вкус ягодного чая

Огромный огненный шар медленно скрывался за горизонтом, давая смену луне, проходя сквозь жалюзи, отражался на белых просторных стенах в середине самого Лондона. Звуки вечернего города доносились отовсюду в открытое настежь окно, мягкий запах кофе наполнял собою помещение, придавая ему долю романтики. Пэнси сделала последний штрих масляными красками, и отошла от холста на пару шагов, держа кисточку в зубах, дабы посмотреть на готовую картину. Результат вполне устроил девушку, и она с облегчением выдохнула, надеясь, что удовлетворила все требования заказчика. Паркинсон вышла из кухни, которая служила ей как местом приёма пищи, так и рабочей зоной. Девушка направилась на балкон, аккуратно ставя сушиться новую работу, за которую ей заплатят немалую сумму. Лёгкий июльский ветерок щекотал кожу художницы, она глубоко вздохнула, ради того, чтобы почувствовать запах яблочного пирога, который готовила её соседка каждую субботу. Из соседнего окна почувствовался сладкий аромат свежевыпеченного изделия, этот аромат напоминал Пэнс школьные годы, когда её матушка на каникулах готовила шарлотку специально для неё. Написанный подсолнух блестел на солнце, краски переливались, на закате солнца он как-то выделялся среди других её картин. Работать над этим произведением было легче, чем с другими. Паркинсон не приходилось заставлять себя писать её: пока рука сама не откажет, работа шла спокойным темпом, возвращаясь к ней, она только испытывала чувство восторга, что она простоит несколько часов на ногах, кропотая над мелкими деталями. Художница глянула на часы, которые висели в гостиной, на них показывало восемь часов вечера. Через несколько минут должна была прийти девушка, для того чтобы забрать свой заказ. Бывшая слизеринка взяла с тумбочки свою волшебную палочку и, как обычно, решила с помощью магии досушить картину. Пэнс могла также, с помощью магии и рисовать все свои работы, но это не приносило ей тех эмоций, что приносило написание работ вручную. Когда она творила, то будто попадала в другой мир, где одной из планет был холст, а она — его спутник. Когда она убедилась, что полотно окончательно стало сухим, Паркинсон оставила его на балконе до прихода будущей обладательницы картины. Закрыв за собой дверь, ведущую на балкон, девушка огляделась. В гостиной было достаточно чисто, чего не скажешь о кухне, на которой творится полнейший хаос: теперь её ожидал ближайший час уборки. Все её руки по локоть были в пастельных тонах краски, а футболка, в которой она всегда проводила работу, была на несколько размеров больше, в некоторых местах порвана, и заляпана масляными красками похуже, чем её руки. А о шортах и говорить нечего. Уборка может и подождать. Девушка решила переодеться в более подобающий вид перед встречей с заказчицей, надев на себя самые обыкновенные джинсы с футболкой, она сделала себе высокий пучок: волосы были достаточно непослушные, поэтому эта незамысловатая причёска казалась очень неаккуратной. Тихий стук в дверь раздался эхом по квартире. Пэнс поспешила к входной двери, поворачивая замок влево, она открыла её. На пороге стояла фигура. До боли знакомая фигура. Волнистые волосы были чуть ниже лопаток, всё такие же карие глаза, умный взгляд, а обтягивающая водолазка заправленная в объёмные брюки только подчёркивала всё такую же стройную талию, — Грейнджер? — ошеломлённым шёпотом вымолвила девушка. Она сомневалась, что зрение не подводило её. На пороге стояла сама Гермиона Грейнджер или это был жалкий двойник? — Здравствуй, Пэнс, — на лице Гермионы появилась широкая улыбка. В её глазах было видно, что эту встречу она ждала долго, было видно как она волновалась и, в тоже время, счастлива. После битвы за Хогвартс, прошло шесть лет, после их разлуки прошло шесть лет, а она почти не изменилась. Стала только женственнее, самоуверенней, красивее. — Я войду? Паркинсон несомненно впустила её внутрь, — Что ты здесь делаешь? — да, возможно это был слишком глупый вопрос, но шок всё никак не отпускал девушку. — Я пришла забрать свой заказ, — она впала в ступор. Мерлин, Гермиона Грейнджер — её заказчица! Так почему же она была представлена совершенно под другим именем, когда заказывала работу? — Почему ты не сказала сразу, что это была именно ты, а не некая «Маргаретт Армстронг»? — задала вопрос Пэнс, спустя несколько секундного молчания, пока она всё переваривала у себя в мозгу. В голове был ураган