Иногда даже самый близкий может оказаться предателем.
В течение нашей жизни мы окружаем себя людьми, которые называются «друзья». Друзей мы заводим с раннего детства, с младенчества. Маленькие, совсем ничего не понимающие в этой жизни, мы начинаем называть «другом» просто хорошего человека, как нам показалось. Или же в детском садике, понравился одногруппник, ты играешь с ним, рисуешь, сидишь за одной партой, и все, он уже твой друг. Ты считаешь его чуть ли не частью своей семьи только потому, что он дает тебе свою машинку, куклу, игрушку, или же угощает конфеткой, и ты уже рад. Ты уже улыбаешься своей искренней улыбкой. Проходит время, мы взрослеем, идем дальше, в школу. Там начинаются ссоры и разногласия с друзьями. Мы начинаем сомневаться друг в друге, но это проходит. Мы сначала дуемся, пытаемся не разговаривать с друзьями, а потом вновь улыбаемся вместе, шутим, будто ничего и не было. Будто это была лишь мимолетная слабость, или же эмоциональный порыв. Так бывает часто. Мы злимся на кого-то, или же нас что-то раздражает, и под горячую руку невольно подают родные. Мы начинаем на них срываться, при этом делая огромную ошибку. Мы начинаем их терять. В подростковом возрасте проблемы с друзьями еще более акцентируется. На этот раз ссоры не проходят так быстро, а обиды могут остаться навсегда. Мы оглядываемся и понимаем, что все кто быль нашими друзьями, никто на самом деле. Они просто приятели, с которыми весело, интересно, уютно, но они не друзья. Мы сталкиваемся с предательством, но все еще верим в то, что встретим настоящего друга. Бывает же так в жизни, что пути расходятся, как бы мы этому не противились. Мы прощаемся с теми, кто был нам дорог. Кто-то умирает, а кто-то просто покидает нас. Мы расстаемся с теми, с кем думали, не расстанемся. И это приносит неописуемую боль, которую заглушить нечем. Она щиплет нас как соль, только что рассыпавшаяся по кровоточащей ране. Она нас убивает потихоньку, не торопясь, чтоб растянуть этот момент падения. Рано или поздно все предают. Предают те, с которыми ты делил буквально последний кусок хлеба, те, с которыми ты с детского сада вместе, те, которых ты вытаскивал из грязи, изо лжи. Тот, кто был вроде бы настоящим другом, а стал никем. Мы всегда ищем виноватых, не понимая, что вообще-то все мы виноваты. Некоторые виноваты в том, что родились тварями, а некоторые в том, что вновь поверили таким людям. Бывает, иногда мы идем на уступки, прощая предательство, ложь, да что угодно, лишь бы человек остался рядом с нами, лишь бы не уходил из нашего маленького Мира. А потом вновь предательство, и уже становится невыносимо трудно жить с этим ножом в спине. То чувство, когда ты поверил вновь человеку, дал ему шанс, а он снова тебя кинул. Как говорят в народе: «Предавший один раз, предаст и дважды». Но разве нас в этом убедишь? Разве нас это останавливает? Никогда. Как бы Мир не менялся, как бы ни менялись мы, все возвращается. Боль, которую ты причинишь, эхом вернется к тебе. Грязь, которую ты бросаешь, полетит в самого же тебя. Все рано или поздно возвращается, как бумеранг, буквально отряхивая тебя за твои грехи. Нет, это не судьба, как думают другие, это расплата за глупость, которую мы когда-то совершили.***
