим дружбы и любви…       Каждый день мы красимся дорогой косметикой, одеваем фирменные вещи и с неколебимым видом идём в школу, на тренировку, в «Фан». Каждый день мы пытаемся изображать из себя звёзд, красивейших, лучших, успешнейших. Но за маской искусственного «макияжа» Барби и Синди прячется настоящая душа, живая, чувствующая, ранимая, человеческая, и, вопреки видимому стервозному имиджу, она на самом деле изнывает от боли и одиночества.       Мы столько судеб попортили, столько подлостей совершили, а всё ради чего, зачем? Люди считают нас злыми и безжалостными, гадкими и мерзкими, бесчувственными и беспринципными, но разве это не они сами первые поступили с нами так, разве не они первые толкают нас на ответные низкие поступки?       Все вокруг жалеют Лесю: одноклассники, друзья, парни, учителя, другие взрослые. Бедная девочка — потеряла мать, отец женился на злобной мачехе, ай-яй-яй, какая несчастная… Будем ей помогать с учёбой, потому, что ей тяжело, будем с ней дружить и встречаться, потому, что она страдает, будем ей завышать оценки и не ставить двойки, у девочки ведь стресс… У неё нет мамы…       А у нас нет папы! Отец погиб давно, с другими мужчинами у матери как-то не складывались отношения, и мы долгие-долгие годы жили без отца. И что? Мать нашла свою любовь только в тридцать пять лет, удачно вышла замуж за нашего отчима, и теперь мы живём с ним. Чем наша ситуация отличается от того, что происходит с Лесей? У нас тоже не полная семья, у нас тоже чужой человек поселился в доме. По факту, такая же ситуация, вот только Софья Леонидовна как-то не спешит нас жалеть и позволять не выполнять домашние задания, не даёт пересдавать самостоятельные и отвечать в следующий раз, не потакает и не сочувствует… Не выучила — два! И плевать, что у тебя нет мамы или папы, хоть вообще никого — твои проблемы. Больно, обидно, невыносимо от такой несправедливости… Но кому до этого есть дело? Да, по факту, никому, всем наплевать. Синди однажды пыталась возразить мямле-училке напрямую, и что? В итоге мы были выставлены бесчувственными стервами, обижающими «сироту» Лесю, а то, что мы находимся точно в такой же ситуации… Да кому это интересно? Леся бедненькая, а Барби и Синди — злодейки.       А друзья? Мы много раз пытались дружить с другими ребятами из класса, но, спустя время, мы, всё равно, ходим особняком, общаемся только друг с другом, и у нас нет других друзей. Две яркие сестрички, Барби и Синди, гламурные красотки, которым никто не нужен… Мы сами создали себе в школе такой имидж, чтобы не казаться слабыми, но в реальности, это мы никому не нужны. Даже Ромка, этот ничтожный школьный неудачник, не захотел дружить с Барби, когда та, пусть и под предлогом, чтобы «подкатить» к Кириллу пыталась с ним подружиться. Стал орать, оскорблять, вымещать свою обиду, несчастный жалкий лузер! А ведь Барби искренне хотела помочь с шахматным турниром. Содрала с отчима такие огромные деньги на аренду зала, а взамен хотела, чего, дружбы от этого неудачника, любви от Кирилла? Слишком маленькая цена для тех двоих, за то, что она для них пыталась сделать. А в итоге, крики, оскорбление, хамство, вражда… «Обойдёмся без тебя, крашенная кукла!» Знали бы Ромка и Кирилл, как больно Барби это было слышать? Больно, обидно, невыносимо, хотелось разреветься прямо там, в «Фане», как простая слабая девчонка, с душой и чувствами, но мгновенно пришлось собраться и изображать непоколебимость. Плакать нельзя, показывать свою слабость нельзя, нужно быть гордой и сильной, иначе жизнь и общество тебя сломает, но только лишь внешне, ведь, знали бы они, с какой нестерпимой болью оборвалось всё внутри.       А парни, со стороны кажется, что мы две ничем не пробиваемые несломимые стервы-прилипалы, готовые на всё, лишь бы получить желаемое, и уничтожим любого, кто посмеет нам противостоять. Но, на самом деле… Мы, действительно готовы на что угодно, вот только совсем в другом смысле: стелиться, унижаться, поджидать у дома, преследовать, делать вид, что ничего не произошло, когда нас в очередной раз грубо отшили или оскорбили, и всё прощать… Продолжая любить искренне и беззаветно, делая своим парням дорогие подарки, утирая их слёзы, когда другие девчонки отвергают, пытаясь быть самими лучшими, самими заботливыми, самыми близкими, настолько рядом, что достаточно лишь протянуть руку и взять нашу самую бескорыстную любовь… Но ни одному из них она не нужна.       