Schrödinger’s John

      Несмотря на напряженное молчание, которое царило в салоне такси, в голове Шерлока в этот момент проносились тысячи и тысячи слов. Сейчас они с Джоном сидели в неуютной, хоть и примирительной тишине, а ведь Шерлок был в ярости.       Поразительно, как поменялись роли, едва такси достигло места назначения. Первым вышел Джон и быстрым резким шагом направился к дому. Шерлок переплатил водителю почти двадцать фунтов, но это было намного проще, чем остановиться и заставить себя сосредоточиться на таких мелочах, вроде правильной сдачи или чаевых. Ему было наплевать, да и водитель жаловаться не собирался.       Шерлок начал расстегивать пальто еще на лестнице, краем глаза заметив, что свет в комнатах миссис Хадсон не горел. Сегодня у миссис Тернер был вечер бриджа, поэтому не стоило ждать хозяйку квартиры раньше десяти или даже одиннадцати. Не задерживаясь ни на секунду, Шерлок поднялся по ступенькам. Дверь была открыта, куртка Джона вместе в перчатками валялись на стуле, а сам Джон стоял у камина, приподняв подбородок. Он выглядел так, словно подготовился к настоящей битве, которая, видимо, им предстояла.       Шерлок тоже вздернул подбородок, скрыв за ледяным спокойствием кипящие внутри гнев и разочарование. Он прекрасно знал, что сейчас его лицо выражало откровенную надменность. Шерлок никогда не смотрел так на Джона, но сегодня… Засунув перчатки в карман, он снял пальто и аккуратно повесил его, перекинув шарф через плечо.       — Ты и так знаешь, почему я недоволен, — твердо сказал Шерлок. Джон согласно кивнул, не сводя с него глаз. — То, что ты сделал, было абсолютно неприемлемо.       — А ты знаешь, что это было необходимо, Шерлок, — уверенно возразил Джон. Этот голос, голос военного, он использовал очень редко, потому что он был очень эффективным.       Шерлок внутренне вздрогнул и хотел было зло крикнуть, чтобы Джон никогда больше не смел разговаривать с ним таким тоном, но промолчал. Ведь иначе пришлось бы объяснять, почему его это так беспокоило.       — Это было чересчур, — ответил Шерлок совершенно спокойно и размеренно. — Ситуация была под контролем. Ты зашел слишком далеко.       — Он собирался убить тебя — и меня, если уж на то пошло — и колебаться не стал бы. Это было очень рискованно, — абсолютно невозмутимо сказал Джон, словно ни на миг не сомневался в своих словах. Так и было. — То, что я свернул шею Рубену Хеннингу сослужило нам, да и всем остальным, отличную службу. Обычное тюремное заключение с этим бы не справилось.       — Выходит, он принадлежал кому-то из ваших? — Шерлок не мог не спросить, хоть и понимал, что наверняка потом об этом пожалеет.       Джон удивленно приподнял брови и слегка наклонил голову. Когда он заговорил, то голос его был глубже и мягче, чем до этого:       — Это официальный вопрос?       Не в силах отступить, Шерлок коротко кивнул. Но он знал, что должен сказать это. В конце концов, свобода воли не подразумевала подобные вопросы.       — Да.       — Что ж. Да, он принадлежал одному из наших, — выдохнул Джон. Голос его при этом был таким… самодовольным? Эта эмоция была куда мрачнее, чем обычное удовольствие или триумф. Джон медленно шагнул ближе. Его мимика и движения стали постепенно перетекать из таких уже привычных во что-то другое — плавное и изящное. — Хочешь знать, почему?       Шерлоку потребовалась вся его сила воли, чтобы настоять на своем. Прошло уже несколько недель, с тех пор как ему позволили посмотреть на того, кто теперь жил в Джоне, кто маскировался под него. Каждый раз, когда Шерлок думал об этом, ему было больно, потому что он сам был во всем виноват. Едва заметно сглотнув, Шерлок снова кивнул, не в силах сопротивляться.       — Да.       — Естественно, ты знал, что он был убийцей, — сказал «Джон» глубоким, мрачным, почти до неприличия довольным голосом. — Твои догадки, твои выводы — все это верно настолько, насколько возможно. В детстве он калечил домашних животных, вредил своим товарищам по играм, братьям и сестрам, при этом умудряясь делать так, чтобы никто из взрослых ничего не узнал. Используя всех и каждого в своих целях, он наслаждался как психологической, так и физической жестокостью, говоря, что это для их же блага. Он всегда думал, что лучше остальных, умнее, что он имеет право на все только потому, что может это получить, — к тому времени, как «Джон» закончил говорить, он оказался буквально на расстоянии вытянутой руки. Шерлоку пришлось напрячь ноги, чтобы они не смогли предать его, отступив назад. — Если подумать обо всем, что я тебе говорил раньше и сказал сейчас, думаю, ты догадываешься, почему все произошло именно сегодня, так ведь?       Голос Шерлока был не громче шепота.       — Либо он был без души, следовательно — без самосознания, либо она была настолько разбита, что потеряла всякое значение, — по мере того, как он говорил, он словно переосмыслил всю ситуацию, поэтому продолжил уже совершенно нормальным голосом: — Выходит, это была не прихоть. Ты убил его в определенный момент. Он держал нож, уже использованный в трех убийствах, мы были одни в том дворе. Таким образом, Джон просто защищал наши жизни. Хеннинг точно убил бы кого-то из нас или же обоих, если бы мог. Если учитывать, что с замками он управлялся так же умело, как и я, то вполне смог бы выбраться из полицейских наручников и убить охранников. В тюрьме он бы тоже стал убивать — или повлиял бы на события косвенно, — утвердившись там в качестве хищника, а не жертвы. Одна его смерть уравновесила все остальные, даже если они и не были особо ценны. Смерть Хеннинга была необходима.       — Ты и правда гений, — несмотря на откровенное восхищение, эта улыбка принадлежала совсем не Джону. Шерлок не смог сдержать дрожь, когда ярко-синие глаза, которые он так хорошо знал, вдруг на секунду стали черными. Миг, и они опять человеческие. — О, Джон был бы от тебя сейчас в полном восторге. Ты мог бы вернуть его раньше. До окончания нашей сделки еще несколько месяцев, но мы можем пересмотреть ее.       — Нет, — выдохнул Шерлок, несмотря на искушение. Ох, какое же это было искушение.       — Ты ему снишься, Шерлок, — продолжило существо, которое не было Джоном, хоть и выглядело в точности, как он, и обычно говорило его голосом. — Это какие-то смутные фантазии о приключениях и опасностях, а иногда и об обыденных вещах, от которых можно умереть со скуки, даже когда просто слышишь о них.       — Не надо… — замолчав, Шерлок отвернулся, хоть и продолжил стоять на месте.       — Не надо? Но ты скучаешь по нему. Особенно сейчас, когда я исполняю его роль. Он по тебе тоже скучает, конечно же, — поддельное беспокойство в голосе Джона было почти идеальным. Почти. — Но я ведь неплохо играю, да?       — Ты говорил, что он не узнает, — рявкнул Шерлок только отчасти из-за беспокойства о Джоне.       — Ты знаешь, что я не могу лгать, — этот смешок совершенно не был похож на смех Джона Ватсона. — Я могу раскрасить правду так, что ты не отличишь черное от белого, но я не могу лгать. Он находится в состоянии сна и осознает себя не так, как если бы был в коме, но даже так он иногда видит сны.       — Что надо… — слабо сглотнув, Шерлок покачал головой. Спросить что-то это почти как предложить сделку, а он уже выучил этот урок.       — Что надо сделать, чтобы вернуть его пораньше? — «Джон» придвинулся еще ближе. Так близко, что, будь это на самом деле Джон, Шерлок бы не возражал. По его коже побежали мурашки, когда запах Джона смешался с видом совершенно черных глаз и выражением слегка изумленной настороженности. — Я получил год жизни Джона в обмен на то, что верну его тебе полностью целым и невредимым. Впереди еще три долгих месяца, Шерлок, три обещанных мне месяца. Я буду ходить по земле, как смертный человек, есть и пить, спать и просыпаться в общей сложности триста шестьдесят пять раз.       