Будете моим папой?

— Да, я уже подхожу… да, скоро буду дома, — сказал Кей в трубку телефона, — чего ты так переживаешь? Да ничего со мной не случится, — закатил он глаза, завершая звонок. Акитеру вечно беспокоится о нем, как будто он маленький, за себя постоять не сможет. Не смог. Его схватили сзади, зажав рот, и он почувствовал терпкий запах альфы. Кей не смог воспротивиться. Он старался вырваться, закричать, но все попытки оказались тщетными. Его держали крепко, и уставший после тяжёлого учебного дня и тренировки в клубе парень не мог использовать всю свою силу. Хоть он, как омега, и был слабее альфы в физическом плане, но без этих отяжеляющих обстоятельств он обязательно бы избежал изнасиловния. Хотелось в это верить. Верить в то, что теперь внутри него росла новая жизнь, не было никакого желания. Кей не плакал. Он не знал, сколько прошло времени после того, как альфа ушел, но он смог встать, одеться и дойти до дома. Пошатываясь и дрожа, он смотрел себе под ноги совершенно мутными глазами. Из него как будто вытянули весь свет: светлячок* перестал сиять и, казалось, навечно потух. Он закрылся в своей комнате, избегая расспросов родителей. Разговаривать не хотелось. Хотелось умереть. Он тщательно вытирал свое тело в ванной, пытаясь смыть фантомные прикосновения чужих рук. Горячая вода и большое количество геля для душа не помогло. Руки тряслись, воспоминания разрывали черепную коробку, и он прижимал ко рту руку, чтобы сдержать крик. Кей не плакал. Он не придал особого значения тому факту, что в назначенный день течка не началась. Наверное, цикл сбился из-за стресса — подумал тогда он, все еще скрывая ото всех произошедшее с ним и переживая всё с самим собой. Течки не было. Он переборол себя, и купил в аптеке тест для беременных. Вероятность была почти стопроцентная, но именно на это «почти» Кей и надеялся. Кей не плакал, когда увидел перед собой две одинаковых полоски. Кей рыдал. Он смотрел и не верил, а по щекам текли горячие слезы. На контрасте с ними тело казалось ледяным, мёртвым. Тем же вечером он рассказал обо всем матери, когда она привычно спросила, зайдя в дом, как у того дела. И уронила пакет с продуктами, когда услышала ответ. Зашедший за ней отец не знал, кого успокаивать: младший сын рыдал, а жена всхлипывала, неверяще прижимая руки ко рту. Кей хотел рассказать все матери, как еще одной омеге в их семье, поэтому дождался момента, когда в доме будут только они вдвоем. Отец, зашедший за ней тут же, и Акитеру, который приехал из другой префектуры, как только узнал, в его планы не вписались. Чуть позже его силой напоили успокоительным, и Кей забылся в тревожном сне. Он был бы рад выспаться, но дело в том, что под лекарствами вряд ли придет здоровый сон. Ему ничего не снилось не снились кошмары с участием того альфы. Он смог отдохнуть и на несколько часов оставить переживания. Но этого не смогли сделать члены его семьи. Те несколько часов, пока тот спал, тянулись, как множество дней. В воздухе витало незримое напряжение, давящее на каждого. Изредка они поднимались в комнату Кея, чтобы проверить его, с жалостью смотря на необычно беззащитного парня. Когда же вся семья снова собралась за большим столом на кухне, единственная женщина начала первой: — Кей, скажи, что ты намерен делать? — Мы тебя поддержим, что бы ты не решил, — добавил Акитеру. Кей посмотрел на них, в поисках следов лжи в глазах. Но не нашел. — Я не хочу делать аборт, — твёрдо сказал он, голосом выделив второе слово. Он знал о