По-настоящему

Всё началось еще тогда, пару месяцев назад, но он только сейчас понял, что часики отсчитывали время до этого момента, планомерно и неизбежно. Парень вышагивает метр за метром в пустом коридоре, дожидаясь щелчка лифта. За огромной стеклиной окна едва начинается вечер, окрашенный тусклыми огнями города. Закончившаяся презентация снова проходит успешно и теперь он планирует провести вечер в компании бутылки игристого. На периферии зрения возникает тень, скрывшаяся за углом. Разумовский резко оборачивается и не замечает никого подозрительного. Да и кто подозрительный может оказаться в здании, где за каждой упавшей оберткой следит Марго? Он тщетно вглядывается в угол, напрягая зрение и ожидая, что оттуда кто-то выйдет. Но нет. Когда Разумовский уже заходит в лифт, то снова замечает эту тень. Отложив шампанское до лучшего времени, привычным жестом запирает дверь и мягко опускается на диван. Значит это всё-таки она. Эта тень, казавшаяся в зеркалах, за углами, в отражении темной газировки или краем глаза уловимая под столом. После ее прихода он ничего не помнит. Ни свое местонахождение, ни людей, с кем находился, ни тем более, что делал. Сначала кажется, будто это последствия сильного похмелья, но в те разы, когда Разумовский не пьёт, но все равно забывает, начинает казаться, что сходишь с ума. Но больше собственного безумия он боится реакции Олега. А что, если не примет? Запрет в психушку, бросит, возненавидит. Этого Серёжа боится больше всего. Поэтому запирается каждый раз, едва заметив приближение неминуемого, и отправляет Олежу на какие-нибудь двухдневные задания. Он сидит на диване, сдавливая голову, и повторяет как мантру «я в порядке, я в порядке», слегка покачиваясь туда-сюда. С экрана что-то говорит Марго, но парень ее совсем не слушает, сосредоточившись на себе, в этот раз он решает, что обязательно запомнит всё, а если нет, то хотя бы запишет на камеру, укромно лежащую и совсем незаметную среди вороха бумаг на столе. Он почти боязненно вздрагивает, когда слышит как открывается дверь. Внутри всё холодеет, потому что он точно помнит, дверь была заперта. В проеме показывается Игорь слегка смущенный своим поздним визитом. Разумовский не понимает, ему это кажется или все-таки Игорь и правда здесь? Он встает, дружелюбным жестом предложив сесть, и здоровается за руку. Тепло чужой ладони возвращает к реальности, это точно не галлюцинации. Игорь снова оглядывается, будто не бывал здесь прежде и с благодарностью принимает бокал, протянутый рыжеволосым гением, миллиардером, филантропом и просто хорошим человеком. Майор не понимает, зачем приходит из раза в раз, но именно здесь ему становится спокойнее и легче, словно он оставляет все полицейские заморочки за дверями этого офиса. — Как дела на работе? — нарушает неловкое и затянувшее молчание Сергей. Только теперь он понимает, что ему говорила Марго и почему дверь оказалась незапертой и его немного попускает. Это не галлюцинации, значит и тень ему просто показалась. — Как обычно, — жмёт плечами Игорь. После случившегося в баре они общаются как старые знакомые, Гром даже пару раз оставался у Сергея, если вдруг они перебарщивали со спиртным. Где-то внутри он понимает, почему так часто захаживает сюда и чего ждёт, но прячет эти корыстные побуждения далеко внутри, не давая им вовремя надавить на совесть. Он смотрит в голубые глаза, ища в них какой то подвох, но Разумовский удивительно прозрачен. — Как прошла презентация? — Как обычно, — словно эхо повторяет Сергей и мило улыбается, отчего у Игоря внезапно колет в груди. В этот раз майор неестественно быстро