Синди столько бегала за Тимкой, столько пыталась его заинтересовать, соблазнить, задобрить, понравиться ему? И что? Он не только не разглядел в её самых искренних поступках ничего хорошего, но и даже не удосужился разговаривать с ней уважительно. Он обманывает её, использует, чтобы забыть Лесю, «кидает» и напрочь забывает о ней, а когда от этого она стремиться ещё больше приблизиться к нему, то не стесняется даже грубить ей, в буквальном смысле посылать, едва не бить. Каждым своим поступком, каждым своим словом, каждым своим жестом Тимка показывает насколько ему отвратительна Синди, как ему мерзко находиться с ней рядом в одном помещении, как он ненавидит её, она раздражает… Но, за что? За то, что Синди искренне его любит, за то, что поддерживает в трудные минуты, когда Лесе наплевать, за то, что покупает дорогие фотоаппараты на день рождения, с зарплат, которые огромным трудом нелегально удалось заработать в «Артуре», за то, что просто хочет быть рядом и любить, а в ответ ждёт лишь чуточку взаимной любви и уважения?       А Кирилл? Этот мерзавец и эгоист буквально прямым текстом пригрозил Барби, что ударит её, не просто ударит, а полноценно изобьёт её за то, что она мешает ему использовать Лесю, за то, что мешает ему встречаться с Кариной… Мешает его любви? А разве не этой самой любви Барби изначально хотела от Кирилла, бегала за ним, помогала с шахматным турниром, рассказывала про одноклассников и знакомила со школой? Да, даже с Ромкой — с единственным и самым лучшим другом Кирилла, фактически, познакомила его Барби, косвенно, конечно, рассказав о том, кто это такой, зачем и почему его гнобят, когда того били в коридоре. Собственно, потому Кирилл и вступился за Ромку, хоть Барби и отговаривала. А что взамен? Ни Ромка, ни Кирилл не испытывали к ней ни грамма благодарности, да, что там благодарности, ни грамма простого, человеческого чувства. Ладно, Кирилл — позёр и эгоист, мерзавец чистой воды, но Ромка, изображая внешне из себя всего такого доброго и честного ботана с правильными понятиями о жизни, он же первый советовал другу бросить Барби, обмануть, не прийти на свидание, повести себя подло. Разве это достойный поступок порядочного парня? Нет, и ещё раз нет!       Все вокруг считают нас злодейками и стервами, способными лишь на пакости и мелочную месть. А они ни разку не подумали, что сами сделали нас такими, злобными, агрессивными, подлыми, своими поступками, своим поведением, своим отношением к нам? Как можно терпеть попытки «подмазаться» к Лесе мямли-училки, только потому, что она влюблена в её отца? Разве учитель не должен быть справедливым, разве учитель не должен оценивать знания ученицы, а не обаяние её папаши? Как можно терпеть не желание с нами общаться, абсолютно открытое игнорирование, хамство, оскорбления, пренебрежение? Как можно терпеть подлости со стороны других? То же воровство Риты косметики Синди сошло ей с рук. И Рите ничего не сделали. Украсть у школьных «кукол» что-то — это хорошо, это справедливо, да, преступление, но девочка бедная, она не виновата… Виноваты мы! Виноваты в чём, что с нами поступили подло, что нас обокрали? Как можно терпеть пренебрежение и оскорбления со стороны парней, которых мы искренне и беззаветно любим, ради которых готовы на всё, прощать любые унижения, общаться с нашими соперницами и всякими неудачниками, вбухивать в их мероприятия, праздники, в подарки для них большие деньги, а они, в итоге, едва ли не посылают нас матом и не бьют? Хотя, за что?       