рисках. Знал, что беременность у него первая, и если сейчас он сделает аборт, велика вероятность того, что он больше никогда не сможет иметь детей или того, что он серьёзно заболеет. — Хорошо, — кивнула его мать, — сходишь завтра в больницу, посмотрим, что скажет врач. Врач сказал: «о, такой молодой». Врач сказал: «беременность в таком раннем возрасте — нежелательна, а аборт — нежелателен вдвойне». Врач сказал: «все хорошо, беременность протекает нормально». Кей хотел ответить, что он все это знает. Он не хотел этого. Но его не спрашивали. Ни тогда, ни сейчас. Он был уже на четвертом месяце, а живот не вырос ни на сантиметр. Мысли «а вдруг, я все же не…» заканчивались, когда начинался токсикоз. Теперь его воротило от любимых тортов, и это было крайне обидно. Он вообще стал более инфантильным, что заметили сокомандники. Когда Акитеру узнал о том, что он еще не взял справку по беременности от занятий физкультуры, кричал долго. Пока не увидел слезы. Он не мог вспомнить, когда последний раз видел брата плачущим. Кажется, еще в детстве, когда тот и разговаривать не умел. Кей не помнил, когда последний раз плакал. В сознательном возрасте такого точно не было. Акитеру тогда спешно и сбивчиво извинился, пребывая в шоке. Он обнял брата, сжимая его в своих руках. И сразу же отпрянул, почувствовав упругое округление. Беременность для Кея всегда казалась чем-то далёким. Возможно, он думал, как повстречает альфу, влюбится в него, родит ему детей… Да, он думал об этом на уроках полового воспитания. Но не так, определённо не так, он представлял себе свою жизнь. Сначала он должен был достойно закончить школу, сдать экзамены на высокие баллы, поступить в университет, отучиться, получить работу, обустроиться… и вот тогда можно уже было думать об отношениях. План был хорошим, и Кей все еще думает, что мысли об отношениях нужно приберечь для более взрослого него, ведь теперь ему нужно воспитывать ребёнка. Но чёртова беременность вклинилась совершенно не в то время, в которое было нужно. На очередном УЗИ он, наконец, узнал пол своего будущего ребёнка и искренне порадовался. Когда он думал о своей жизни, и мысли доходили до далёких отношений и детях, то всегда почему-то представлял с собой рядом девочку. Акитеру, кажется, ликовал: все говорил, как счастлив, что у него будет племянница. Кей, наконец, перестал думать о том, что беременность — это что-то плохое. Когда он услышал стук сердца своей малышки, когда он увидел ее очертания на экране аппарата ультразвуковой  диагностики, внутри как будто стало тепло. Конечно, это естественно, но в тот миг, казалось, он действительно почувствовал, что скоро даст жизнь новому человеку. Живот начал расти в размерах, и любимая одежда оверсайз уже не помогала ничего скрыть. Все чаще Кей ощущал движения внутри себя — лёгкие постукивания о стенки брюшной полости. Все чаще Кей ловил себя на том, что часто поглаживает ладонью то место, откуда и раздавались мягкие удары. Девочка родилась в срок. И на маленькое светловолосое чудо успел полюбоваться весь роддом, семья со всеми, даже дальними, родственниками и их знакомыми. Сам же Кей собственноручно сообщил только Ямагучи, получив в ответ кучу поздравлений и тучу умиляющихся смайликов. В фойе больницы Кея встречали родители, Акитеру, Ямагучи и вся волейбольная команда Карасуно (приехали даже его бывшие семпаи). Ямагучи откупился за инициативу рассказать всем, не спросив виновника торжества, целым тортом, который теперь Кей мог спокойно есть, с удовольствием.