мыслей, нет, разумеется, она была безумно рада видеть подругу после длительной разлуки, но из-за шока не могла выражать других эмоций, кроме как удивление. — Я решила сделать такой небольшой сюрприз, — на лице Гермионы по-прежнему цвела улыбка. — Я бывала на пару твоих выставок картин, о Пэнс, они просто великолепны! Сначала я даже не поверила что все работы были твои. Я узнала как с тобой связаться и заказала подсолнух, не спрашивай почему именно подсолнух. Я подумала, что будет эффектней, если не скажу сразу, что я — это я, — Миона по-прежнему стояла в прихожей, кажется, не осмеливаясь пройти дальше. — О, Герми! — Пэнси подошла к подруге и с нежностью обвила свои ладони вокруг её талии, уткнувшись носом в плечо. От неё веяло дорогим парфюмом, таким сладким и манящим. Грейнджер, ничуть не смущаясь, ответила на нежности Паркинсон, заключив в объятия, бывшая гриффиндорка только сильнее прижалась к Пэнси. Можно было слышать, как бешено бьётся о грудную клетку сердце Мионы, как и её. Кажется, они стучали в унисон. В её объятиях она чувствовала себя поистине комфортно, будто как в детстве сидела в уютной гостиной у камина у себя дома, с тёплой кружкой какао. — Проходи, чего стоишь? — немного отстранившись от Грейнджер, продолжая держать её за плечи, предложила Паркинсон. — Как разуешься, можешь проходить в гостиную, на кухне посидеть не получится, у меня там небольшой беспорядок, — это было так необычно, что кто-то будет гостить у бывшей слизеринки, она слишком сильно привыкла быть одна. За все шесть лет в этой квартире не побывало ни одного мужчины. После неудачного школьного романа с Блейзом Забини на шестом курсе, отношений в её жизни больше не было, лишь только огромная симпатия к своей, на тот момент лучшей подруге — Гермионе. Она поняла, что точно испытывает к ней не просто дружеские чувства сразу после расставания с парнем, но она понимала, что ей не суждено услышать взаимную симпатию из-за Рона, по которому страдало храброе гриффиндорское сердце. После войны их пути разошлись, ведь Миона решила доучиться в Хогвартсе, а Пэнс решила сразу поступать в университет искусств, тем самым и чувства стали медленно угасать, но, кажется, маленький огонёк в её душе всё же оставался, только девушка не хотела этого признавать. Сейчас, когда Грейнджер стоит прямо перед ней, прекрасная, с изумительной улыбкой, этот огонёк стал медленно расти, распространяя своё тепло по всему телу, и это не могло не нравится Паркинсон. — Кстати, можно я сейчас взгляну на картину? — Конечно, ещё спрашиваешь, — Пэнси провела гостью на балкон, где стояла уже готовая работа. — Это просто восхитительно! Я готова отдать за неё гораздо больше, чем та сумма, на которую мы договорились, — Пэнси знала, что это неподдельные эмоции, она всегда различает, когда Герми врёт, а когда говорит правду. — Для тебя она полностью бесплатна, — девушка медленно положила свою ладонь на плечо Грейнджер. — Мне не жалко, в знак благодарности за то, что ты для меня сделала сюрприз в виде самой себя, я дарю тебе её, и даже не смей отговариваться и впихивать деньги, я их не приму. Тёплый летний ветерок развевал мягкие волосы Гермионы, от чего они были похожи на волны, её лицо блестело от красных лучей заката. Она прикрыла свой рот руками, явно не ожидая такой щедрости со стороны художницы. Паркинсон всегда очень серьёзно относилась к своему делу и никогда не дарила свои творения просто так, ценя свои силы и время, но для Гермионы она не могла не сделать такой презент, — О Мерлин, Пэнси, спасибо тебе! — Спасибо тебе за то, что пришла, — бывшая слизеринка расплылась в самой искренней улыбке. — Не хочешь остаться ненадолго? Мы можем выпить чай, кофе, а если захочешь можем одного очень вкусного маггловского вина. В конце концов, мне очень интересно знать как у тебя сейчас обстоят дела. — Я буду только рада, по дороге я заскочила в булочную и прихватила пару круассанов, и да, я не откажусь от чашечки чая, — Гермиона достала из своей сумочки подарочную коробку, с красиво привязанной лентой в бантик и протянула подруге. — Отлично, тогда ты не против если мы потрапезничаем тут? Просто на кухню тебе правда лучше не ходить, — Пэнс очень часто проводила вечера на балкончике читая или рисуя какие-нибудь скетчи. Оттуда открывался довольно милый вид аккуратных домиков, было похоже чем-то на Францию — это ей и нравилось. Девушка уже давно планировала посетить эту прекрасную страну.

