Бриллиант без оправы

      Дорогой дневник, это не конец света. С этим можно жить.       Пожалуй, именно так бы звучала первая строчка сегодняшнего дня в дневнике Чон Чонгука, если бы он его, конечно, вёл. А за неимением такового он просто проговаривал эту мантру про себя.       По пробуждению ничего не изменилось.       Солнце не стало сиять ярче и не потухло. Птички не прилетели на подоконник и не завели свои весёлые песенки, замертво упавших тоже не наблюдалось. Колокольчики нигде тоненько не звенели, за окном не видно яркого пламени адских костров и танцев во славу сатане. Ни фейерверков, ни конфетти, ни радуги, ни единорогов. Ни всадников апокалипсиса, ни всемирного потопа. Гравитация на месте. Обычное февральское утро. Конец света не намечался.       Ещё всё тот же Чон Чонгук, омега девятнадцати лет от роду.       А то, что в груди была какая-то давящая тяжесть… ну, так с этим можно жить.       Живут же люди с сердечными заболеваниями, просто избегают тяжёлой физической нагрузки. У кого-то по весне разыгрывалась аллергия на пыльцу. Ну и ничего, закинулись таблеточками и всё пучком. А у кого-то врождённая аллергия на шерсть. Вот это вообще беда. Как же спокойно пройти мимо пушистых котяток или пузатых щеночков и не потискать? И тоже есть решение. Всё те же чудо-таблеточки им в помощь. Хуже тем, у кого непереносимость лактозы. Чонгук даже представить не мог свою жизнь без молока, йогуртов, мороженого или пиццы с сыром. Есть, конечно, заменители, но это уже совсем не то.       В любом случае выходов, как минимум, два. Избегать источник проблем или прибегнуть к помощи медицины или фармакологии. В случае Чонгука медицина была бессильна. На самом деле, ему даже особых усилий прилагать не нужно, чтобы не сталкиваться с источником своей проблемы. Главное, чтобы Тэхён успокоился и выбросил дикую идею-фикс из своей головы. И тогда всё будет хорошо.       Собирался на занятия Чонгук очень долго. Нет, он не специально затягивал процесс или откладывал свой выход из безопасных стен. Просто всё как-то вяло и лениво, тягомотно, уныло. Он потратил большую часть времени на разглядывание в зеркале обнажённого себя после душа. Чонгук задавал отражению вопросы, не особо надеясь получить ответы.       Ну как же так? Как такое вообще могло произойти? Он же всю свою сознательную жизнь старался быть хорошим, поступать правильно. Так какого чёрта он умудрился совершенно неправильно влюбиться в плохого человека? А Мин Юнги был плохим человеком.       Чимин был прав, Юнги невозможно проигнорировать. Он источал уверенность и вселял противоположные друг другу чувства безопасности и страха, притягивал взгляд. При всех его многочисленных достоинствах он совершал недопустимые вещи. Он поступал дурно по отношению к брату и своим родителям, Хосоку и Сокджину. Он ещё не успел плохо поступить по отношению к своему сыну, но некая тенденция прослеживалась. Да, возможно, на то были причины, хотя ни одной логичной Чонгуку на ум не приходило. Заглянуть бы тебе в голову, Юнги, понять о чём ты думаешь. Жаль, телепатия всё ещё недоступна. Может быть, Гуки действительно был слишком ребёнком, мерил всё понятиями чёрного и белого, хорошего и плохого, забывая о широком спектре цветов в палитре. Но иногда ничего и не нужно усложнять.       И даже если закрыть глаза на всё это, просто допустить лишь на мгновение, что этого ничего нет. Есть только Мин Юнги и Чон Чонгук. Ему всё равно ничего бы не светило. Он давно смирился со своим проигрышем стандартам красоты. Первичная оценка даётся именно твоей внешности, тому, как ты выглядишь и во что одет. Кто-то не спешит делать скоропалительных выводов и пытается заглянуть чуть глубже, а большинству это попросту не нужно.       