***

— Хотару! Побыстрее, пожалуйста. Иначе опоздаем, — говорит Кей, стоя около входной двери. Имя своей дочке он не мог придумать долго. Целых девять месяцев. Но в тот момент, когда он впервые увидел её, идея пришла сама собой. Единственная мысль: «светлая», и девочка уже нареклась «светлячком». — Иду-иду! Извини, я забыла, что хотела взять новую сумочку, — отвечает маленькая — пока еще — четырехлетняя девочка, выходя в прихожую. На улице прекрасно: поздняя весна, но солнце греет по-летнему, и это хорошо поднимает настроение. — Пап, а где мой отец? — неожиданно спрашивает Хотару, и это хорошо портит настроение. — У всех в моей группе есть и папы, и мамы, и отцы. Только у меня ты один. — Тебе мало меня? — решает подшутить Кей, выигрывая для себя немного времени. Он не готов к этому разговору. Он не готов снова возвращаться в то место, в то время. Он не готов вылить на дочь всю правду. Девочка начинает взволнованно лепетать «нет, нет, я не это хотела сказать», маша́ руками. Кей не так часто врал в своей жизни, потому что считал это довольно низким поступком. Но сейчас он не видит другого выхода. — На самом деле, твой отец — космонавт, который улетел на далёкую планету для ее изучения. Неизвестно, когда он вернётся, и вернётся ли вообще, — говорит Кей заговорщическим тоном, искоса поглядывая на девочку. Она же ребёнок. Ей пока не нужно знать, что такое «изнасилование» и «секс». Можно приберечь эти темы для школьного времени. У Хотару в глазах чистый восторг и блеск самых ярких звезд. Она смотрит так, словно узнала великую тайну вселенной, неизвестную доселе никому. Она настолько задумывается, что опускает голову, продолжая идти в молчании. К счастью, дорога очень скоро приводит их к зданию детского сада, и Кей незаметно выдыхает, понимая, что врать больше не придется. Хотя бы несколько часов. Потом Хотару наверняка начнет расспросы, но пока у него будет время, чтобы подготовиться к ним. Когда он хочет развернуться, чтобы пойти на работу, дочка внезапно поворачивается к нему и, пристально смотря в глаза, спрашивает: — А ты скучаешь по нему? Кей устал с самого утра. Волнения по поводу этого разговора, незапланированная ложь, накатившие воспоминания и небольшая паника вытянули почти все силы. Поэтому он честно, поддерживая зрительный контакт, спокойно отвечает: — Нет.

***

«Значит, я найду нам нового отца» — решительно думает Хотару, молчаливо петляя из одного угла территории детского сада в другой на ежедневной прогулке. Наивный ребёнок хмурится. Ей нельзя выходить за пределы ее места пребывания на эти несколько часов, но искать отца для папы просто необходимо. Она заметила грустный взгляд Кея, когда они беседовали об отце, и ей не хочется больше этого видеть. К сожалению, прогулка сегодняшнего дня подходит к концу, но ведь судьба всегда дает нам шанс. И он называется «завтра». Хотару предпринимает попытку. Она не знает, что именно нужно делать, но желание «найти отца для папы и для себя» бьётся в голове и сердце, избавляя от неловкости и стеснения. Поэтому она подходит к прутьям красивого кованого забора и начинает следить. Когда она впервые предлагает стать ее папой проходящему мимо мужчине, тот шугается от нее, смотря необыкновенно большими от удивления глазами и спешит убраться как можно быстрее. Слышится только «когда же я это мог…» Второй мужчина неприкрыто смеётся над ней, утирая несуществующие слезы. Третий сразу соглашается, что немного напрягает Хотару. И, когда он подходит ближе, она чувствует очень неприятный запах. Она еще не знает, что это называется «перегар». Но она точно знает, что такого им не надо. Поэтому она спешно говорит: — Ой, нет, я перепутала, — и быстро ретируется от забора. К концу целой недели поисков, не принесших никаких результатов, пыл немного угасает, но Хотару слишком хочет счастья для своего любимого папы, так много делающего для нее, и не сдаётся. За целый день никто не привлекает должного внимания маленькой девочки, женщины ее не интересуют, а мужчины какие-то… не те. Все либо уставшие (папа и сам такой иногда бывает, не нужны такие), либо очень низкие (рядом с папой будут смотреться очень смешно), либо с кем-то (папе нужен такой же, как и он, одинокий). Когда до конца прогулки остается около пятнадцати минут, Хотару понимает, что еще один день поисков прошел напрасно. Воспитательница зовёт всех к себе, но она не торопится отходить от забора. Она чувствует, что не должна. Не знает, как объяснить, но понимает, что ей нужно остаться. И вдруг видит перед собой мужчину. Высокого (кажется, ростом с папу, то, что нужно), красивого (лично Хотару нравится), и счастливого (как раз для папы). — Ой, у Вас такая причёска смешная, — непосредственно, без злобы, смеется Хотару. Ребёнок не умеет выражать негативные эмоции, поэтому все, что она говорит, она говорит без утайки и без лжи, — а будете моим папой? — предлагает она наивно, внимательно следя за мужчиной.

