***
Я не способен постичь бесконечность, И всё же я не принимаю конечное. Я хочу, чтобы это приключение, Которое является контекстом моей жизни, Продолжалось без конца. Де Бовуар С.***
Во всем виноват некий Максимилиан Дюпон. Ну, во всяком случае, так он себя называл, когда порхал по столицам Европы, сначала соблазняя, а потом обирая богатую гей-клиентуру эксклюзивных частных клубов. Не было никакой возможности точно узнать, сколько человек стали его жертвами, потому что, несомненно, многие из них не сообщали о преступлениях. Потеря «Patel Philippe Henry Graves Supercomplication»(1), «Bugatti Centodieci»(2) или карточки «Pokemon Illustrator»(3), все из которых, безусловно, были застрахованы, по-видимому, считалась не столько испытанием, сколько унижением. Быть разоблачённым как метка для ловкого мошенника. Последняя жертва, к сожалению, не смогла сделать этот выбор, потому что её нашли лежащей в своей кровати на платформе, обитой «Милано»(4), с серебряным ножом от «Тиффани», торчащим из сердца. У Шерлока мелькнула досужая мысль, что кровать очень похожа на ту, что была у его брата. Игнорируя вопросы, задаваемые ему раздражённым парижским офицером, он воспользовался моментом, чтобы погуглить её и обнаружил, что его брат заплатил около 22 000 фунтов за свою кровать. Это звучало как восхитительный компромат. Но, решил он, хватит драмы. В конце концов, ему нужно успеть на самолёт. Обещание сдержать. Поэтому он просто улыбнулся (приятно, подумал он) и сказал французскому полицейскому, где именно можно найти Дюпона, уже ухаживающего за своей следующей жертвой, известным и глубоко скрытым правым политиком. Несколько минут спустя, выйдя из старого многоквартирного дома на Монмарте, он с удивлением обнаружил, что пошёл снег. Без сомнения, Париж был прекрасен в снегу; Джон, без сомнения, думал бы так и, вероятно, был бы поэтичен на эту тему. Но Джон был не в Париже, а в Лондоне, в разгар внезапной и довольно жестокой эпидемии гриппа. Шерлок взглянул на часы и увидел, что у него осталось ещё около двух часов до вылета домой. Он уже выписался из отеля, и его багаж был отправлен в зал ожидания «Бритиш Эйрвейз» в аэропорту «Де Голль». Так что... Как раз достаточно времени, чтобы заглянуть в магазин или два. По крайней мере, то, что было открыто в канун Рождества. Поняв, что он находится недалеко от Брокант-де-Аббатис(4), Шерлок ускорил шаги и поспешил сквозь всё усиливающийся снегопад. Приехав, он купил себе чашку горячего шоколада и стал бродить в толпе. Ничто не казалось правильным, ничто не кричало ДЖОН! на него. Ничего чудесного и важного, как кольцо, которое сейчас было у него на пальце, подарок Джона в прошлый сочельник. Шерлок вздохнул, допил горячий шоколад и снова посмотрел на часы. Чёрт. Время двигалось гораздо быстрее, чем следовало. Лучше всего просто сдаться и добраться до аэропорта. Джон, конечно, не стал бы винить его за отсутствие дара, что только усугубляло ситуацию. Он уже почти вышел из магазина, когда что-то привлекло его внимание. Небольшая (не более 28 на 35 см) картина маслом была в простой, явно старинной деревянной раме. Шерлок подошёл поближе, чтобы получше рассмотреть изображение. Светловолосый мужчина на холсте был одет в красный мундир британской армии. Он, как и прежде белая рубашка и чёрные брюки, был грязным и запачканным кровью. Его лицо тоже было в пятнах крови, размазанной потом, но глаза смотрели вперёд без уклончивости и лукавства. Шерлок узнал этот взгляд. На груди у солдата висела парусиновая сумка, а в руке он держал пистолет. В нижней части рамки выцветшими золотыми буквами было написано «Неизвестный хирург британской армии, Вторая англо-афганская война». В то время как на самом деле было лишь мимолётное сходство между этим давним солдатом и его Джоном, Шерлок мог так ясно видеть эфемерную связь между ними. Торговаться было некогда, поэтому он просто заплатил требуемую цену и нетерпеливо ждал, пока болтливый француз аккуратно завернёт картину. Снег всё ещё шёл, теперь ещё более резво, и таксист громко высказал свое мнение по поводу необходимости спешить в аэропорт в таких условиях. Когда машина немного заскользила и едва не задела фургон доставки хлеба, этого оказалось достаточно. − Возможно, − лукаво заметил Шерлок, − если бы вы больше сосредоточились на вождении и меньше жаловались, нам всем было бы лучше. «Хорошо звучит по-французски», − подумал он. Водитель зарычал. Шерлок крепко держал картину на коленях. Наконец они добрались до аэропорта целыми и невредимыми. Шерлок выскочил из терминала 2Е и помчался к стойке первого класса «Бритиш Эйрвейз». Когда самолёт