Ты можешь быть чистейшей души человеком, добрым, ранимым, разносторонним, начитанным, с хорошим чувством юмора, отзывчивым, только об этом никто не узнает, потому что ты лицом не вышел или ростом, или весом, или у твоих родителей нет денег на брендовые шмотки от Гуччи. А сам ты не любишь навязываться, доставлять дискомфорт и беспокойство, робеешь от чужих взглядов, уважаешь границы и личное пространство. Вот и получается, что свой первый шанс ты профукал, а второй тебе уже никто не даст.       Чонгуку был не чужд дух соперничества, нет, он прирождённый боец. Но тягаться с Ким Сокджином… титулованной омегой, всеми признанным красавцем, изысканным, грациозным, элегантным… тут абсолютно без вариантов.       В зеркале он видел все факторы, которые сделали бы эту потенциально возможную борьбу заранее проигранной. Всё же Чонгук был реалистом.       У омеги не должно быть кубиков пресса, у неё должен быть плоский, а лучше впалый живот. У омеги не должны быть настолько твёрдыми и мощными грудные мышцы. И плечи не должны быть такими округлыми и широкими. Шея должна быть тонкая, лебединая, а не бычья. Руки… руки не должны быть такими сильными.       Он же действительно мог без особых проблем поднять Тэхёна. В качестве дружеской шутки звучит забавно, а если задуматься… какой альфа сможет его самого взять на руки? Был один случай, они дурачились втроём, и Тэхён, привыкший тискать и с лёгкостью таскать Чимина на руках, в запале ребяческих догонялок решил Чонгука таким образом убрать со своего пути. Так вот, он его даже от пола не смог оторвать. Тогда никто не обратил внимания, подоспел Чимин, запрыгнул Тэхёну на спину и «вперёд, покатай меня лошадка!». Пожалуй, тот, кто смог бы носить Чонгука на руках, был бы не Мин Юнги.       Омега должна быть хрупкой, тонкой, беззащитной, мягкой и нежной. Омега не должна быть сильнее и крупнее альфы. Омега должна прятаться за его спиной, утопать в его футболках и рубашках. Это считалось милым и сексуальным. Чонгуку всего раз представилась возможность надеть одежду с плеча альфы, и она оказалась ему мала. Тэхён был выше, но не мог похвастаться атлетичностью и развитой мускулатурой. Он скорее модель, нежели спортсмен. И пусть у Юнги очень впечатляющий разворот плеч, мощная грудь и жилистые руки, но Чонгук-то выше, ненамного, но всё же. Сокджин тоже выше, но он же модель! А их все хотят. Такая роскошная омега подчёркивает статус альфы, его влияние.       Юнги, безусловно, ценитель прекрасного, у него безупречный вкус. А вот это вот всё, что в зеркале сейчас, никак не могло конкурировать с изяществом Хосока или королевским величием Сокджина. И со всеми теми айдолами тоже, которые как под копирку, на подбор. Все одинаковые, смазливые, худые, тощие, в обмороки падают, но продолжают худеть, бороться с каждым несуществующим лишним граммом. Разные у них весовые категории, совсем. Буквально. Суперлёгкий против среднего. Возможно, на татами это было бы безоговорочным преимуществом Чонгука, но в жизни лишало малейшего шанса на победу.       Далёким умом он понимал, что не толстый. Чонгук просто очень любил спорт и вкусную еду. И у этой любви были последствия. Подтянутое, крепко сложенное, рельефное, здоровое тело. Он не был перекаченным громилой, нет. Если смотреть на себя отстранённо, то всё казалось пропорциональным, и даже талия выглядела узкой. Обман зрения или кривое зеркало искажало отражение, не иначе, потому что рядом с Чимином он выглядел попросту каким-то огромным медведем!       Возраст тоже играл против Чонгука. Юнги не воспринимал его всерьёз. Очаровательный ребёнок, кроха и, наконец, Бэмби. Он его по имени, кажется, ни разу не назвал. И «Бэмби» звучало мило и ласково, ему даже нравилось, если бы не скрытый смысл. Юнги видел его глупым, любопытным оленёнком, который суёт свой огромный нос не в своё дело. Для серьёзных отношений он предпочитал своих ровесников.       