***

Куроо искренне счастлив, что смог добиться повышения. Говорят, альфам ничего не нужно делать, чтобы занимать высокие места на занимаемой ими работе. Наглая ложь. И альфы, и омеги смогут получить достойную должность. Если родятся в хорошей семье. Скоро в школе Юмы закончатся уроки, и Куроо нужно будет забрать сына, но пока он направляется домой, в голове прикидывая, какие продукты есть дома. Погода в Токио радует жителей солнцем, поэтому Куроо решает прогуляться. Он хочет как можно быстрее попасть домой, чтобы приготовить ужин, поделившись с сыном своим необычайно хорошим настроением. По этой дороге он идет не впервые, поэтому знает, что здесь можно хорошо срезать. Вот и детский сад, значит, он на верном пути. Вот и неожиданная просьба… Он замирает и поворачивается к девочке. Темно-карие глаза встречаются со светло-карими. И сердце Куроо пропускает удар. Напротив него стоит маленькая копия Цукишимы Кея.

***

— Вы еще и такой высокий! — делает комплимент Хотару, несколько раз хлопает глазами и, не получив никакой реакции, говорит: — Я Хотару, — и, отойдя от забора, чуть наклоняется, приветствуя. Мужчина на автомате отвечает: — Куроо, — и тоже кланяется, совсем чуть-чуть, но заметно, все еще пребывая в шоке. Девочка очень сильно похожа на того первогодку из Карасуно прямиком из его прошлого. Такого далёкого, но дарящего такие теплые воспоминания. Жаль, он не знает, какое имя у этого Цукишимы. Куроо Хотару нравится. По сравнению с остальными, он совершенно другой: не смеется над глупой выходкой маленькой девочки, не выглядит напуганным и от него очень приятно пахнет. И голос приятный, и внешность, и вообще весь он кажется идеальным и очень подходящим. Папа учил ее не слушать незнакомцев, не говорить с чужими и уходить от тех, кого она не знает. Но Хотару совершенно забывает об этом, когда на повторение наиболее сильно волнующего ее вопроса мужчина напротив отвечает «да».