Бог не был настолько глуп, чтобы доверять всем, но были те, за кого он мог бы поручиться – его Архангелы и его командиры войск. После того, как он узнал, что Аматэрасу и Сусанно отказываются подчиняться приказам, он ни капельки не разочаровался, будто так и должно было быть. Для него Анубиас и Хронос представляли большую ценность. Даже если сравнить их невооружённым глазом, можно было заметить разницу. Богиня Солнца и Бог Ветра против Бога Смерти и Бога Времени. Это для нас, для человеческого рода, они были Богами, ибо их мощь сокрушала все подряд, но не для высших существ. Для них существовал лишь один Бог. Остальные же, так, «копии». После того как Всевышний узнал, что контроль над дочерью потерян, он приказал всем Ангелам буквально расчистить Землю от демонов, пытать их, дабы узнать, где же его дочь. Он был зол из-за того, что Смерть посмел так поступить. Из-за того, что он посмел вмешаться в эту войну. Бог прекрасно понимал, что Смерть – это единственный Всадник против которого у него нет оружья, да и против других особо тоже нет. Он может быть и сильнее Люцифера, но не против всей его Армии. Бог ведь тоже может лишиться жизни, и это проще, чем кажется. Ангелам так и не удалось обнаружить местонахождение Сакуры, как бы они не старались, а демоны в свою очередь молчали, чуть ли клянясь в том, что они сами не в теме. Смерть провернул все настолько искусно, что и Бог, и Люцифер остались в «придурках». Сейчас же в огромном зале Небесного Дворца находились лишь Архангелы и два полубога, которые буквально прожигали взглядом потолок, осмысливая, как же пробить столь мощную защиту. Эта тишина могла бы длиться целый день, если бы Рафаель не осмелился прервать ее: — Мои ангелы бессильны против мощи темных сил, в том числе и я не чувствую присутствия. Нас полностью блокировали. — Ты прав, брат, — поддержал его Уриель. — Насколько бы не были мы велики, против Всадников мы ничто. Особенно учитывая, что они там вчетвером. — Все-таки рискнуть стоит, — до того молчавший Михаил, посмотрел на своих братьев. — Мы не позволим им господствовать, как им хочется. Здесь не Империя, мы не люди, а они не наши диктаторы. Каждый вправе выбирать то, что хочет. Поэтому, я думаю, Анубиас и Хронос сами справятся, ведь так? — Так, — сквозь зубы процедил Анубиас. Не для кого в Небесном Царстве не было секретом, что Архангелы, и полубоги не питали друг к другу теплые отношения. Они противостояли друг другу и боролись за право быть рядом с Богом. Каждый считал, что он лучше оппонента, что он сильнее и достоин жизни в такой роскоши. Полубоги были злы из-за того, что правили они лишь по очереди и нужны были для войн, в то время как Архангелы правили Миром. Каждому из них по четверти, а полубогам что? Лишь мелкие подачки людей, их жертвоприношения. Но в нынешнем Мире многие забросили эти дары, ослабляя полубогов, оставляя их без пищи. Михаил лишь гордо поднял голову и покинул зал со своими братьями, оставляя в замешательстве полубогов. — Знаешь, Анубиас, я устал… — вдруг произнес Хронос, потирая виски. — Мне не хватает сил, я голоден, и к черту все эти правила. Я ужасно хочу кушать. — Что ты такое говоришь, Хронос? Голод порождает слабость, а слабость порождает боль во время битвы. Ты забыл, что такое настоящая боль? — Нет, брат. Боль – это лишь мимолетное мгновение перелома, заставляющее нас проигрывать. Боль обозначает тотальный проигрыш. — Вот и замечательно. Я тут подумал, нам стоит поговорить с Вельзевулом и Аззазелем, что-то подсказывает мне, что мы сможем сработаться. Услышав эту фразу, Хронос вздрогнул. Предать отца и встать на сторону зла? Это же мерзко, подло, это же удел людей, а не Богов, но противиться старшему брату он не мог. Анубиас не потерпел бы отказа, а семью бросать нельзя. — Но ведь мы предадим Отца… — Перестань, Хронос! — вскрикнул Бог Смерти, вставая со