Но мы терпим! Мы настолько зависимы от желания быть кому-то друзьями, мы настолько зависимы от желания быть любимыми, что мы гордо сносим любые унижения. Получаем по полной так, как не получает ни один неудачник в школе, страдаем, выносим боль, обиду, хамство и пренебрежение, но гордо и терпимо закрываем на это глаза. Нас оскорбляют, нас используют, обманывают и кидают, а когда мы смеем что-то возражать на этот счёт, нас же и делают ещё виноватыми. Мы — злодейки, мы — стервы, мы — тупые безжалостные мерзавки, как Кирилл и Тимка, каждый когда-то по-своему, намекнули, едва ли не девицы лёгкого поведения, с их слов… Прилипалы, тупые куклы! Но они ошибаются, глубоко ошибаются. Мы настоящие, живые, чувствующие и ранимые, мы просто настолько беззащитны в душе, что боимся это показать снаружи, чтобы в душу не плюнули, хотя туда и так плюют все, кому не лень… Всем безразличны наши чувства, всем безразлична наша боль, наша дружба и любовь, когда мы пытаемся давать её искренне… Они издеваются, отвергают, топчут её ногами, унижая нас, причиняя неимоверные страдания и глубокую психоделическую травму, куда глубже, чем её отец Лесе, заставляя думать, что мы не такие, как все, что мы отверженные, мерзкие, противные и ненужные, ненужные совершенно никому в этом мире, ни друзьям, ни парням, и только мы есть друг у друга, как хорошо, что нас двое, потому, что кроме нас двоих у нас нет никого…       Как, ну как, в таком мире, среди таких людей не делать подлости? Как ни быть злыми, когда каждый стремиться сделать зло тебе? Когда нет понимания, добра и искренности? Глядя на всех них, мы постепенно начинаем терять надежду на то, что в этом мире есть любовь, дружба, понимание, добро. Люди мерзкие, люди эгоистичные, люде ненавидят друг друга и лишь используют друзей и любимых себе ради выгоды. Каждый парень — ненавидит всех других девушек, если они не «та его единственная», как Карина для Кирилла. Каждая девушка стремиться быть соперницей, стремиться сделать другой хуже, даже если вы — лучшие подруги, а если уж враги, как мы с Лесей и Ритой…       И нам ничего не остаётся, только защищаться, вести себя со всеми этими людьми так же, как поступают с нами они, ведь когда мы пытались быть добрыми, искренними, честными, люди делали нам больно, они были безжалостны и лишь приносили нам вред. И мы поняли, что доброта и искренность, настоящие дружба и любовь — слабость. А слабости нет места в этом мире, иначе этот жестокий и эгоистичный мир тебя уничтожит. И мы осознали, что получить дружбу и любовь естественным путём нельзя, мы не можем жить без людей, мы проникаемся к ним чувствами, вплоть до зависимости, а в ответ они изводят нас, используют и выбрасывают, как мусор. И чем искреннее мы пытаемся дружить и любить, тем больнее удары от того, как грубо и бесцеремонно отталкивают нас те люди, которых мы превозносим. Им нет дела до нас, им нет дела до наших чувств, и они никогда не дадут нам той дружбы и любви, которую мы так неистово желаем. Дружбу и любовь нельзя получить в дар от других. Её можно лишь добиться обманом, использованием, хитростями, подлостями, манипуляциями! Люди — эгоисты, и любые отношения — это борьба, борьба за то, кто будет жертвой, а кто паразитом, кто больше получит выгоды от другого, и кто окажется главнее, кто будет любить и дружить, бегая за другим, как собачонка, а кто, как объект обожания, будет лишь, по собственной прихоти, позволять ему это делать!       Мы не хотим быть слабыми, мы не хотим быть жалкими, мы не хотим быть никому не нужными, использованными, брошенными и одинокими. И мы стараемся относиться к людям справедливо. В реальности у этого слова совсем иное понятие чем в фильмах. Справедливо — совсем не значит по-доброму, справедливо, значит столь же мерзко, сколь мерзко относятся к нам, так, как люди на самом деле того заслужили.       И мы ведём себя, как стервы на публике, мы делаем пакости, подлости, манипулируем мстим, изображая, что нам наплевать на жестокость и грубость по отношению к нам других, нам не больно, нам всё равно. Мы будем расправляться с врагами, а не плакать, хотя кровавыми слезами от боли и обиды обливается наша душа, горькими крупными прозрачными каплями срываясь по одиноким вечерам на милую цветастую подушку.       Мы утираем слёзы нежными наманикюренными руками, а назавтра вновь изображаем непоколебимое выражение «фарфорового» лица, накрашенного дорогой фирменной косметикой за сто долларов, и с надменным и бесчувственным видом опять делаем всем гадости, как самые сильные, самые гордые, самые мстительные и злые, независимые стервы.       Ведь куклы не плачут!