***
Первое, на что она обращает внимание - его руки. Длинные фаланги с нарочито грубыми переплетениями вен, костяшки, словно напрашивающиеся на драку, рыжие волоски, убегающие под манжеты куртки - черт, кажется она пялится на них слишком долго, но она всегда была эстетом, это у нее от папочки. От другого папочки у нее склонность к авантюризму, а потому она все же поднимает взгляд выше. У него мощная грудь и скульптурно вылепленная шея. Она ласкает глазами выпирающие косточки, не сдерживается - облизывает пересыхающие губы. Плевать, если он все поймет - она хочет его. Его есть за что хотеть. Она специально не останавливает взгляд на губах. Зачем смотреть, если она хочет совсем другого? Последнее, на чем она останавливается - его глаза. Насмешливый взгляд заползает ей под тонкую кофточку; прокатывается по позвоночнику прозрачным голубым пламенем, чтобы растаять капельками льда на животе. - Должно быть, в твоих трусиках сейчас пылает пожар, - вместо приветствия говорит он ей, но ей плевать. Он нужен ей не для разговоров. - Жаль, ты не в состоянии остудить его, - это откровенный вызов, и она бросает ему эту перчатку, изящно соскальзывая с барного стула. - Но я могу попробовать! И кстати, меня зовут Грег! Она улыбается ему, пятясь к выходу под улюлюканья его дружков. Гонщики, что с них взять? Все как один - адреналиновые маньяки, и сегодня она хочет одного из них. И на самом деле, ей плевать, как его зовут.***
Она ждет его у машины - точно знает, какая из них его, - красная со всполохами черного. Такую машину хочется поиметь даже больше, чем ее водителя. - Ты в курсе, что ей не место на стоянке у бара? То, как он хмурится, заводит её настолько, что приходится крепче свести ноги. И плевать, если он заметил. Сегодня не его день. - Ты в курсе, что охранная система гоночной администрации отвратительна? - Конечно, - он улыбается ей дерзко, охренительно горячо, искушающе крутит на пальце ключи, предлагая то, что ей нужно именно сейчас - дозу адреналина. И совсем чуть-чуть сверху. - Это же я её угнал.***
- Ты знаешь, что ты сумасшедшая? Да. Сегодня. Только сегодня она позволяет себе быть такой - сумасшедшей, сидящей рядом с ним на сиденье скоростного болида и шепчущей раз за разом: «Быстрее!» Быстрее - она хочет взлететь над опаленной пустыней. Взмыть в небо, чтобы рухнуть обломками металла - снова. Быстрее! Чтобы помнить - и стереть воспоминания обжигающим жаром плоти. Они останавливаются затяжным дрифтом - покрышки горят, и Эльза запрокидывает голову, ловя почти физический кайф от ощущения перегрузок, грозящих переломить позвоночник в пыль. Это почти больно - и ровно настолько же прекрасно! Охренительно горячо, ярко, мозговыносяще. Это почти заставляет её кончить. - Ты действительно сумасшедшая. - Правда? Кабина гоночных машин не приспособлена для секса. В ней невыносимо тесно, но ей, в общем-то плевать — главное, суметь добраться до его ремня. Он смеется, когда она оказывается сверху. Недолго - смех быстро сменяется стоном. - Ты чертовски горяча, малышка, - шепчет он ей на ухо. - А ты слишком много разговариваешь, - шепчет она в ответ, и, черт побери, если это не заводит его еще сильнее. Он не торопится. Растягивает каждый следующий момент, до тех пор, пока она не начинает злиться. - Ты в курсе, что я сверху? Она оправдывает насмешливое «малышка», сдувая выбившийся из прически локон. Упирается кулачками в его грудь, максимально откидываясь назад. Изгибается так, что её грудь с розовой каплей возбужденного соска оказывается прямо перед его носом и незамедлительно скрывается в захвате его губ. Все также медленно. Еще более порочно. - Но главный здесь я, - шепчет он ей после того, как мучение становится невыносимо. Он постоянно касается её спины. Темнота скрывает многое, но он все равно чувствует тонкие шрамы вдоль позвоночника - бугристые на идеально ровном холсте её спины. - Не спросишь? - Разве ты хочешь, чтобы я спросил? - Ты здесь не для этого. О да, они оба знают, для чего он здесь. Первая разрядка неожиданно острая - ему хватает всего пары резких, жестких прикосновений. Его пальцы сжимают, ударяют, трут - все сразу, и она честно не понимает, когда его рука оказалась у неё в брюках. - Хорошая девочка, - шепчет он её на ухо, когда она обессиленно утыкается лбом в его плечо. - Хочешь еще? - Только вместе с тобой, - шепчет она в ответ и прикусывает участок кожи между плечом и ухом. - Сссссссс..., - шипит он, прижимаясь к ней теснее - хотя, казалось бы, теснее уже некуда. - Готова прокатиться еще, малышка? Она не хочет. Действительно не хочет, и градус желания спадает прямо пропорционально откату от выплеска эндорфинов. - Мне казалось, я получила все, что мне нужно, - и плевать, что хочется еще. - А вот я нет, - он улыбается и заводит машину. Наблюдает за тем, как она устраивается в штурманском кресле, умудряясь подтянуть ноги на сиденье и сесть по-турецки, - малышка. Он улыбается, разгоняя машину все быстрее. Гонит, ловя кайф от скорости и предчувствуя близость другого кайфа - от неё. Эльза запрокидывает голову - адреналин спадает, отрезвляя. - Уже жалеешь? - ей чудится в его голосе насмешка, и чертово желание делать сегодня все наперекор снова заставляет её совершить глупость. - Только о том, что ты не можешь ехать быстрее. Он входит в опасный поворот, прожигая покрышки - снова, но в этот раз она чувствует запах. Паленая резина - горечь и сладость в одном букете. Слишком ярко, слишком близко - она опускает окно, чтобы высунуться наружу. И плевать, что песок сразу же забивает глаза. - О нет, малышка, - он вдергивает её назад жестко, заставляя больно приземлиться назад на сиденье, и эта боль неожиданно приятна. Как давно ей никто не причинял боли! Как давно никто не был с ней так груб! И это склоняет чашу весов в его пользу.***
Их секс - сочетание его властности и её доминирования. Игра на гранях - остро и нежно, грубо и бережно, резко и слишком медленно, чтобы дойти до края. Плевать. Сегодня ей плевать. А завтра… будет завтра.