А в одежде Чонгук предпочитал комфорт стилю. И тут всё мимо. У него была очень чувствительная кожа, поэтому он не любил обтягивающие и плотно сидящие вещи. Только мягкие натуральные ткани, которые не натирали и не раздражали. Он был зябликом, поэтому ещё и многослойность была свойственна его нарядам. Футболки, свитшоты, худи, рубашки, джинсы, штаны — всё должно сидеть свободно, не стеснять движения. И это нисколько не подчёркивало фигуру, как раз скрывало все те мышцы, которых у омеги быть не должно, только ещё и объёма добавляло. Пожалуй, самыми откровенными нарядами были его форма бариста и то, во что его одел Тэхён в клуб. Стили Хосока и Сокджина отличались, но в них чувствовался вкус, индивидуальность, достоинства выделялись, а недостатки… да не было у них никаких недостатков.       И косметикой Чонгук так и не научился пользоваться, ни разу не красил волосы, у него даже уши не были проколоты. Он не носил украшений, ну, разве что с недавних пор браслетик дружбы и резинку для волос с кроликом, подаренные Тэхёном. Может стоит начать и что-то поменять? Вот те же прядки. Что-нибудь яркое, чтобы привлечь внимание. Хотя, куда уж там, Чонгук и так выделялся из толпы, только не в хорошем смысле.       Разве же это так много хотеть просто быть самим собой и желать, чтобы тебя полюбили именно таким? Без условий и ультиматумов, без оглядки на возраст, цвет кожи, расу, не принижая статус. В обществе столько негласных правил и стандартов, омега столько всего должна и обязана. А разве омега не должна быть счастлива? А как стать счастливым, если для этого нужно сделать невозможное и прыгнуть выше головы, переступить через себя?       Возможно, будь Чонгук альфой, всё было бы по-другому. А, может быть, были бы другие проблемы и загоны. Скорее всего да, и полностью противоположные. Там чем больше, тем лучше. Какой смысл гадать? Реальность в том, что он безнадёжно влюблённый омега, и с этим как-то нужно жить.       Ну вот и всё, симуляция завершена, теоретический бой проигран. Миссия невыполнима.       Гейм овер, мэн. Гейм овер.       Глаза снова заблестели, но это не слёзы на лице, конечно, нет. Чонгук просто забыл вытереться после душа и порядком замёрз, кожа покрылась мурашками. Кажется, Уджин несколько раз уже стучался в дверь. Нужно всё же поспешить, а то так можно и на занятия опоздать, да и соседа задерживать не стоило. Чонгук оделся, собрал волосы резинкой, закинулся таблетками, которые тоже спасали, защищая от ещё одних его проблем и страхов, скривился, потому что горько. Везде горько, и на языке, и на душе.       Вывод очень прост: Мин Юнги для него недостижим также, как и стандарт современной омеги. И это ничего, всё хорошо, не каждый рождён летать.       И ещё кое-что важное о любви Чонгук понял. Она не обязательно должна быть взаимной. Она просто существует. Появляется вопреки твоим желаниям и доводам разума, занимает лучшее местечко под сердцем, вьёт себе уютное гнёздышко. Да, это причиняет дискомфорт, так ощущается что-то инородное в организме, стороннее вмешательство всегда болезненно. Когда она устроится, срастётся с сердцем, вольётся в кровоток, разнесётся по артериям, венам и капиллярам, то перестанет быть чужой. Организм уже инфицирован, универсальной вакцины нет. Но это ничего, это не смертельно, с этим можно жить, и сходить с ума не нужно. Свои желания можно контролировать, наличие чего-то нового и инородного не парализует работу мозга. Нельзя насильно заставить кого-то тебя полюбить. Это невозможно.       