своего стула. — Это не предательство, это лишь маленькая услуга. Предатели Аматэрасу и Сусанно, а не мы с тобой. Не будь как они, брат, хотя бы ты останься рядом со мной! Анубиас с сожалением глянул на брата и вышел из зала, громко хлопнул дверью. Бог Времени прекрасно понимал всю иронию ситуации. Они такие же, как люди. Они приносят проблемы, крушат все на своем пути, но с другой стороны, они для них Боги, они Всесильны. Но это лишь жалкое оправдание, и Хронос это понимал. Время не стоит на месте, оно быстротечно. И порой мы этого не замечаем, не ощущаем. В этом и вся глупость. Со временем к нам приходит мудрость, характер, стойкость, уверенность в себе. И мы даже не замечаем, как зависим от времени. Одна секунда, один неверный шаг, и мы можем все потерять. И лишь когда мы умираем, мы понимаем, что время – это все. Хронос, как Бог этого Великого Пространства, всегда был наделен мудростью. Прежде чем рисковать, он несколько раз обдумывал все до мелочей, а потом совершал. Но сейчас как ему поступить? Ведь Анубиас его брат, его старший брат, и он им дорожит, а с другой стороны – люди. Невинные люди, которые могут пострадать от этого дисбаланса сил. Но кто для него важнее? Его подданные или же брат? Полубог вздохнул и медленно встал из-за стола, щелкнув пальцами, тем самым выключая свет в зале. Он знал, где находиться его брат, поэтому направился прямо к огромному коридору Небесного Замка, где витал запах свежих цветов. Всегда уют, покой, только кому он нужен? Вечная тишина, сводящая с ума. Никто не обещал, что в Раю будет прекрасно. Все обещали лишь покой. Дойдя до конца коридора, Хронос увидел Анубиаса, который задумчиво глядел в стену. Он ждал его. Он знал, что брат не предаст. Бог Времени опять же замялся, но осторожно подошёл к своему старшему брату и поставил свою руку ему на плечо. Анубиас все понял. Они понимают друг друга и без слов. В тоже мгновение, Бог Смерти открыл огромный портал, больше походящий на черную дыру, и вместе со своим братом прыгнул в него.***
Люцифер в плане доверчивости и чувств был куда холоднее, чем Бог. Он никому не доверял, не показывал чувств, а потом и вовсе свыкся с этим. Он считал, что существует лишь для того, чтобы приносить боль и отчаяние людям. Многие его презирали за это, ненавидели. Даже в книгах у человеческих детей его буквально топтали, доказывая всем, какой он плохой. А понять его никто не пробовал? Преданный, брошенный всеми лишь из-за того, что не захотел кланяться перед какими-то людьми. Ведь честь и самомнение всегда были на первом месте у Бога. Так чего же он отрекся от одного из своих сыновей небесных? Почему именно он пострадал? Ему просто не понравилось, что кто-то осмелился пойти против его воли. Люцифер всегда понимал это, но молчал. Иногда стоит заметить то, что Бог тоже не Святой и не идеальный. Он будто ведет диктатуру, но красит ее тем, что он Всевышний и несет людям лишь добро и радость, когда на самом деле это лишь маска. Вот оно лицемерие первой степени. А вы не задумывались, откуда взялись чувства? Их создал Бог, так ведь? Объяснение для всех кто в это верит. Дьявол не страдал и даже сейчас, когда потерял сына, не шибко волновался об этом. Ушел, значит вернется. Он был уверен, Саске обязательно будет тренироваться и, когда придет время, сокрушит всех на своем пути, как цепной пес, которого держали в клетке голодным. На крайний случай, Дьявол бы применил тактику с «мамой». Он знал, что его сын тоскует по своей матери. Он мог пообещать ему встречу взамен на выполнение приказов. Казалось, и