***

Через несколько минут всё уже было готово, девушки сидели на пледе с кружечкой чая, а круассаны были и вправду очень вкусные, — Как ты? Что вообще у тебя произошло за это время? — бывшая слизеринка и вправду хотела знать как сложилась жизнь Грейнджер, а не просто из вежливости задала эти вопросы. — Я могу сказать что всё отлично, вроде бы, — она сделала глоток чая и продолжила, уже с более серьёзным выражением лица. — Сейчас работаю в министерстве, живу не в Лондоне, кстати, я удивилась, что ты предпочла жить именно среди магглов, ну так вот, через год как закончила обучение в Хогвартсе, я переехала в США, по некоторым причинам. — Каким? — Рон… Мы с ним прожили в браке почти пять лет, развелись буквально полгода назад. Он сделал мне предложение на выпускном. И мы решили переехать из Британии, так как тут всё напоминало школьные годы да и Рон решил там обучаться, ну и я заодно нашла там довольно престижный университет. — То есть, ты прилетела ко мне прямо из США? — Ну, дорогая, во-первых давай не забывать, что мы владеем магией и можем трансгрессировать, а во-вторых, я три месяца назад переехала обратно, Рон остался там. Решила, так сказать, начать новую жизнь. — Возможно очень личный вопрос, но всё же, что же за причина была разорвать ваш брак? — ей было довольно неловко задавать этот вопрос, но она решила, что Герми ее поймёт и без проблем ответит. — Мы… просто не сошлись характерами, было много недопонимания. Сейчас мы в дружеских отношениях, до сих пор общаемся втроём: я, Гарри, Рон, просто не так как раньше, естественно, из-за работы, — лицо Герми оставалось спокойное, не было видно поблёскиваний слёз, кажется, она даже очень рада, что рассталась с Уизли. — И, к слову, я не сожалею о нашем разрыве, — будто прочитав мысли, добавила Миона. — В таком случае, я очень рада за тебя, что у тебя сейчас всё в порядке, — на личике Грейнджер проскользнула лёгкая улыбка. — А ты как? Вижу хорошо устроилась, — Герми обвела взглядом всё то, что окружало их. — Я как нельзя лучше, сейчас полностью посвящаю себя искусству. Чтобы не было лишних вопросов, да, пары у меня до сих пор нет, но я даже рада этому. Я чувствую себя вполне свободно, не от кого не зависив, — сейчас ей не было понятно, говорит ли она правду или лжёт, ведь как у порога её квартиры появилась подруга, в ней явно что-то перевернулось, и она была уже не очень уверена, что счастлива, обитая в полном одиночестве, в окружении масляных красок и белых стен. Гермиона ничего не ответила, вглядываясь вдаль. Солнце уже скрылось за горизонтом, дав смену луне, на небе показались множество звёзд, на улице зажегся жёлтый свет уличных фонарей, толк от которых не был девушкам, ведь их свет не достигал четвёртого этажа. Пэнс подошла к тумбочке у прихожей и взяла пачку обыкновенных маггловской сигарет. Вернувшись обратно, она такой же маггловской зажигалкой подожгла её. Облокотившись на поручень, она вздохнула в себя дым, вслушиваясь в переговоры людей снизу, как проезжают мимо машины. — Ты куришь? — Да, но не так часто. Обычно это помогает мне собраться с мыслями, отвлечься от чего-то. — А сейчас? — Сейчас мне просто приспичило, — девушка оторвала взгляд от ночной улицы и посмотрела на Гермиону, немного улыбнулась ей, та в ответ выдавила из себя что-то похожее на улыбку и уставилась обратно вдаль. Гермиона никогда не любила, когда Пэнс в школьные годы могла протащить какой-нибудь алкогольный напиток или сотворить ещё что-то запрещённое, вроде ночных прогулок по Хогсмиду. — Совсем забыла! — после несколько минутного молчания произнесла гостья. — Я же взяла кое-что ещё, что явно тебе понравится, — Герми встала и пошла в прихожую, мгновенно вернувшись, она стала открывать небольшой кожаный чемоданчик. Оттуда показался маггловский магнитофон, а вместе с ним и маленькая кассета. — Зачем ты его притащила? — Сейчас увидишь, а точнее услышишь, — Миона стала вставлять кассету в магнитофон. Запись сначала немного зажевало, от чего не было