Шерлок уже знал, какая будет цена. Ирония судьбы, которая была бы его собственным наказанием за жадность — ну, за еще большую жадность, потому что он уже вмешивался в ход истории и жизнь Джона, — и Шерлок знал, что существо, что сидело в Джоне, знало, что он знал это.       — Да, мой гениальный мальчик, — прошептал «Джон», — ты знаешь.       — Ты захочешь прожить моей жизнью оставшееся время, — бесцветно сказал Шерлок. В его легких едва хватило воздуха на сиплый свист.       — Разве ты не хочешь проспать остаток этого бесконечного ожидания? Пропустить ночи, когда ты скучаешь по тому, чего у тебя никогда не было… проспать дни, которые ты проводишь с тем, кто совсем не тот, кого ты хочешь видеть? Для разнообразия поспать в уединении и умиротворении, дать немного отдохнуть этому занятому, такому занятому мозгу? — голос Джона мягкой волной дыхания коснулся губ, обласкал лицо. Он пах чаем, карри и… Джоном. — Вряд ли Джон поймет, что это не ты. Он, наверно, был бы счастлив. На самом деле я гораздо умнее тебя, так что твоя работа ни чуточки не пострадает.       Где-то еще на середине этих слов, осыпающих его мечтами и желаниями, Шерлок закрыл глаза. Но едва он их снова открыл, как все посторонние мысли пришлось пресечь, чтобы сосредоточиться на лице Джона. Он был близко… так близко, что можно было поцеловать.       — Нет, — Шерлок опять закрыл глаза и отвернулся, осознав, что если он сейчас попросит об этом, то наверняка получит. Но это будет не выбор Джона, это будет не Джон.       — Ты же знаешь, что мучаешь сам себя. — Добрый голос Джона словно говорил сейчас Шерлоку держаться подальше, чтобы не было так больно. — Ты скучаешь по тому, чего у тебя никогда не было. Скучаешь по прикосновениям, объятиям и поцелуям, которые с тобой не происходили. У тебя, наверно, все это могло быть, но ты ведь женат на своей работе, не так ли? Нет ничего важнее работы.       — Прекрати! — Шерлок оттолкнул бы «Джона», но он просто не мог заставить себя прикоснуться к нему. Его голос сейчас больше всего напоминал мычание. — Прекрати немедленно!       «Джон» примирительно поднял руки и демонстративно сделал шаг назад. Его глаза вновь стали привычными глазами настоящего Джона, так же как и голос.       — Тише, тише. Не надо так злиться, Шерлок.       Шерлок сжал в кулаки тонкие пальцы и прорычал:       — Тогда перестань.       — Я чувствую твое желание, Шерлок. Оно похоже на облако отчаянной тоски, сочащееся из твоих пор. Невозможно не зацепиться за него.       — Ты не цепляешься за него! — резко сказал Шерлок. — Ты намеренно меня травишь. Я хочу, чтобы ты сейчас же это прекратил.       — Как пожелаешь, Шерлок Холмс, — примирительно ответил «Джон».       — От нашей сделки осталось еще три месяца, — голос Шерлока в этот раз был тверд как никогда. — Джон не будет помнить свою попытку самоубийства, у него не появится никаких травм, которых не было до всего этого, он продолжит жить свой обычный отведенный ему срок жизни, как если бы эта... ошибка... никогда не происходила. Взамен ты получаешь год в его теле и проводишь это время, подчиняясь всем человеческим законам и тем рекомендациям, которые я изложил в очень конкретных деталях во время заключения нашей сделки. Еще. Три. Месяца!       — В принципе, верно, — «Джон» согласно кивнул и даже улыбнулся.       — Я не собираюсь менять условия, — серьезно сказал Шерлок и повелительно указал пальцем на «Джона». — И ты выполнишь свою часть сделки.       — Мы заключили договор, Шерлок. Мой вид, несмотря на две тысячи лет плохой репутации, не лжет, — голос «Джона» стал мягче и звучал так искренне. — Тебе не следовало пытаться что-то изменить, Шерлок, и теперь ты это знаешь. — Мрачно скрипнув зубами, Шерлок даже не мог возразить, потому что это была правда. — Это твое наказание. А еще это возможность узнать, на что у тебя могло уйти десяток лет — если, конечно, у тебя хватит духу придушить свою гордость. И сейчас, когда ты устоял перед искушением, я могу сказать тебе кое-что еще.       