Говорят, что первая любовь всегда несчастна. Чонгук был не согласен, любовь и есть счастье. Просто она… Гуки не мог объяснить, просто верил, что любовь не может быть плохой, даже если она невзаимная, безответная, безнадёжная. Это никак не получалось объяснить, но каждому нужно во что-то верить. Верить нужно, не обязательно в бога, да хоть в волшебные бобы или целебную силу женьшеня, завтрашний день или существование Атлантиды, астрологию или нумерологию, в себя. Свою веру нужно беречь. Вот и Чонгук хотел спасти свою любовь.       Лайф гоуз он.       Он так и не придумал, что ответить Юнги на его предупреждение, угрозу или что он там имел ввиду. Видел ли он пост своего брата или нет? Да без разницы уже. Хотелось извиниться, не пойми за что, послать к чёрту, поздравить с рождением сына, попросить просветить, наконец, Тэхёна. Но Чонгук воздержался. Кому нужны его ответы? Вот именно, никому.       И всё-таки некоторые сбои в работе мозга наблюдались, лекция опять пролетела куда-то мимо. А в голове пусто, как и в тетради. Внезапно свалившееся знание отнюдь не добавило обещанных сил, скорее наоборот, лишило их всех разом. Чонгук замерзал, одетый в несколько кофт сразу. Лучше бы, наверное, было сегодня дома отсидеться или отлежаться, свернуться клубочком и накрыться одеялом с головой. Может быть, пересмотреть «Мстителей», посмеяться вместе с Тони над старомодным кэпом. Тони Старк никогда не сдавался, даже когда сердце на части разрывала шрапнель. Да, ведь он Железный Человек. А обычным взрослым человекам не положено строить крепости из одеял, они учатся, ну пытаются во всяком случае, а потом идут на работу. Чонгуку нужно было быть взрослым. И неплохо было бы где-нибудь такую же броню, как у Тони, раздобыть.       Он отказался от обеда с друзьями, аппетита совершенно не было. Чонгук смутно припоминал, когда и что ел в последний раз, но голода он не ощущал, поэтому и так нормально. Да и видеться с Тэхёном пока не хотелось. Это не обида. Какой смысл?       Ещё один факт про дружбу, ты либо принимаешь друзей такими, какие они есть, либо вам не по пути. Тэхён временами творил странные вещи, вот как вчера, например. А его стремление в любую еду попробовать запихнуть что-нибудь клубничное?! Это происходило внезапно и спонтанно, и далеко не всегда еда после оставалась съедобной. И, конечно, Чонгук злился на выходку с постановочным селфи, но уже прошло, никаких катастрофических последствий. Самое главное папа не успел увидеть. Потому что, если бы да, то вот это была бы КАТАСТРОФА. Тэхён умел располагать людей к себе, мило улыбаться, быть обаятельным пай-мальчиком, когда это нужно. Папа проникся и, видимо, в какой-то там свой список подходящих кандидатов на руку и сердце своего любимого сыночка занёс. Пришлось объясняться, что они просто друзья. И эта фотография могла запустить страшный процесс и череду вопросов с подвохами. К счастью, обошлось. Чимин, действительно, ангел. А суперсила Ким Тэхёна заключалась в том, что на него невозможно долго обижаться при всём желании.       Поэтому это не обида. Триггер, который может запустить абсолютно ненужный ассоциативный ряд. А думать Чонгуку сегодня не хотелось и не моглось. Это, знаете ли, чревато последствиями. Он несколько дней подряд много думал и до всяких странностей додумался.       Да и к тому же игнорировать факт появления у Юнги ребёнка, опять умалчивать и покрывать ложь перед Тэхёном… это тяжело. Ведь он так любил детей, умилялся каждый раз, глядя на случайных прохожих с малышами. Тепло улыбался и воодушевлённо объяснял заинтересованным мальчишкам, почему у него такие яркие волосы, придумывая какие-то невероятные сказки на ходу. Детишки к нему сами тянулись, как к ожившему персонажу из фэнтези. Из него получился бы прекрасный отец и дядя. Но в общем чате не было криков о том, что его мечта сбылась, и у него теперь есть младший братик, а так бы оно и было, если бы он был в курсе дела. Поэтому на сегодня Чонгук взял выходной от Ким Тэхёна, попросив Чимина в этом поспособствовать и не пускать его в кофейню, если вдруг тому что-то подобное в голову взбредёт.       