прибыл, воцарился хаос. Недовольные пассажиры суетились вокруг, измученные служащие авиакомпании пытались их успокоить, а Шерлок Холмс был далеко не доволен. Задерживается. Vol a retarde(5). На каком бы языке это ни звучало, он злился. Наконец, он прошёл в комнату для отдыха и нашёл тихое кресло, прежде чем вытащить телефон. − Привет, − ответил Джон. − Я думал, ты уже в пути. − Здесь чёртов снегопад, − сообщил Шерлок. − Всё откладывается. Молчание Джона было красноречиво. − Я знаю, что обещал вернуться, − сказал Шерлок. − Даже великий Шерлок Холмс не может управлять погодой. − Я раскрыл это дело. − Конечно, ты это сделал. Последовала пауза с каким-то фоновым шумом, в котором Шерлок определил, что Джон что-то делает на кухне. − Ты готовишь? − Ужин в канун Рождества, − последовал отрывистый ответ. Шерлок наблюдал за парочкой в другом конце комнаты. Бизнесмен и статусная жена. У него была привычка к кокаину, а у неё − искусственная грудь. Груда сумок была только из самых модных магазинов. Они спорили, тихо, но напряжённо. Шерлок не хотел спорить с Джоном. − У меня есть для тебя подарок, − сказал он. − Я с нетерпением жду этого. Последовала ещё одна пауза. − Ты сердишься? − Конечно, нет, − ответил Джон. − Просто разочарован. Шерлок открыто признавал, что разочаровывать людей − его обычная практика, но он терпеть не мог, когда разочаровывал Джона. − Прости. − Неважно, − мягко сказал Джон. − Ты приедешь, и всё равно будет Рождество. Они ещё немного поговорили о деле и дне, проведённом Джоном в клинике, но в конце концов стряпня Джона дошла до того, что потребовала пристального внимания, и они попрощались. «Бритиш Эйрвейз» устроила небольшой буфет, так что Шерлок, скорее от скуки, чем от аппетита, взял тарелку и вернулся на своё место. Следующие несколько часов обещали быть чрезвычайно утомительными.***
Было уже очень поздно, когда Шерлок устало вышел на Бейкер-стрит. В квартире было темно и тихо, поэтому он просто положил завёрнутую картину под маленькую ёлку и пошёл в ванную, чтобы снять мятый от путешествия костюм и надеть футболку, оставшись в одних боксерах. Джон явно заснул, читая одну из своих ужасных детективных книг в мягкой обложке; книга лежала у него на животе. Шерлок взял её и отложил в сторону, прежде чем скользнуть в постель рядом с ним. Джон что-то пробормотал и придвинулся ближе, так что они соприкоснулись по всей длине своих тел. Шерлок подумал о подарке, ждущем под ёлкой, о лице этого безымянного человека, о том, как оно заставило его вспомнить о Джоне. А потом он заснул.***
Сон был странно спокойным, сепиевым, как на старых фотографиях. Там был домик, окружённый цветами, аккуратный ряд ульев, два старика осторожно двигались по саду. Шерлок последовал за ними в коттедж, уютный и захламлённый. Один из мужчин заваривал чай, а другой возился с микроскопом. Шерлок, как ни странно, не чувствовал себя здесь чужаком. Затем, замерев перед камином, он увидел картину. Солдат-врач. Это казалось таким важным, хотя он и не знал почему. В конце концов, это был всего лишь сон.***
− Счастливого Рождества, − прошептал Джон ему на ухо. Шерлок перевернулся и обхватил его обеими руками. − Думаю, нам стоит купить коттедж, − сказал он. − А я хочу разводить пчёл. − Хорошо, − медленно произнёс Джон. − Не сейчас, конечно. Когда мы состаримся. Когда будем слишком старыми, чтобы бегать по Лондону. Джон покрывал поцелуями его шею. − Звучит замечательно, − пробормотал он. − Мы будем жить там вечно, − провозгласил Шерлок. Он мог бы сказать, что Джон хотел возразить на предположение о бесконечности, но вместо этого только улыбнулся и кивнул. − Вечно, − сказал Джон. − Да, будем. Церковные колокола, которые внезапно зазвонили над Вестминстером, казалось, скрепили сделку и обеспечили ликующую фоновую музыку, когда двое мужчин занимались любовью рождественским утром. *** Примечания: (1) − «Patel Philippe Henry Graves Supercomplication» − одни из самых сложных механических карманных часов из когда-либо созданных. Часы из 18-каратного золота с 24 усложнениями были собраны Patek Philippe. https://vesti.ua/wp-content/uploads/2020/12/Patek-Philippe-Supercomplication.jpg https://avatars.mds.yandex.net/get-zen_doc/3770780/pub_5f82050ab1a4d95dc0463a08_5f820c81b1a4d95dc0522874/scale_1200 (2) − «Bugatti Centodieci» − было выпущено всего десять таких машин с базовой ценой в 8 миллионов евро (около 591 миллиона рублей). Если не брать в расчёт «La Voiture Noir», который будет создан в единственном экземпляре, то «Centodieci» − самый дорогой гиперкар Bugatti. https://www.carpixel.net/wallpapers/18982/2020-bugatti-centodieci.html