Вместо того чтобы нетерпеливо податься вперед, Шерлок дернул головой и прищурился. Он очень хотел узнать больше, несмотря ни на что, но ухмылка на губах «Джона» возмутила его.       — Думаешь, я здесь только из-за Джона? Только из-за предложенной тобой сделки? Да, это было отлично проведенное исследование, мой дорогой гениальный мальчик, но нет… — выражение лица «Джона» опять смягчилось. Хоть Шерлок и ненавидел, когда его так называли — как какого-то маленького ребенка, — он промолчал, потому что ему было слишком любопытно. Вздохнув, «Джон» покачал головой, читая Шерлока так, как и всех остальных. — Ты лучше многих знаешь, насколько бессмысленно пытаться обучить того, кто не способен учиться. Ты можешь учиться. Это все важно не только для Джона, но и для тебя. Ты спасаешь не только его — ты спасаешь себя.       У Шерлока перехватило дыхание, сердце забилось сильнее. Он был гением, это правда, и он обращал внимание на все подсказки, оставленные этим существом, что сидело в теле Джона. Он вдруг почувствовал себя невероятно умным и глупым одновременно. Смиренным и полным надежды.       — На той крыше я был ближе к истине, чем думал.       «Джон» медленно кивнул.       — Да. Ты на стороне… ну, на стороне, которую представляют люди… но ты не один из них. В тебе был заложен потенциал стать таким же, как Джеймс Мориарти, стать намного лучше.       — Заложен потенциал? — Шерлок напряженно схватился за самую суть. «Джон» ободряюще улыбнулся, и в голове Шерлока закрутились мысли. — Джон. Он помогал мне. Учил меня, как… — в горле опять встал ком. Он знал. Джон давал ему подсказки, которых ему хватало, чтобы понимать чувства и эмоции других людей, раз уж он не мог чувствовать сам.       — Да. Ты пытался учиться, — «Джон» ответ взгляд, нахмурился и понизил голос, словно боялся, что его подслушают. — Вопреки распространенному мифу, Шерлок, нам нужно только, чтобы ты по-настоящему попытался. У тебя не всегда будет получаться, но если ты продолжишь пытаться, несмотря ни на что, то это будет значить больше, чем ты можешь себе представить.       Глаза защипало. Шерлок несколько раз сглотнул, чтобы голос вновь стал его слушаться, и понятливо кивнул.       — Ты знаешь, что я буду стараться ради Джона, а не ради себя, —хрипло сказал он.       На этот раз улыбка, которой его наградили, была на самом деле улыбкой Джона. В ней не было тьмы — лишь искреннее довольство.       — Гений, — тепло сказал «Джон». — А теперь я пойду заварю чай и приготовлю что-нибудь перекусить. Ты же поешь, попьешь и будешь отдыхать, потому что завтра тебя будут ждать в Скотленд-Ярде.       — Ты и впрямь неплохо его изображаешь, — сказал Шерлок, не в силах убрать горечь из голоса.       — Никто, кроме тебя, не смог бы этого заметить, — ответил «Джон», направившись на кухню.       Это было и предупреждение, и утешение одновременно. Шерлок застрял с этой сделкой. Никто не поверит ему, если он хотя бы даже заикнется о ней. Они никогда не узнают, что это был не Джон.       Сделав долгий, глубокий вдох, Шерлок кивнул и медленно выдохнул, взъерошив пальцами челку. Он подошел к двери кухни и мрачно сказал:       — Это не помешает мне подвергать сомнению твои действия, когда они кажутся мне неправильными. Или не в характере Джона.       «Джон», который в этот момент что-то резал на разделочной доске, даже не обернулся, однако очень знакомо хмыкнул — как раз в духе настоящего Джона — и довольно весело ответил:       — Я этого и не ожидал, Шерлок.       Отчаянно желая задать вопросы, ответы на которые ему вряд ли понравятся, Шерлок прикусил кончик языка. Он подошел к календарю, висящему на боковой стороне холодильника, взял прикрепленную на магните ручку и отметил сегодняшний день жирным знаком «Х». Шерлок сделал вид, что тихий смешок за спиной он не услышал, и отошел мыть посуду.       Осталось два месяца и двадцать девять дней.