Упёртые члены семьи Мин-Ким имели схожие черты характера и не терпели, когда их игнорировали. Это, наверное, в целом всем людям свойственно. Но в данный конкретный момент Чонгук хотел, чтобы про него все забыли и оставили в покое. Никто не хотел считаться с его желаниями.       «Составишь мне компанию за чашечкой кофе, Бэмби? Сегодня, часиков в пять?»       Вот и что это? Зачем это? Что тебе нужно, Мин Юнги?! Профессор X, подсобите!       Чонгук долго всматривался в экран, вчитывался в текст, ничего не понимал, смысл так и не доходил. Одно он знал точно, чтобы не усугублять и не вызывать аллергическую реакцию, её источник нужно избегать. Тем более сегодня рабочая смена, так что ничего не выйдет. Отвечать он не стал и в этот раз телефон выключил.       Всевышний продолжал игнорировать мольбы и просьбы Чонгука о покое, звёзды всё ещё не благоволили.       Ровно в 17:00 в кофейню зашла та самая проблема в роскошном чёрном пальто и уверенной походкой зашагала через зал. И лучше бы проблема не снимала своё пальто и не оставляла его на вешалке. Как-то совсем стало не по себе. Противозаконно так шикарно выглядеть в этой серо-стальной рубашке и классических тёмных брюках. Кто-нибудь, вызовите полицию! Или лучше скорую, потому что остановка сердца близко. А может уже и не надо, просто объявите время смерти.       Знаете, почему руки холодеют в стрессовых ситуациях? А чтобы было легче убежать, вся кровь экстренно приливает к ногам. В организме человека всё продумано до мелочей. Каким бы сильным ни хотелось быть Чонгуку, его тотемным животным наверняка являлся маленький трусливый кролик, который очень быстро бегал. Меж тем злой и страшный серый… чёрный волк скалился и приближался.       Валим! Стартуем вот прямо сейчас! Мозг вопил и слал алармы, а Чонгук намертво прилип к полу, двинуться не мог, дышал через раз и не спускал глаз с неминуемой угрозы. Озноб и холодный пот прошиб, как-то сфокусироваться стало сложнее, слегка помутилось в глазах.       Ну же, соберись, Чон Чонгук! Не будь жалким, трусливым кроликом, будь острозубым тигром! Тигры больше и опаснее матёрых волков! Отставить панику на корабле! — Знал, что ты мне не откажешь, Бэмби, — Юнги самодовольно улыбался.       Как же бесит! — Меня зовут Чонгук. — Я знаю. — Тогда не называй меня мультяшным именем. — Тебе не нравится? — Нет, не нравится. — Не обижайся, тебе подходит. Глаза такие большие, тёмные, добрые, то удивлённые, то восторженные, точно, как у Бэмби. Хочешь, уровняем? Кто я, по-твоему, из Дисней?       Волк-одиночка. Первое, что пришло на ум. Правда, таких мультиков Чонгук что-то не помнил, поэтому не спешил открывать рот, чтобы не ляпнуть чего-нибудь обидного. Да и вообще, разве взрослые смотрят мультики? — Дам подсказку. Меня часто называют злобным гномом, — сказал и уставился выжидающе, кажется, он веселился.       Это шутка такая? Разве можно так оскорблять человека? И не похож совсем Юнги на гнома. Чонгук бы сказал, что он ему чисто внешне Шрама напоминал, только без яркой отличительной черты на глазу. Но у этого персонажа были очень нелёгкие отношения со старшим братом, которые закончились весьма трагично. У него травма на всю жизнь после той сцены. Или же Локи, что опять куда-то не туда. В реальности же всё совсем наоборот, хотя обман и тайны присутствовали. — Всё ещё нет? — Юнги весело усмехнулся, брови приподнялись в удивлении. — Бэмби, ты что не смотрел «Белоснежку»? Можешь звать меня Ворчун, тогда всё будет честно. — Пожалуй, воздержусь.       Сколько же сил, которых на самом деле не было, уходило на поддержание этого диалога, и чтобы голос не дрожал. Чонгук надеялся, что со стороны не видно, как его самого слегка потряхивало. — А вот я не обещаю. Позволишь угостить тебя? — Это запрещено правилами, я на работе. — Какие дурацкие правила. И, кстати, намекни менеджеру, что вам не помешают высокие стулья у стойки.       