***

В Токио Кей переехал через три года после рождения Хотару. Он очень рано вышел на учёбу, желая как можно скорее попасть в школу, боясь увеличения и так большого количества пропусков. Дальше, как и хотел, поступил в университет, не в тот, который хотел, но все же, закончил и нашел достойную работу. Кей решил остаться в Токио, справедливо решив, что так будет лучше для будущего дочери. Родители ему действительно помогали, вплоть до его совершеннолетия — двадцатилетия. Акитеру, в свою очередь, часто присматривал за Хотару, когда была необходимость. Да и Ямагучи иногда заходил спросить, как он сам, и просто повидаться с малышкой. Хотя, наблюдая за счастливым лицом друга, Кей думал, что он приходил к ней, а не к нему. В любом случае, Кей очень благодарен всем за то, что не бросили его, не осудили и помогли. В новом городе Кей старался оградить окружающих от своей жизни и, тем более, от Хотару. Ему не хотелось посвящать чужих — тех, кому совершенно не нужно этого знать — в свою биографию. Все, что случилось до его переезда, осталось в Сендае. В Токио приехал совершенно новый человек с совершенно другой судьбой. Подсознание так не считало, изредка напоминая о прошлом ночными кошмарами. Но Кей держался. Ради дочери. Всю неделю Хотару бегала к забору, но теперь в поисках одного единственного человека. За несколько дней они очень сильно сблизились. Оказалось, что Куроо-сан, хоть и взрослый, но очень классный: любит мороженое и домашних животных, особенно собак, но из-за аллергии его сына (который уже пошел в первый класс, вау, какой взрослый!) на шерсть он завёл только рыбок. Хотару уже называла мужчину папой, и тот не возражал. Сам Куроо не мог кое-чего понять. Что вообще происходит. Маленькая девочка была несомненно похожа на Цукки, а еще на его, Куроо, жену. Несколько лет назад она умерла при родах, так и не дав жизни их дочери. Юма был точной копией отца, и мужчина надеялся, что второй ребенок будет похож на его жену. С такой же практически белой кожей, золотыми кудряшками и светлыми глазами. Хотару была именно такой. И Куроо казалось, что он сошёл с ума. Она называла его папой, и он думал, что это точно не просто так. С каждой новой встречей он смотрел, знакомился, сближался с ней, прикипал все сильнее и сильнее, узнавал все больше и больше. И убеждался: это точно его дочь. Его нерожденная девочка. Как-то раз Хотару протянула ему небольшой аккуратно свернутый цветной стикер. С очень старательно выведенными на ним цифрами. Она сказала: «это наш домашний номер телефона». Она сказала: «позвоните, но только вечером, потому что папа весь день на работе». В Куроо взыграло любопытство: — А мама? — А у меня мамы нет. Только папа-Кей. Он сказал, что другой папа улетел в космос, и неизвестно, вернётся ли он, — Хотару сидела на траве, а рядом лежали собранные ею разные цветы. Она плела венок, бережно спутывая стебли, — но я-то знаю, что он соврал, — понизив голос, она посмотрела на мужчину. Сказано это было таким тоном, будто сейчас Куроо услышит мировую тайну, — он никуда не улетел. Вообще, взрослые называют это «умер». Но если папе нравится так думать, то я не против, — продолжила Хотару, снова опустив взгляд на свои руки и яркие краски на цветах.

***

Вся группа в детском саду изредка перекидывалась фразами. Слухи передавались от детей родителям, а потом обговаривалсись вместе с воспитателями. Что же это такое? Как же так? У Хотару-то отец объявился! Но никто так и не рискнул уточнить хоть что-нибудь у Кея, все решили подождать и посмотреть, что будет. Кей же до сих пор оставался в неведении. Он только заметил, что дочь теперь стала гораздо охотнее вставать по утрам и с улыбкой шла в сад.

***

— А давайте сегодня Вы заберёте меня из садика? — предложила однажды Хотару. — А как же папа-Кей? Он не будет волноваться? Представь, приходит он за тобой, а тебя нет. — А мы его вон там подождём, на площадке. Мы с ним часто там гуляем после садика. Куроо задумался. С одной стороны, разрешат ли ему воспитатели забрать совершенно чужого ребёнка? С другой, он сможет, наконец, познакомиться с отцом Хотару. Хотару, что смотрела на него с явной надеждой. Что только подмывало согласиться. Технически, он ведь просто выведет ее погулять. И они вдвоем подождут ее отца. Да и Юма давно спрашивал, что же это за маленький ангел, о котором ему рассказывал отец. — Хотару, послушай. Я, конечно, могу это сделать, но, ты же знаешь, у меня есть сын, — спокойно начал Куроо, но встрепенулся, когда заметил блеск в уголках глаз напротив, — ты что! Не плачь! — И? Это значит, что Вы не сможете быть моим папой? — Нет, нет! — мужчина замахал руками, — я не это хотел сказать. Просто, понимаешь… Для начала нам всем нужно познакомиться. Во сколько твой папа приходит за тобой? — В шесть, — Хотару чуть улыбнулась, заметно расслабившись после чужих слов, — а Юма… он какой? — Он… — Куроо задумался, в попытках описать своего сына. Но решил отшутиться, надеясь на более близкое знакомство, — он похож на меня! — и выпрямил спину, приосанившись. Девочка рассмеялась, прикрыв ладошкой маленький аккуратный рот. — А, тогда хорошо, значит, он очень классный!