поглощает шампанское и хмелеет почти сразу. Совесть начинает просыпаться, но уходить он все равно не желает, словно чувствуя её приход. Рыжеволосый парень что-то с интересом щебечет, совсем раскрепостившись от выпитого, пару раз подходит к скульптурам и тычет пальцами, смешно морщась и кружа по пространству словно балерина. Монолог чарующего голоса моментально овладевает Игорем, который только и успевает поворачивать из стороны в сторону голову. Это стенд газировки, да, он это помнит ещё с первой встречи, это экран Марго, да, с ней он уже знаком, а это картина «Восхождение Венеры»… Игорь кивает и кивает, слушая рассказы уже по сотому разу и не перебивая. Наконец, парень устав говорить, присаживается на диван и откидывает голову на спинку, закрывая глаза. Третий бокал шампанского приятно охлаждает горло. Снова наступает тишина. Минутная, но дающая подумать. — Не долго меня ждал, да? — раздается саркастичный рокот и Игорь от неожиданности вздрагивает, привыкший к застенчивому голосу Серёжи. Он поворачивает голову. На него развязно смотрит Разумовский. Другой Разумовский. Было бы глупо отвечать, что это не так, если из раза в раз он появляется здесь, предчувствуя её появление, этой тёмной, внутренней сущности, заставляющей подчиняться. Отложенный бокал тоненько звякает об стол. Эта другая сущность Разумовского ликует, ядовито разглядывая майора, внутри неё клокочет чувство преждевременной победы, что над смущающимся Сережей, который снова ничего не вспомнит на утро, что над Игорем, который в сотый раз попытается заглушить крики совести и не сможет. Не сможет, потому что не хочет. Другой Разумовский смеётся, громко и надрывно. Игорю совсем не смешно, он сидит чернее ночи и думает, думает, думает. Наконец, Сергею надоедает, он одним рывком скидывает со стола бокалы, бумаги, телефон, садится перед Громом и похотливо заглядывает ему в глаза, как можно шире разводя ноги. — Не обманывай себя, дорогой, — медово шепчет сущность и чуть подаётся вперёд, дыханием щекоча полицейскому кожу. — Ты здесь для этого. Игорь не выдерживает. Сердито толкает Разумовского, выскакивая за дверь. К черту соблазн, к черту желание, эта тварь каждый раз давит туда, куда не следует, из-за чего он чувствует себя самым распоследним кобелем на планете. Хоть в этом Дубин прав, он та ещё собака. Лифт распахивает двери на последнем этаже. Гром кладёт ладонь на ручку входной двери, но выйти не успевает, откуда то изнутри зала раздаётся смущенный и напуганный голос. — Не надо, прошу! Он понимает кому принадлежит голос, секундно замирает и срывается. Да, пусть потом все перевернётся вверх дном, пусть возненавидит, но к этому голосу он бесконечно слаб. Из тени выходит напуганный Серёжа, в которого влетает не успевший среагировать Игорь. Они катятся по полу и когда встают, то Игорь понимает, что это совсем не Серёжа. Золотые глаза умоляюще блестят. Он хочет оттолкнуть и не может. — Не бросай меня, прошу — голос все ещё звучит мило, но в нем просачиваются эти ядовитые нотки. Шатен с силой хлопает себя по лбу, со злостью скалясь, и не в силах пошевелиться. Он об этом пожалеет, обязательно пожалеет. Схватив рыжеволосого за руку, тащит обратно в лифт, слыша мерзкий победный смешок за спиной. Уже в комнате он кидает Разумовского на диван, скидывая на пол белоснежную рубашку, и целует в такой же белоснежный живот. Поцелуи поднимаются все выше и выше, пока не достигают губ. Другой Разумовский пафосно улыбается, но размыкает рот и первый подаётся на встречу, слегка кусая майора за язык. Ему нравятся эти игры и психологические качели, нравится давить на чувства