Да что они все к этим стульям-то привязались?! — Твой брат уже об этом позаботился. — Ну вот и хорошо. Что ж, тогда нальёшь мне кофейку? — Двойной эспрессо и апельсиновый сок?       Да, как и говорил Чонгук, он на память не жаловался. — Нет, поберегу сердце. Пусть будет американо.       Так ведь разницы-то никакой нет! Содержание кофеина в них одинаково. Блистать своими недавно полученными знаниями Чонгук не стал, лишь кивнул. У него появился отличный повод удалиться и подышать немножко. А то что-то совсем нехорошо. — Эй, Бэмби, всё в порядке? Ты побелел. Чонгук?!       И кто-то вдруг внезапно выключил свет. И звук. И самого Чонгука.       Было всё ещё темно, но какие-то приглушённые голоса слышались поблизости. Окружающая громкость постепенно возвращалась в норму. Лоб, кажется, замёрз. Что происходит? А, ясно, темно, потому что глаза закрыты. Пришлось поднапрячься, чтобы совершить такую простую манипуляцию и открыть их. Здравствуй, белый потолок. Неожиданно. — Чонгук? Ты слышишь меня? — на фоне потолка появилась голова Юнги.       Взволнованная голова, нужно отметить. Уточните, пожалуйста, это ад или рай? А то как-то непонятно. В аду серой должно пахнуть, а тут такой сильный кофейный аромат… точно, он же на работе и к нему пришёл Юнги. Если потолок перед глазами, значит, он сейчас лежит, нужно встать. Что Чонгук тут же и попытался сделать. — А вот этого не надо, — к голове добавились плечи и рука, которая не дала подняться, мягко прижав обратно к чему-то, на чём Чонгук сейчас лежал.       Так, это был диван в помещении для стаффа. Зрение и слух заработали на все свои возможные проценты, Чонгук узнал обстановку, рассеянно осматриваясь. А ещё понял, что у него на голове лежит что-то мокрое и холодное. Голова Юнги никуда не исчезла, только теперь он держал Чонгука за руку, поглаживая кожу на запястье. — Чонгук, поговори со мной, — щёлкнул пальцами, чтобы привлечь внимание. — Да, я слышу, — Чонгук, наконец, смог сфокусироваться. — Хорошо. Опиши своё состояние. — Я в порядке. — Вынужден в этом усомниться, Бэмби, — его губы растянулись в лёгкой улыбке. — Ты потерял сознание и чудом не расшиб голову. Ответь на мои вопросы, пожалуйста. У тебя сейчас кружится голова?       Если ей не крутить, то всё нормально. — Нет. — Тошнит? — Нет. — Тебе трудно дышать? — Нет. — Такое с тобой часто случается?       В школе было пару раз, но не в последнее время. — Нет. — Ты принимал сегодня какие-нибудь лекарства?       Чонгук замялся, ну это как бы личное. Никто не кричит направо и налево о том, что сидит на блокаторах и подавителях, хотя в случае последних, всё и так очевидно. И, да, принимал, но раньше никаких побочек они не вызывали. — Чонгук? — Нет. — Когда ты ел в последний раз? — Точно не помню, может быть, вчера. — Это ты поцеловал Тэхёна? — Нет. — Ясно, — голова Юнги из участливой и обеспокоенной превратилась в мрачную.       Что? Чонгук отвечал на вопросы, почти не задумываясь и ничего подобного не ожидал. Кажется, стоило кое-что уточнить. Не хватало ещё, чтобы он подумал, будто Чонгук пытается влезть в пока несуществующие отношения Тэхёна и Хосока. — Мы не целовались. Это неудачный ракурс.       Ну, по мнению Тэхёна, ракурс был удачным, в чём Чонгук с ним категорически не согласен. Ни идея, ни ракурс. Это был очень глупый и необдуманный поступок. — Пульс в норме, — объявил Юнги, осторожно укладывая руку Чонгука обратно на диван. — Не вставай, спокойно полежи пока. Сейчас принесу тебе воды.       А вот эта идея показалась Чонгуку просто отличной, гениальной. Юнги пропал из поля зрения ненадолго, а сам Чонгук последовал его рекомендациям. И опять вокруг стало темно, посторонние звуки стихали. И голова такая тяжёлая, жуть просто. — Выпей, — Чонгук почувствовал, как плеча легко коснулась чужая рука.       