***

— Подождите-подождите, давайте еще раз, — Кей сжимает пальцами переносицу, зажмуриваясь. В происходящее не верится от слова совсем, — где моя дочь? — эти три слова он повторяет еще раз и очень медленно, почти по слогам. Как для душевно-больных. Воспитатель в данный момент ведет себя именно так. — Ее забрал папа, — говорит женщина и сама начинает волноваться. Если ребёнок пропал — она же первая в списке на ответственность. — Да какой еще «папа»! — Кей буквально взрывается, — у нее только я! Я ее отец! — его трясёт. От ярости, усталости, страха и подступающей истерики. На его крик спускается заведующий детским садом. — Что происходит? — говорит он монотонным голосом. — У меня пропал ребёнок! — Кей поворачивает к нему голову, не в силах успокоиться и спокойно объяснить, что случилось. — Вы… Цукишима? — спрашивает мужчина и, видя кивок, продолжает: — Ваш ребёнок — Цукишима Хотару? — и наблюдает за еще одним жестом согласия, — так вон же она, на площадке, — он бросает взгляд в окно, прямо на то место, где располагается площадка за садом. Кея сдувает, как ветром. Серьезно, так быстро он не бегал даже за мячом на играх. Он несётся к окну, затем к выходу, потом обходит край здания и, наконец, видит свою принцессу. И высокого мужчину рядом с ней. Но какая разница, кто это, если вот его дочь, целая и невредимая. — Хотару! — раздаётся отчаянный крик. И Куроо не может поверить. — С тобой все хорошо? — Кей подбегает ближе и стискивает в объятиях девочку. А она не понимает, почему папа сейчас так взволнован, почему у него дрожат руки, почему некогда чистые глаза сейчас мутные и почему белки в них покраснели. — Пап, со мной все хорошо, — Хотару пытается успокоить отца, отвечая на объятия, — пап, я нашла нам второго папу. И тогда Кей поднимает на нее взгляд, усомнившись, не послышалось ли ему. И тогда Кей видит этого мужчину. — Рад снова встретиться, Цукки, — говорит Куроо. Он пытается выглядеть серьёзно, пытается держать лицо, но все равно не может скрыть свое волнение. Подумать только, они виделись всего раз в жизни, еще в далёком подростковом возрасте. Еще когда были обычными школьниками. А теперь у каждого своя история взросления. У каждого ребёнок. У каждого осталась наивная влюблённость. Признаться в которой не хватило сил. Неужели, судьба действительно есть, и сейчас она дала им еще один шанс? Хотару ничего не понимает. — Я думала, тебя так только дядя Тадаши может называть, — выдаёт она, переводя взгляд с одного на другого. — Взаимно, Куроо-сан, — отвечает Кей, погладив дочку по волосам.

***

— Это малышка? — уточняет Хотару, наконец, дождавшись родителей с родильного дома. Они приехали счастливые, а папа-Кей еще и с маленькими свертком на руках. — Да, это Юко, — Кей проходит в спальню и кладёт дочку на кровать. Она крохотная, с чёрными волосами и пронзительными светло-карими глазами. Хотару и Юма стоят по обе стороны от него, внимательно разглядывая нового члена семьи. Кей улыбается и подходит к Тецуро, что стоит в проходе. Они обнимаются и мягко целуются, а потом смотрят на своих детей. Они встретились как будто случайно. Но ждали друг друга всю жизнь.