Игоря, заставляя того мучиться от неправильности собственных поступков, нравится иногда по утрам показывать смущающемуся Сереженьке следы от засосов на шее, которые тот прячет, боясь выяснить правду, нравится чувствовать и упиваться властью над ними. Игорь нежно, почти заботливо ведёт пальцем по ребрам, спускаясь ниже и доходя до бедра, выбивая из Сергея тяжёлый вдох. Не смотря на всю властность сущности, ей вполне себе нравятся эти ласки и с каждым разом она всё нетерпеливее ждёт появление полицейского на пороге офиса. Шатен целует живот, спускаясь ниже, и когда его губы смыкаются, Сергей протяжно стонет не в силах сдерживаться. Он сминает в ладонях плед, пытаясь оттолкнуться ногами или нащупать опору, но слишком тонет в острых ощущениях, выгибаясь дугой на приятные ласки. Ему хочется резче, быстрее, сильнее, но он изо всех сил терпит, царапая ногтями обивку дорогого дивана. Сергей почти не чувствует, когда Игорь добавляет сначала один палец, потом другой, он так сосредоточен, что в запале отрывает руку от дивана и запускает в чужие волосы, ускоряя темп. Ему хочется доминировать, чтобы потеряться на грани боли и удовольствия. Когда голова шатена отстраняется, Сергей не выдерживает, моментально переворачиваясь и приподнимая таз. — Ну давай же, не жди, — манит Разумовский, призывно покачивая бёдрами. С его ног все ещё свисают брюки и белье, застрявшее где-то в районе кроссовок. Игорь почти обречённо дотрагивается до лодыжек, снимая обувь и аккуратно ставя на пол, стягивает одежду. Всё это так медленно, что внутренняя сущность Сергея злится. Так злится, что почти рычит, утыкаясь носом в обивку. Шатен оглаживает молочные бедра, проходит рукой по позвонкам, рёбрам, наклоняется и сжимает соски. — Быстрее, — уже рычит Сергей и недовольно поворачивает голову, сверкая золотым глазом. Во взгляде у Игоря тоска, в которой плещутся желание и муки совести. Уже в который раз он приходит, в который раз этот диван впитывает тяжелые стоны Разумовского. Ему слишком нравятся эти рыжие волосы, ровный нос, голубые глаза, ему нравится весь Серёжа, но это слишком неправильно, чтобы он смог признаться настоящему Сергею. Он расстёгивает джинсы, обнажая крепкий живот и слегка трётся об Разумовского, выбивая из него довольный стон. Сергею нравится, безумно нравится темп, тепло тела майора, его руки, оглаживающие ребра и порой натягивающие волосы, о чем он сообщает громкими стонами. Внутри так хорошо и приятно, что он почти на грани от крышесносных ощущений, от удовольствия высовывая язык. Разумовскому так хорошо, что когда Игорь внезапно ложится рядом, он притягивает его к себе, жадно целует и садится сверху, намереваясь продолжить. Весь его вид, похотливый, но безупречно красивый, буквально кричит о желании. Сущность успокаивается не скоро, заставляя Игоря рычать от перенапряжения. Когда Разумовский подходит к окну, то видит, что уже начинается утро. Как кот он забирается под плед к полицейскому и, придумав наимерзчайшую вещь, шепчет Марго, а потом засыпает. Как и ожидается, утром Игоря в офисе уже нет. Он уходит рано, не разбудив. И хотя тело находится в сладкой неге, совесть гложет с нескончаемым энтузиазмом. В такие дни он старается делать работу молча, сосредотачиваясь на деталях. Серёжа просыпается от шороха полностью голый. Ну вот, снова эта тень. Из воспоминаний — закрытая дверь и шёпот Марго, а потом… Что потом память выдавать отказывается, единственное, очень тянет поясницу. Он хочет открыть глаза и не может, просыпается безумное желание проспать до вечера. В кабинет осторожно заходит Олег. Где-то на границе сознания Серёжа понимает, кто