понятно ни слова, но после оттуда заиграл знакомый мотив. Паркинсон выкинула сигарету в стоящую рядом урну и села обратно рядом с Гермионой. Было плохо слышно, что за мелодия там играла, кажется, запись была довольно старая. Прислушавшись, стало понятно, что эта была гитара. Послышался голос девочки, её голос. От удивления у Пэнс участилось сердцебиение. Голос Паркинсон на записи звучал слишком странно, со временем он очень изменился. Далее её ноты подхватил второй голос, только уже Мионы. Мерлин, это же была их песня, которую они придумали и записали на пятом курсе, перед летними каникулами. Воспоминания нахлынули волной на Паркинсон: как они мечтали связать свою жизнь с пением, выступать вместе дуэтом, раздавать автографы. Как перед этой записью она волновалась, как у неё дрожали коленки, вдруг она ошибётся и споёт что-то не то, перепутает слова? Но потом, когда она стала играть, перебирая пальцами струны, погружаясь в музыку, всё волнение испарилось, она будто плыла по течению, не видя преград, успешно переплывая их. Сейчас она навряд ли повторит все те аккорды и, не сфальшивив, споёт хоть строчку. Она перегорела этим летом после шестого курса, решив, что рисование привлекает её гораздо больше. Она не могла сдержать слёз и по её щеке скатилась солёная вода, на лице сияла улыбка, — Мерлин, я вовсе про неё забыла! — почти шёпотом произнесла Пэнс, взглянув на подругу, она увидела, что та тоже изливается слезами с восхитительной улыбкой на лице. — Лучше не спрашивай где я это откопала. — Где ты это откопала чёрт возьми?! — Я просто перебирала старые вещи и нашла кассету, — голос девушки дрожал, но она всё также уверенно продолжала говорить. — Решила сначала прослушать её, перед тем как выкинуть, это и натолкнуло меня на то, чтобы встретиться с тобой! Не выдержав, Пэнси подняла её подбородок, чтобы посмотреть в её прелестные глаза и прильнула к её губам. Она сначала не отвечала на поцелуй, была скованной, кажется, даже немного напуганной, но потом Паркинсон почувствовала как девушка расслабилась, растворяясь в прикосновении губ, отвечая взаимностью. Всё ещё чувствовался вкус ягодного чая, такой сладкий, манящий. Её поцелуй был таким воздушным, невинным, что хотелось просто взлететь. Миона нежно взяла ладонь Паркинсон, переплетая их пальцы, второй ладонью бывшая слизеринка зарылась в волосы возлюбленной, она уже не была в этом мире, она находилась где-то в другой вселенной, где только они вдвоём, здесь и сейчас. Гермиона отстранилась от Паркинсон, что позволило девушке вернуться в реальность, она открыла глаза, не понимая в чём дело. Грейнджер аккуратно заправила за ухо девушки выбившуюся прядь волос из пучка, на фоне всё также играла их песня, — Ох, Гермиона, извини меня, — паника стала потихоньку накрывать девушку. — Эй, всё в порядке, — прошептала бывшая гриффиндорка. — Я… я люблю тебя, уже очень и очень давно, только окончательно осознала я это только сейчас! — Пэнси ещё дальше отстранилась от Герми, расцепляя их переплетённые между собой пальцы. — Я тоже тебя люблю, — также шёпотом сказала Грейнджер. — Иди сюда, — она немного развела руки в стороны. Пэнс медленно подползла к ней, ложась на её колени, Гермиона стала бережно поглаживать её по голове, — хочешь мы уедем отсюда? Куда-нибудь во Францию, — спросила Герми. — Во Францию? Я мечтаю её посетить, — Паркинсон говорила спокойно, но в её голосе была еле заметна дрожь. — Я тоже. Ну а что, денег у меня много, я уверена, что и у тебя тоже, купим какой-нибудь маленький домик и будем там жить, а можем путешествовать по всему волшебному и не волшебному миру, как ты пожелаешь. — Да куда угодно, только бы с тобой, но я и не против домика во Франции, только чтобы он был рядом с какой-нибудь булочной. Магнитофон продолжал проигрывать песню, музыка растворилась в звуках ночного Лондона, рука Гермионы всё также нежно поглаживала щеку Пэнс, а в голову продолжали приходить новые идеи для новой жизни, которая началась прямо сейчас.