Let it be

Тебя полюбит, условно, какая-нибудь брюнетка, Целовать тебя по утрам будет в губы метко, Посвящать тебе песни, лить на тебя елей, Она точно захочет иметь от тебя детей, И готовить супы, и борщи, и прочую дребедень. Я это ясно вижу, ясно как божий день. Её черные волосы будут нежнее шёлка, Стан её строен, вся она как иголка, Будет питаться светом, вовсе и не дышать, Вся она, в общем, будет, копия — твоя мать. Рыбу готовить круто, даже любить рыбалку, Будет лепить из теста разные штуки скалкой. Будет стирать рубашки, гладить рубашки тоже, Скажешь — и сразу, тут же — разделит с тобою ложе, Всё, как ты любишь, пожалуй, голая кожа к коже. Я уж не знаю точно, будешь ли с нею счастлив, Будешь её любить ли, взгляд затирать до дыр. Будешь водить ребёнка, вашего с нею, в ясли, И покупать любимый, с плесени коркой, сыр. Да, я не знаю, только, знать не хочу и вовсе, Мне наплевать на это, волосы и детей. Я не кручу истерик, не задаю вопросы, Хоть и не разбираюсь в видах для рыб сетей. Рыжие мои космы так неприятно трогать, Кожа моя груба и характер не меньше груб. Я заточила в доме взгляд, и ножи, и локоть, И разберусь (а вдруг), куда бы запрятать труп. Нежная твоя девочка, Паола там или Паэлья, Будет отлично трахаться, знать тебя хорошо. Я буду петь красиво. И наверну-ка эля. Буду смотреть с презрением. Выпью на посошок. Пабло, скажи, зачем ты, если меня не любишь, Смотришь в глаза с улыбкой, держишься мне помочь? Я различить могу просто анкер, шуруп и дюбель, И ни один из них, может, в Пабло воткнуть не прочь. Будешь любить брюнетку, можешь любить блондинку, Только прошу я, рыжую, рыжую не люби. Я же тебе не Герда, чтобы влюбиться в льдинку, Так что, adiós, пожалуй. Let it, Pablito, be.