Богу, и Дьяволу откровенно наплевать на своих детей. Они позабыли о своем родительском долге, они помнят лишь о том, что между ними война и вражда. Они закрыли глаза на такие важные вещи, как забота, любовь, которую надо уделять детям. Они теперь как абсолютные диктаторы, безумные Гении, которым ничего не чуждо. Но со временем, они все поймут. Главное, чтобы не оказалось слишком поздно. Итачи же скучал по своему брату. Без Саске так тихо, так все тускло. — Итачи, ты в порядке? — мягкий голос заставил Учиху старшего отвлечься от своих мыслей. — Да, Тесса. Все просто отлично, — тоскливо опустил голову парень. — Все будет хорошо. Ты ведь знаешь, босс защитит их, и потом настанет Мир во всем Мире. Квинтэссенция спасет нас. — А каковы будут последствия, Тесса? Мы с тобой можем и не выжить. — Это неважно, Итачи, главное, чтобы все стало на свои места, — Жрица протянула свою руку к лицу Итачи и мягко погладила его по щеке. — Тесса… — чуть хриплым голосом начал Демон, убирая руку Жрицы и сжимая ее крепко в своей собственной. — Пообещай мне одну вещь. — Какую? — Когда настанет переломный момент, прошу, уходи. Беги куда глаза глядят и не возвращайся. Беги изо всех сил, не оборачивайся, спасись, даже если погибну я. — Но… прекрати так говорить. Прошу тебя, мы ведь останемся в живых, правда? — скорее убеждая себя, нежели Итачи, произнесла Тесса. — Я сделаю все, что в моих силах, — ответил он и нежно прикоснулся к устам своей возлюбленной в легком, совсем невинном поцелуе. — Тебе пора, — оторвавшись от ее губ, сказал парень. — Да, ты прав, — кивнула Жрица и, помахав на прощанье, телепортировалась из особняка семьи Учихи. Тесса как раз вовремя телепортировалась, ибо в следующую секунду в комнату зашли Аззазель и Вельзевул, о чем-то воодушевленно говоря. Они то и дело махали руками, показывая свое недовольство. Увидев Итачи, они замолкли и поклонились ему, как Первому наследнику своего Господина. — Аззазель, Вельзевул, как продвигаются ваши поиски? — поинтересовался старший Учиха у Демонов. — Все просто замечательно, — приторным голосом ответил Аззазель. Все-таки врать он умеет не понаслышке. — Я думаю, вы оправдайте мои ожидания и ожидания Отца. — Конечно, Господин Итачи, — обворожительно улыбнулся Вельзевул. — Хорошо, — на этой ноте Итачи встал и покинул гостиную. Вельзевул лишь раздраженно посмотрел на своего брата, показывая всем видом, что тот идиот. — Подлиза, — сделал он замечание. — Ничего подобного, — ответил Аззазель. — Просто деловой подход. И вообще, у тебя есть какие-нибудь новости? — Нет. Смерть полностью блокировал нас. — Печально. Я тут подумал, может, стоит с этими полубогами посотрудничать? А что? Они нам информацию, мы им, а потом разбежимся так, будто и не знали друг друга. — Ты прав, — задумчиво протянул Вельзевул. — Взаимная услуга. Главное, чтоб босс об этом не узнал. — Не волнуйся об этом, — махнул рукой Аззазель. — Пошли, — поманив за собой своего брата, Демон телепортировался. В отличие от полубогов, у Демонов не было ни капельки сочувствия или же сомнения. Им не впервые предавать кого-то, да и чувств особых у них нет. Подумаешь, предадут, это в их стиле. Да и никто не клялся в верности. Они скорее были трусами, нежели героями. Если бы вспыхнула война, и Демоны бы почувствовали, что их шкуры горят, они бы сдали друг друга, убили бы своих братьев, лишь бы спасти себя. Вот отсюда и идут такие чувства как «предательство», «ложь», «лицемерие». А они еще и называют человеческий род «отродьями». Сначала бы на себя посмотрели, а потом на других.***