Юнги помог чуть приподняться и напоил, сам удерживая стакан. — Ложись обратно, — он снова пресёк попытку Чонгука встать. — Скорее всего ты просто переутомился, Бэмби, и забыл вовремя поесть. Неплохо бы, конечно, наведаться к врачу, но, думаю, тебе просто нужно отдохнуть пару дней. — Мне нужно работать. — А вот это точно нет. Сейчас ты ещё минут пятнадцать полежишь, а потом я отвезу тебя домой.       И ушёл куда-то, оставив за собой последнее слово и пустой стул возле дивана.       Стыдно-то как. И перед Юнги, и перед коллегами, и перед посетителями. Взрослые не теряют сознание посреди рабочего дня от волнения перед объектом своих чувств. Сколько хлопот он всем доставил, ужас просто. Лучше закрыть глаза, так хоть можно представить, что ничего не было.       Через какое-то время Юнги снова появился в поле зрения, взял за руку, видимо, опять пульс собрался измерять. Да всё там в порядке, прикоснёшься ещё раз, и сердце просто остановится. — Я обо всём договорился, завтра у тебя будет выходной. Так что… — он не договорил, прерванный мелодией входящего вызова. — Извини, я отвечу, — отошёл в сторону небольшого приоткрытого окна.       Свежо. Вот сейчас Чонгук почувствовал, что в комнате прохладно. Да ещё и ворот рубашки был расстёгнут. Не сильно, но всё равно возникло дикое желание прикрыться. — Мистер президент, если это не вопрос жизни и смерти, то я сразу кладу трубку, очень, чрезвычайно занят, — Юнги стоял лицом к окну, одна рука в кармане брюк, во второй телефон, прижатый к уху.       Голос уверенный, твёрдый, будто бы действительно чем-то важным занят. И вот этот вид на ровную широкую спину, сужающуюся к талии, подчёркнутой ремнём… это же действительно незаконно. Лучше не смотреть. — Сделал что? Серьёзно? Ты туда лечь пытался, что ли?.. Ну и? Крутится?.. Я знаю, сколько это стоит, сам же покупал, а потом ещё и собирал полдня… От меня-то ты чего хочешь сейчас?.. Ты же умный, вот и придумай что-нибудь… Ясно. Конечно, помогу, в чём вопрос, бро. Я за тебя помолюсь. Пока.       Юнги закончил разговор, покачал головой, засунул телефон в карман и вернулся обратно к Чонгуку. — Хэй, Бэмби, ты, случаем, не знаешь, где тут поблизости можно купить скотч, изоленту, клей по дереву, белую краску и новую голову среднего размера? — видимо, он всё прочитал по озадаченному взгляду Чонгука и настаивать на ответе не стал. — Как ты? — Нормально, — что в целом отражало действительность.       Голова, конечно, всё ещё побаливала, да и слабость никуда не делась, но это ничего. — Тогда потихоньку попробуй сесть, я помогу.       И, действительно, помог. И сесть, и встать, и забрать вещи из шкафчика, даже пошутил, предлагая отнести его в машину на руках. Какой юморист, однако. — Сам справлюсь, и я тяжёлый. — Не недооценивай меня, Бэмби. Сюда же я тебя как-то донёс, а машина у самого входа.       Пока Чонгук прибывал в тихом шоке, Юнги взял его рюкзак и под руку повёл на выход. Их проводил менеджер, который распереживался, кажется, сильнее самого Чонгука. Просил не извиняться, а поскорее поправляться. Чонгук не послушал, всё равно попросил прощения за беспокойство, правда, без поклона. Мозг грозился в противном случае прокатить на карусели. А оно никому не нужно.       Когда машина мягко тронулась с места, Чонгук осознал, что поймал дежавю. Точнее подобную сцену он видел со стороны. Юнги точно также сопровождал Сокджина, усаживал его в машину, пристёгивал ремнём, наверное, интересовался всё ли хорошо. Заботливый и внимательный, этого не отнять. А ещё умеющий быстро ориентироваться в экстренных ситуациях, Чонгук бы на его месте точно растерялся и не знал, что делать с человеком без сознания, хотя он сам проходил подготовку по оказанию первой помощи. — Выключить? — в колонках играло что-то очень знакомое, спокойное, красивое, правда, с качеством звука были какие-то проблемы, то ли помехи, то ли посторонние шумы. — Нет, всё в порядке, — музыка нисколько не мешала и на общее состояние уж точно не влияла. — А кто это? — Юрума, «River Flows in You» в исполнении моего папы.       