ходит по комнате, но всё ещё не открывает глаза, наслаждаясь ощущением тепла. Около стола валяются осколки разбитого стекла и такого же состояния телефон. Волков со вздохом убирает погром, понимая, что друг снова напился до умопомрачения и, вероятно, утром снова будет бубнить под нос про тень, которая что-то делает за него. Когда комната убрана, он вдруг подходит к столу и обнаруживает камеру. С интересом беря её в руки, перематывает плёнку. Сначала не верит. Перематывает ещё и ещё, пока не понимает, что это правда. Долбанная правда. Из груди против воли раздаётся хриплый вздох, на что мгновенно реагирует Сергей, наконец разлепляя глаза и поворачивая голову. — Доброе утро, Олег, — насколько может доброжелательно произносит он. — Когда ты вернулся? Волков ничего не отвечает, словно не слыша, и тупо пялится в одну точку. Из рук падает камера. Он вздрагивает, бросает на Сергея разочарованный взгляд и выскакивает из комнаты. — Олее-е-ег! — кричит Разумовский, не понимая что происходит. Ясно одно, Олег недоволен и зол. Серёжа накидывает на себя плед и босыми ногами ступает по полу, осторожно поднимая камеру. Перематывает. Глаза поднимаются все выше и выше, пока не оказываются похожими на две огромные луны. Он почти плачет, кричит Марго, чтобы она остановила лифт, заперла двери и бежит, еле перебирая ногами в этом непомерно огромном пледе, падает, встаёт и снова бежит. — Марго, где он? — воет Сергей, сползая по стенке и смотря в экран. — Кто он, Сергей? — бегает по экрану помощница, моргая огромными красивыми глазами Разумовский почти не видит перед собой из-за слёз, но пытается встать. — Олег, где Олег? Стоит секундная тишина и задумчивый голос Марго: — Какой Олег, Сергей? В здании вы один. Значит уже ушёл, думает Разумовский и в предъистерии ложится на пол и начинает истошно выть. Он понимает, что натворил и от этого так погано на душе. Надо было рассказать ему раньше и возможно вместе они смогли бы решить эту проблему, а теперь… Теперь Олег его точно возненавидит. Бросит. Отвернется. Потому что он жалкий, никчёмный, отвратительный предатель. Все-таки, взяв себя в руки, Сережа с трудом просит показать наружные камеры видеонаблюдения. Долго смотрит и понимает, что Волков не выбегал из здания, перематывает, ускоряет, смотрит записи с лифта, записи с самой комнаты и моментально бледнеет. — Марго, кто входил утром в офис? — Никто, Сергей. Вы были одни, — обычным будничным тоном отвечает помощница. Внутри всё обрывается. Чтобы окончательно не свихнуться и не потерять себя, Разумовский доползает до разбитого телефона и набирает Игоря, ему хочется поделиться, рассказывать хоть кому то. Ведь Игорь то настоящий? Хотя бы он? В трубке раздаётся неуверенное «Алло» и Сергей, сам того не ожидая, слёзно умоляет приехать. Не проходит и получаса как Майор врывается в офис и буквально подлетает к до смерти напуганному Сереже, прячущемуся в складках пледа. Трясёт, спрашивает в чем дело, садит на диван и обнимает. Игорь понимает, что Разумовский все узнал. Остальные детали его не волнуют, только это бледное лицо, с беззвучно шевелящими губами. Хочется поцеловать, но он прекрасно осознает — не сейчас. Пусть привыкнет, подумает, и потом вместе они обязательно придут к чему-нибудь, а пока он будет ждать. Серёжа хватается за Игоря как за спасительную соломинку, с силой прижимаясь к груди. Сейчас это необходимо, это чувство заботы, тепла, ровного дыхания. Чувство, что он кому-то нужен, чувство, что все по-настоящему. Он обязательно обдумает всё потом, но сейчас хочется только сидеть вот так и таять в объятиях человека, которому не всё равно.