Анубиас вместе с Хроносом собирались телепортироваться на Землю, но возник сбой, и их забросило совсем в другое место. Приземлившись туда с треском, они столкнулись с Аззазелем и с Вельзевулом, которые так же шлепнулись на холодную землю. Они находились в пещере, буквально засыпанной камнями. — Что вы тут делаете? — спросил Хронос. — Тот же самый вопрос могу задать и вам, — хмыкнул Аззазель. — Мы пришли с вами пообщаться, так сказать. А вы? — Мы тоже, — совершенно спокойно ответил Бог Смерти. — Но думаю, у нас есть проблема поважнее. Почему мы оказались здесь, и где мы вообще? После слов полубога все начали осматривать пещеру. Ни Демонам, ни полубогам она не была знакома. Странно конечно. Они ведь столетиями оккупировали и Землю, и Небеса, и Ад, но в этом месте находились впервые. Правду же говорят, у Матушки Природы куча секретов и сюрпризов. — Нам не знакомо это место… — проронил Анубиас. — И судя по вашим лицам, для вас оно тоже чужое. — Может это ловушка? — выдвинул свою версию Вельзевул. — Сомневаюсь, что кто-то бы посмел заточить нас в ловушку, — верно подметил Бог Смерти. — Мы слишком сильны, чтобы нам противостоять. И только Аззазель хотел что-то добавить, как перед ними появился Ангел… Нет, не настоящий, а девушка столь похожая на создание Божье. Голубые волосы, аккуратно заправленные в косу, изумрудные глаза, аккуратный носик, тонкие губы, и такие нежные черты лица. Она была больше похожа на аристократку. Совсем тонкие запястья, на которых находились браслеты, и прекрасная фигура, которую Вельзевул сразу же заметил, как ценитель Прекрасного. Одета она была в легкое белое платье, а на ногах были сандалии. — Прошу, помогите мне, — подала она голос, умоляющим взором глядя на полубогов и Демонов. — Чем же тебе помочь, прекрасное создание? — обворожительно улыбнулся Аззазель, протягивая свою руку незнакомке. — От него, спасите, пожалуйста. — От кого? — недоумевал Анубиас. — От Монстра, — на глаза девушка навернулись слезы, которые она попыталась вытереть своим нежными ручками. — Ну, не плачь, — спокойно сказал Аззазель. — Пойдем, покажешь нам, что за Монстр. Девушка лишь слабо улыбнулась и кивнула, приближаясь к тоннелю. Никто из полубогов и Демонов даже не заметил этого тоннеля, но они списали все на невнимательность, никак не на подвох. Девушка бежала, не останавливаясь, направляя своих «спасителей» в самую бездну этой пещеры. Мужчины даже оглянуться не успели, как оказались в каком-то замкнутом пространстве, так похожим на место, откуда они пришли. Точь-в-точь, только сейчас над их головами находился еще огромный голубой шар, который ярко светился, и много статуй. — Где же твой Монстр, малышка? — оглядывая все вокруг, спросил Вельзевул. — Он перед тобой, болван, — из хрупкой девушки «ангел» превратилась в женщину и громко рассмеялась. — Горгона, мать твою, — сквозь зубы процедил Вельзевул, понимая, насколько он был глуп, поверив в это. — Не тронь мою маму, идиот, — поправляя свое платье, ответила женщина. — Она сейчас отдыхает на Карибах или на Мальдивах, все никак не припомню имя этого курорта, — на секунду она задумалась, а потом добавила: — Ах да, она отдыхает в Париже. Уж очень она любит этот город. Пардон, я что-то замечталась о курортах, вот и ляпнула. Давно не отдыхала. — Стоп, стоп, ты заманила нас сюда, чтобы рассказать о том, что ты давно не отдыхала? — скрестив руки на груди, поинтересовался Аззазель. — А что? Я ведь, в конце концов, женщина, мне нужен уход, да нежность, — облизнув свои губы, ответила она. — Прекрати