О, Чонгук и не знал, что в семье Мин-Ким все одарены склонностью к искусству и творчеству. — Он тоже музыкант? — Нет.       Ну как бы вот и поговорили, что-то пояснять Юнги не стал, а Чонгук постеснялся уточнять. Завязавшийся было диалог сошёл на нет. А потом вдруг ни с того ни с сего Юнги спросил, есть ли у него дома еда. Он точно его за малого ребёнка принимал! И конечно же… нет, но об этом никто не узнает.       До кампуса было быстрее дойти пешком, чем доехать на машине. Спорить с Мин Юнги оказалось делом бесполезным. Поэтому Чонгука не только довезли, но и под руку сопроводили до самых дверей комнаты в общежитии. — Пообещаешь мне кое-что? — на прощание попросил Юнги.       Разбрасываться пустыми словами Чонгук был не склонен и детали уточнил. — Не пугай меня больше так сильно. Отдыхай, Бэмби.       Чонгук кивнул на автомате, Юнги ушёл, оставив какое-то странное послевкусие от встречи. Которое очень быстро перебил Уджин, наблюдавший за этой сценой со стороны. — Всё-таки последовал моему совету и нашёл себе спонсора? Бэмби. Зачётный мужик, поздравляю.       Слишком долго объяснять, а сил на то никаких, да и желания тоже. Каждый думает о других в меру своей испорченности. Уджин не был плохим парнем, нет, скорее расчётливым и меркантильным. Отмахнувшись от соседа, Чонгук бросил рюкзак возле кровати, переоделся, постарался осторожно развесить форму на стуле. И, наконец, исполнил свою мечту, которая появилась у него с самого утра. Лёг в кровать, свернулся клубочком, накрылся одеялом, спрятался от всего мира. Никто его больше не побеспокоит.       И был разбужен громким стуком в дверь спустя неизвестное количество времени. Телефона рядом не наблюдалось, а колотили в дверь от всей души. Уджина, видимо, дома не было. Вставать не хотелось, вот совсем. Но угомонить разбушевавшегося незваного визитёра стоило. Подобрав одеяло, укутавшись в него поплотнее, Чонгук, пошатываясь, побрёл открывать. — Где твой грёбаный телефон, Чон Чонгук?! — поприветствовала его корейская миниатюрная версия разъярённого Халка.       Чимин по виду был очень не в духе. Притихший Тэхён стоял у него за спиной в обнимку с бумажным пакетом, укоризненно поглядывая на Чонгука. — Какого чёрта ты встал? Ложись в постель! — видимо, не так сильно Чимина интересовал ответ на его предыдущий риторический вопрос и логика тоже.       Факт дня о Мин Юнги. Он не умеет держать язык за зубами, если это не касалось его лично. Всё разболтал. Трепло. Бесит.       Спорить не хотелось, говорить не хотелось, ничего не хотелось, только спать. Волновали ли кого-то желания Чонгука? Конечно, нет. Его чуть ли ни насильно накормили принесённым горячим супом, выспрашивая подробности о самочувствии. Чимин приготовил какой-то суперцелебный отвар из трав. Пахло не очень, на вкус ещё хуже. Горько. Да, это, пожалуй, был вкус сегодняшнего дня. И вот только после всех этих мучений, ему позволили снова заснуть. Правда, без издевательств и тут не обошлось. — Спеть тебе песенку про котёнка? — сердобольный Тэхён был готов использовать все средства, чтобы ускорить процесс восстановления.       И ведь они никуда не собирались уходить. Чонгук всё же решил побыть немного капризным эгоистом, отвернулся к стенке, укрылся одеялом с головой. Не маленькие, сами разберутся, где тут выход.       На границе сна и яви Чонгук вдруг ухватился за вполне логичную мысль. А зачем Юнги вообще сегодня приходил?