уже, хочешь отдохнуть – купи себе билет, — вмешался в разговор Хронос. — А ты вообще замолчи! — не на шутку разозлилась Горгона. — Ты забыл, кто заточил меня здесь, чтоб я гнила веками? А, Хронос? Так ты мне отплатил за мою любовь? Анубиас непонимающе посмотрел на брата, будто спрашивая, когда это случилось. Вельзевул лишь хихикал, а Аззазель развел руками, мол, бывает и такое в нашей жизни. — Перестань. Какая любовь? Я тебя даже не знаю, — холодно, смотря прямо в глаза, заявил Хронос. — Не смей такое говорить мне, подонок, — вскипела от злости Медуза. — Я никогда не врала тебе. Я любила тебя, больше чем других. Мне никто не нужен был, а ты взял и исчез, отмахиваясь своими воинами. Трус, — женщина демонстративно отвернулась от своего некогда "любимого". Вельзевул уже давился от смеха и, подойдя к Хроносу, спросил его: — Она, что, типа твоя подружка? — Да я ее впервые вижу, честно, — пожал плечам Бог Времени. — Чертовка, почему позвала нас сюда? — превратив свой истерический смех, спросил Вельзевул. — Потому, что вы по жизни придурки, — улыбнулась Медуза. — Подарок специально для Вас, товарищи. Вдруг пещеру озарил яркий свет, и Медуза скрылась. Какая-то неизвестная сила заставила мужчин упасть на колени. — Я хочу есть… Очень хочу есть, — корчась от невыносимой боли, пожаловался Хронос. Из темноты стал появляться темный силуэт мужчины, а потом, когда он подошел ближе, всем стало ясно, кто перед ними. — Голод мешает нам думать, работать, делать что-либо. Он заставляет охотничьи инстинкты пробудиться, он заставляет все внутри перевернуться. Он убивает нас потихоньку. Голод порождает безумие, а безумие куда страшнее смерти. Это слишком легкая участь для вас, — спокойно сказал незнакомец. — Зачем ты это делаешь? — сплевывая сгусток крови, спросил Бог Смерти. — Ты ведь знаешь, это приносит боль, потому что здесь мы слабы. — Правильно подмечено, Анубиас. Я всегда знал, что ты просто умница. И Хронос тоже. А мои любимые Аззазель и Вельзевул настолько хитры. Значит, союз решили создать? — Тебе-то что? — раздраженно спросил Аззазель, пытаясь утихомирить боль. — Ничего. Просто не рискуйте своими шкурами, умники. Я вас предупреждаю. — Хватит нас пугать дешевыми трюками, — Вельзевул попытался встать, но у него ничего не получилось, и он опять упал. — Ты чувствуешь это? Вы чувствуете это? — поинтересовался Всадник. — Что чувствуем? — То, как мне насрать, — поправляя свой галстук, ответил он. — Мне совершенно фиолетово, что с вами будет, кто пострадает, какие у меня трюки. Для меня приемлем лишь голод и эмоции, которые я впитываю из вас. Они очень вкусные, правда, хорошего понемногу. А жаль. Смерть просил Вам передать привет. Голод сжал свои руки, освобождая полубогов и Демонов от своих чар. Мужчины откашлялись и встали с холодной земли пещеры, отряхивая свою одежду. — А он не хочет утихомириться? — Бог Смерти размял шею и глянул на Всадника. — Да бросьте, это же Смерть. Я вас предупредил, дело за вами, братцы-кролики. Покедова, мне некогда, — Всадник улыбнулся на прощанье и исчез из пещеры. — И этот мужчина Всадник, боже, — закатил глаза Хронос, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Все-таки Голод оставил за собой ужасную слабость, не только физическую, но и моральную. Аззазель лишь молчал, прокручивая в голове, как же Смерти все это удается. Вельзевул смотрел на свои руки, обдумывая план мести. С самого начала это была ловушка, а они даже не догадались. Жалкие, такие же, как и людские создания. Это позор для таких величественных существ как они.